– Тогда всего хорошего, – криво усмехнулась управляющая, мельком глянув на протянутый ей белый прямоугольник. – Я не обязана с вами разговаривать.
И она развернулась, чтобы уйти.
– Нет, не обязаны, – спокойно проговорила я ей вслед. – Но у таких, как я имеется много полезных связей. В том числе, в различных государственных службах. Как давно вы общались с сотрудниками санитарного надзора? А с пожарной безопасностью у вас всё хорошо?
Управляющая крутанулась и вернулась обратно, только для того, чтобы не слишком радостно произнести:
– Подождите здесь пару минут, – и быстро удалилась за бархатную шторку.
– Что думаешь? – задумчиво поинтересовалась я, пронаблюдав за уходом управляющей.
– Что её зубы белее моего унитаза, – хмуро заявила Руся.
– Конечно, ей же в рот никто нужду не справляет, – заметила я и попыталась устроиться поудобнее на крайне жестком пуфике, создающем впечатление, будто кому-то очень сильно не угодил мой копчик. – Ужасно! Как на этом сидеть?
– Ерзай поменьше – и не окажешься на полу с задранным подолом, – посоветовала Руся. Сама она сидела на аналогичном кресле ровно и неподвижно, словно позировала для картины.
– Может быть, закажем что-нибудь? – предложила я и нервно одернула тот самый подол.
– Ага, по две рюмки беленькой и пучок петрушки, – проворчала Руся, но жестом подозвала пробегавшего мимо официанта. Того самого, которого несколько минут назад отправила на поиски начальства.
– Принесите нам меню, пожалуйста, – проявила вежливость муза с таким видом, будто видит парня впервые. Сам официант подошел к нам нехотя и с каким-то затаенным страхом. – И винную карту не забудьте.
– Что? – не сообразил парнишка.
– Забудьте, – вздохнула муза опечаленно, и официант исчез ещё быстрее, чем в прошлый раз.
Вопль раздался неожиданно. Хотя такие вещи вообще редко ожидаемы. И был он таким, что сразу стало понятно – всё плохо, потому что от радости люди так не орут.
Мы с Русей обменялись взглядами, вскочили со своих мест и бросились к бархатной шторке, из-за которой и раздавались звуки то ли ещё ссоры, то ли уже драки.
Глава XIII
Я подоспела к шторке первая, отдернула её и едва сделала шаг, как поскользнулась. И, наверное, загремела бы всеми своим косточками об пол, если бы не Фируса, успевшая поддержать меня сзади.
– Спасибо, – пробормотала я, рассматривая небольшую, но коварную лужицу темно-красного цвета, которая едва не стала причиной моего падения.
– Похоже на кровь, – Руся указала на несколько похожих пятен, ярко выделяющихся на отдраенном до чиста белом полу. Они были заметно меньше первого и цепочкой тянулись к закрытой двери, расположившейся рядом с двумя раковинами для мытья рук персонала.
– Что-то мне подсказывает, что скоро у нас появится ещё один труп, – громко прошептала Руся непонятно зачем, ведь кроме нас в помещении никого не было. И крики тоже стихли, стоило нам появиться.
– Идем, – скомандовала я. Подойдя к двери, осторожно, тыльной стороной ладони толкнула створку.
Издав чуть слышимый скрип, дверь поддалась и медленно распахнулась. Это был кабинет. И судя по тому, что на полу, застеленном дорогим бежевым ковром, лежала Лидия, это был её кабинет.
Глаза девушки были устремлены в потолок и, к сожалению, уже ничего не видели. В комнате, помимо трупа и застывшего в углу с выпученными глазами недавнего официанта, находился в тон ковру бежевый диван, небольшой шкафчик для документов и письменный стол. На первый взгляд обстановка не вызывала подозрения, за исключением трубки стационарного телефона, которая валялась на полу рядом с покойницей. Кажется, падая, женщина держала её в руке.
– Ну, и чего ты там замер? – выступила из-за моей спины Руся и налетела на неподвижного парня, чьё лицо было так искорежено ужасом, что напоминало посмертную маску. – Вызывай скорую!
– Но лучше сразу перевозку в морг, – добавила я.
Парень никак не отреагировал, продолжая округлившимися до размера блюдец глазами взирать на труп бывшей начальницы, закрывая и открывая рот в беззвучном крике. Левой рукой он поддерживал за кисть правую, на ладошке которой медленно собиралось кровавое озерцо. Несколько красных пятен имелось и на бежевом ковре.
