Глава вторая
До метро Света ехала на такси. В метро была давка. Взмокла спина. Пришлось расстегнуть дублёнку. Всё время тягостного пути до Арбатской Света жалела, что согласилась ехать туда. Но не возвращаться же было! Тем более, не терпелось врезать кое-кому по ушам.
На улице всё, что таяло днём, замёрзло. Пересекая площадь и Гоголевский бульвар, Света раз пятнадцать чуть не упала.
– Я на банкет к Верховцеву, – обратилась она к швейцару, войдя в сияющий мрамором вестибюль огромного ресторана.
– Сдайте пальто, пройдите в банкетный зал, – предложил старик, коснувшись рукой козырька фуражки. Он очень располагал к себе, не в пример наружным охранникам. Сдав дублёнку, Света опять подошла к нему. В её голове уже больше часа торчало слово «банкет».
– А он кто такой? Кажется, топ-менеджер Внешторбанка?
– Простите, что? – шевельнул швейцар седыми бровями.
– Я про Верховцева. Видите ли, меня пригласили, а я не знаю, к кому.
– Полковник госбезопасности. У него – юбилей. Пятьдесят пять лет.
Света удивилась.
– А почему вы меня впускаете, не спросив приглашение?
– Мне приказано вас впустить, – ответил швейцар и многозначительно козырнул.
«Какая же Ритка дрянь!» – размышляла Света, стремительно идя вверх по мраморному пролёту, навстречу музыке, – «просто сука! Самая настоящая проститутка!»
Застолье шло полным ходом. Участвовало в банкете, как позже выяснилось, четыреста человек. На сцене блистала звезда эстрады, известная воровством западных хитов. Она исполняла песенку на мотив буги-вуги. Свою подругу Света заметила почти сразу. Рита садистким образом затанцовывала высокого режиссёра-оскароносца. Крепкий старик с пышными усами, судя по обострённой осатанелости на своём дворянском лице, был близок к инсульту, но отступать перед здравым смыслом и женщиной, как обычно, не собирался. Плясали многие. Остальные ели и пили. К Свете приблизился очень статный метрдотель.
– Простите, вы – Светочка?
– Совершенно правильно, – в тон ему ответила Света, – мне можно сесть?
– Разумеется! Мы вас ждём с большим нетерпением. Разрешите мне проводить вас к вашему стулу.
Звезду эстрады сменил великий скрипач. Горячо поприветствовав юбиляра, он заиграл «Семь сорок». Рита решила великого режиссёра не добивать и переключилась на болтовню с другим старым хреном. Усадив Свету и пожелав ей приятного аппетита, метрдотель удалился. Официант наполнил её бокал розовым вином. Другой поинтересовался, что она будет кушать, и перечислил штук двадцать пять наименований блюд. Света попросила Севрюгу с хреном, грибы с жареной картошкой, фазаньи крылышки и салатик с трюфелями.
Как только официант отошёл, она, взяв бокал, глянула вперёд, и – едва не выронила его. Напротив неё сидел известный политик. Он уплетал печёного поросёнка. И он ей весело подмигнул! За его спиной стояли охранники, числом двое. Что было делать? Света решила выпить вино до последней капельки и скучающе оглядеться по сторонам. Великий скрипач, тем временем, доиграл. На сцену поднялся мэтр советской эстрады. Он начал произносить дружескую речь в адрес юбиляра. Последний встал рядом с ним, чтоб прерывать речь шутливыми добавлениями. Любители танцевать вернулись за стол, чтоб дружно смеяться. Рита уселась рядом со Светой и залпом выпила бокал виски. Она, в отличие от почти всех остальных дам, была не в вечернем платье, а в деловом бежевом костюмчике – пиджачок, юбка до колен, колготки и блузка чёрные, и не туфли – ботиночки.
– Это что ещё за дерьмо? – шепнула ей в ухо Света, скосив глаза на политика, продолжавшего жадно жрать, – зачем ты сюда припёрлась и притащила меня? Это скотобаза какая-то!
– Твой снобизм не красит тебя, – заметила Рита, сделав глоток ликёра, – засунь его себе в жопу! Ты здесь не для нытья, а для дела. Как тебе мой полковник?
– Разве он твой? – изумилась Света.
– Конечно. Здесь – всё моё.
