– Какую? – напряглась я, допуская, что если Ольга Егорова была не человеком, то подруга могла об этом знать. Или догадываться. Сложно скрывать свою суть от тех, кто сосуществует с тобой на одной жилплощади.
– Наталья сказала, что Егорова в любовных отношениях была словно слепой щеночек. У неё практически не было опыта, она никогда не бывала на свиданиях и не знакомилась с парнями.
Я задумалась.
– Такие девушки, как Ольга, очень доверчивые и никогда не инициируют знакомство самостоятельно. Скорее всего, он сам к ней подошел.
– Подруга утверждает, что единственное место, где Ольга могла столкнуться с представителем противоположного пола – в подъезде дома или же в ближайшем к нему продуктовом магазине. На учебу Егорова являлась набегами, на знакомство просто времени не было. А в баре им запрещено заводить личные контакты с клиентами. Там с этим строго, вплоть до увольнения.
– Между первой любовью и работой девять девушек из десяти выберут любовь, – пожала я плечами. – Вариант с супермаркетом тоже нельзя отбрасывать. И у полки с гречкой люди иногда встречают свою судьбу.
– А эта барышня, очевидно, встретила свою смертоносную любовь у холодильника с замороженной рыбой, – хмыкнул Григорий, добавив: – Ты часто знакомишься с парнями в таких местах?
И на меня взглянули с затаенной улыбкой.
– Нет, – отрезала я. – Вообще не знакомлюсь.
– Не очень общительная? – выгнул бровь парень.
– Скорее, не очень настроена на новые знакомства, – сухо ответила я. – Хватает тех, что уже есть. Даже с перебором.
И вновь мой разговор прервал телефонный звонок. Сегодня мой телефон был активен как никогда.
На экране высветилось имя подруги. Той, которая, к счастью, не была склонна к алкоголизму.
– Да, – ответила я, отворачиваясь от Гриши и делая звук в динамиках максимально тихим. По городу носились оголтелые оборотни, а потому важно было проявляться осторожность. Вопреки распространенному мнению, у нас, тех, кто не являлся людьми, не имелось тайного приветствия или скрытых сигналов для распознавания друг друга. И мы не состояли всем веселым аулом в секретных сообществах магических существ, где выдавали бы приветственные таблички для подсовывания под нос каждому новому знакомому. Поэтому даже мы не всегда знаем, с кем именно разговариваем, является ли наш собеседник человеком или же он попытается вырвать прохожему позвоночник, как только свернет за угол.
– Ты где? – быстро спросила Фируса.
– На деловой встрече, – коротко ответила я. – Что случилось?
– Ничего, кроме того, что наша с тобой общая лучшая подруга сидит пьяная в твоей ванной комнате, рыдает, размазывая остатки макияжа по лицу, и во всю глотку орет песни.
– О, боги…, – пробормотала я, устало прикрывая глаза. – А ты там как оказалась?
– Она мне позвонила. Всхлипывала и несла всякую чушь, перепугав меня до чертиков, – раздраженно ответила Руся. – Я сбежала с совещания, прыгнула в такси и примчалась к тебе, застав эту… истеричку в совершенно невменяемом состоянии.
– Что она тебе сказала? – я покосилась на Григория, который с самым беззаботным видом доедал свою картошку, рассматривая зал. Но мой здоровый и находящийся на своём законном месте позвоночник подсказывал, что парень изо всех сил прислушивался к беседе.
– Вначале – ничего похожего на осознанную речь, – фыркнула в трубку Руся. – А после, когда я заставила её высморкаться и макнула пару раз головой под струю холодной воды, заявила, что ты попросила составить список её врагов.
– Ну, да, – подтвердила я. – И?
– Она составила, а потом поняла, что их слишком много и расстроилась. Настолько, что в одно лицо уговорила 0,7 шотландского виски.
– Но у меня не было дома виски, – удивилась я.
– Не было, – согласилась Руся. – Поэтому наша подружка сгоняла в магазин. В общем, приезжай, – потребовала подруга и отключилась.
Я тяжело вздохнула и убрала телефон в сумку.
– Что-то случилось? – заботливо поинтересовался парень.