– Ты думаешь, она умерла? – ахнула Руся, хватаясь за сердце.
Я присела на корточки возле трупа, осматривая его.
– А ты думаешь, так могут выглядеть живые люди? – задала я подруге риторический вопрос.
– Ну, этот тоже не особенно бодро выглядит, – Руся мотнула головой в сторону пребывающего в шоке сотрудника бара. – Но ведь шевелится… Пока.
– Он шевелится, а вот его начальница уже нет, – я опустилась ниже, склонившись к лицу покойной, и принюхалась. – И если зашевелится, то лучше сразу сносить голову, потому что как учат нас американские фильмы, зомби-апокалипсис – это не то, в чем хотелось бы участвовать.
Парень вдруг решил подать признаки жизни. А вместе с ними и зачатки здравого смысла. Сдавленно вскрикнув, он зажал рот той рукой, что не была в крови и неистово пуча глазки вынесся из кабинета руководства так быстро, что Руся едва успела убраться с траектории его движения.
– Какой резвый, – обалдело проговорила она, чуть пошатнувшись и глядя вслед умчавшемуся официанту.
– В сортир поскакал, – просветила я музу.
– Зачем? – искренне удивилась она.
– Желудок на прогулку запросился, – хмыкнула я. – Кровь, кстати, его, потому что на управляющей нет открытых ран. А в раковине валяется разбитый бокал. Судя по всему, парень порезался, когда пытался его натереть и зашел к начальнице за аптечкой, а тут, как видишь, «натюрморт». Парнишка к трупам не привыкший, вот и пробрало его до самой печени.
Говоря так, я начала перемещаться от лица Лидии вдоль её тела, пытаясь уловить хоть какой-нибудь подозрительный аромат. Но это было трудно, во-первых, женщина пользовалась духами с сильными цитрусовыми нотами, которые перебивали все остальные запахи, во-вторых, на столе управляющей стоял ароматизатор воздуха, источавший такое назойливые благоухание, что аж свербело в носу.
– Что ты делаешь? – нависла надо мной подруга.
– Обнюхиваю её, – прямо ответила я, добравшись до рук Лидии.
– Задумалась о карьере поисковой собаки пограничника? – на полном серьезе полюбопытствовала ехидная муза.
Повернув голову, я взглянула на Русю снизу-вверх.
– Нет, пытаюсь понять, отравили её или нет.
– А ты думаешь, её убили? – заморгала подруга, ещё не дошедшая в своих размышлениях до этого предположения.
– Нет, я думаю, что достаточно молодая и, судя по внешнему виду, весьма здоровая женщина вдруг упала замертво просто так, потому что Меркурий в Козероге, – закатила я глаза, а после полезла в сумочку за телефоном.
Найти номер Миши не составило труда и едва только пошел вызов, как он раздраженно рявкнул:
– Да!
– Привет, – пропела я, улыбнувшись в трубку.
– Ты по делу или просто так? – недовольно начал он в своей традиционной манере. – Если просто так…
– Я по делу, – перебила его я, потому что знала, такой голос у друга бывал в одном случае – когда на работе завал. – Центральный район – это твоя территория?
– Ну, да, – осторожно ответил Миша и простонал: – Только не говори, что…
– Да, – не обрадовала его я. – Бар «Белый Кролик, Черный Кролик». Приезжай поскорее.
– А что там?
Я опустила взгляд.
– Там… мертвая женщина, с которой я хотела поговорить по поводу убийства её сотрудницы. Предполагаю, что её тоже отправили на тот свет в принудительно порядке, вот только пока не могу сказать, как именно.
– Твою мать, Ди! – яростно прошипел в трубку Миша. Вдохнул, выдохнул и процедил сквозь зубы: – Я сейчас подъеду. Никуда не уходи, к телу никого не подпускай.
– Окей, – и я отключила связь, сунув телефон обратно в сумочку.
– Ну? – нетерпеливо поторопила меня муза. – И что будем делать?
– Ждать, – вздохнула я. Натянула рукав платья на ладонь, прикрывая пальцы, и подняла телефонную трубку с пола. Из неё всё ещё летели раздражающие короткие гудки. С кем бы не разговаривала Лидия перед смертью, её собеседник бросил трубку первым.
– Тебе же сказали, ничего не трогать, – занервничала подруга.
– Хочу знать, с кем она разговаривала, – пояснила я.