– Это в каком смысле?
– В прямом. Я всех тут имею.
– Но ты сказала, что все имеют тебя! Ты что, их переиграла?
– Типа того. Не путай меня! Короче, его жена временно в больнице лежит, и я её заменяю… тьфу! То есть, она в больнице лежит, и я её временно заменяю.
– За юбиляра – трижды «ура»! – кончил свою речь народный артист. Грянул нужный крик нужное количество раз, затем – гром оваций. Все стали пить, а артист стал петь. Он пел «Журавли». Полковник же лихо спрыгнул со сцены, мимо десятков своих гостей за столом приблизился к Рите и положил одну руку на плечо ей, а другую – Свете, ибо они сидели бок о бок. Он был высок, лысоват, мясист. Из глаз у него высверкивал озорной казарменный юморок.
– Здравствуйте, я – Света, – пискнула Света, повернув голову и оскалив зубки, – а вы?
– Николай Иванович, – пробасил виновник роскошного торжества, – но можно и Коля, если очень захочется. А тебе захочется. Верно, Ритка?
И разразился хохотом.
– Не захочется, – огрызнулась Рита, – Она – историк.
– И что?
– А то, милый друг мой, что у истории есть помойка, которую профессиональный историк видит издалека.
Света подавилась грибом, который она взяла в рот ещё до того, как к ней подошёл полковник, и стала кашлять. Юбиляр хлопнул её по спине широкой ладонью, сняв руку с её плеча.
– Так значит, я исторически обречён, по-твоему? – очень весело спросил он, обращаясь к Рите.
– Да, разумеется. На бессмертие. Я хочу танцевать медляк!
И Рита, вскочив, за галстук поволокла Николая Ивановича на танец. Им аплодировали, хоть их нельзя было счесть гармоничной парой. Она, казалось, хотела вырваться, а он крепко её держал, внимательно глядя вниз, чтоб не отдавить ей ноги.
Розовое девчачье пойло Свете не по сердцу пришлось. Она попросила подать ей «Хэннесси». Ей налили большой бокал. Пока она героически им давилась, прославленный экспонат музея соцреализма завершил песню и, окрылённый всеобщим криком «Брависсимо!», решил ею не ограничиться. Под «Случайный вальс» Рита и её кавалер куда-то ушли, что-то горячо обсуждая. Танцпол заполнился множеством других пар различного возраста, а над самым ухом хрустевшей фазаньим крылышком Светы вдруг раздалось:
– Добрый вечер, Светочка!
– Добрый вечер!
Повернув голову, Света вскрикнула. Изо рта вывалился кусок. Перед ней стоял известный политик. Не веря своим глазам, Света поглядела туда, где он был пять минут назад. Действительно, стул теперь пустовал. Охранников за ним не было.
– Разрешите вас пригласить на танец?
– Да, да, конечно… пожалуйста… с удовольствием…
Продолжая что-то невразумительно бормотать, Света поднялась. Мужчина, занявший не то четвёртое, не то третье место на президентских выборах и на теледебатах набивший морду тому, кто занял шестое, взял её под руку и повёл. Они закружились. Он танцевал отлично, хоть ему было лет шестьдесят. А коньяк, тем временем, своё дело делал.
– Ты, как я вижу, меня узнала? – спросил политик.
– Ещё бы! Вы мне ночами снитесь.
– Сны – эротические, конечно?
– Порнографические.
– Ого! Тебе их осталось смотреть недолго. Мы скоро примем закон против порнографии.
– Если он избавит меня от вас, я буду вам благодарна!
Он засмеялся. Потом спросил:
– Ты историк?
– Да, я историк.
– Патриотических взглядов?
– Порнографических.
– Я серьёзно!
– Да нет, вы шутите.
Ему снова стало смешно.
– Хотите мне что-нибудь предложить? – догадалась Света.
– Хочу. После этой песни я буду поздравлять юбиляра. И ты должна мне помочь.
– Я? Как?
– Я буду говорить речь о судьбе России и о влиянии на неё работников государственной безопасности. Ты, как юный историк с патриотическим воспитанием, приведёшь парочку примеров. Согласна?
