не сводит судорогой. «Стоп! – командует отец. – Во-первых, не теряй хладнокровия. Во-вторых, не
делай лишних движений, иначе ты быстро устанешь. В-третьих, смотри на противника так, чтобы он
не понимал, куда ты смотришь, и не смог предугадать твоих действий…»
Внезапно воздух вокруг Торниэна задрожал, как лёгкое марево перед дождём, и из темноты
возникла высокая фигура, закутанная в чёрный плащ. Из под тяжёлых, словно высеченных из камня
складок, виднелась только рукоятка меча, отливающая багрянцем в лунном свете. Бледное лицо было
холодно и бесстрастно.
– Я пришёл сразиться с тобой, служитель мрака, демон горечи, предводитель чёрных отрядов! -
Торниэн отстегнул плащ и, бросив его на землю, поднял меч.
Демон слегка наклонил голову и прошипел:
– Ты знаешь наизусть все мои титулы, это мне льстит! И говоришь, что хочешь сразиться?
Подожди! Стоит ли напрасно проливать кровь? Давай поговорим.
– Нам не о чем говорить. Я уже слишком долго говорил с тобой!
– Так ли уж, не о чем? – голос демона зазвучал мягче. – Я знаю, ты любишь справедливость.
Зачем же ты пришёл сражаться со мной? Разве не я показал тебе, что такое справедливость? Ты
хочешь, чтобы твой негодный брат был наказан? Знаю, что хочешь!
Торниэн почувствовал, как знакомая ненависть зашевелилась где-то глубоко в сердце, а рука,
держащая меч, начала быстро слабеть.
«Глупец! Какой я глупец! На что я рассчитывал? На то, что он вступит в открытый бой? Нет! – он
будет только снова мучить меня!»
Демон молча наблюдал за ним, насмешливо улыбаясь.
– Он мой брат! – с усилием выдавил Торниэн.
– Тем страшнее то, что он сделал! – демон будто ожидал этого ответа, а его голос приобрёл слегка
скучающее выражение, словно у наставника, вынужденного в десятый раз повторять надоевший
урок нерадивому ученику, – Если бы он был сыном сапожника, его поступок можно было бы понять.
Но королевский сын! Знаешь ли ты, чем он занимался там, в далёкой стране? Я знаю! Я был там! Я
охотно снова расскажу тебе!
Торниэн понимал, что не должен слушать, но не мог пошевелиться.
– Эти голубоглазые красавицы из Западных Земель, – продолжал демон, – Они любят
драгоценности! А твой брат щедр, в этом ему не откажешь! Ты помнишь эти камни, Торниэн, эти
самоцветы, великолепнее которых нет во всём мире? Он расплачивался ими в Весёлом квартале,
когда у него кончилось золото! Как я был рад за него! – демон хрипло засмеялся, – Ему тяжело было
удержаться! – он вдруг оживился, словно напал на какую-то новую, интересную мысль, – Ты же
знаешь, Торниэн, этих красавиц с волосами цвета спелой пшеницы? Ты знаешь, не отпирайся! Ты
похож на своего братца, во всяком случае, в том, что касается вкуса. Она хороша, не правда ли, эта
дочь Запада, живущая в твоей пещере, да ещё, к тому же, так близко от тебя? Так в чём же дело,
Владыка? Разве ты – не мужчина? И разве ты – не король? – демон наклонился к нему и
многозначительно ухмыльнулся.
Кровь жарко прилила к лицу Торниэна. Это придало ему сил.
– Замолчи, тварь! – сказал он и поднял меч.
– Ну-ну! – торопливо произнёс демон и отступил. – Я согласен, мы отвлеклись. Не будем зря
терять время. И ты, и я знаем, что женщины – это не то, чем можно сбить тебя с ног! Хотя, я не
понимаю, почему… Ведь любить, пусть даже всего одну ночь, гораздо приятнее, чем ненавидеть так,
как ты! Но вернёмся к твоему братцу. Твой отец не знает, что такое справедливость, не правда ли?
Иначе он бы не поступил так. Он всегда питал слабость к этому ничтожеству. Он простил бы ему и
большее! Ты помнишь, как он каждый день смотрел на дорогу, ожидая его? Но он не остановил тебя,
когда ты уходил из дома! Ты не нужен ему! Его любовь принадлежит не тебе. Почему ты не хочешь
это признать?
