«А где они сейчас?»
«У солдат – одна судьба… А в те времена часто были войны…»
***
«Смотрите! – Кру стремглав несётся по росистому лугу, обхватив руками что-то чёрное и, видимо,
живое. Подбежав, он плюхается у их ног и вываливает на траву небольшую чёрную собачку. – Вот!
Она ходила за мной! Я дал ей пряник!» – радостно сообщает он озадаченному Грэйккону.
Собачка поднимается и, поведя носом, уверенно движется к котелку с обедом. Одна задняя лапа
её поджата и неестественно вывернута. Но на остальных трёх она передвигается довольно быстро.
«Да уж… – бормочет Грэйккон, – И что с ней делать?»
Но делать ничего не приходится: когда они снова трогаются в путь, собачка просто ковыляет за
ними, иногда надолго отставая, но неизменно догоняя их через какое-то время. Вскоре все
привыкают к её обществу, а Кру – так выглядит просто счастливым! На вопрос: почему он назвал её
Кукой, он ответить не может, только пожимает плечами и скармливает ей очередной пряник.
Пряники Кука находит мастерски. Кру необычайно заинтересовался этим явлением и прячет их в
самые невероятные места. Стоит ему произнести: «Ищи!», как собака, подняв нос, тут же
безошибочно идёт в нужном направлении.
«Её нос устроен так, что она видит им лучше, чем мы – глазами» – объясняет Эмерита.
«Она видит носом?!» – поражается Кру.
«Ну, да…»
Он подходит к Куке и, бесцеремонно схватив за морду, заглядывает в ноздри.
«Не видно…»
«Чего?» – не понимает Эмерита.
«Глаз не видно!» – разочарованно сообщает Кру, продолжая сжимать чёрный бархатный нос. Кука
смотрит на него блестящими глазками и терпеливо ждёт освобождения, пока, наконец, не
выдерживает и тихо скулит…
***
Айви вздрогнула и открыла глаза. Кука и вправду скулила где-то совсем рядом. Айви сладко
потянулась и, стряхнув статки дремотных воспоминаний, выбралась из тёплого душистого стога на
прохладный осенний воздух.
Было тихое утро середины осени, и их путешествие подходило к концу. Последние несколько
дней они шли по отдалённым полям и пастбищам Элефтерры, и Грэйккон рассчитывал к обеду быть
в ближайшем посёлке, а завтра или послезавтра добраться до Серебряного Города.
Больше двух месяцев они обходили Море с севера, двигаясь вдоль побережья, с той самой,
памятной ночи, когда каждый понял, что после всего случившегося никому из них оставаться в
Песчаном Городе нельзя.
«На последний корабль, отплывающий на восток, мы опоздали, да и опасно было бы сейчас
показываться в Порте, – рассуждал Грэйккон, – Придётся идти пешком. Это лучше, чем полгода
ждать попутного ветра, да ещё всё это время где-то скрываться. А за морем вы будете в
безопасности».
Айви ещё раз потянулась и посмотрела по сторонам. Из соседнего стога дуэтом доносилось тихое
поскуливание и звучный храп.
– Кука! – тихонько позвала она, – Ты где?
Чёрная собачка выскочила из травы и, виляя хвостом, приковыляла к Айви и опять тихо
заскулила.
– Что, твой хозяин дрыхнет, а ты скучаешь? Или ты голодная?
Айви погладила Куку по шелковистой шёрстке и, порывшись в сумке, достала остатки
вчерашнего ужина.
– Давай, ешь!
Но Кука есть не стала, а всё так же беспокойно поскуливая, вернулась к стогу и принялась
выковыривать Кру из золотистой соломы. Тот что-то сонно пробормотал, обхватил Куку руками и,
прижав к себе, захрапел снова.
Айви спустилась в небольшую лощину к быстрому ручейку, бегущему среди высокой травы, и с
наслаждением припала губами к холодной воде. В окрестностях Песчаного Города не было ручьёв и
рек, а здесь она не переставала удивляться их обилию и красоте, часто и подолгу сидя на берегу и
любуясь брызгами, блестящими на солнце и радугами, вспыхивающими у невысоких живописных
водопадов.
Она опустилась на круглый камень и погрузила пальцы в серебристую струю. Мысль, которая
тревожила её последнее время, снова навязчиво полезла в голову.
«Что я буду делать здесь, одна, в чужой стране? И как, вообще, всё здесь будет?»