– Да, – ответила Света, ибо коньяк был очень хорош. Тут как раз песня и подошла к концу. Народный артист, откланявшись, назвал имя, отчество и фамилию собеседника Светы. Зал разразился аплодисментами. Государственный муж и Света взошли на сцену. Им подали микрофоны. Света заметила, что её подруга и юбиляр вернулись за стол. Стало очень тихо.
– История нашей Родины тяжела, трагична и триумфальна, дамы и господа! – завопил политик, представив Свету как молодого историка с очень твёрдым патриотическим стержнем, – за тысячу с лишним лет своего существования она тысячу раз могла распасться на части! И можно смело сказать, что этого не случилось только благодаря отечественным спецслужбам! Если бы не они, Россия бы перестала существовать! Ты согласна, Светочка?
– Разумеется! – показала голосом твёрдость своего стержня Света, – если бы не спецслужбы – Хармс, Мандельштам, Вавилов, Ландау и Гумилёв здесь камня на камне бы не оставили! Это точно.
– Некоторые просчёты и перегибы были, – не стушевался политик, хоть пара–тройка смешков в зале раздались, – но мы не имеем права из-за отдельных ошибок вымазать всю историю нашего Отечества чёрной краской!
– Ни в коем случае, – подтвердила Света, – чёрную краску надо беречь на случай, если найдутся умники, сомневающиеся в том, что кругом – враги, у которых нет других дел, кроме как пытаться нас изничтожить!
– Я понимаю твою иронию, – сдобродушничал государственный муж, – но не разделяю её! Впрочем, ты имеешь на неё право, в силу происхождения.
– Да, конечно, я – из графьёв, – опять согласилась Света, – притом из англо-саксонских, с примесью украинско-польско-грузинской крови!
– Это заметно, – перестал сдерживаться политик, – однако, я, если ты позволишь, перейду к сути! Дорогой Коля…
Речь затянулась минут на пять. Света не сочла своим долгом всё это время торчать на сцене. Она вернулась за стол. Юбиляр подвинулся, чтоб она смогла оказаться между своей подругой и им. Когда она села, он горячо пожал её руку и прошептал:
– Спасибо тебе! Ты просто не представляешь, как мне обрыдла вся эта пафосная банальщина! Молодец.
– Это то, что надо, – шептала Рита в другое ухо, – но он к тебе ещё подойдёт.
– Как, опять? Зачем?
– Потом объясню! Впрочем, ты сама всё поймёшь.
Кончив свою речь, политик запел. Точнее, заговорил под музыку. Танцевать под это было немыслимо, и поэтому все галдели, ели и пили. Света пила коньяк. Николай Иванович продолжал твердить ей, что она – умница.
Доорав свою песню, политик к ним подошёл. Полковник вскочил. Они обнялись. Заиграло танго. Политик пригласил Свету.
– Скверная ты девчонка, – сказал он ей, умело её ведя, – испортила мне всю речь! Но я не обиделся.
– Почему?
– Я не обижаюсь на правду.
– Это единственная причина?
– Нет. Ты мне нравишься. Очень нравишься. Если хочешь, будем дружить.
Света засмеялась.
– Скажите, а у вас правда – двадцать квартир, семь дач и вилла с бассейном на юге Франции?
– Восемнадцать квартир принадлежат партии, – уточнил политик.
– А партия принадлежит вам?
– Мы с ней – одно целое.
После танго на сцену вышел если и не король, то уж точно герцог американского рока. Он был с гитарой. Проорав со страшным акцентом: «Николай, с дном рождения!», музыкант заиграл убийственный рок-н-ролл.
– Вот это я не осилю, – вздохнул политик и подозвал охранника. Тот оказался весьма искусным танцором. Он замотал Свету так, что её начало мутить. Коньяк и вино просились наружу. Партнёр повёл её в туалет. Там задрал ей платье.
– Я не хочу! – кричала она, вяло отбиваясь, – отстань, придурок, отстань!
– Так надо, – строго сказал охранник, и, наклонив Свету к унитазу, спустил ей трусики до колен. Она перестала сопротивляться, подумав: надо так надо. Фазаньи крылышки, трюфели и грибы, летевшие в унитаз вместе с коньяком и вином, было очень жаль.
Одев Свету и подведя её к умывальнику, где она сполоснула рот, кавалер вручил ей приличную пачку долларов и визитку. Это была визитка политика.
– Обязательно позвони ему! Он тебя деньгами засыплет.