Торниэн опять почувствовал, как обида и горечь заливают сердце, словно желая утопить его
навсегда. Тяжело дыша и с трудом удерживаясь на ногах, он бессильно опустил меч и съёжился под
неумолимо-злобным голосом.
– Ты ещё трепыхаешься, Торниэн, хотя рабам не пристало изображать из себя воинов. Ты ещё
сражаешься с моими слугами! Ради чего? Чтобы защитить тех, кому нет до тебя никакого дела? –
голос демона перестал быть мягким. – Отдай мне меч, Владыка! В твоей борьбе нет смысла!
Торниэн стоял, обливаясь потом и чувствуя, как предательская слабость окутывает руки и ноги.
Он знал, что у него теперь нет сил сражаться. Чёрная цепь непомерным грузом тянула к земле. Всё
больше слабея, он упал на колено, пытаясь удержать рукоятку меча. Демон шагнул к нему и протянул
руку:
– Отдай меч!
***
– Великий Царь, будь милостив, помоги ему! – ещё раз горячо прошептала Айви, и, открыв глаза,
стала спешно умываться и причёсывать волосы. Она не была у старого Короля с самого утра и
начинала волноваться за его рану.
Покинув свою комнату, она двинулась вдоль стены, по пути ещё успев мельком оглядеть пещеру и
поискать глазами Торниэна. Его нигде не было. Сердце тревожно заныло.
Старый Король лежал на подушках, и на его лице отражалась какая-то тяжёлая дума. Айви вошла
и поклонилась.
– Вы желаете чего-то, государь?
Старый Король повернулся и устремил на неё лучистый и тёплый взгляд.
– Да, желаю. Желаю, чтобы ты рассказала мне о себе, Айви, дочь Грэйккона. Обычно старики
любят поучать молодых, но я бы с удовольствием лучше послушал твою историю, ибо нет ничего
прекраснее историй о милости Великого Царя!
Айви слегка смутилась, отчасти потому, что никому, кроме отца Грэйккона, никогда не
рассказывала о своей прежней жизни, а отчасти от того, что задав вопрос, государь уже почти
ответил на него. Да, она испытала милость. Ей вдруг показалось, что старый Король всё знает про
неё: про жизнь в Песчаном Городе, про встречу с Грэйкконом, про Кру, про Торниэна… Ей
показалось даже, что и она знала этого человека давным-давно, и теперь вновь увиделась с ним
после долгой разлуки.
Государь с ожиданием смотрел на неё, и она начала рассказывать. Старый Король слушал, не
говоря ни слова и не отрывая от неё внимательного взгляда. Иногда его лицо подёргивалось дымкой
печали, и глаза становились влажными, а иногда, когда Айви рассказывала что-то забавное, начинали
искриться неудержимым весельем. В эти моменты она, взглянув на него, не выдерживала и начинала
смеяться, и старый Король хохотал вместе с ней.
Когда она закончила рассказ, государь долго задумчиво молчал, а потом произнёс:
– Спасибо тебе, Айви, ты согрела моё сердце. Я бы отдал многое, чтобы услышать подобную
историю из уст моего сына… – и, тяжело вздохнув, добавил: – Но ты кое-что не рассказала мне. Ты
же знаешь о Торниэне больше, чем говоришь, не так ли? Ты же знаешь, почему молодой Владыка
Серебряного Города прячется в пещере, убегая от людей и всех радостей жизни, почему он больше
не умеет улыбаться, и почему никогда не снимает кольчуги?
Айви опустила глаза и промолчала.
– Ты знаешь, я вижу… – государь мягко улыбнулся и тронул Айви за руку. – Ты правильно сделала,
дочь моя. Умение хранить чужие тайны – это величайшая редкость и бесценный дар для всех, кто
будет рядом с тобой.
Айви взглянула на старого Короля и тихо спросила:
– Есть ли надежда для Владыки Торниэна?
– Надежда всегда есть, дочь моя. И пусть враг сумел обмануть его, – милость Великого Царя
безгранична. И, хотя, сильному тяжело надеяться на милость, но даже сильный нуждается в милости.
Он должен понять это.
Старый Король замолчал и вновь глубоко задумался. Внезапно занавеска шевельнулась, и на
пороге появился генерал Крафт.
– Государь, – сказал он, кланяясь, – Ты звал меня?
– Да, – откликнулся старый Король, я хотел обсудить с тобой всё, что касается обороны
Серебряного Города. Где Торниэн? Он лучше нас знает теперь, что к чему.