Ей стало грустно. Посидев ещё немного, она поднялась и неторопливо пошла обратно.
В их маленьком лагере все были уже на ногах. Кру, что-то жуя на ходу, натягивал заплечный
мешок, а Грэйккон и Эмерита собирали оставшиеся вещи.
– Привет, Айви! Хочешь есть? – Кру протянул ей горсть ароматных сухариков, купленных ещё в
последнем большом городе на побережье.
– Нет, малыш… – Айви рассеянно отвернулась, не в состоянии вынырнуть из охвативших её
тяжких раздумий.
– Ну, кажется, всё… – Грэйккон по-хозяйски осмотрелся, – Надеюсь, это была последняя ночёвка
под открытым небом! – он тихо покряхтел и слегка поморщился, – Мои старые кости требуют тепла и
уюта, а уж про Эмериту и говорить нечего!
Та в ответ только охнула и махнула рукой. Айви вдруг подумала, что ей и в голову не приходило,
чего стоило старикам топать своими ногами эти два с лишним месяца, есть, что придётся и спать,
неизвестно где! Никто из них ни разу не посетовал на судьбу или тяжесть дороги! Сердце Айви
защемило от жалости и благодарности одновременно. Ей стало стыдно, что она столько тревожится о
себе и о том, что будет с ней дальше. Отбросив тоскливые мысли, она глубоко вздохнула и, набросив
на плечи плащ и дорожную сумку, двинулась вслед за Грэйкконом по тропинке, петляющей между
небольшими полями сжатой пшеницы. Вскоре впереди мелькнула широкая серая лента – они
выходили на дорогу, ведущую в посёлок. Идти оставалось недолго.
Вдруг Кука, ни с того ни с сего напрягшись, прижала уши и крадучись двинулась вперёд так
быстро, как только позволяли ей три здоровые лапы.
– Ого! Наша собачка, похоже, нашла тут врагов! – ухмыльнулся Грэйккон, с интересом глядя ей
вслед, – Идёмте быстрее! Как бы она не попала в какую-нибудь собачью передрягу!
Но на дороге никого не оказалось, хотя Кука беспокойно принюхивалась и рычала на какого-то
неведомого врага. Шерсть у неё на загривке стояла дыбом.
– Ты умеешь рычать, Кука? Кто же так рассердил тебя?
Но Кука ответить не могла, только настойчиво тыкала нос в дорожную пыль и скалила белые
зубы. В конце концов, Кру схватил её и потащил дальше на руках.
«Вот, даже Кука нервничает…» – Айви не заметила, как тревожные мысли снова сгустились в
голове, как тучи. Она отвела глаза в сторону и, как бы между прочим, осторожно спросила:
– А как относятся к чужестранцам в Серебряном Городе?
Грэйккон кинул на неё внимательный испытующий взгляд и понимающе улыбнулся: от него
тяжело было спрятаться.
– Ты волнуешься, дочка?
– Немного, – призналась Айви.
– В Серебряном Городе у меня есть большой дом. Там хватит места для всех. Я буду рад, если ты,
и Кру, и Эмерита останетесь у меня. Правда, особого уюта не обещаю – я живу один, да и уезжаю
часто. Думаю, скоро я опять уеду, только теперь в Южные Земли. И если у меня дома останутся
такие хозяйки, мне будет спокойно!
– Спасибо, отец! А ты уже бывал там, в Южных землях? – Айви была рада сменить тему и
отвлечься от тяжёлых мыслей.
– Приходилось. Я и в этот раз должен был ехать туда, но передумал в самый последний момент.
Мои друзья, наверное, до сих пор уверены, что я на юге, и ждут меня только к весне.
– А какой народ там, в Южных Землях?
– Смуглый, черноволосый, черноглазый и очень вспыльчивый! – не сразу ответил Грэйккон,
хмыкнув и покачав головой, – Если они всерьёз ссорятся, то оружие идёт в ход незамедлительно! Они
просто отрубают друг другу головы – и всё!
– Друг другу? – переспросила Айви, почувствовав подвох, и осторожно взглянула на Грэйккона.
Так и есть: его глаза смеялись!
«Дорогой Грэйккон! Хочет развеселить меня!» – с теплотой подумала она и, подыгрывая ему,
сделала испуганное лицо и с ужасом в голосе произнесла:
– А после того, как отрубили головы, наверное, разрубают друг друга на куски?
– На очень мелкие!
