ответы на все вопросы, разом нахлынувшие на неё. – Подождите! Мы ещё увидимся с вами? Правда?
Можно я приду? – торопливо говорила она, боясь, что старик откажет.
Он обернулся и с мягкой улыбкой ответил:
– Конечно, приходи, Айви. От этого места точно на юго-запад – и ты выйдешь на тот дом в лесу.
– Как вас зовут? – крикнула она ему вслед.
– Грэйккон, – старик махнул рукой и скрылся за деревьями.
***
Айви вошла в дом, стараясь не скрипнуть дверью и ступать как можно тише. Мысль о том, что
придётся объяснять тётке, где она пропадала всю ночь, не очень радовала, поэтому пришлось
приготовить несколько «версий» в своё оправдание, хотя Айви была почти уверена, что тётка не
станет очень уж сильно приставать к ней с расспросами: ей вообще было мало дела до племянницы.
В доме стояла тишина. Айви юркнула в свою комнату и, прикрыв дверь, шагнула к окну. В
большом зеркале, висящем на стене, неожиданно мелькнуло незнакомое отражение. Она вздрогнула
и повернула голову. Ну, конечно же, это была она – Айви! Просто она совсем забыла про платье,
подаренное стариком!
Айви подошла поближе и внимательно оглядела себя. Струящаяся материя охватывала её тонкий
стан, опускаясь до самого пола и слегка отливая на солнце тёмно-голубым. «Точно под цвет глаз! -
подумала она, – Старик, и вправду, кое-что понимает!» Лёгкие светлые рукава в нескольких местах
вдоль руки перехватывало изящное кружево, а вокруг шеи серебрился нежный орнамент из цветов и
листьев. Красные бусы выглядели здесь явно неуместно. Айви быстро сняла их и снова посмотрелась
в зеркало. Платье было на удивление к лицу ей. Кроме того, мысли тревожило странное ощущение,
будто она уже видела такие платья, но не могла вспомнить, где.
«Может, где-то в Поднебесье и носят такие наряды, но если я появлюсь в нём у нас на рыночной
площади, меня поднимут на смех. Слишком уж оно… гм… закрытое…» – она тут же достала из
шкафа что-то привычно ярко-лёгкое и быстро переоделась.
– Айви! Где тебя носит с самого утра? – сердитый голос тётки звучал, не предвещая ничего
хорошего.
– С самого утра? Да уж! – тихо хмыкнула Айви и вышла из комнаты. – Я была на побережье,
смотрела, каков улов сегодня, – не задумываясь, соврала она.
– А что на него смотреть? Вон корзина полная ждёт тебя! Ступай, да гляди в оба! Вчера в городе
были какие-то беспорядки. Всё искали кого-то… Полный город жуликов! Так и норовят обмануть да
обокрасть!
Айви не стала дослушивать ворчливые тёткины излияния, а быстро подняв корзину с рыбой на
плечо, зашагала к рыночной площади.
Зайдя в лавку, она надела передник и, привычным движением опрокинув корзину, выгрузила
рыбу на прилавок. Народ лениво прохаживался по площади, торгуясь и споря, продавцы
расхваливали товар, где-то прогрохотала повозка – рынок был полон знакомыми людьми, звуками и
запахами. Айви уселась, прислонившись спиной к невысокому каменному парапету.
«Всё, как всегда…» – эта мысль вместо обычного умиротворения, вдруг вызвала у неё какое-то
странное чувство: то ли тоски, то ли досады.
Но тут кто-то прикрыл ей глаза ладонью, а из-за спины послышалось весёлое хихиканье.
– Зюси, привет! Пошли в тень, тут жарковато, – Айви улыбнулась и потащила подругу внутрь.
– Привет! Ты куда подевалась вчера?
– Я… – замялась Айви, но в этот момент с другой стороны площади донёсся визгливый женский
крик:
– Мои плюмерии! Кто это посмел? – толстая торговка стояла над клумбой, ещё вчера усыпанной
яркими жёлтыми цветами, а теперь ощипанной почти дочиста, и громко причитала, размахивая
руками.
Айви прыснула со смеха. Зюси быстро отвернулась и процедила сквозь зубы:
– Я лучше пойду…
Она стала бочком выбираться наружу, но не успела сделать и нескольких шагов, как в узкий
проход ввалился Лестих, заполнив собой половину оставшегося пространства, включая и путь к
отступлению. Он упал грудью на прилавок, столкнув несколько рыбин на землю, и обхватив голову
руками, простонал:
– Ох! Моя голова!