– Да, – кивнула я. – Случилось. Но не сейчас, а много лет назад.
– Я могу как-то помочь? – продолжая сверкать всеми гранями своей благовоспитанности спросил парень. Вообще, он с каждой минутой становился всё меньше и меньше похожим на обычного отечественного следователя. А его поведение всё упрямее наводило на мысли о наличии, как минимум, очень непростой семьи. А я не любила таких людей. Непростых. Потому что и с ними всегда было очень непросто, а у меня этого «непросто» – за год лопатой не разгребешь.
– Нет, если только у вас не припрятана где-нибудь машина времени, на которой я смогу отправиться в прошлое и сделать так, чтобы десятилетняя я никогда не повстречалась со своей будущей лучшей подругой.
– Может быть и есть, – игриво улыбнулся парень.
– Дайте угадаю, – предложила я, доставая кошелек. – Машина стоит у вас в спальне, и чтобы до неё добраться, мне придется перебраться через вашу постель?
– Слишком очевидно, вам не кажется? – легко разразился смехом парень, чем привлек к себе заинтересованные взгляды всех женщин в радиусе ста метров. – Нет, нет, уберите деньги. Обед за мой счет.
– Не люблю оставаться в долгу, – отрезала я и сунула пару купюр под тарелку с недоеденным салатом. – Спасибо, что уделили мне время.
– Было приятно пообщаться, – кивнул парень, вставая следом за мной. – Если что-то понадобится, я всегда готов помочь.
Я ответила на это протокольной улыбкой, кивнула на прощание и поспешила на выход, спиной ощущая на себе его взгляд.
Глава XI
– Быстро ты, – в ещё более раздраженном, чем прежде состоянии поприветствовала меня Руся, отходя в сторону и пропуская в собственную квартиру. – На метле, что ли, летела?
– Ага, с реактивной тягой, – бросая сумку на крючок вешалки и сбрасывая обувь, огрызнулась я. И только собралась узнать у подруги, где третий член нашей банды, как вдруг из ванной послышалось:
– Напила-а-а-а-а-а-ася я пья-я-я-я-я-а-а-а-а-на-а-а-а-а! Не дойду-у-у-у-у я до до-о-о-о-о-ому!
– Ясно, – выдохнула я, запуская пальцы в волосы.
– Рада, что ты появилась, – складывая руки на груди заявила Руся. – Потому что я уже не справляюсь. Сделай с ней что-нибудь, иначе вскоре нам придется разбираться с полицией.
Я вопросительно вздернула брови.
– Приходили твои соседи с верхних этажей с вопросом, зачем мы мучаем кошку, – пояснила Руся.
– И что ты им ответила? – я направилась к ванной, дверь которой была плотно притворена.
– Что у тебя нет кошки.
Дернув за ручку, распахнула створку. Умолкнувшая Ниса, которая затихла только потому, что, скорее всего, просто забыла следующие строчки песни, сидела на унитазе, скрючившись как уставший вопросительный знак. В одной руке она держала незажженную сигарету, в другой – пустую пузатую бутылку. Из одежды на подружке имелись лишь белые трусы и такая же белая майка.
– Куда делась её одежда? – обернулась я на Фирусу, застывшую за моей спиной.
– Мне пришлось её снять, – пожала плечами муза. – Чтобы запихнуть подружку под холодный душ.
– А-а-а, – с пониманием протянула я. – Так вот, почему она мокрая.
– И не только она, – гневно фыркнула Руся. – Ничего не замечаешь?
Мне вновь пришлось обернуться к подруге.
– Куда надо смотреть?
– На мне твоя одежда, – указала муза на черно-белую рубашку, заправленную в такую же юбку. Я узнала комплект, который привезла из прошлогоднего отпуска на юге Франции. – А знаешь почему? Потому что моя мокрая и сохнет сейчас на балконе!
– М-м-м, – неопределенно промычала я. – То есть, душ вы принимали вместе?
– Это не планировалось, – надулась Руся. – Но она сильнее меня даже в пьяном состоянии.