Эмерита тихо засмеялась. Айви взглянула на Кру. Тот шуток не понимал, но воображение имел
богатое. Он вытаращил на них испуганные глаза и крепче прижал к себе Куку.
– Кру, малыш, не пугайся, отец Грэйккон пошутил! – Айви обняла его за плечи, мысленно ругая
себя за неосторожность, но тут дорога вынырнула из кустарника, и их взгляду открылась небольшая
долина.
Среди ярких, жёлто-зелёно-красных деревьев виднелись симпатичные светлые домики с
коричневыми черепичными крышами. Три из них… горели. Чёрный дым тремя толстыми кривыми
столбами наискосок уходил в небо.
Грэйккон на мгновение замер, а потом, сорвавшись с места, бросился вперёд, сразу забыв про
«старые кости» и на ходу выкрикивая:
– Айви! Кру! Бегом!
Люди метались вокруг горящих жилищ с бадьями и вёдрами, но пламя уже охватило крыши, и
теперь черепица, звонко лопаясь от жара, острыми осколками разлеталась в стороны на десятки
шагов, не подпуская людей близко.
– Кто-нибудь есть в домах? – крикнул Грэйккон, подбегая и хватая за плечо парнишку с ведром и
лицом, густо вымазанным сажей.
– Нет, господин! Всех успели вывести! Только небольшие ожоги, да и угорели немного…
Тут очередной кусок черепицы со свистом пролетел мимо. Парень выронил ведро и отскочил
назад.
– А что здесь случилось? Почему горит? – Грэйккон почти безуспешно пытался перекричать шум
бушующего огня и людские голоса.
– Чёрные всадники!
– Чёрные всадники?!.. – оторопело повторил Грэйккон, – Откуда?
– Они налетели со стороны пшеничных полей, – парень, видимо посчитав, что сказал достаточно,
схватил своё ведро и нырнул в сторону.
– Что случилось, отец? – заволновалась Айви.
– Не понимаю… Я сейчас, ждите здесь! – он пригнулся и через секунду исчез за завесой дыма.
– Куда ты пойдёшь? А я, а дочка? Я не хочу оставаться здесь! – истеричный женский крик
раздался откуда-то сзади, звонко прорезав даже оглушительное гудение пламени.
Айви обернулась и увидела молодую черноволосую женщину. Она стояла на крыльце дома,
преграждая путь высокому, богатырского сложения мужчине. Волосы её были растрёпаны, а
красивое смуглое лицо искажено гримасой обиды и гнева.
– Дарина, перестань! – пробасил мужчина и попытался протиснуться между перилами крыльца и
женой, – Вы пойдёте в Серебряный Город и будете ждать меня там.
– Никуда мы не пойдём! – взвизгнула женщина.
– Дарина, стыдись! – снова пробасил мужчина, – Владыка собирает воинов, я не могу больше
медлить! И тебя взять – не могу!
Он легко отодвинул жену в сторону и быстро спустился по ступенькам.
– Да ваш Владыка сам… – крикнула, было, женщина ему вслед, но он резко обернулся и, сурово
сдвинув брови, отрезал:
– Дарина, не смей! – и, отвернувшись, быстро зашагал прочь.
Женщина закрыла лицо руками и судорожно зарыдала. В этот момент из дома выскочила
черноволосая девчонка лет десяти и кинулась к матери.
– Мама! Давай уйдём в Город! Мне страшно!
– Замолчи! – женщина размахнулась и звонко ударила девчонку по лицу так, что та отлетела в
сторону и громко заплакала.
– Что вы делаете? Как вам не стыдно? – Айви, захлебнувшись от возмущения, шагнула к
женщине, но та, смерив её гневным взглядом, подалась вперёд и сквозь слёзы крикнула:
– Какое тебе дело? Ты будешь учить меня, что мне делать в моём доме?
Она повернулась и быстро исчезла за дверью. Айви подошла к плачущей девчушке и погладила её
по щеке.
– Не плачь, малышка, не плачь!
Кру тихонько присел рядом и испуганно прошептал Айви на ухо:
– А она не порежет её на мелкие куски?
– Кто? Кого? – не поняла Айви, но вдруг догадалась и, потрепав Кру по вихрастой голове, грустно
ответила: – Нет, малыш, не бойся.