– Что, перегружена мыслями? – съязвила Зюси, сразу забыв про бегство и с любопытством глядя
на него.
Он поднял на неё страдальческий взгляд.
– Не смешно. Я провёл ужасную ночь!
– Да, выглядишь ты, действительно, ужасно, – заметила Айви, взглянув на его красные глаза и
опухшее лицо.
– Ну, да… Вечером я немного перебрал. Да дело вовсе не в этом! – он с досадой поморщился, и,
понизив голос, добавил: – Что вчера вытворял король, вы бы видели!
– Что? – в один голос выдохнули Айви и Зюси, замерев и округлив глаза.
– Ох, моя голова!
– Хватит ныть, рассказывай! – раздражённо пихнула его Зюси.
Лестих, видя, что любопытство подруг явно перевешивает их сострадание к его бедной голове,
посмотрел на них укоризненно и, тягостно вздохнув, продолжил:
– Он всю ночь метался по своим покоям, что-то ломал и орал диким голосом. В-общем, был в
бешенстве. А я просто хотел спать. Но попробуй тут поспи! Ох! – и он снова обхватил голову руками.
– И что же он орал? – осторожно спросила Айви, чувствуя, как руки начинают подрагивать, а
спина покрывается холодным потом.
– «Где эта тварь? Вы нашли её?» … Или «его»?.. Ох, что-то в этом роде… – Лестих сморщился,
пытаясь вспомнить, но думать ему было совсем тяжело.
– Кого это он потерял? – хихикнула Зюси.
– То-то и оно! Я утром спросил слуг, что произошло, а они мне знаете, что рассказали?
– ?!
– Вечером на празднике объявился какой-то человек: говорят, преступник. Его давно ищут. Он
прячется где-то в лесу, а иногда приходит в город и болтает что-то про какого-то Царя, который хочет
освободить всех от цепи. Говорят, этот человек заманивает людей в лес и там приносит их в жертву
этому своему Царю…
– Какой ужас! – пробормотала Зюси. – И что, поймали его?
– Да нет, опять сбежал! А Его Величество-то как разъярился! Я боялся даже нос из комнаты
высунуть, а мой папаша ходил к нему. Я слышал, как он начал уверять короля, что обязательно
найдёт преступника, а тот заорал на него и запустил серебряным подсвечником. И, по-моему, попал!
Бедный папаша до сих пор в себя прийти не может!
Айви изо всех сил старалась держать себя в руках и отчаянно жалела, что вообще ввязалась в этот
разговор. Но тут, к её радости, подошли покупатели, и можно было как-то сменить тему. Видя, что
она занялась делом, Зюси махнула рукой, и они с Лестихом тут же скрылись из виду.
Оставшись одна, Айви забралась за кучу пустых корзин, сваленных в дальнем углу лавки, и
присела на маленькую скамеечку, подперев голову руками и глядя на пёстрое рыночное движение
сквозь дырчатое переплетение ивовых прутьев. Она полюбила это местечко с детства, обнаружив
однажды, что видит отсюда всё вокруг, а её не видит никто: это помогало хоть ненадолго
отгородиться от рыночной суеты, а сейчас – просто прийти в себя. Мысли её лихорадочно метались,
наталкиваясь одна на другую и никак не желая выстраиваться в определённую картину.
«Преступник! – думала она, и перед её взором возникало лицо старика и глаза, сначала строгие,
но потом озаряющиеся озорным блеском. – Не может быть!»
Потом она вспоминала короля и то, что рассказал про него Лестих.
«Никто и не догадывается, кого на самом деле искал король! Похоже, старик, и вправду, спас меня
от беды. Подумать только! Это, ведь, – король, и такой красивый, но такой…» – подходящих слов не
нашлось, зато нашлось множество мурашек, которые прытко побежали по спине. Айви поёжилась и
с удивлением отметила, что король больше не кажется ей таким уж красавцем.
«Если бы старик хотел принести меня в жертву, – она опять вздрогнула, – то у него была
прекрасная возможность, которую он, почему-то, не использовал. Какие глупости! Старик был
единственный, кто понял, что король хочет сделать со мной, – и помог мне. Теперь его ищут. А что
там болтал Лестих про какого-то Царя?»