– Да неужели? – расхохоталась Света, засунув пачку в трусы, – ладно, я подумаю! А чего он от меня хочет? Имеешь право сказать?
– Естественно. Ты должна повлиять на свою подругу. Им всем нужна информация на её дружка-олигарха. Она упрямится. Объясни ей, что если он до лета не сядет – сядет она. Как минимум. Понимаешь?
– Так ведь они давно уже не контачат!
– Она о нём много знает. Ты постараешься?
– Постараюсь, – пообещала Света, – идём.
Нетрудно было заметить в зале текучку – одни ушли, другие пришли. Но, в целом, народу сделалось больше. И больше сделалось балагана. На сцене митрополит в полном облачении толкал очень духоподъёмную речь про верных сынов России, умалчивая о том, как эти сыны массово расстреливали его коллег и взрывали церкви. Но его мало кто слушал. Официанты сбивались с ног. Свою подруженцию Света застала в обществе не Николая Ивановича, а откормленного юнца с вихрастой башкой. Он что-то ей сладко пел, стиснув её руку. Она смеялась. Увидев Свету, ещё сильнее обрадовалась.
– Ой, Светочка! Познакомься – Федя, сын нашего полковника. Пока папа борется с простатитом над унитазом, сынок меня соблазняет!
– Не соблазняю! – завопил Федя, – не соблазняю! В кино зову! Я недавно с другом ходил в кино! По-твоему, мы друг друга трахаем, что ли?
– Феденька! Если ты, говоря ему, как вам классно будет в кино, держал его за руку и таращил глазки на его грудь – ответ подразумевается. А смотри-ка, вон Николай Иванович к нам идёт! Он -то нас сейчас и рассудит.
Федя отдёрнул от Риты руки, как от горячей кастрюли.
– Не говори ему! Он не так поймёт!
– Да ладно уж, не скажу! Хотя я убеждена, что поймёт он всё абсолютно верно.
Феденьку сдала с потрохами Света. Вышел скандал, и Федя ушёл, порекомендовав отцу взять в любовницы восьмиклассницу, чтоб совсем уж было забавно.
– Гадина, – прохрипел Николай Иванович, выпив водки, – всё-таки умудрился праздник испортить! А так всё было великолепно!
– Великолепие продолжается, – возразила Света, также отведав водочки под селёдочку и салат из устриц, который принесли Феде. И точно – митрополита сменила сияющая ещё более ослепительно исполнительница народных песен со своей группой. Под её вой политик откланялся. На прощание он противно ущипнул Свету за ягодицу. Рита опять пошла танцевать, на этот раз – с девушкой. Её важное личико показалось Свете знакомым.
– Коленька, это кто? – поинтересовалась она, сидя на коленях у юбиляра с вилкой в одной руке и горшком жюльена в другой. Николай Иванович присмотрелся. Назвал фамилию.
– А, гимнастка? Подруга нашего президента?
– Насчёт второго не знаю.
– Как так – не знаю? – строго пискнула Света, выронив изо рта несколько грибочков, – вы всё обязаны знать!
– Спроси у неё самой, – предложил полковник, и, когда танец кончился, подвёл Свету к интересующей её даме. Их познакомили.
– Ты хотела что-то спросить, – напомнил юбиляр Свете. Та покраснела, даром что запила невкусный жюльен большой рюмкой водки.
– Ах, да, спасибо! Чуть не забыла. Вот была бы досада! Скажи, Алиночка, как тебе удаётся так замечательно выглядеть?
– Очень просто, – вяленько улыбнулась на минимальную ширину спортсменка, – я за собой слежу. И мне – девятнадцать лет.
Света ожидала, что чемпионка даст ей визитку, но та сейчас же ушла, что-то сказав Рите. Тем временем, юбиляр с кем-то говорил по мобильному. Завершив разговор, он шёпотом поделился с Ритой какой-то новостью. Рита сразу подошла к Свете, которая пила виски.
– Нам надо сваливать! Сюда едет его жена. Врачи её отпустили на два часа.
– Пошла она в жопу! Мы что, здесь ему даём?
– Собирайся, дура! Нас ждёт машина с водителем.