– Владыка Торниэн уехал не так давно. Он был вооружён и отправился на восток, – отрапортовал
генерал.
– Значит, он всё-таки поехал туда… – старый Король тревожно нахмурился.
Айви взволнованно посмотрела на него.
– Куда, государь?
Но старый Король не ответил, а только прикрыв глаза, тихо прошептал:
– Великий Царь, будь милостив, помоги ему!
– Помоги ему! – эхом повторила она.
***
Торниэн стоял, опустив голову и из последних сил пытаясь не упасть. Мысли его то мутились, то
начинали лихорадочно метаться в поисках какого-то важного решения, которое всякий раз, не успев
родиться, умирало под тёмными волнами горечи, захлёстывающими сердце.
Демон напряжённо ждал, вытянув руку и сверля Торниэна холодным взглядом. Внезапно он
наклонился ближе, и его глаза коротко вспыхнули, словно лезвие кинжала. Торниэн вздрогнул, как от
удара, – и тут же знакомое лицо возникло перед ним: брат улыбался, весело и беззаботно, словно
никогда и не было этого позора, который он принёс в их дом, – и Торниэн снова почувствовал, как
ненавидит его: люто и неистово.
«Я не смогу справиться! Не смогу победить это в себе! Поздно! Я пришёл слишком поздно! Я
слишком долго тянул. Враг имеет слишком много прав на меня!» – чёрное отчаянье начинало глухо
шевелиться внутри, подобно вулкану, готовому вот-вот проснуться и принести с собой смерть.
Мысли снова помутились, провалившись в какие-то мрачные, бездонные глубины.
«Конец?.. И нет ничего, кроме конца?..» – ещё сумел подумать он, но внезапно дивный,
ослепительный свет властно прорвал тёмную завесу, а в нём на мгновение вспыхнул образ Золотого
Города – пронзительно прекрасный и славный. Торниэн затрепетал, и всё его существо отозвалось
давно забытым, горячим чувством: «Золотой Город – моя цель, моя любовь, моя радость!..»
Он подался вперёд, пытаясь удержать чудесное видение, но Город, сияя, удалялся от него, как
корабль, навсегда уплывающий в чужие страны. Торниэн видел, как в тёмной дымке мутнеют и
исчезают его очертания, а зловещая завеса готова вновь сомкнуться, безжалостно и безвозвратно.
– Нет! – задрожал он, – Нет! – и с трудом разомкнув запёкшиеся губы, едва слышно прошептал: -
Великий Царь, будь милостив, помоги мне!
В то же мгновение тёплая волна прокатилась по его телу, возвращая крепость членам и ясность
мыслям, и он совсем отчётливо осознал, зачем он здесь и на что должен решиться. Он поднял голову
и, сжав меч, взглянул в лицо демону.
– Мой брат – гражданин Золотого Города. И даже если мне придётся быть его слугой, я приму это
из рук Великого Царя с радостью!
В глазах демона мелькнуло замешательство, он отшатнулся, но в этот момент Торниэн, с криком
вскочив и взмахнув мечом, одним ударом снёс ему голову. Огромное тело рухнуло и заискрилось
красным светом. Торниэн, всё ещё тяжело дыша, подошёл и, наступив на останки демона, сдёрнул
цепь со своей шеи и с силой швырнул её на землю. Цепь вспыхнула, на мгновение ударив в ноздри
смрадным дымом – и исчезла вместе с чёрным телом. Торниэн выпрямился и полной грудью вдохнул
холодный ночной воздух.
«Свободен!» – он вскочил в седло и галопом помчался на запад.
***
Айви вышла наружу, оставив старого Короля беседовать с генералом Крафтом. Она стояла у
входа в пещеру, поёживаясь от ночной прохлады, и смотрела на восток. Внезапно на фоне
розовеющего неба показался быстро приближающийся силуэт всадника.
«Торниэн!»
Соскочив с коня и отдав поводья подбежавшему часовому, всадник обернулся в сторону леса,
темнеющего далеко на востоке, и несколько мгновений стоял, задумчиво вглядываясь в
предрассветный сумрак, словно пытался запечатлеть в памяти что-то очень важное. Потом, заметив
Айви, просветлел лицом и, смерив поляну несколькими размашистыми шагами, подошёл. Да, это
был Торниэн: непривычно грязный, вспотевший и взъерошенный, и какой-то совсем незнакомый…
или, напротив, только теперь ставший знакомым, – этого Айви не смогла бы сказать, – но невероятно,
немыслимо настоящий! – словно сбросивший уродливую, безобразную маску. Айви стояла, как
заворожённая, не в силах оторвать взгляда от его лица. Наконец, почувствовав, что смотрит слишком
долго, и все правила приличия уже нарушены, она опустила глаза, но тут же опять вскинула их от
непреодолимого желания снова посмотреть, забыв про приличия и понимая, что не может
насмотреться.