Айви почувствовала, как при этой мысли что-то тёплое и живое беспокойно шевельнулось в
сердце, словно птенец, которого не видно, но который всё-таки есть, где-то там, под скорлупой. Она
замерла, прислушиваясь к странному ощущению, но оно быстро исчезло, только цепь на шее
потяжелела, словно налившись свинцом.
– Я пойду в лес. Надо разобраться. Всё, решено, – пообещала она, то ли себе, то ли рыбинам,
лупящимся на неё мёртвыми глазами, хотя особой решимости совсем не чувствовала.
Когда толпы народа на рынке начали редеть, а рыбы на прилавке не осталось, Айви, засунув
пустую корзину подальше в угол, двинулась из города. Приближалась середина лета, солнце палило
нещадно, а душный воздух был напоен тяжёлыми запахами прогорклого масла и смолы, тающей и
обильно стекающей с бортов полуразвалившихся рыбацких лодок прямо на песчаную улицу.
Айви шагала в сторону леса, привычно выискивая желанные островки тени вдоль густых
зарослей вязов, бесстрашно протянувших свои безобразные ветви прямо к солнцу. Вскоре впереди
показалась неровно оштукатуренная стена, которой был обнесён большой постоялый двор. Справа
его огибала широкая и ровная дорога, уходящая на запад, в Столицу, а слева далеко, на сколько видел
глаз, раскинулся лес, словно зелёное море, неизменно спокойно и смиренно омывающее подножие
гордых горных хребтов.
Вокруг не было ни души – каждый стремился спрятаться от изматывающей послеобеденной
жары. Из-за стены до Айви доносилось лишь позвякивание уздечек, да ещё чей-то осёл иногда
начинал голосить, нарушая ленивую тишину, висящую в воздухе. Пройдя ещё немного, Айви
приблизилась к кромке леса и остановилась возле густого кустарника, где они с Грэйкконом
расстались утром.
«От этого места точно на юго-запад…»
Её вдруг охватил страх. Куда она собирается идти? Одна, в лес, к совершенно незнакомому
человеку, про которого, к тому же, ходят такие жуткие слухи! А если то, что рассказывал Лестих,
правда? Вдруг старик просто выжидает чего-то, а потом… Несмотря на жару, по телу снова
пробежала дрожь.
«Нет, я не могу. Это глупо – идти туда. Может, в другой раз, когда не будет так жарко… Старик
тоже, наверное, отдыхает сейчас, зачем его беспокоить?» – уверяла себя Айви, чувствуя, как остатки
решимости покидают её. Она ещё постояла немного, потом вздохнула – и поспешно пошла назад в
город.
Когда она вернулась домой, жара немного спала, и на улицах начиналась обычная вечерняя
жизнь. Айви уже хотела сбегать к морю искупаться, но тётка, видимо, давно ожидавшая её, прямо на
пороге вручила ей новую корзину с рыбой и сердито проворчала:
– Шляешься где-то! Вечно тебя не дождёшься! Бери корзину, отнесёшь на постоялый двор, тот,
что на перекрёстке за городом. Хозяин ждёт свежую рыбу. У него полно людей. Скажешь ему, что я
прислала, тебя-то он не знает… – тётка отвернулась, чтобы войти в дом, но тут же, спохватившись,
добавила: – Да не продешеви! Всякий норовит заплатить поменьше. Одни жулики кругом!
«О, нет! – подумала Айви. – Я ведь только что оттуда! Что за невезенье – опять тащиться через
весь город!»
Но отказаться, а потом весь вечер слушать тёткину ругань было гораздо хуже. Айви обречённо
вздохнула и, молча подняв с земли свою ношу, вышла за калитку.
Когда она добралась до места, солнце почти скрылось. Многочисленные постояльцы потихоньку
выползали из душных комнатушек, чтобы подышать свежим ветерком, который к вечеру начинал
дуть со стороны леса и гор, принося пьянящие запахи летних трав, вековых деревьев и незыблемого
спокойствия горных хребтов.
Хозяин суетливо бегал от одного гостя к другому, поднося чай, отвечая на вопросы и делая
одновременно ещё десяток других дел. Увидев корзину с рыбой, он даже не взглянул на Айви, а
только махнул кому-то и снова трусцой припустил навстречу очередному требовательному окрику. В
дверях показалась женщина, не очень опрятного вида и, сунув Айви несколько монет, потянула
корзину вглубь дома.