– И как ты это узнаешь? – беспокойно перешагнула с ноги на ногу муза.
– Телефон простой, проводной и очень дешевый. Такие телефоны приобретают для офисов, строго и сердито. Число функций у них ограничено, но кое-что полезное все-таки имеется. Например, повторный вызов последнего набранного номера.
– И что ты скажешь, когда на том конце снимут трубку? – скептично поджала губы подруга.
– Для начала, поздороваюсь, – заулыбалась я и нажала на соответствующую кнопку.
Сперва всё было как надо, послышались длинные гудки, но едва прозвучал третий, как мне в ухо понеслись рваные обрывающиеся сигналы.
Я положила трубку на место, так, как она лежала до моего вмешательства.
– Что там? – Руся была сегодня особенно нетерпеливой.
– Ничего, кажется, сбросили, – растерянно пожала я плечами.
– Сейчас даже у бабок в деревнях по мобильному телефону имеется. А компании подключают корпоративную мобильную связь. Кому вообще может прийти в голову пользоваться вот этим «мамонтом», если под рукой всегда есть смартфон? – и муза взмахнула рукой, пренебрежительно указав на стационарный аппарат.
– Например, тому, кто избегает пользоваться современными технологиями, – предположила я. – Потому что смартфоны, как и звонки с него очень легко отследить.
– А звонки с этого телефона, можно подумать, нельзя отследить! – закатила глаза муза, продолжая нервно перетаптываться у двери.
– Можно, но труднее, – просветила я подругу. – Особенно, если твой собеседник звонил с телефона-автомата.
Фируса несколько минут молча смотрела на меня, а потом расхохоталась.
– Ты забыла, какой сейчас год? Какие телефоны-автоматы?
– Это ты давно по улицам родного города пешком не ходила, – спокойно отреагировала я. – Как это не удивительно, до сих существуют весьма рабочие таксофоны. И вот как раз с них очень удобно звонить на обычные городские номера.
Фируса только открыла рот, чтобы что-то сказать, как створка за её спиной дернулась, толкнув нашу драгоценную музу и едва не направив её не менее драгоценным лицом прямиком в труп. Но надо отдать должное её пятой точке, которой она придержала эту самую дверь. Натиск выдержала достойно и не дала врагу прорваться. Ожидая повторного, более сильного толчка, я в один прыжок подскочила к двери, отодвинула немного растерявшуюся и потирающую ушибленное мягкое место подругу в сторону, а после осторожно высунулась наружу.
– Привет! – гаркнул Мишка так, что я ощутила себя щеночком, писающимся от каждого резкого звука. Я, конечно, лужу не напрудила, но порыв был.
– И тебе не поперхнуться, – проворчала я, когда контроль над мочевым пузырем был возвращен.
– Ты что, дверь шкафом подперла? – поинтересовался друг, толкая створку ладонью и широким шагом врываясь в кабинет. Вместе с ним просочилось ещё несколько хмурых мужчин с аналогичными недовольными выражениями на лицах.
– Нет, подругой, – ответила я и указала на Русю.
Мишка посмотрел на музу, мгновенно оценил её красоту, подчеркнутую красивым нарядом, в который я буквально силой её запихивала пару часов назад, и на моих глазах произошли разительные изменения. Друг выпрямился, живот втянул, подбородок поднял, выдвинул грудь вперед и сделал взгляд увереннее.
– Так, что тут у нас? – даже голос его приобрел выразительность и глубину.
Я про себя понимающе хмыкнула, подмигнула чуть ошалевшей от таких перемен подруге, и доложила:
– У вас – труп.
– Это ты её так? – Мишаня присел возле управляющей.
– Ты что, прямым рейсом с ямайских полей вернулся? – возмутилась я. – Нет, конечно! Мадам – управляющая в этом баре. Здесь же работала девушка, чья смерть очень похожа на то дело, которым сейчас занимаемся мы с Максом.
– Максу следовало бы угомониться и заняться чем-нибудь полезным, например, разведением кактусов, – покачал головой Миша.
– У него аллергия на кактусы, – хмуро сообщила я.
– Правда? – словно ребенок, поверил мне Миша.
– Нет, – невозмутимо ответила я. – Но будет, если он начнет их разводить. Так сказать, из-за частого и тесного контакта.
– Ну, у него же нет аллергии на тебя, а у вас тоже частые и тесные контакты каждый день, – резонно заметил Миша, рассматривая труп.
