Иными красками рисуются представители малорусской, латинствующей или мнимо-латинской партии. Симеон Полоцкий был «человек образованный, мягкий, высоко ценивший западную культуру, но умевший в тоже время оставаться русским человеком»[15]. Православие и высокое значение Симсона Полоцкого вне сомнения[16]. Сильвестр Медведев был «человек мягкий, осторожный едва не до трусости, замечательно умный, глубокообразованный, шутник и любитель природы[17], светлая личность с высокими нравственными взглядами»[18]. Вообще, «латинствующие стоят гораздо выше сторонников противной партии и по эрудиции и по гуманности своих взглядов: они требуют более терпимости к латинству, к иноверным, даже приносят за них жертвы на проскомидии», в полемике отличаются мягкостию и сдержанностию[19]. «Польза от усвоенных ими взглядов в западных школах неизмеримо превосходила мелкие недостатки и уклонения от чистого православия»[20]. «Но конечно нельзя заподозрить их приверженности к латинству: если они в него уклонялись, это делалось совершенно бессознательно»[21].
Остановлюсь несколько на характеристике Симеона Полоцкого. Взгляду автора на Симеона Полоцкого может быть противопоставлен целый ряд суждений иного рода. Таковы суждения 1) митроп. Евгения: «Иные справедливо замечали в поучениях Симсона некоторые неправославные мнения, сходные с униатскими и католицкими»[22]; 2) архиеп. Филарета Черниг.: «О. Симеон увлекается незрелыми мыслями западных отцов. В „Жезле правления“ допускает мысль, будто св. Дева не причастна Адамову греху»[23]; 3) историка С. M. Соловьева: «Ходячая энциклопедия, неутомимый борзописоц, умевший писать обо всем, ловкий собиратель отовсюду чужих мнений и старающийся представить их занятно… разумеется от такого человека (речь о Симеоне Полоцком) нельзя требовать оригинальности, самостоятельности»[24]; 4) историка Н. И. Костомарова: «Сочинения Полоцкого не показывают в нем большой учености; он вовсе не знал погречески; Епифаний Славинецкий не долюбливал его, как часто не любят добросовестные труженики науки верхоглядов… Во влиянии католичества современники не напрасно обвиняли Симеона»[25]; 5) проф. Певницкого, В.: «При патриархальной простоте наших нравов, русского человека могла поражать в Симеоне прежде всего внешняя деликатность и сдержанная ловкость… С ловкою обходительностию соединилась в нем хитрость и осмотрительность… Незлобивый и тихий человек быль человеком себе на уме. Он не был равнодушен к тленным благам и считал неблагоразумным упускать из виду ту выходу, какую могло доставлять ему его положение»[26]; 6) И. Е. Забелин также относит Симеона Полоцкого к разряду искателей царских милостей и устроителей собственного благополучия[27]. Любопытно, что такой взгляд а Симеона встречается и в беллетристике. «Симеон, хотя и был монахом, но все мирское занимало его гораздо больше, чем иноческое подвижничество. Это был человек чрезвычайно ловкий на все руки… главный распорядитель по „шпильманской части“ в хоромах царевны Софьи Алексеевны»[28]. Среди своих современников Симеон Полоцкий слыл «латынщиком, панежником»[29]. Не может быть, конечно, никакого сомнения в том, что Симеон Полоцкий не был умышленным, сознательным, нарочитым «латынщиком». Об этом свидетельствуют его красноречивые и неоднократные заявления горячей преданности церкви православной.