– Айви, идём! – Грэйккон выскочил из узенькой боковой улочки и махнул рукой, собираясь тут же
нырнуть обратно, но, увидев заплаканную девчушку и Айви, склонившуюся над ней, быстро
подошёл и взволнованно спросил:
– Дэль, с тобой всё в порядке? Где папа?
– Он ушёл…
– А мама?
– Она в доме… – девчонка опять захлюпала носом.
– Беги домой, малышка, и скажи маме, что мы заглянем к вам сегодня вечером, когда всё немного
успокоится.
Девчонка нехотя поднялась и поплелась вверх по ступенькам, размазывая слёзы по лицу.
– Я знаю эту семью. Их отец, Друан, состоит на королевской воинской службе. Жаль, что я не
застал его… – Грэйккон задумчиво проводил девочку глазами, а потом повернулся к Айви:
– Идёмте! Эмерита уже там. Работы много, вы поможете ей. Дарину мы могли бы тоже взять: она
немного умеет обращаться с больными.
– Лучше не надо. – Айви нахмурилась и опустила глаза.
Грэйккон пристально посмотрел на неё и, казалось, сразу обо всём догадался:
– Вот в чём дело! Ах, Дарина, Дарина… – с досадой пробормотал он, – Идём, Айви, я провожу
тебя, а потом найду лошадей, и вечером мы поедем в Северный Лес. Там у меня есть охотничий
домик, заночуем в нём, а завтра утром посмотрим, что делать.
Они въехали в Северный Лес, когда почти совсем стемнело. Спешившись, Грэйккон взял лошадь
под уздцы и быстро зашагал по едва видимой в темноте тропинке, вьющейся среди деревьев.
– Айви, ты запомнила дорогу в посёлок? Завтра поедете туда одни. Эта тропка выведет вас от
охотничьего домика прямо на это место, а потом – на запад.
– Да, отец, я запомнила.
– Эмерита, в этом лесу растёт дерево, о котором ты спрашивала меня, его кора целебна. Завтра
утром я покажу тебе. Конечно, хорошо было бы остаться сегодня в посёлке, но, кто знает, сколько я
ещё пробуду с вами? А я хочу, чтобы вы сами знали, как добраться до охотничьего домика. Там
хранится много полезного: провизия, оружие, одежда и снаряжение, всё самое лучшее, на случай
королевской охоты.
– Отец, ты хочешь уехать?
– Не знаю, дочка, я пока ничего не знаю… Чёрные всадники не показывались здесь уже много лет.
А чтобы они нападали на деревни – такое в Элефтерре не случается просто так!
Глава 8
Угрюмый Владыка
Айви и Кру вернулись в охотничий домик уже на следующий вечер. День им выдался
беспокойный: в посёлке царили тревога и ожидание новых бедствий, многие спешно уезжали,
торопясь укрыться в Серебряном Городе.
Они вышли на знакомую поляну, нагруженные хворостом, мешочками с травами, кореньями и
кусками коры. Кру набрал ягод и теперь пытался на ходу набить ими рот. Но обе руки были заняты
ношей – и ему приходилось обходиться без них. Он нырял лицом в корзинку, висящую на локте, и,
замысловато изгибаясь, пытался ухватить ягоды губами. Сочно-ароматное месиво было размазано по
его довольной физиономии, но Кру это ничуть не смущало.
В доме кто-то разговаривал. Пока Айви с трудом поднималась по ступенькам и открывала дверь,
незнакомый голос, звучавший раздражённо и резко, говорил:
– Ты ведь рассказывал, что в Западных Землях есть наши люди, но почему-то опять не привёл их,
хотя отец, насколько мне вообще известно, посылал тебя на юг, а не на запад. И значит…
При этих словах Айви, наконец, открыла дверь и шагнула в хижину. Она не ожидала, что кто-то
может разговаривать с Грэйкконом таким тоном, и теперь ошеломлённо застыла на пороге, силясь
понять, что происходит.
При её появлении говорящий замолчал и обернулся. Заметив, что это ещё довольно молодой
человек, Айви гневно сверкнула глазами и, даже не удостоив пришельца приветствием, шагнула
мимо, едва не толкнув его плечом.
– Здравствуй, отец, – она положила на стол свою ношу и повернулась к незнакомцу.
Тот удивлённо смотрел на неё. Он был высок, крепко сложен, тёмные волосы и коротко
подстриженная борода едва заметно тронуты сединой. Лицо его было бы ничем не примечательно,
если бы не то особое выражение, что безошибочно выдаёт человека, в жилах которого течёт кровь
властелинов. Глаза смотрели пристально и тяжело. Осанка и манера держать себя – всё говорило о
том, что незнакомец знает, что такое оружие, военные походы и суровые битвы. Поверх кольчуги
сверкал серебристый нагрудник с гербом – Золотым Городом с дворцами и башнями.