«Я знаю этот взгляд! Где-то я уже видела его… – замирая, веря и не веря, думала она, и, наконец,
догадалась: – Ну, конечно, старый Король! Как они, оказывается, похожи!»
В глазах Торниэна сиял тот же спокойный и тёплый свет. Он склонился перед Айви в глубоком
поклоне и произнёс:
– Ты победила, Айви, дочь Грэйккона!
Глава 14
Осенний Праздник
– Завтра мы выходим в бой за Серебряный Город! Готовьте оружие и лошадей. Мы двинемся
утром, как только рассветёт. – Торниэн не успел договорить, как вся пещера взорвалась
оглушительными криками. Он обвёл товарищей сияющим взглядом, не пытаясь скрыть радости.
Улыбка играла на его губах, будто он не хотел отпустить её, как давно потерянную, но вновь
обретённую драгоценность.
Саксиль, сидящий рядом, со вздохом произнёс:
– Эх! Жаль, что мы не успели отбить Город до Осеннего Праздника. Повеселились бы сегодня!
– Да, сегодня же середина осени! Праздник урожая! – загалдели воины. – Помните, какой пир
закатывал старый Король? Какое было угощение! А вино из дворцового погреба! – воины ахали и
прищёлкивали языками.
– Ну, угощение мы можем устроить – в лесу полно дичи,– весело отозвался Торниэн. – А насчёт
вина… – он загадочно улыбнулся и, хлопнув Саксиля по плечу, заговорщицки прошептал: – Пошлём
послов к Грэйккону в Северный Лес. Мы ведь охотились в тех местах прошлой осенью, помнишь?
Думаю, наши запасы в хижине никто не тронул.
Саксиль весело присвистнул и подмигнул рядом сидящим воинам.
***
– …Генерал, ты же знаешь, что шитьё государственных штандартов – обязанность и привилегия
королевы! – объяснял Торниэн, озабоченно сдвинув брови и быстро шагая по пещере рядом с
генералом Крафтом.
– И что теперь? – генерал возмущённо взмахнул рукой, – Если в стране до сих пор нет королевы,
мы должны идти в бой под рваным знаменем? Взгляни! На что это похоже? – он тряхнул остатками
серебристого стяга и сокрушённо покачал головой, а потом, язвительно прищурившись, сердито
пробормотал: – Или, может быть, ты сам возьмёшься за иголку?
Торниэн только хмыкнул в ответ и промолчал. В этот момент Айви вышла из комнаты старого
Короля и направилась в их сторону. Увидев её, Крафт резко остановился и, подняв бровь,
многозначительно посмотрел на Владыку. Торниэн неожиданно смутился, но тут же встряхнувшись,
будто отгоняя неуместную мысль, покосился на непреклонного генерала и шагнул навстречу Айви:
– Скажи, Айви, – осторожно спросил он, – Ты умеешь шить?..
***
– Тувал! Что у тебя? – Торниэн остановил здорового детину в кожаном фартуке, несущего
большой громыхающий мешок.
– Куём, Владыка! – немногословно ответил тот, – К вечеру закончим.
– Славно! Возьми в помощь ребят из Сырого Бора, они знают толк в этом. И скажи по пути
Друану: пусть не торопится, я позабочусь о его лошади.
Кинув быстрый взгляд наружу, где около больших костров в дыму и пламени суетился
добродушный Друан с огромным окровавленным ножом в руке, Торниэн невольно усмехнулся:
общепризнанный и непревзойдённый, а теперь слегка закопчённый мастер по части приготовления
дичи выглядел весьма устрашающе.
Саксиль конечно вызвался ехать за вином в Северный Лес и тут же сколотил отряд добровольцев.
– Будьте осторожны! – напутствовал их Торниэн, – Чтобы наша затея не обернулась худо. Хотя, я
думаю, все чёрные всадники сейчас стянуты к стенам Серебряного Города, но кто знает… И
возьмите несколько свободных лошадей. Может, вы встретите Грэйккона или кого-то из людей, не
успевших укрыться. Привезите их сюда. Здесь они будут в безопасности.