И мы посмотрели на Нису, которая что-то невнятно бормотала себе под нос, уткнувшись лицом в собственные колени и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Нельзя ей пить, – устало облокотилась я о косяк.
– Как, собственно, многим, – вяло отмахнулась Руся.
– Многим людям, – уточнила я, не произнося вслух то, что и так было очевидно. Алкоголь действовал на нас по-особенному. Он значительно ухудшал наш самоконтроль.
Я перевела взгляд на сваленные на пол косметические флакончики и баночки, часть из которых разбилась, а другая разлилась. Там же на полу валялась оборванная шторка из душевой. Сверху лежали полотенца. Венчал «натюрморт» разбитый фен.
– Вы что, дрались? – поморщилась я, представляя, сколько времени придется потратить, чтобы всё это убрать.
– Нет, мы с ней в разных весовых категориях, – закатила глаза Фируса. – Просто Ниса не пришла в восторг от водных процедур. И попыталась использовать силу. Но была пьяная, а потому промахнулась. И вся твоя косметика пала невинной жертвой в неравном противостоянии.
– И кто кому противостоял? – не поняла я.
– Мозг банши против рук банши, – пояснила муза, вздыхая. – Как видишь, проиграли все.
– Да, к сожалению, вижу, – горестно подтвердила я. – Но нельзя было как-то гуманнее отнестись? К нашей подруге и… к моему имуществу.
– Она пыталась съесть бумагу, – перебила меня Руся, и мы разом уставились на пьяную подружку, всё ещё восседающую на белом троне.
– Зачем? – опешила я.
– Сказала, что ей стыдно, и она не хочет, чтобы кто-нибудь увидел «вражеский» список, – рассказала Руся, а после моего непонимающего взгляда, дополнила: – Ну, тот список, который она составила по твоей просьбе.
– И из-за стыда решила этот самый список съесть? – я растерянно заморгала.
– Ага, – кивнула Руся, недовольно пожимая губы. – Но не переживай, мне удалось его отнять и не дать ей закусить виски целлюлозой. Правда, теперь этот список не на одном листе, а на восьми помятых обрывках, изрядно заплеванных, но, думаю, ты разберешься.
Я выдала в ответ совсем безрадостную улыбку, а после шагнула к Нисе.
– Вставай, – твердо приказала, отбирая у подруги стеклянную тару и выдирая из влажных пальцев размокшую, но, к счастью, незажженную сигарету.
Ниса что-то невнятно пробормотала, попыталась поднять голову, но та была тяжелее, чем подружка могла удержать в данный момент, а потому её голова, не успев подняться, рухнула обратно на грудь.
– Не уверена, что из этого что-то выйдет, – попыталась предупредить меня Руся. – Я пыталась. Раза три, наверное, но она категорически не желает покидать твой санузел.
Я почесала голову, постояла несколько минут между раковиной и стиральной машинкой в глубоких раздумьях, а после направилась в комнату. Стянула с дивана плед и вернулась обратно к Нисе, вновь начавшей исполнять нетленный хит про тропку дальнюю и вишневый сад.
Выступление банши хмуро созерцала Руся.
Ниса слова песни знала очень выборочно и из этого «выборочно» была в состоянии внятно пропеть процентов двадцать, а потому все её пьяные рулады превратились в маловразумительное завывание с пугающим поскуливанием, которое выдавала подружка вместо высоких нот.
– Слушай, – я встряхнула плед, разворачивая его. – А кто поёт эту песню?
– Сейчас? – поджала губы Руся. – Подружка наша неугомонная.
– Да нет, – отмахнулась я. – В принципе, по жизни.
– В принципе по жизни я слушаю немного другую музыку, а не развлекаюсь народными мотивами, – с приличной такой долей снобизма, хоть и привычного для неё, скривилась Руся.
Я мысленно согласилась. В день, когда наша роскошная и грациозная муза начнет слушать что-то кроме классической музыки, планета начнет вращаться в обратную сторону.
Накинув Нисе плед на плечи, я поправила ей волосы, вышла из ванной, прикрыла за собой дверь и выключила свет.
– Что ты делаешь? – растерянно застыла Руся.