Свете очень хотелось выпить на посошок коньяку с ликёром и хорошенько дёрнуть митрополита за бороду, но, к несчастью, Рита велела официанту оба напитка убрать, а служитель Бога был занят. Он разговаривал с вокалистом известной группы и бородатым байкером богатырского склада. Оба они были друзьями друга Алины. Вокруг стояла охрана. Юбиляр, ставший немногословным, проводил девушек до дверей, а швейцар – до чёрного «Мерседеса» премиум-класса. Два наружных швейцара им козырнули.
Пока автомобиль мчался на Баррикадную, куда вдруг захотелось Рите, Света довольно строго, но вежливо предложила водителю ряд вопросов: исполнилось ли ему тридцать восемь лет, да женат ли он, да сколько в движке лошадиных сил, да сколько он жрёт бензина, да может ли разогнать «Мерседес» до двухсот восьмидесяти, каковая цифра присутствует на спидометре? У Риты ни одного вопроса к мужику не было. Но зато у неё имелись вопросы к Свете. Её интересовало, сколько ей дали денег.
– Никто не дал мне никаких денег! – орала Света, – я проститутка, что ли, по-твоему? Это ты у нас проститутка!
– Тебе, овца, нельзя пить совсем! Закрой рот и не выводи меня из себя.
Перед магазином Рита велела остановить и пошла за пивом. Когда вернулась, Света трясла водителя, требуя, чтоб он вылез из-за руля, потому что дальше она сама поведёт. Рита успокоила её банкой чешского пойла.
Глава третья
Водитель подвёз изгнанниц к «Бэверли-Хиллз», и Рита сказала, что он им больше не нужен. Не веря своему счастью, он поспешил воспользоваться удачей и был таков.
– Мы за каким хреном сюда припёрлись? – орала Света, когда охранники казино обследовали её металлоискателем, – Ритка! Ой! Он меня за жопу потрогал! Ты, идиот! Не распускай руки!
– Дура, заткнись, – вонзила свирепый взгляд в скандалистку Рита, – нас сейчас вышвырнут!
– Я сама уйду! Ребята, а как отсюда можно пройти в Зоопарк?
– Заткнись, я сказала! Ты не уйдёшь. У меня здесь встреча с Милашкиным!
В зале Света притихла. Рулетки как механизмы не удостоились её пристального внимания, но она стала наблюдать, как дамы и господа, сидящие за столами, кладут маленькие круглые штучки на клетки с цифрами. Это было забавно. Рита, поговорив с одним из крупье и сделав звонок, сообщила спутнице, что Милашкин пока ещё не явился, но скоро будет.
– Вот и отлично, – сказала Света, – я отойду на пару минут.
Не было её минут тридцать. Всё это время Рита играла и пила виски. Вернувшись в зал, спутница застала её в компании очень пёстро одетого господина с длинными волосами и недовольным лицом, которое показалось Свете знакомым. Они болтали, стоя около кассы. Света приблизилась и вдруг вспомнила, что это за лицо. Да, сомнений не было – Рита бойко трепалась с прославленным модельером-стилистом, героем модных ток-шоу.
– А где колготки? – заверещала Рита, увидев, что туфли Светы надеты прямо на голые и не очень чистые ноги, – ты что, там обосралась?
– Зачем так орать? – стушевалась Света под неприязненным взглядом звезды экрана и глянца, – да, у меня сводило кишечник от этих мерзких грибов, и одновременно желудок требовал очищения. Я склонилась над унитазом, и хлынул страшный поток сразу с двух сторон! Пришлось там оставить трусики и колготки.
– Дура! Где деньги? – с ужасом взвыла Рита, заломив руки.
– Я их переложила из трусов в ли… Что? Какие деньги? Ты бредишь? Никаких денег у меня нет.
Рита облегчённо вздохнула и повернулась к стилисту.
– Вот, Валентин Петрович, извольте полюбоваться – обожралась, напилась, натрахалась до усрачки! Овца овцой!
– Овца и нужна, – не пощадил Свету создатель образов, с любопытством глядя на её ноги. Бросила на них взгляд и официантка, поднёсшая ему четырёхугольный бокал с каким-то напитком. Света обиженно отвернулась. И, к удивлению своему, заметила, что почти никто в зале не обращает на кутюрье особенного внимания. Тот, тем временем, сделал пару глоточков, пронаблюдал, как крупье за ближайшим столом пускает рулетку, обвёл глазами столбики фишек на номерах и закончил мысль:
– Задницу ей надо отмыть, потому что вряд ли она её чисто вытерла! Ну, а так – ничего, сгодится.