– Владыка-то наш! Словно заново родился! – воины украдкой смотрели вслед Торниэну и
многозначительно кивали друг другу.
А потом кто-то запел. В пещере не пели очень давно, а вернее сказать, совсем никогда не пели. Но
теперь песня вдруг ожила и загремела, будто река, проломившая лёд и вырвавшаяся, наконец, на
свободу.
На коней! На коней!
Клич звучит! Труба зовёт!
Эй, смелей! Эй, смелей!
Всадник, двигайся вперёд!
К бою, меч! К бою, меч!
Эй, сверкающий клинок!
Будешь сечь! Будешь сечь,
Сокрушая вражий рог!
Эй, стрела! Эй, стрела!
Рассекая ветер, пой!
Пусть скорей слуги зла
Познакомятся с тобой!
На коней! На коней!
Жаркий бой не страшен нам!
Веселей! Веселей,
Песня, взвейся к облакам!
К вечеру последние приготовления, и к битве, и к празднику подошли к концу, и отряд Саксиля
вернулся в пещеру. Когда их лошади показались на тропе и огласили окрестности приветственным
ржанием, Друан, всё ещё хлопочущий у костров, оторвался от внимательного исследования оленьей
туши на предмет прожарки и, подняв голову, протёр слезившиеся от дыма глаза. Перед Саксилем,
крепко вцепившись руками в лошадиную гриву, сидела черноволосая девчонка.
–Дэль! – выдохнул Друан и кинулся к ней.
Маленькая Дэль проворно соскочила с коня и с визгом «Папа!» прыгнула ему на шею. Он
подхватил её, подбросил в воздух, а потом обнял, так что она почти совсем исчезла за его огромными
ручищами.
Не меньше сотни встречающих тут же вывалило из пещеры, весело балагуря, и бросая на
счастливого Друана слегка завистливые взгляды. Прибывшие спускались с коней и стаскивали с
сёдел драгоценный груз: несколько бочонков вина, множество фруктов, головки сыра и коробочки с
пряностями.
Дэль уже вырвалась из объятий отца и теперь мчалась в пещеру, оглашая её весёлым щебетаньем.
Дарина лихо спешилась и помогла слезть Эмерите. Кто-то из воинов подбежал и, забрав у неё
поводья, повёл коня в стойло. Она нехотя опустила руки, словно боясь лишиться последней опоры в
виде седла и стремян, и осталась стоять одна, слегка нахмурившись и неловко поглядывая вокруг.
Друан подошёл к ней и, улыбнувшись, ласково погладил по щеке. Потом вдруг вздрогнул и
осторожно коснулся пальцами её шеи, будто не веря тому, что видит. Она подняла на него большие
чёрные глаза и что-то горячо проговорила. Друан сгрёб жену в объятия и, уткнувшись лицом в
густые тёмные волосы, долго стоял, что-то шепча и не желая разомкнуть рук.
– Как чувствует себя государь? – первым делом спросил Грэйккон, торопливо шагнув навстречу
Торниэну.
– Выздоравливает! – Владыка протянул ему руку, а потом крепко обнял, – Я так рад тебе, друг! И
ты даже не представляешь, как я тебе благодарен!
Грэйккон с интересом глянул на огромные кучи полыхающих углей, на разделанные туши на
вертелах и, втянув носом воздух, многозначительно заключил:
– Судя по всему, выздоравливает не только старый Король, но и молодой!
Торниэн только качнул головой.
– Страшно вспомнить! Но ты был прав: твоё оружие оказалось сильным на разрушение всех
вражеских твердынь. Этот урок я запомню на всю жизнь!
– Пусть безвозвратно канет в прошлое это скорбное для нас время, Владыка! Не будем говорить о
нём! – Грэйккон махнул рукой, – Я рад видеть прежнего Торниэна! – и кивнув на раскидистые оленьи
рога, виднеющиеся в траве у костра, восторженно воскликнул: – Вот это был зверь! Где вы нашли
такого красавца?
– На огороде! Дом сгоревший там, никого нет, – так он, шельмец, капусту объедал. А я его… -
весело начал один из охотников, но, поймав болезненно взметнувшийся взгляд Торниэна, осёкся и
торопливо закончил: – Лес-то у нас совсем рядом… Вот они и озорничают… – он отвёл глаза, не в
силах выдержать горестной тени, лёгшей на лицо Владыки.