Айви слишком устала, чтобы торговаться, и хотя заплатили ей немного, она молча сунула монеты
в кошелёк и двинулась к выходу. Ей не хотелось задерживаться здесь даже на минуту. Она уже была в
воротах, когда ей показалось, что в стороне, у коновязи мелькнул знакомый серый плащ.
«Это он!» – Айви даже удивилась радости, охватившей её. Она бросилась туда – и тут же
столкнулась с Грэйкконом. Тот только что отвязал лошадь и выводил её во двор.
– Господин, это вы? Мне надо поговорить с вами! – Айви так разволновалась, что схватила его за
плащ, боясь, как бы он не прошёл мимо.
– Айви! Ты откуда здесь? – улыбнулся он в ответ. – А я заглянул сюда на минуту, кое-что купить
на дорогу. Давай выйдем, присядем где-нибудь в сторонке.
Они вышли за ограду и остановились на обочине около небольшой груды валунов,
выглядывающих из сухой травы. Грэйккон зацепил повод коня за ближайшую ветку и опустился на
тёплый камень. Айви присела рядом.
– Вы уезжаете?
– Да, на несколько дней, в Столицу.
– Господин, вы знаете, что вас ищут? – Айви понизила голос.
– Неужели? – почти весело отозвался Грэйккон.
Она удивлённо посмотрела на него. Похоже, он совсем не боялся. Айви даже растерялась, не зная,
что ещё сказать, и замолчала.
– Кто тебе рассказал про меня?
– Да так… Один знакомый… Он сказал, что вы живёте в лесу и…
– Приношу людей в жертву? – закончил за неё Грэйккон, и его взгляд снова блеснул весёлой
хитринкой.
– Ну, да… – Айви вдруг поняла, как глупо было поверить всей этой чепухе, и её охватило
небывалое чувство облегчения. – Я хотела прийти ещё днём, но побоялась, – призналась она, больше,
почему-то, не сомневаясь в том, что может доверять этому человеку.
– Понятно…
– Почему они говорят такое про вас, господин?
– Потому, что им не нравится слышать о том, что они рабы цепи.
– Так не говорите им об этом! – хмыкнула Айви, слегка удивившись недогадливости старика.
– Если никто не скажет рабу о том, что он – раб, он никогда не захочет освободиться.
– А зачем освобождаться? Мне, например, моя цепь не мешает, я к ней привыкла.
– Удел всякого, носящего цепь – вечное проклятие и рабство, не заканчивающееся даже после
смерти, – голос старика стал серьёзным.
Всё это звучало странно, во всяком случае, Айви никогда раньше не слышала ничего подобного.
– Но я не чувствую себя рабой! Я всегда делаю то, что хочу, никто не приказывает мне.
– Неужели? И даже тогда, когда ты утаиваешь от тётки часть денег? – при этих словах Грэйккон
хитро прищурился и кивнул на кошелёк, висящий на поясе Айви. – Ты же знаешь, что это плохо? Но
ведь очень хочется, не так ли?
«Откуда он знает?» – Айви отвела глаза.
– Хозяин цепи научил тебя этому и… возможно, ещё многому другому, – Грэйккон снова
посерьёзнел.
– Зачем?
– Чтобы иметь право на твою жизнь. Ты считаешь себя свободной, но это – иллюзия. И поверь
мне: даже вчерашнее неприятное происшествие не научит тебя быть скромнее. Может быть, ты
станешь осторожнее, может быть, не будешь так танцевать в следующий раз, но через неделю всё
равно не выдержишь! Ты останешься рабой, пока носишь эту цепь, и её хозяин однажды полностью
завладеет твоей жизнью.
– Но откуда вы знаете? – Айви вовсе не хотелось соглашаться с тем, что говорил этот старик.
– Я тоже был рабом цепи, но сейчас я свободен. Поэтому я знаю, о чём говорю.
Айви недоверчиво покосилась на него. Грэйккон опять улыбнулся:
– Ты мне не веришь? Тогда поверь себе! Если ты будешь честна сама с собой, ты обязательно
поймёшь, что это – правда, – он поднялся и снял уздечку с ветки. – Уже темнеет, тебе надо идти
домой, – и, немного подумав, добавил: – Ты знаешь квартал на юге города, который выходит на
предгорную равнину? Там живут в основном не рыбаки, а пастухи и крестьяне.
– Я слышала о нём.