– Слушай, Милашкин, во что я её одену? – не унималась Рита, – трусы с колготками эта тварь засрала. Быстренько придумай что-нибудь! Срочно!
– Да что придумывать? Милитари.
У Риты глаза полезли на лоб.
– Милитари? Ей?
– Да, в принципе, можно и госпожу из неё слепить! Она – рослая, светлая, вполне стройная, но не тощая. Чёрное, врезающееся, блестящее. Глазки чуточку удлинить, фуражку надеть, и будут фонтаны спермы до потолка! Поверь мне, Ритуля.
– Ты предлагаешь координальную ломку образа? Это точно тот самый случай, когда возможен эффект?
– Эффект гарантирован. Ты ей только вдолби получше, чего ты от неё хочешь. Она – бревно.
Света оскорбилась.
– Сами бревно!
Закадычный друг известных артистов, видных политиков и великих спортсменов на эту дерзость не среагировал. Он взмахнул рукой, ногти на которой блестели необычайно ярко, и рядом с ним мгновенно возникли два молодых человека с таким же ярким блеском ногтей, но короткостриженых и одетых более облегающе, что давало возможность видеть их стройность, гибкость и мускульную объёмность.
– Мальчики, очень быстро смотайтесь с нею в секс-шоп и сделайте из неё садистку-милитаристку, – распорядился стилист более писклявым, чем прежде, голосом, – у вас ровно сорок минут на всё это дело.
– Тридцать минут, – уточнила Рита, – И можете обойтись без милитаризма, будет достаточно госпожи! Только первым делом протрите ей влажными салфетками ноги сзади и жопу.
Художник высокой моды молча кивнул в знак согласия. Молодые люди с гримасами отвращения взяли Свету за локти. Но та упёрлась. Она желала понять, чего от неё хотят.
– Поскольку ты не намерена признавать, что деньги у тебя есть, а мои проиграны, мы с тобой отправимся зарабатывать, – объяснила Рита, – надеюсь, нет возражений?
– Это смотря куда мы поедем!
– В «Маску». Так называется ночной клуб. Валентин Петрович всё организовал – нас впустят без приглашения, несмотря на твою позорную рожу, и мы там выступим.
– Это как?
– Узнаешь.
Света дала себя увести. Милашкин, сразу забыв о ней и о Рите, сел за игровой стол, где его давно уже ждали. Рита отправилась на танцпол, где ждали её.
Светке через сорок минут с трудом удалось её отыскать в мечущемся свете и адском грохоте. Рита прыгала и крутилась со сверхъестественной резвостью, вероятно пытаясь выветрить из сознания нафталиновый кошмар «Праги». Её глаза казались стеклянными. С ней бесились какие-то неформалки, также обдолбанные. Её деловой костюмчик смотрелся странно. Зато уж Света в ботфортах, короткой кожаной юбке, чёрных колготках, кожаной курточке и фуражке с авиационной какардой пришлась, что называется, к месту. Однако, Рита ей не дала порезвиться. Взяв её за руку, потащила к выходу сквозь толпу танцующей молодёжи. На лестнице развернула лицом к себе и строго спросила:
– Ты что, овца, долбанулась?
– Да почему долбанулась я?
Но у Риты вдруг отлегло от сердца. Её глаза заморгали.
– Тьфу! Мне почудилось, что ты в белом! А ты – вся чёрная. То, что надо!
Света стала рассказывать про секс-шоп и про голубых, но Рита, не слушая, запихнула ей в рот четыре таблетки. Света их проглотила. Скривила рожу.
– Они невкусные! Это что?
– Хорошие штуки для головы.
– А не врёшь?
– Когда я врала тебе? Всё, бежим! У нас мало времени.
Но в «Бугатти», который был предоставлен Рите и Свете для посещения клуба, последняя поняла, что всё-таки стала жертвой обмана. И не замедлила привязаться к мальчику– зайчику, исполнявшему обязанности водителя:
– Ритка – гадина! Те колёса были совсем не для головы, а от головы! Кажется, теперь из-за этой суки я отправляюсь на небеса, дабы поселиться в раю. Прощайте, мой друг, прощайте!