– Пошли, парень, покажешь, где мне найти государя. Мы не виделись с ним почти полгода, -
попытался развеять тучи Грэйккон и, хлопнув по плечу смущённого охотника, быстро двинулся
прочь.
Торниэн вернулся в пещеру и, в очередной раз окинув пристальным взглядом стену с оружием,
опустился за стол рядом с генералом Крафтом и, затвердев лицом, произнёс:
– Ну, что ж, генерал, похоже, всё готово.
– Ты это о чём? – усмехнулся Крафт.
– О битве, конечно!
Внезапно из толпы воинов вывалился Саксиль и, воровато оглядываясь, ринулся к столу.
Плюхнувшись на скамью, он обхватил голову руками и устало простонал:
– Я бы предпочёл лучше встретиться с чёрными всадниками, чем с этой… козой! Я чувствую себя
так, словно весь день махал мечом! – он снова быстро огляделся. – Кажется я, наконец, сбежал!
Никогда не думал, что встречу человека, который может болтать больше, чем я! Бедная моя матушка!
Когда она в детстве говорила мне: «Саксиль, ну помолчи хоть минуту!», я не понимал, чего она хочет.
Но теперь… как хорошо я её понимаю!
– Ну, что ж, со временем, мы все становимся мудрее, – усмехнулся Торниэн.
Саксиль больше ничего не сказал, только страдальчески закатил глаза и тяжело вздохнул.
В это мгновение маленькая Дэль, которая на мгновение потеряла Саксиля в непривычной
сутолоке, снова заметила его и с радостным визгом подскочила к столу. Саксиль уронил голову на
руки и закрыл глаза. Дэль остановилась, как вкопанная, внимательно глядя ему в лицо. Тут Саксиль
открыл один глаз – и Дэль, снова взвизгнув, отпрыгнула в сторону.
– Дэль! Довольно! Иди сюда! – строго окликнула её подошедшая Дарина, – Поприветствуй
Владыку Торниэна и господина генерала.
Дэль поклонилась и, слегка смущённая и испуганная присутствием рядом столь высокородных
особ, тихо встала возле матери, лишь иногда поднимая глаза и осторожно оглядываясь по сторонам.
Саксиль издал глубокий вздох облегчения и отправился помогать воинам, которые уже тащили на
стол дымящиеся блюда, наполняющие воздух пещеры волшебными ароматами.
– Всё готово, Владыка! – Друан, приобняв жену, с лёгкой усмешкой наблюдал, как та опасливо
рассматривает каменные стены.
Торниэн поймал её взгляд.
– Я слышал, южане не любят пещеры… Прости, Дарина, – он виновато развёл руками, – Надеюсь,
это ненадолго!
Дарина попыталась улыбнуться, но страх так и остался в её глазах. Друан снова усмехнулся:
похоже, замешательство жены его даже забавляло.
– Моя бесстрашная южанка, наконец-то, чего-то испугалась! – весело сообщил он.
Дарина укоризненно посмотрела на него, но он, ничуть не смутившись, повлёк её вглубь пещеры.
Торниэн повернулся к Крафту и с лёгкой усмешкой пояснил:
– Южане верят, что в пещерах живут злые духи. Даже обращаясь к Великому Царю, они с
большим трудом преодолевают этот страх – он у них почти в крови. Ну, а нам пора начинать! – он
обвёл глазами зал и неожиданно почувствовал, как сердце застучало чаще. Он нахмурился и
попытался подумать о чём-то другом, но это не помогло: ему хотелось видеть её. Он поднялся и
быстро зашагал в комнату старого Короля.
Айви была там. Они о чём-то весело болтали с государем, причём тот уже не лежал, а сидел на
постели и выглядел довольно бодро.
– Отец, – с мягкой улыбкой сказал Торниэн, – Я вижу, ты уже почти на ногах!
– Да, сынок, госпожа Айви умеет творить чудеса!
– Я знаю, мне и самому приходилось убедиться в этом! – Торниэн кинул на Айви
многозначительный взгляд. – И поэтому, тебе, Великая Волшебница, и тебе, отец, уже пора идти к
столу. Мы ждём вас!
– Нет, сынок, позволь мне остаться. Сидеть за столом на Осеннем Празднике и охать от каждого
неловкого движения – не слишком большое удовольствие. А вот если я доживу до середины осени в
следующем году, я покажу тебе, Айви, как умеют веселиться в Серебряном Городе!