– Там есть женщина по имени Эмерита. Её все знают. Просто спроси старую Эмериту. Она будет
рада. Удачи тебе, Айви! – Грэйккон сел в седло и, легко кивнув, пришпорил коня.
Глава 3
Освобождённые
Жара стояла невыносимая. Казалось, что и дома, и лодки, и камни, да и весь мир вот-вот начнёт
расплываться и таять, как большой кусок масла. Айви вышла к побережью и, быстро добежав до
воды по огненно-раскалённому песку, прожигавшему даже через обувь, скинула туфли и с
наслаждением погрузила горящие ноги в набегающую волну. Море жило свободно, бурно и
нескончаемо, и казалось, что сейчас рядом с ним было единственное место, где беспощадное солнце
ещё не смогло уничтожить последние признаки жизни: чайки носились над водой, в мокром песке
возились загорелые ребятишки, кое-где в тени одиноких деревьев дремали рыбаки, расслабленно
развалившись после тяжёлой ночной работы.
Айви долго шагала, шлёпая по воде босыми ногами и вглядываясь в горную гряду, тянущуюся
далеко за Песчаным Городом. Там, на его южной окраине виднелись большие зелёные пятна полей и
пастбищ, простирающиеся до самых гор, а местами даже забирающиеся на их склоны. Она никогда
не была здесь и теперь, приближаясь, с интересом разглядывала дома, окружённые большими
загонами, тюки стриженой шерсти во дворах и заборы, увешанные овечьими шкурами.
С немалым сожалением выйдя из воды и снова надев туфли, она пересекла прибрежную полосу
песка и ступила на узкую дорожку, петляющую среди маленьких белых домиков. Здесь
господствовали совсем другие звуки и запахи: не те, к которым Айви привыкла. Она медленно
углублялась в лабиринт пересекающихся улочек, чувствуя, что заблудиться здесь – пара пустяков. Но
отступать на этот раз она не собиралась.
«Нужно только спросить кого-нибудь…» – она озиралась по сторонам, тщетно пытаясь увидеть
хоть одну живую душу, не спрятавшуюся от обезумевшего солнца.
Вдруг, немного в стороне послышалось быстрое шлёпанье ног, потом энергичное сопение, – и
лохматый босой мальчишка выскочил из боковой улочки и, чуть не сбив Айви с ног, опрометью
кинулся к ближайшей калитке. С невероятно громким воплем «тётушка Эмерита!» он влетел внутрь
и скрылся в доме.
«Вот это удача!» – Айви толкнула калитку и шагнула за ним следом.
Из дома послышались голоса, а через несколько мгновений мальчишка появился снова и ринулся
куда-то в сторону, как оказалось, к колодцу. За ним, охая и причитая, выбежала маленькая
сгорбленная старушка. Она была такая низенькая, а двигалась так шустро, что напоминала
подвижную мышку, и даже одета была во что-то серое. Мальчишка ловко вытащил ведро воды, а
старушка, не заметив Айви, стянула с него рубаху, и намочив полотенце, приложила к раздувшейся и
покрасневшей щеке.
Айви тихонько стояла у калитки и с интересом наблюдала за ними. Мальчишка, а скорее даже,
паренёк, оказался крепким и жилистым, и его запросто можно было бы принять за коренастого
мужичка, если бы не лицо – совсем юное, но имеющее какое-то странное выражение.
«Парень, похоже, больной…» – подумала Айви.
Старушка, тем временем, снова и снова обмакивая полотенце в холодную колодезную воду и
прикладывая его к опухшей физиономии паренька, мягким, немного журчащим голосом
наставительно выговаривала:
–Ах, Кру, где ты их нашёл?
– На дереве… Я хотел посмотреть, куда они там залетают… – речь у парня тоже была какая-то
неправильная, не совсем чёткая, а голос громкий и немного гортанный.
– А зачем же ты полез в дупло?
– Знаешь, как оттуда пахло? М-м-м… – парнишка прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. – … Я
только хотел чуть-чуть попробовать, а они как на меня налипли! Не хотели делиться! Но я, всё равно,
немного достал! – он с довольным видом поднял руку и начал слизывать с неё остатки мёда.
– Кру, это – дикие пчёлы, они не станут с тобой делиться! И они очень опасны! Ну-ка, покажи
руку! Батюшки! Суй в ведро!