– Решаю проблему, – пожала я плечами и пошла на кухню варить кофе. Хороший крепкий черный кофе, приготовленный по всем правилам в турке – это было именно то, что могло помочь в данный момент.
– И мы оставим её там? – недоумевала Руся.
Я достала подаренную бабушкой красивую старинную джезву, стеклянную банку со смолотыми вручную кофейными зернами и подставку со специями.
– У тебя есть варианты получше? – я зачерпнула чайной ложкой молотый кофе и высыпала в металлическую посудину.
– Да что угодно будет лучше! – возмущенно воскликнула Руся, едва не стукнув кулаком по столу. Она могла сколько угодно изображать из себя айсберг, но самые близкие знали – если друг в беде, Фируса бросается защищать его с рвением разъяренной тигрицы.
– Окей, слушаю, – кивнула я, бросая в турку щепотку корицы.
– Что случаешь? – чуть более мирно переспросила подруга.
– Твои варианты, – пояснила я, оглядываясь через плечо. – У меня в квартире пьяная вдрабадан подруга, оккупировавшая мой туалет. Подруга, которая может в любой момент начать буянить. И не просто швыряться унитазным ёршиком и угрожать вантузом, а использовать магию, слишком разрушительную для многоквартирного дома с тонкими стенами, которые могут просто не выдержать напор разгулявшейся банши и сложиться, как карточный домик. И, кстати, петь она перестала.
Руся оглянулась назад, а потом растерянно заметила:
– Надо же, действительно, как попугайчик. Свет погасили, и она замолкла.
Я налила воды в турку и поставила на плиту, предварительно включив огонь.
– Руся, мы обе знаем, что с вышедшей из-под контроля Нисой ни ты, ни я не справимся. И я не хочу потом объяснять Совету Старейшин как так получилось, что из-за нас погибли люди. Трогать Нису сейчас не самый лучший вариант.
– Ты бы могла, – негромко проговорила Руся. – Остановить её при необходимости. Ты ведь можешь использовать свою силу на суше. Просто не хочешь.
– Могу, – я включила воду в кране и ополоснула руки. – Но будет весьма трудно объяснить огромную волну, обрушившуюся на жилое здание.
– Почему? Море ведь рядом, – Руся взяла с подноса яблоко и громко откусила кусок.
Я присела рядом на табуретку.
– Ага, вот только между нами и морем – весь город.
– Всегда можно сказать, что это инопланетяне, – предложила Руся. – Свалим всё на них. Психи и маньяки, прикидывающиеся психами, обычно так и делают.
– Инопланетяне в космосе вообще-то живут, а не килькой в море резвятся, – отвергла я такой вариант и вновь ощутила вибрацию телефона.
Вынув аппарат, увидела сообщение с весьма занятным текстом.
«Бар, в котором работала погибшая называется «Белый кролик, Черный Кролик». Фомина сегодня на смене. Подумал, что вам будет интересно».
И подпись «Григорий».
Интересным парнем был этот Григорий. Слишком сообразительным и слишком понятливым. Новые знакомые, отличающиеся повышенной догадливостью и появляющиеся в самый подходящий момент не могут не вызывать подозрений. Но информация действительно была стоящей.
Я покрутила в руках телефон, а после начала набирать номер.
Макс ответил быстро.
– Чего? – босс был не в настроении.
– Слушай, у тебя есть список кабаков, в которых трудилась сестричка твоей бывшей?
– У меня нет, но я могу спросить у Мари.
– Как узнаешь, напиши, – попросила я. – И, Макс, поторопись.
– Кто из нас двоих начальник? – риторически проворчал он и связь прервалась.
Я села и стала ждать. Через несколько минут телефон, лежащий на столе, ожил. Беглого взгляда на экран хватило, чтобы увидеть знакомое название.
– Как давно ты была в баре? – поднимая взгляд на доедающую яблоко подругу, спросила я.
– Давно, – откликнулась Руся. – В день нашего школьного выпускного, когда вы с Нисой потащили меня в какой-то модный кабак со словами «Не ссы, тебе понравится».
– Это говорила не я, а Ниса, – сразу же начала отпираться я. – Её речевые обороты.