– Весь дворец сияет огнями, а придворные дамы надевают свои лучшие платья и драгоценности!
– пряча улыбку, добавил Торниэн.
Айви украдкой взглянула на своё видавшее виды платье и вздохнула.
– Сынок! Как тебе не стыдно! – со смехом вмешался старый Король, – Сейчас же перестань
смущать Айви! Айви, не слушай его!
– Да, не слушай меня, Айви, – улыбнулся Торниэн, – Ибо ни одна придворная дама в самом
прекрасном наряде не была бы для меня столь дорогой гостьей, как ты! – он поклонился и, отдёрнув
занавеску, жестом пригласил её пройти в зал.
Когда все расселись вдоль стола, заставленного самыми невероятными блюдами, от одного вида
которых глаза воинов загорались, а лица расплывались в улыбке, Торниэн встал и поднял свою чашу.
В зале стало тихо.
– Я приветствую вас, друзья мои, на Празднике Урожая! Я не могу сегодня пригласить вас во
дворец – и это – моя вина… – он на мгновение опустил глаза, и голос его осёкся, – Но Великий Царь
помиловал меня! И, да останется каждый из нас навсегда верен Ему! А сегодня – веселитесь! Пусть
этот день будет днём радости и благодарения!
Каменные своды огласились радостными криками, воины подняли чаши – и пир начался.
Торниэн сидел во главе стола, а по обе стороны от него – генерал Крафт и Грэйккон. Дальше
разместились Друан с женой и маленькая Дэль, а напротив – Айви, Эмерита и Саксиль. Грэйккон
положил на тарелку очередной дымящийся кусок мяса и, прикрыв глаза от удовольствия, заявил:
– Я не ел такого с прошлой весны! Айви, это – молодой кабан, и так его могут приготовить только
в Серебряном Городе!
– Ты научишь меня, Друан? – улыбнулась Айви.
– Что ты! Даже не думай! – Грэйккон, быстро жуя, махнул рукой, – Это блюдо готовят только
мужчины!
– Почему?
– Ну… – Грэйккон, перестав жевать, растерянно посмотрел на Друана и кашлянул. Было видно,
что вопрос застал его врасплох, но на выручку ему никто не спешил. Торниэн только на мгновение
вскинул на него смеющийся взгляд – и снова невозмутимо принялся за еду.
– Ну-у-у… – опять глубокомысленно протянул Грэйккон.
Но в этот момент с дальнего конца стола послышался перелив свирели, и несколько человек,
придвинувшись поближе друг к другу, заиграли задорную мелодию. Генерал Крафт чуть заметно
улыбнулся и, покачав головой, пробормотал:
– Сущие дети!
А своды пещеры уже оглашало дружное пение.
У одного крестьянина, вы слышали о нём?
На горке тыква выросла, огромная, как дом!
Ходил, чесал затылок он: «Куда её девать?
Устроить в ней конюшню или выгодно продать?»
Внезапно вражьи всадники, как туча, пронеслись!
А тыква покачнулась, вдруг, и покатилась вниз.
Снесла забор и кузницу и пять сараев в ряд,
И раздавила по пути весь вражеский отряд!
Эх, богатый урожай
Вырос не для пирогов.
Эй, приятель, не зевай!
Закидаем им врагов!
«Эх!» – вскрикивали воины так, что стены пещеры дрожали, а свет факелов колебался и мерцал.
Торниэн сидел, обхватив подбородок рукой, и улыбался одними глазами. Потом, повернувшись к
Крафту и долив вина в его чашу, с виноватой улыбкой спросил:
– Ты, наверное, считаешь меня легкомысленным, генерал? Завтра – битва, а мы тут празднуем,
песни распеваем…
Крафт вскинул бровь и, усмехнувшись в бороду, покачал головой.
– Легкомысленным? Это тебя-то? Я бы хотел, чтобы ты хоть немного побыл легкомысленным,
тебе полезно! Ты вообще ещё помнишь хоть что-нибудь, кроме того, как махать мечём?
Торниэн только снова улыбнулся и пожал плечами.
– Вот скажи: ты помнишь, как пахнет земляника? – генерал приблизился к нему и расплылся в
улыбке, по-детски счастливой и совсем неожиданной на его суровом лице.
– Если скажу, что помню, как ты проверишь? – не задумываясь, весело парировал Торниэн.