– Не обнадёживай людей зря, – одёрнула её Рита, – тебя сейчас не поселят даже в свинарнике.
Клуб располагался на Ленинградке, недалеко от кольца. Домчались за три минуты. Ловко лавируя среди лимузинов и внедорожников, мальчик-зайчик услужливо подрулил к самому порогу.
– Пакет возьми и дублёнку свою тайваньскую с капюшоном, – сказала Рита, поставив ногу на тротуар, – «Бугатти» нас ждать не будет, поскольку мы – писклявые, тошнотворные свиноматки. Так, малыш?
– Так, – подтвердил красавчик. Едва пассажирки вышли, он дал буксующий старт.
– Ритка, я забыла дублёнку свою тайваньскую и пакет! – спохватилась Света, когда уже было поздно, – что теперь делать-то?
– Ничего. Милашкин потом всё это пришлёт к нам домой. Нужны ему твои шмотки, в которых ты ещё и обосралась! Дублёнка же изначально сраной была. Мы от Валентина.
Три последние слова адресовались охранникам в вестибюле, которые преградили девушкам путь. Слова возымели действие. Сдав бурятке в образе самурайки изящное пальто Риты, девушки подошли к столь же привлекательной молдаванке в образе амазонки. Она им выдала два браслетика: Свете – красный, Рите – зелёный.
– Что это значит? – спросила Света, защёлкнув странный предмет на своём запястье.
– Ты верхняя, а я – нижняя, – объяснила Рита.
– А! Здесь, типа, всякие там приколы?
– Здесь, вообще, всё.
Оказавшись с Ритой в огромном, причудливо освещённом холле, Света удостоверилась, что её подруга на сей раз не соврала. Красивые девушки разной степени обнажённости, вплоть до полной, располагаясь парами на диванчиках, вытворяли одна с другой под «Энигму» действительно абсолютно всё, что только возможно было представить. Нежных объятий и поцелуев во все места было, впрочем, больше, чем издевательств. Другие дамы и, разумеется, господа в золоте и смокингах наблюдали за девушками, прохаживаясь по холлу. Некоторые держали в руках бокалы, маленькими глотками смакуя их содержимое.
– Офигеть! – прошептала Света, скользя растерянными глазами по голым попкам, сиськам и пяткам, – а что вон там, за той дверью?
– Зал. Там на сцене проходят отдельные представления. Как раз там и будем мы выступать.
Света озадачилась.
– Да? А что мы будем показывать?
– Твою жопу. Или мою. Пока не решила.
– Давай покажем две сразу!
– Нет, так нельзя. Структурная ломка стереотипов должна быть выполнена с учётом двух основных законов психоанализа и трёхсот последних открытий в области гендерной психологии. И мне кажется, что я знаю, как мы поступим.
– Ой, Ритка, смотри, какой вон у той блондинки язык! Ой, она его этой рыжей прямо туда засунула!
– Не ори ты, тварь, во всю глотку!
Зрители с интересом присматривались к посланницам модельера. Перед порогом зала к ним подошла другая блондинка – одетая, но не сильно, с лукавым и остроносым лицом.
– Вы от Валентина?
– Так точно, – бросила Рита, – ну, что за публика собралась?
– Самый высший уровень! Есть сенатор. Вы его не заметили?
– Ты больная? Думаешь, я этих упырей всех знаю в лицо? Шли бы они на …! Где раздевалка?
– Прошу за мной, – с ноткой удивления предложила блондинка и повела двух девушек через зал. Её удивление Свете было понятно. Она сама недоумевала, для чего ей и Рите нужна сейчас раздевалка. По её мнению, можно было сию минуту начать. Но глазами Риты уже вовсю смотрел Бонапарт.
За столиками сидели полураздетые девушки и мужчины – ещё совсем не раздетые, но, вне всяких сомнений, жаждущие раздеться. Они курили и пили, следя за тем, что происходило на сцене. Там истязали великолепную ведьму – голую абсолютно, если не считать чёрной бархатной маски. Ведьма была подвешена за руки к потолку на толстых цепях. Пальцы её ног скользили по полу, ибо она раскачивалась как маятник, вереща под хлопающим кнутом. Порол её инквизитор в чёрном плаще с капюшоном.