– Уверена? – хитро прищурилась Руся. – Ты ведь была такая пьяная, что когда мы проходили через детский парк, доковыляла до Чертового колеса, забралась в кабинку и уснула в ней. А когда колесо, сделав круг, вернулось обратно и тебя начал будить работавший там парень, ты пнула его в промежность, пригрозив сквозь пьяную дрёму, что если он не отстанет, то ты натравишь на него барракуду.
– Не было такого, – мгновенно заявила я.
– Было, потому что именно мне потом пришлось вытаскивать тебя из той кабинки, – криво усмехнулась Руся, наблюдая за моим лицом.
– А где в этот момент была Ниса? – задумалась я. Ведь мы всегда гуляли втроем, следовательно, если я дрыхла в кабинке старого аттракциона, то Ниса должна была болтаться где-то неподалеку. Возможно, её полоскало в ближайших кустах, которым она изливала весь свой внутренний мир. А точнее, всё содержимое своего желудка.
– Сидела на лавочке и ждала, пока ей проводник постельное белье принесет, – ответила Руся с милой улыбкой. – Ведь она была ещё более пьяная, чем ты и думала, что едет в поезде «Тбилиси-Батуми» в гости к дяде Вагану. Кто такой дядя Ваган – не спрашивай, не в курсе.
Я поперхнулась водой. Увидела, что кофе начал закипать и бросилась снимать турку с огня. Взмах рукой – и хлынувшая через край жидкость зависла в воздухе. Ещё одно мановение пальцами, кофе вернулось обратно в турку, а я потянулась к шкафчику, чтобы достать две чашки.
Владеть магией воды иногда было очень удобно, особенно в быту. Особенно, когда ты забываешь о кофе, который сама же варишь. Особенно, когда у тебя неудачный день, который начался с трупа, продолжился запоем подруги и грозил закончится вымыванием плиты.
– Никогда не понимала, почему ты так настойчиво пытаешься игнорировать собственные способности, – заметила Руся, забирая у меня свою порцию кофеина. – То, на что ты способна… Это ведь невероятно.
– Невероятно – это делить в уме пятизначные цифры, – ответила я после некоторого промедления. – То, что могу делать я не настолько полезно.
Я не лукавила и не скромничала. Я действительно могла справиться с некоторым количеством воды, особенно, в условиях чрезвычайных обстоятельств, но требовалась большая аккуратность и внимательность. В моем случае, это было то же самое, как если бы привыкший в топору лесоруб пытался вдеть шелковую нитку в крохотное игольное ушко.
– Ты можешь тушить пожары, причем делать это гораздо быстрее пожарников, – задумчиво протянула Руся. – Можешь останавливать потопы, возвращать реки в берега и…
– …и делать так, чтобы дождевая вода попадала в сливы, а не превращала улицы в бассейны, – закивала я со скепсисом. – Как ты себе это представляешь? Горит дом, вдруг врываюсь я в маске Бэтмена и всех спасаю? Это так не работает. Никогда не работало и никогда не будет работать. Как только люди узнают о нашем существовании, начнется сущий кошмар. Новая охота на ведьм. И охотиться будут даже не на нас.
– Это да, – согласилась подруга. – Люди слишком легко впадают в фанатизм и это каждый раз заканчивается очень плохо.
Меня вдруг осенило. А может быть, очередная «охота на ведьм» уже началась?
И я начала делиться своими соображениями с подругой, посвящая её во все события этого непростого дня.
Глава XII
Когда моя речь подошла к концу, я вытянула руку и взглянула на наручные часы. Было начало шестого.
– У тебя ведь нет планов на сегодняшний вечер? – поднимаясь со стула спросила я у слегка ошалевшей от всего услышанного Руси.
– Вообще-то…, – начала муза. На её лице проступило желание смыться домой и не принимать участия в затеянных мною авантюрах, но я уже решила:
– Ты идешь со мной.
Сунув свою и отобранную у Руси грязные чашки в раковину, я потащила подружку переодеваться.
– Ты уверена, что нам стоит это делать? – с подозрением покосилась Фируса на предложенное мною узкое черное платье, которое отличалось не только полупрозрачным верхом, но и крайне коротким низом.