Парень ещё раз торопливо облизал пальцы и послушно сунул руку в воду. Старушка шагнула в
сторону дома.
– Сейчас принесу мазь, намажу тебя. Станет легче.
Она быстро скрылась за дверью, а паренёк тут же вытащил руку из ведра и внимательно
осмотрел, надеясь, что на ней осталась хоть капля. Лизнув палец, он разочарованно вздохнул и сунул
руку обратно.
Айви вдруг поймала себя на мысли, что разглядывает этого странного и, видимо, глуповатого
парня, одновременно силясь что-то понять: то ли что-то про мёд, то ли про пчёл… Или про
прохладную воду и колодец?.. Пить, конечно, хотелось. Но нужная мысль постоянно куда-то
ускользала. Парень снова окунул полотенце в ведро и, слегка сморщившись, приложил к шее. И тут
до Айви, наконец, дошло: на его шее не было чёрной цепи! Она замерла и, вытаращив
глаза, медленно шагнула вперёд, будучи почти уверена, что ей померещилось.
В этот момент старушка вышла из дома и заметила нежданную гостью. Поймав изумлённый
взгляд девушки, она быстро подошла к пареньку и сунула ему в руки рубаху.
– Одевайся, голубчик, к нам пришли!
Тот взглянул на Айви и широко улыбнулся. Его улыбка была такой счастливой и добродушной,
что Айви неожиданно для самой себя улыбнулась в ответ.
– Здравствуйте, вы – Эмерита? Мне про вас сказал господин Грэйккон… – начала она.
Старушка всплеснула руками и радостно воскликнула:
– Отец Грэйккон! Да что же ты стоишь, дочка, проходи скорее в дом!
Она подтолкнула Айви к дверям, а сама, юркнув следом, сразу исчезла за цветастой тканевой
перегородкой, отделявшей кухню.
– Садись, дочка! Кру, накрывай на стол! – командовала она, гремя посудой и дверцами
многочисленных шкафчиков.
Кру сразу же начал носиться с тарелками, тарелочками, мисками и чашками. Ставя на стол
очередное лакомство, он всякий раз поглядывал на Айви с почти благоговейным восторгом, словно
на великую волшебницу, по воле которой, были открыты вожделенные хранилища.
Когда всё было готово, Эмерита присела к столу, но тут же вскочила и снова запричитала:
– Ах, Кру, а намазать-то тебя мы забыли! Давай-ка сам!
– Не-е-е… – потянул тот, не в силах оторвать счастливого взгляда от накрытого стола, – Уже не
болит!
Эмерита тихо засмеялась и покачала головой.
– Мальчишка – есть мальчишка: хороший аппетит и никакого дела до опухшего глаза! – она
ласково потрепала Кру по голове и стала разливать чай. Взгляд Айви упал на её руки: на них
виднелось несколько багровых рубцов, только недавно затянувшихся.
– Не стесняйся, дочка, кушай! Как тебя зовут?
– Айви.
– А я – Эмерита, а это – Кру. Как там отец Грэйккон? Он не заходил к нам несколько дней. Я
слышала, он собирался в Столицу?
– Да, он уехал вчера. А почему вы называете его отцом? – полюбопытствовала Айви, жуя какие-то
диковинные сладости из муки, мёда и высушенных фруктов, невероятно нежные и вкусные, – Ведь
вы… то есть он…
– …годится мне, скорее, в сыновья? – улыбнулась Эмерита. – Да, это так! Но он нам с Кру и
впрямь, как отец. Без его заботы мы бы никогда не узнали про Великого Царя! – она внимательно
посмотрела на Айви, как бы решая, можно ли говорить с ней откровенно.
Айви снова почувствовала, как при упоминании о Великом Царе что-то шевельнулось в сердце, а
цепь на шее потяжелела и стеснила дыхание. Она поморщилась и поправила её рукой.
– Она мучает тебя? – неожиданно спросила Эмерита, поймав взглядом её движение.
– Да нет… Иногда только.
Старушка на мгновение задумалась, а потом пристально посмотрела на Айви живыми,
внимательными глазами.
– Но ты была создана не для того, чтобы быть рабой.
– А для чего? – спросила Айви, больше из вежливости, чем из желания получить ответ.
– Чтобы жить в Золотом Городе! – несмотря на набитый рот, Кру выпалил это так громко, что
Айви вздрогнула.
– Где?!
– В Золотом Городе, там, где живёт Великий Царь! – охотно пояснил Кру.