Только теперь Айви заметила, что у окна в комнате стоят ещё несколько воинов в таких же
серебристых доспехах. Один из них, совсем молодой парень с красивыми смеющимися глазами и
круглым лицом, на котором едва пробивалась борода, толкнул своего соседа в бок и, кивнув на Айви,
весело заявил:
– А я-то думал, что в Северном Лесу водятся только кабаны и медведи!
Айви быстро повернулась в его сторону и пронзила беспечного шутника резким
предостерегающим взглядом.
– Ого! – слегка опешил парень, – Медведь-то, пожалуй, будет безопаснее!
Воины дружно загоготали.
Высокий незнакомец не смеялся. Он продолжал всё так же внимательно и удивлённо смотреть на
Айви. Когда смех утих, он повернулся к Грэйккону и спросил:
– Это твоя дочь?
– Да, это Айви, одна из моих дочерей. Она приехала со мной из Западных Земель.
– И не позволю никому повышать голос на моего отца! – отрезала Айви.
Высокий воин вновь посмотрел на неё и с ледяной усмешкой проговорил:
– Скажи мне, Айви, дочь Грэйккона, почему ты ведёшь себя, как королева?
Айви вспыхнула.
– Потому что не хочу, чтобы кто-то другой вёл себя здесь, как король! Это дом моего отца, он
здесь хозяин. Извольте быть учтивым.
Незнакомец обвёл взглядом хижину и насмешливо произнёс:
– Что ж, ты хорошо защищаешь «королевство» твоего отца! – он отвернулся и подошёл к окну.
Воины расступились, пропуская его. – Но я не претендую на него, у меня есть своё, – он опёрся
ладонями о подоконник и, нахмурившись, замолчал.
Грэйккон взял Айви за руку.
– Успокойся, дочка. Я должен представить тебе Владыку Торниэна, старшего сына и наследника
правителя Элефтерры.
– Приветствую тебя, Владыка, – упавшим голосом проговорила Айви и склонила голову.
Высокий воин не обратил никакого внимания ни на собственные титулы, ни на её приветствие.
Он стоял у окна, задумчиво глядя на желтеющую стену леса. В хижине повисла неловкая тишина.
– Как дела в посёлке, Айви? – спросил Грэйккон, немного подождав и видя, что Владыка Торниэн
не намерен продолжать разговор.
– Люди напуганы, а раненым нужен покой и хороший уход. Мы с Эмеритой сделали, что могли.
Она пока осталась там, а мне надо приготовить лекарства.
При этих словах Владыка Торниэн повернулся к ней и спросил:
– Ты умеешь лечить раны?
– Я училась этому…
Он снова усмехнулся и подошёл к Грэйккону.
– Что ж, хоть что-то…
Тут он заметил Кру, до сих пор так и стоявшего в дверях с глупой улыбкой на вымазанном
ягодами лице. Увидев блестящие доспехи, Кру забыл про всё на свете и, широко открыв глаза,
таращился на Торниэна. Тот коротко оглядел его и презрительно отвернулся.
– Прощай, Грэйккон! – сказал он, направляясь к двери. – Раз уж ты вместо воинов привёл
женщину и… – он ещё раз взглянул на Кру, подбирая подходящее слово, – …ребёнка, то ты вряд ли
сможешь помочь мне. И давай на чистоту: я знаю, кого ты искал на западе. Думаю, ты будешь рад
узнать, что он вернулся.
– Вернулся?! Когда?
Торниэн поднял на Грэйккона мрачный взгляд и, сжав кулаки, жёстко бросил:
– Прощай!
– Прощай, Владыка, – ответил Грэйккон, – А что касается войны… Не забудь, что не только мечом
и силой достигается победа в битвах. Против врага есть и другое оружие.
– Что ж, – усмехнулся Торниэн, – Пусть каждый сражается тем оружием, которое имеет.
Он кивнул воинам, и все они быстро скрылись в чаще леса.
Грэйккон долго глядел им вслед, стоя в дверях хижины. Потом тяжело вздохнул и, повернувшись
к Айви, сказал:
– Я знал другого Торниэна. Что-то произошло в моё отсутствие… – и, помолчав, добавил: – Мне
нужно срочно попасть в Серебряный Город.