– Я не кактус, – меня чуть-чуть перекосило.
– Да, – окинул меня быстрым взглядом Миша. – Ты не зеленая.
– М-м-м, – протянула я. Этот разговор начал мне кое-что напоминать. – По-твоему, это единственное различие?
– Ага, – радостно кивнул друг. – На этом несоответствия между тобой и твоими ближайшими колючими родственниками заканчиваются!
– Дай тебе Бог, парень, чтобы ты никогда не встретился с её родственниками, – решила поучаствовать в разговоре Руся.
Миша её слова проигнорировал с абсолютно шальной улыбкой, которую я никогда не видела на его лице прежде, и решил немного поработать:
– Ну, рассказывай. Кто, когда, где?
И я рассказала.
– Так значит, когда вы вошли, кроме парня здесь больше никого не было? – начал задавать уточняющие вопросы Миша, как только я закончила свое сольное выступление.
– Здесь в принципе с персоналом полный швах. Мы просидели в зале как минимум полчаса и за всё это время увидели только троих, включая бармена за стойкой, – ответила я.
– Мы прибежали в кабинет на крик, – добавила Руся. – Кричал официант. У него была рука порезана, а перед входом в кабинет пол заляпан кровью.
– Возможно, именно он её и убил, – заметил Миша. – Если это вообще убийство, в чем я сильно сомневаюсь.
– А у тебя есть другие варианты? – поморщилась я. Мне сразу не понравилась позиция, которую занял Мишка, желавший побыстрее избавиться от этого дела.
– Про варианты надо спрашивать у патологоанатома, – вздохнул друг, поднимаясь. – Вот даст мне эксперт заключение, тогда и будем знать. А гадать и блуждать в трех соснах я не хочу.
– Одну из сотрудниц этого бара убили, – с нажимом в голосе напомнила я, следом за ним выпрямляясь в полный рост. – Сюда приходим мы, спрашиваем про убитую, её непосредственная начальница обещает с нами поговорить, уходит, а потом скоропостижно умирает. Тебе не кажется, что таких совпадений не бывает?
– Ди, – Миша достал носовой платок и начал протирать им пальцы. – Не надо мне, как первокласснику, банальные истины по полочкам раскладывать. Я всё понимаю. Но ты видишь на теле хоть какие-нибудь повреждения?
– Нет, – мне пришлось признать очевидное.
– Вот и я не вижу, – кивнул Миша, убирая платок обратно в карман легкой куртки. – И судмедэксперт их тоже не увидит. Дамочку не закололи, не застрелили, не ударили табуреткой по голове. Даже признаки отравления отсутствуют.
– Откуда вы знаете? – вновь решила напомнить о своем существовании муза.
Вот не стоялось ей в уголку тихонько!
– От женщины не исходят посторонние запахи. Не течет пенистая масса изо рта, – с готовностью начал перечислять Мишка. – Положение тела указывает, что её не сводило судорогой перед смертью, как это бывает при употреблении яда.
– Перечисленные тобой характеристики зависят от типа отравляющего вещества, которое было использовано. Не все яды пахнут и не у всех отравленных появляется пена, – начала спорить я.
– Святые небеса! – не выдержав, взмолился Миша. – Посмотри на неё, Ди! Скорее всего, она умерла от остановки сердца. Увидела вас, разнервничалась, вот сердечко и не выдержало. Абсолютно банальная и совершенно не криминальная смерть!
– Ей было сорок два, – вдруг сообщил молодой парень, который как раз осматривал стол, найдя паспорт Лидии. – И она бегала марафоны.
Парень развернул в нашу сторону рамку с фотографией, на которой Лидия была запечатлена в момент пересечения финишной линии.
– Это ничего не значит, – отмахнулся Миша. – Даже у марафонцев может быть слабое сердце.
– Ага, ещё скажи, что бег ослабляет сердечную мышцу, – проворчала я, подходя ближе и рассматривая фото. – И провоцирует хронические заболевания.
– Всё возможно под луной, – философски заметил Миша и гордо покинул кабинет.
– А вы считаете, что это убийство? – убирая паспорт обратно в стол, обратился ко мне парень, чьего имени я не знала и видела впервые.
– Я не считаю, я уверена в этом, – твердо произнесла я.
– Из-за этого? – он указал на телефонную трубку.
– И из-за этого тоже, – кивнула я. – А что?