Айви опасливо покосилась на него: «Правда, больной… Такие ещё и не то болтают! Что тут
поделаешь!»
– Человек был создан, чтобы быть свободным чадом Великого Царя и делать добро, – продолжила
Эмерита.
«И бабуля туда же!.. Ну и семейка!» – Айви перевела взгляд на Эмериту и с лёгкой усмешкой
заметила:
– А моя тётка говорит, что никто не знает на самом деле, что такое добро, поэтому можно жить,
как хочешь.
– А когда твою тётку обманывают или обкрадывают, она считает это несправедливым? – лукаво
прищурившись, спросила Эмерита.
– Конечно! Ругается, на чём свет стоит!
– А откуда она знает, что обманывать и воровать плохо?
– Ну, это все знают.
– Значит, все всё-таки знают, что такое добро, а что – зло?
Айви не нашлась, что сказать и промолчала.
– Все знают это, дочка, – продолжала Эмерита, – Но не многие всерьёз задумываются о том, откуда
они это знают. Тот, кто создал человека, вложил это знание в каждое сердце, но люди не хотят
прислушаться к Его голосу. Тёмный Властелин обманул их.
– Тёмный Властелин? Кто это?
– Хозяин чёрной цепи. Он ненавидит людей. Они все – его рабы.
– И… Кру? – осторожно спросила Айви.
– Нет, Кру выкупил и освободил Великий Царь.
– Выкупил и освободил?! – не поверила Айви.
– Да, и Он возьмёт меня в Золотой Город! – снова, не выдержав, вставил Кру.
– Непременно, малыш! А теперь принеси воды, будем мыть посуду.
Он тут же вскочил и, схватив на ходу ещё что-то вкусное со стола, унёсся во двор.
– Кру мало что понимает, – тихо сказала Эмерита, кивнув ему вслед, – Он родился больным, и его
голова совсем никуда не годится. Но он открыл своё сердце Великому Царю…
«Вот оно что! Все эти разговоры про Царя и Золотой Город – просто добрые сказки для больного
ребёнка и ничего не стоят! – догадалась Айви, почему-то, вдруг, огорчившись. – Но у него
действительно нет цепи! Это совершенно немыслимо! В любом случае, мне нельзя верить всему, что
я слышу».
– Кто же он, этот ваш… Великий Царь? – слегка насмешливо спросила она, тут же почувствовав,
что выбрала неправильный тон для такого вопроса.
Эмерита посмотрела на неё внимательно и как-то грустно, будто жалея, – и промолчала. Но потом,
вздохнув и слегка улыбнувшись, сказала:
– Я не умею хорошо рассказывать, дочка. Вот если бы отец Грэйккон…
В этот момент в комнату влетел Кру, сияя и расплёскивая вокруг себя воду. Похоже, он вообще не
умел передвигаться медленно.
– Я буду мыть посуду! Ну, пожалуйста! – он умоляюще сложил руки.
Айви кинула на него удивлённый взгляд, но ничего не сказала. Она чувствовала, что разговор как-
то разладился после её последнего вопроса. На сердце стало тошно, и она начинала сердиться на
себя за то, что вообще пришла сюда.
– Я пойду… Спасибо вам, – вяло сказала она, поднимаясь с места.
Эмерита встрепенулась и, снова мягко улыбнувшись, торопливо произнесла:
– Прости, дочка, похоже, я расстроила тебя… Но мы с Кру будем рады, если ты ещё придёшь.
Приходи, когда захочешь!
– Спасибо…
Айви вышла со двора и медленно двинулась в сторону моря. Цепь, налитая непомерной
тяжестью, сдавливала горло, как никогда раньше.
***
Она по-мальчишески звонко свистнула возле знакомого забора, и через минуту Зюси уже шагала
рядом, перекинув через плечо полотенце, и, как всегда, о чём-то оживлённо болтая. Айви почти не
слушала её. Прошло уже несколько дней после встречи с Эмеритой, но смутное беспокойство не
покидало Айви ни на минуту. Невидимый «птенец» в сердце шевелился и ёрзал, словно ему чего-то
не хватало.
«Если можно было бы с кем-то просто поговорить…» – думала она. Но уж слишком странным
казалось всё произошедшее в последние дни, а Айви совсем не хотела, чтобы над ней посмеялись,
как над забавной дурочкой с богатой фантазией.