К вечеру Айви закончила свои приготовления и, наконец, присела в уголке, у небольшого камина,
сложенного из блестящего красного камня. Кру старательно напихал туда свежих дров и никак не
мог теперь разжечь. Он дул на тлеющий трут, как дикий слон, вздымая тучи золы, чихая и докрасна
растирая запылённые глаза, но дрова загораться не хотели.
– Малыш, ты забыл, что вода не горит? – с улыбкой спросила Айви.
– Какая вода?..
– Та, которая есть в каждом дереве. Помнишь, я рассказывала тебе? Давай, вытаскивай всё оттуда,
а я принесу сухих дров.
Грэйккон, почти весь день хмуро промолчавший, погрузившись в какие-то тяжёлые думы,
напряжённо поглядывал в окно, словно дожидаясь чего-то. Когда начало темнеть, он, в очередной раз
нервно измерив шагами комнату, пристегнул меч и, закинув за плечи лук и вещевой мешок,
решительно направился к двери.
– Неизвестность – хуже всего. Я думаю, вы справитесь сегодня ночью без меня. Завтра я вернусь,
и мы пойдём в посёлок вместе. Если вдруг я… задержусь, попробуйте тогда пробраться в
Серебряный Город сами.
Айви встревоженно посмотрела на него.
– Да, дочка, беспокойное время пришло нынче! Я не понимаю пока, что происходит, но, думаю,
сегодня ночью я увижу людей, которые смогут кое-что объяснить мне. – Грэйккон шагнул через
порог и плотно закрыл за собой дверь.
Спустившись по высоким ступенькам, он пересёк поляну и начал углубляться в лес по знакомой
тропинке, ведущей на запад. Не успели ещё кроны деревьев скрыть от него очертания домика, как
впереди послышался топот копыт. Быстро шагнув в сторону, Грэйккон успел увидеть, как доспехи
скачущего всадника блеснули серебром. Он облегчённо вздохнул и снова вышел на тропу. Всадник
резко осадил коня и спрыгнул на землю. Из под слипшихся волос, падающих на лицо, беспокойно
блеснули глаза.
– Владыка, ты?.. Что случилось?
Торниэн еле стоял на ногах. Он схватился за седло и, зажмурившись, со стоном отстегнул
нагрудник, густо забрызганный кровью и грязью.
– Грэйккон! – хрипло выдавил он, с трудом переводя дыхание и продолжая тяжело опираться на
конский бок, – Позволь твоей дочери поехать с нами! Мы наткнулись на отряд чёрных всадников у
Тихого Ручья на подходе к Серебряному Городу. У нас есть раненые!
– Сколько их?
– Около десятка.
– Не лучше ли привезти их сюда? И ты сам… ты ранен? – встревожился Грэйккон и попытался
забрать нагрудник из рук Владыки.
– Оставь! – с досадой отмахнулся Торниэн, – Здесь мало места, и, если вас обнаружат, раненые не
смогут ни уйти, ни постоять за себя. Ты один тоже не сможешь помочь им. Мой отряд стоит в
пещерах с восточной стороны Горячей Горы. Там безопасно.
– Хорошо, она поедет. Только я прошу тебя… – Грэйккон замялся, вспомнив утреннюю встречу
воинов с Айви. – Она ещё недавно жила среди людей, не знающих ни жалости, ни чести, и
подвергалась опасности, но осталась верной Великому Царю. Я бы хотел, чтобы она ещё побыла со
мной, чтобы её сердце успокоилось…
– Ах, Грэйккон! – нетерпеливо перебил Владыка, – К чему все эти разговоры? Я не собираюсь
«беспокоить» сердце твоей дочери, мне вообще нет до этого дела, я хочу спасти своих людей!
– Вот это-то и странно! – Грэйккон шагнул вперёд и гневно взглянул ему в глаза. – Что с тобой,
Торниэн? С каких это пор Владыке Серебряного Города нет дела до человеческого сердца?
Торниэн ничего не ответил, только сжал зубы и нахмурился. Из темноты вынырнули ещё
несколько конников. Один из них держал под уздцы свободную лошадь. Торниэн тяжело поднялся в
седло и, не глядя на Грэйккона, глухо спросил:
– Так она поедет или нет?