Парнишка, который выглядел как вчерашний выпускник вуза, на мгновение задумался, а после нервно отмахнулся:
– Да нет, ничего, просто вспомнилась одна история.
– Какая история? – заинтересовалась я.
Парень немного смутился от такого внимания и неловко отвел взгляд.
– Меня Ди зовут, – я приветливо улыбнулась и указала на продолжающую пылиться я в углу подругу. – А её – Руся.
– Руслана, что ли? – фыркнул парень, не удержав смешок.
Муза надулась и собралась выдать что-то, не особенно приятное для собеседника, но я её опередила:
– Нет, Фируса. У неё в семье это что-то вроде родового имени, передающегося из поколения в поколение. А тебя как зовут?
– Илья, – представился парень и чуть покраснел.
Я едва не умилилась такой реакции, возникло острое желание купить ему плюшевого мишку и поправить подтяжки на штанах. Подавив свой не вовремя проявившийся материнский инстинкт, я спросила:
– Так, какую историю ты вспомнил, Илья?
Парень улыбнулся и начал рассказывать.
– У нас в Академии был один преподаватель, Станислав Егорович. Он любил на парах рассказывать о делах, которые расследовал в свою бытность следователем. Его всегда было интересно слушать, потому что он давал не сухой материал из учебников, а делился собственным жизненным опытом. Одна из рассказанных им историй запомнилась мне особенно сильно. Дело было в начале 2000-х, он тогда только пришел на службу в органы. И ему поручили расследовать серию странных убийств. Вернее, началось всё с одной смерти, которую вначале приняли за смерть по естественным причинам. Но потом появились новые трупы и их объединили в одно дело, усмотрев везде один и тот же подчерк. Все пятеро убитых были очень состоятельными людьми. И все они были обнаружены мертвыми на полу в своих собственных домах. Во всех случаях вскрытие показало остановку сердца. То есть, ничего криминального, жил человек и умер. Каждый день подобное случается, но потом стали появляться родственники убитых и сообщать о кражах. Семья скончавшегося антиквара заявила о подмене коллекции картин, которую тот собирал всю жизнь и которая оценивалась в миллионы долларов. Якобы подлинники пропали, а на их место повесили качественные копии. Подмена выяснилась только тогда, когда родственники принялись делить наследство. Следом объявилась сестра владельца крупной торговой сети и пожаловалась в полицию о пропаже большой суммы денег, которую её брат выручил накануне своей смерти от продажи элитной недвижимости за границей. Затем дети почившего депутата узнали, что папа оставил их ни с чем. Просто вдруг оказалось, что у него вообще ничего нет, даже машины. В процессе расследования появилась версия, что он любил играть в карты и всё потерял за покерным столом, но подтвердить её так и не удалось. Последней заявление подала женщина, чья дочь была популярным дизайнером одежды. Мать рассказала о пропаже редчайших драгоценностей, в которые её дочь вкладывала свои доходы.
– Я не поняла, в чем проблема-то была? – к нам подошла Фируса, которой, наверное, надоело охранять стенку.
– Понимаете, – парень почесал затылок. – Установить факт воровства так и не получилось. Всё имущество, о котором говорили родственники, полностью принадлежало покойным. То есть, модельерша, которая на свои деньги скупала брюлики могла их продать, а деньги пожертвовать какому-нибудь фонду. Бизнесмен, законно избавившийся от нескольких своих домов, мог просто подарить вырученные денежные знаки любовнице или дать кому-то в долг. Депутат действительно много играл и особенно любил покер, в котором ставки всегда большие. А коллекционер вполне спокойно мог выставить свои картины на аукцион в тайне от семьи и заменить их копиями. Все это было законно, понимаете? Они распоряжались собственным имуществом.
– Ничего не понимаю, – мотнула головой Руся. – Где связь между этими историями и убийством управляющей в каком-то вшивом баре? Она вроде не коллекционер, не бизнесмен и не модельер. По крайней мере, по её внешнему виду и месту работы нельзя сказать, что у неё много денег.
– Вот именно! – неожиданно радостно воскликнул парень. – Сходство этих историй только в одном – лежащая на полу трубка. Именно из-за того, что в каждом деле фигурировала обнаруженная на полу рядом с телами телефонная трубка все смерти, о которых я вам рассказал, объединили в одно производство.
И мы трое как по команде воззрились на эту самую трубку, которую как раз убирал в прозрачный пластиковый пакет один из экспертов.