– Ишь ты, выкрутился! – снова усмехнулся генерал, – Ладно, вопрос попроще: ты помнишь, какого
цвета розы на Дворцовой Площади?
– Розы… – Торниэн взглянул на Айви и неожиданно смутился, – … Красные?..
– Малиново-красные! – возмущённо поправил генерал, и его разрумянившееся от вина и мяса
лицо запылало от удовольствия.
– Надо же… – с лёгкой ухмылкой пробормотал Торниэн, снова взглянув на Айви, наблюдающую
за ними искрящимися глазами и готовую вот-вот расхохотаться.
– Я так и думал! – Крафт покачал головой с видом доктора, оглашающего диагноз, – Вы тут
совсем одичали! – он снова наклонился к Торниэну и наставительным тоном добавил: – А что
касается песен: пусть поют! Особенно, когда идут в бой! Запомни: когда человек поёт, он перестаёт
бояться!
И вот, про тыкву спелую услышал сам Король,
Призвал «вояку» смелого, сказал ему: «Изволь!
Изволь надеть доспехи, меч на пояс пристегнуть.
Беру тебя на службу! Вместе с тыквой, не забудь!»
Теперь засажен тыквами весь королевский двор!
И враг обходит стороной те земли до сих пор.
Придворным всходы дружные приказано полить,
Чтоб грозным тем оружием всю армию снабдить!
Эх, богатый урожай
Вырос не для пирогов.
Эй, приятель, не зевай!
Закидаем им… вра-гов!
Потом были ещё песни: одни весёлые, другие спокойные и протяжные. Воины пели о далёких
землях, о боевых походах и о Золотом Городе: тогда их голоса звучали не громко, но глубоко и
торжественно.
– По традиции, в этот день в Серебряном Городе устраивают состязания лучников, – рассказывал
Айви Грэйккон, довольно и расслабленно привалившись спиной к стене и потягивая вино из чаши, –
Воины сражаются за право получить венец победителя из рук самого Короля. Думаю, и в этот раз
они не упустят такой возможности. Ну, точно, смотри, кажется, начинают! – он встрепенулся и,
напрягшись, подался вперёд.
Несколько воинов вышли из-за стола и неторопливо направились к стене с оружием. Другие,
сразу сообразив, к чему идёт дело, стали оборачиваться – и вскоре уже несколько десятков человек,
пристегнув колчаны и взяв в руки луки, двинулись к выходу. За ними, возбуждённо галдя, повалили
остальные. Послышался чей-то выкрик:
– В яблоко! Начинаем с пятнадцати шагов!
Глаза Грэйккона загорелись, а лицо опять словно помолодело.
– Ты пойдёшь, Торниэн? – он стал похож на жениха, боящегося опоздать на собственную свадьбу.
Владыка отрицательно мотнул головой.
– Как хочешь… Пошли, Айви, это будет интересно! – Грэйккон нетерпеливо схватил лук и пошёл
догонять толпу.
Торниэн с задумчивой полуулыбкой посмотрел им вслед, а потом, наморщив лоб, повернулся к
Крафту, пытаясь вспомнить, что же хотел у него спросить… О битве думалось с трудом. Мысли
норовили улететь в какие-то светлые дали, выплывающие то ли из детства, то ли из других, никому
не ведомых миров: это было приятно, но уж слишком необычно; Торниэн не привык позволять
мыслям такие вольности. Он с усилием заставил себя сосредоточиться и, крепко сжав кулак, словно
обхватив рукоять меча, вперил пристальный взгляд в побелевшие пальцы и проговорил:
– Скажи, генерал, ты знаешь, что проход к Старой Охранной Башне Серебряного Города разрушен
врагом?
– Да, ты говорил мне об этом. Это не удивительно – я бы тоже на их месте его разрушил, кто хочет
получить удар в спину!
– Проход был разрушен с самых первых дней осады. Прошло уже около двух недель, – продолжал
Торниэн. – Теперь Башня отрезана от городской стены и окружена вражеским войском. Как ты
думаешь, не могло ли так случиться, что кто-то из наших остался там? Дозорные или… не знаю…
Генерал пожал плечами.
– Пока мы с государем ездили на север, гарнизоном Серебряного Города командовал генерал
Альтэр. Он один может ответить на твой вопрос. Одно я знаю точно: врагу эта Башня ни к чему,
разве что… они захотят полюбоваться окрестностями.
– Понимаешь, – в голосе Торниэна звучала тревога, – Эта Башня не выходит у меня из головы в