– Она поедет. И пусть маленький Кру поедет с вами. Он будет помогать ей. К тому же, мне надо
отлучиться сегодня ночью, а я не хочу оставлять его одного.
***
В просторных залах пещеры горели факелы. В их тусклом свете виднелись деревянные лежанки,
поставленные ровными рядами, стена с оружием и множество боковых проходов. Некоторые из них
были глухими и образовывали в стене ниши, похожие на неправильно-округлые комнаты. В одной из
них была сложена провизия и немудрёная кухонная утварь, в которой варили простую солдатскую
еду, в другой устроили оружейную, ещё в одной, ближней к входу, держали овёс для лошадей. В
глубине пещеры виднелась ниша, отделённая занавеской – комната Торниэна, хотя спать он
предпочитал в больших залах вместе с воинами, а чаще просто сидел всю ночь напролёт у огня,
разведённого в углублении стены: здесь в нише была трещина в скале, уходившая вверх
естественным дымоходом.
Кроме того, в пещере были ходы, которые тянулись вглубь горы, достигая иногда даже её
поверхности. Часто оттуда дул лёгкий ветерок, принося с собой запахи леса, поздних ягод и прелой
листвы. А в самом низу, в проходах, уводящих глубоко под землю, били горячие источники.
Но сейчас Айви не увидела почти ничего. Как только отряд въехал под высокий каменный свод,
она соскочила с лошади и, стянув с седла сумку, побежала к кучке воинов, опускающих на одну из
лежанок бесчувственного товарища. Тот был совсем плох: рана проходила у самой шеи, край
нагрудника был замят страшным ударом, лицо его приобрело сероватый оттенок, он тяжело дышал и
не открывал глаз.
– Больше света! И много тёплой воды! – скомандовала Айви, наклоняясь, и напряжённо
осматривая большое бурое пятно, медленно расползающееся на груди крепкого русоволосого парня,
– И снимите латы, а кольчугу… лучше разрежьте.
Несколько воинов сорвались с места и, словно обрадовавшись, кинулись исполнять приказание.
Торниэн с факелом в руках подошёл и, отшвырнув в сторону пояс с мечом, опустился на колено, с
нескрываемой мукой на лице вглядываясь в закрытые глаза и пересохшие губы раненого. Айви
вытряхнула на каменный пол содержимое сумки и, быстро найдя то, что нужно, проворно
обработала рану. Через минуту кровь остановилась.
– Помоги мне, Владыка, – попросила она, наливая в ложку сильно пахнущую тёмную жидкость и
поднося её к губам воина.
Торниэн осторожно приподнял его голову.
– Доравис! – тихо позвал он, склонившись над неподвижным лицом, – Доравис…
Айви влила лекарство в чуть приоткрытый рот и замерла в тревожном ожидании. Торниэн поднял
на неё взгляд, полный боли и исчезающей надежды, но она только вздохнула и грустно покачала
головой. Он опустил глаза и, отвернувшись, сухо скомандовал:
– Остальных раненых – дальше, вглубь пещеры.
– Остальных раненых – ближе к выходу, – туда, где будет много света и воздуха! – возразила Айви.
Торниэн повернулся к ней и мрачно заметил:
– Я думал, что здесь я отдаю приказы…
– Пока будем бороться за власть, твои люди умрут от потери крови. Раненым нужен воздух, а мне
нужен свет, – сухо заметила Айви, не отрывая взгляда от лица Дорависа.
Торниэн сжал зубы и медленно повёл подбородком, словно ему тоже не хватало воздуха. Воины в
нерешительности смотрели на него.
– Значит, вот об этом «беззащитном» сердце говорил мне Грэйккон! – язвительно протянул он.
– Ты о чём, Владыка? – удивилась Айви.
– Ни о чём! – буркнул он и, сунув кому-то в руку свой факел, кивнул головой в её сторону и
нехотя приказал: – Делайте, что она говорит!
Он поднял меч и, не оборачиваясь, пошёл вглубь пещеры. Айви посмотрела ему вслед: кольчуга,
разрубленная на левой лопатке, висела несколькими рваными клочками, вся спина была залита
кровью.
– Владыка, ты ранен, я перевяжу тебя…
Он на мгновение остановился и хмуро бросил через плечо:
– Я сам перевязываю свои раны.