– Теперь я всё поняла, – сообщила Света своей подруге, когда они задержались у барной стойки, чтоб пропустить по бокалу рома. Блондинка, ждя их, закуривала.
– И что ты там поняла? – удивилась Рита.
– Что это – не клуб никакой, а пункт выбора подстилок для извращенцев!
– Нет, это клуб.
– Хорошо, посмотрим.
Опорожнив бокалы, они ушли в раздевалку. Ведьму, тем временем, отцепили и унесли. Хоть следов кнута на ней видно не было, она корчилась и стонала в предсмертных муках. Другая голая девушка, вымазанная повидлом, которое имел право слизывать с неё каждый, прошлась по холлу, всем сообщая о том, что в зале вот-вот начнётся новое грандиозное представление с полной ломкой стереотипов. Холл на три четверти опустел, а зал переполнился. Впрочем, некоторое пространство у барной стойки осталось, поскольку Рита и Света намеревались выйти именно к ней.
Сперва появилась Света. Шла она босиком, даже без колготок. На ней был строгий костюмчик – юбочка до коленок, блузка, пиджак. Рожа у неё была хамоватая, и блондинке, а также даме в повидле пришлось уведомить всех, что это – ангельский лик. Вяло улыбаясь, Света приблизилась к стойке, перед которой стояли три табуретки, и, встав коленками на одну из них, совсем не по-ангельски задрала свой недурной зад, обращённый к публике. Белобрысый бармен налил ей бокал вина. Она сделала глоточек, не отрывая локтей от стойки. Тут вышла Рита с довольно короткой розгой. На ней были чёрные сапоги с высокими каблуками, того же цвета колготки и три предмета из кожи – юбочка, курточка и фуражка. Это была, естественно, дьяволица. Зрители уж решили, что босоногий ангел будет жестоко высечен, но всё вышло совсем иначе. Опытная чертовка сразу же поняла, что такого ангела никакими пытками не сломить, даже и пытаться не стоит. Был, таким образом, лишь один приемлемый вариант – хитрое растление. Подойдя к ничего не подозревающей Свете сзади, Рита присела на корточки, высунула язык до предела и начала лизать её голые подошвы, от пальцев к пяткам. Света скрестила ноги и замотала ступнями, однако это их не спасло от длинного языка воинственной извращенки. Тогда Света приняла сидячее положение, повернувшись к Рите лицом. Глаза её полыхали праведным гневом. Схватив чертовку за шиворот, она мощным рывком заставила её встать, дала ей пощёчину, отняла у неё профессиональную розгу и закричала:
– Как ты посмела ко мне притронуться мерзостными своими устами, исчадье ада? Оголяй задницу! Я тебя буду сечь!
Чертовка немедленно подчинилась, задрав кожаную юбочку и спустив трусики с колготками до сапог. Подставила попку. Праведница её порола нещадно. Голая задница живописно вихлялась и извивалась, но гибкий прут её настигал и драл основательно, оставляя поперёк щели красные полосы. Рита плакала без притворства. Почувствовав утомление, Света бросила розгу и приказала наказанной опуститься на четвереньки. Когда приказ был исполнен, она поставила ноги на её ягодицы, и, взяв со стойки бокал, продолжила смаковать вино. Хитрая злодейка с задранной жопой в крайнем унынии опустила голову козырьком фуражки до пола. Допив вино, Света начала щекотать большим пальцем правой ноги её половые органы, выпиравшие между бёдрами. Дьяволица глухо рычала.
– Рычи, паскуда, рычи, – ворковала Света, реально сделавшись вдруг похожей на ангелочка, – только не вздумай кусаться, не то на цепь тебя посажу!
Когда ногу на весу держать стало трудно, она внезапным ударом обеих пяток по заднице уложила Риту ничком. Зло было побеждено. Номер завершился. Две исполнительницы, одной из которых пришлось натянуть трусы и вытереть слёзы, ушли под аплодисменты. У сцены им сообщили, что кое-кто их желает видеть за своим столиком.
– А, сенатор? – хмыкнула Рита, – почему нет? Можно.
Сенатор встал им навстречу. С ним было много охраны. Поцеловав руку Риты и носик Светы, старый козёл, то есть государственный муж, пригласил их в сауну.