– …В пятницу мы собираемся на побережье, на нашем месте. Ты придёшь? – Зюси вопросительно
посмотрела на неё.
– Что? – рассеянно переспросила Айви.
– Да проснись ты! Ты придёшь?
– Куда?.. Ах, да, конечно!
Зюси закатила глаза и, недовольно скривив губы, пробормотала:
– Последние дни ты выглядишь так, словно похоронила любимую тётушку.
Айви не обратила внимания на шутку, а опять погрузилась в свои мысли.
«Может, рассказать ей? Мы, всё-таки, подруги – и всегда хорошо понимали друг друга…»
Она взглянула в беззаботное и румяное от жары лицо Зюси и осторожно спросила:
– Скажи, ты слышала когда-нибудь, чтобы человека кто-то выкупил из рабства, а потом отпустил
на свободу?
– Не знаю… – Зюси неуверенно повела плечами и задумчиво уставилась в сторону. – Я вообще не
знаю такого, чтобы здесь, у нас кто-то кого-то покупал… Может, в Столице… У короля ведь есть
рабы. А вообще-то… – она вдруг встрепенулась и оживлённо затараторила: – Помнишь тех бродячих
артистов, что были недавно в городе?
– Ну, да…
– А помнишь того мальчишку, такого странноватого, который лазил на стену ратуши? Я думала, он
обязательно сорвётся, даже смотреть не могла…
Айви хорошо помнила то представление на рыночной площади. Большая толпа окружала
крупного усатого мужчину, который прохаживался вдоль клеток с дрессированными собачками и
обезьянками. Он держал на длинной цепочке полуголого мальчишку и хорошо поставленным
голосом громко вещал:
«Кто готов увидеть небывалое зрелище? Чудеса ловкости и сноровки! Сейчас этот парень
заберётся на стену ратуши и воткнёт вот этот цветок во-о-он в то окно!»
Люди зашумели. Мальчик злобно оскалил зубы и, туго натянув цепочку, начал затравленно
озираться. «Усатый» резко одёрнул его и коротко прикрикнул. Тот посмотрел на хозяина жутким,
безумным взглядом и снова оскалился. Кто-то в толпе испуганно заохал, но многие, всё же, бросили
монеты. И мальчик полез. Он двигался удивительно быстро и ловко, плотно прижимаясь телом к
стене, подобно большой мускулистой ящерице, цепляясь за крошечные выступы и оконные
карнизы. В зубах он держал яркий бумажный цветок. Зрители взирали, раскрыв рты и затаив
дыхание. Когда он добрался до окна, публика зашумела и зааплодировала. «Усатый» сгрёб деньги в
карман и снова дёрнул за цепочку. Мальчик полез вниз. Как только его ноги коснулись земли, хозяин
схватил его за цепь, висящую на шее, и, быстро запихав в одну из клеток, опасливо отдёрнул руку, – и
вовремя: Айви отчётливо видела, как паренёк ловко извернулся, и его белые зубы клацнули совсем
рядом с пальцами «усатого».
Айви вспомнила вспотевшее лицо и звериный оскал юного артиста, и, как тот, забившись в угол
клетки, зыркал на хохочущих мальчишек, тыкающих в него длинными прутиками… – и вдруг,
внезапная догадка молнией пронзила её: «Кру! Это же был он!» Она тихо ахнула и ошеломлённо
застыла на месте.
– Ты чего? – Зюси испуганно посмотрела на неё.
– Да так, ничего… – Айви снова двинулась вперёд.
– Так вот… – продолжала Зюси, – Я слышала, что какая-то полоумная старуха из Южного
Квартала захотела его купить. А хозяин такую цену заломил, что ей пришлось продать поле. С тех
пор этот парень у неё живёт. Уж не знаю, зачем ей этот зверёныш понадобился. Говорят, что когда
она пришла его из клетки забирать, он на неё накинулся и здорово покусал!
Тут Айви вспомнила шрамы на руках Эмериты и снова резко остановилась прямо посреди улицы
с широко открытыми глазами.
– Да что с тобой сегодня? – Зюси сердилась уже не на шутку.
Айви почувствовала, что совсем не хочет больше идти к морю.
– Ничего… Мне нужно уйти сейчас… Увидимся позже, – пробормотала она и торопливо пошла
прочь.
– Ненормальная! – обиженно бросила ей вслед Зюси и, вздёрнув носик, зашагала дальше.