***
Торниэн зашёл в комнату, задёрнул занавеску и, не снимая кольчуги, рухнул на лежанку лицом
вниз. Так лежал он долго, не шевелясь. Тревога сжимала его сердце. Тревога за судьбу Серебряного
Города. Тревога за людей, которые пошли за ним, и которые будут идти до конца, как этот молодой
воин, что там сейчас умирает. Доравис зовут его… Его имя означает «подарок Царя». Подарок
Великого Царя…
Торниэн с трудом повернул голову и посмотрел на нагрудник, стоящий в углу: Золотой Город
тускло поблёскивал в свете факела, такой далёкий, едва различимый за слоем засохшей грязи.
«Точно, как в моём сердце…» – с болью подумал он, не в силах оторвать взгляда от слабого золотого
мерцания, пробивающегося между бурыми бесформенными комками. В голове всплыла песня,
которую с давних пор пели жители Серебряного Города и которую он знал с детства:
Величием и силой увенчан властелин
Просторов Элефтерры – утёсов и долин.
Сидит король на троне, могуч и справедлив.
Рубин в его короне – не просто дар земли.
Он – капля алой крови с чела Царя Царей.
Пролив её, от рабства он искупил людей.
Рабам, освобождённым великою ценой,
Он приготовил Царство и Город Золотой…
И Город Золотой…
Торниэн не заметил, как уснул. Проснулся он поздно ночью. Рана нестерпимо болела. Он
вспомнил, как чёрный воин, выпрыгнув из густой листвы раскидистой ивы, мирно склонившейся у
ручья, коротко взвыл и взмахнул мечом. Торниэн чудом успел пригнуть голову – и страшный удар
пришёлся на лопатку, прорубив кольчугу и плоть до самой кости. Враги нападали сверху и сбоку, по
двое-трое наваливаясь на каждого всадника, не давая опомниться и стаскивая людей Владыки с
коней прямо в журчащую воду. Некоторые не успели даже вынуть оружие, пришлось махать
кулаками. Но многие, всё же, успели… Торниэн мрачно улыбнулся: ни одна чёрная тварь не улизнула
в этот раз. Но уж слишком высока цена. Думать об этом было невыносимо.
Он медленно поднялся и снял кольчугу, потом попытался снять рубашку, но она намертво
присохла к ране. Он сжал зубы и рванул её изо всех сил. Тело пронзила острая боль, в глазах
помутилось, и он, глухо застонав, снова опустился на лежанку. По спине потекла кровь. Намочив в
воде остатки рубашки, он попытался промокнуть рану, кое-как дотягиваясь до неё правой рукой – но
толку было мало. Он в сердцах отбросил окровавленные клочки в угол и снова лёг ничком на
кровать. Слабость и усталость одолели его – и он погрузился в тяжёлый сон.
На рассвете он проснулся, смутно и неприятно ощутив, будто кто-то стоит рядом и ждёт, пока он
откроет глаза. Снаружи тихо перешёптывались, явно, не решаясь войти. Торниэн с трудом поднялся,
его лихорадило, каждое движение причиняло боль. Накинув свежую рубашку, он шагнул к выходу и
отдёрнул занавеску. Два воина нерешительно замялись и отвели глаза. Но потом, старший из них
проговорил:
– Владыка, Доравис умер… ночью.
Торниэн опустил голову и опёрся рукой о каменную стену. Невидимые лапы тоски и
безысходности сжали сердце так, словно хотели выдавить из него остатки жизни. «Ты знал, Владыка,
что однажды это случится: однажды смерть перестанет обходить тебя стороной…» – подумал он, не в
силах выговорить ни слова, не в силах даже поднять глаза на своих верных воинов. Что он дал им?
Он вдруг ощутил, что почти не помнит того времени, когда его сердце знало радость и надежду. А
было ли это время?..
– Приготовьте тело к погребению, – хрипло сказал он и снова задёрнул занавеску.
***
Дорависа хоронили неподалёку от пещеры, на вершине невысокого холма. Торниэн долго стоял у
носилок, тусклым, беспросветным взглядом вперившись в тёмную землю у своих ног. Наконец, лицо
его дрогнуло, и он, словно очнувшись, поднял глаза и скомандовал куда-то поверх голов
толпившихся вокруг воинов:
– Сообщите родственникам, когда закончите. Он – из Светлой Окраины, что в двух днях пути к
югу, из сыновей градоначальника, – и снова потемнев лицом, отвернулся и медленно, словно
впечатывая в землю каждый шаг, двинулся прочь.
Как только его фигура скрылась в зарослях, Кру, с самого начала увязавшийся за похоронной