– Абсолютно, – я была полна энтузиазма и с азартом перебирала вешалки с одеждой в своем шкафу. Всё было не то и не тем, пока, наконец, я не выудила темно-бордовое платье с высоким воротом-стойкой и длинными рукавами. Оно могло показаться скучным, если бы не эффектный разрез от колена и до верха бедра с правой стороны.
– Может быть, мы оставим это дело профессионалам? – продолжала сомневаться в моей затее Руся.
– Мы и есть профессионалы, – я передвинула дверцы стенного шкафа в другую сторону, открывая доступ к полкам с обувью. К бордовому платью требовались туфли на каблуке.
– Ты – юрист, который вообразил себя Мата Хари, – проворчала мне в спину подруга. – А я вообще искусствовед. И по природе своей не склонна ко всяким… авантюрам!
– Мата Хари была танцовщицей и шпионкой, – пробормотала я в ответ, придирчиво рассматривая имеющуюся у меня обувь. – Танцую я как пьяная креветка, а шпионка из меня ещё хуже, чем танцовщица.
– Ладно, – не стала спорить Руся. – Ты не Мата Хари, ты – Ниро Вульф.
Я стремительно развернулась и с обидой вперила руки в боки.
– Издеваешься? Старый толстый американец с подозрительной страстью к орхидеям? В каком месте я на него похожа?
– Да, – прищурившись, окинула меня оценивающим взглядом подруга. – Ты не любишь орхидеи.
Закатив глаза, я вернулась обратно к туфлям.
Через час мы с музой вышли из подъезда.
– И всё равно, мне не нравится эта затея, – оповестила Руся, усаживаясь на переднее пассажирское сидение моей машины.
Я пристегнулась ремнем безопасности и завела мотор.
– У тебя есть другие варианты?
– Да, остаться дома и последовать примеру Нисы, – надулась муза с видом бунтующего подростка.
– Напиться? – хмыкнула я, выезжая со двора.
– Нет, – отмахнулась муза. – В твоей квартире на всех троих унитазов не хватит. Я имела в виду лечь спать.
– Плохой вариант, – покачала я головой, внимательно следя за дорогой.
– Это почему? – возмутилась Руся.
– Это потому что «спать» никак не поможет в решении нашей проблемы, – ответила я, перестраиваясь в потоке, чтобы повернуть на перекрестке.
– Твоей проблемы, ты хотела сказать?
Я оторвалась от созерцания проезжей части и уделила внимание подруге.
– Нет, Руся, проблема именно наша. Потому что до сих пор не понятно, закопали мы живого оборотня или мертвого.
– Так может стоит поехать и проверить вместо того, чтобы играть в мисс Марпл?
– Всех выдуманных героев перечислила, которых знала или ещё парочка осталась в запасе? – выгнула я бровь. – Давай, жги, выдай мне свою месячную норму литературных отсылок и угомонись уже!
Руся отвернулась и недовольно фыркнула:
– То, что ты задумала опасно!
– Я задумала поговорить с подругой первой погибшей девчонки, – я притормозила на светофоре. – Что в этом может быть опасного?
– Давай ты не будешь делать хорошую мину при плохой игре! – воскликнула подруга. – Мы обе знаем, что происходит. Ты увидела закономерность, выстроила теорию и решила её проверить.
– Интересная версия, – не очень внятно промычала я в ответ.
– Ты всегда отличалась наблюдательностью, – отстраненно заметила Руся, глядя куда-то в сторону. – И умением делать правильные выводы. Все три жертвы, включая нашу дорогую алкоголичку, накануне своей гибели побывали в ночных заведениях. Двое из них там работали, а одна потащила туда малознакомого мужика. Предполагаю, что один конкретный бар особенно привлек твое внимание, да? И теперь ты, нарядив нас как дорогих эскортниц, решила ловить предполагаемого преступника на живца. Но, конечно, про подружку той первой девушки ты тоже не забыла. И решила совместить два дела в одно, так сказать, убить двух белок одним выстрелом из дробовика.
Я с уважением покосилась на подругу.
– Знаешь, иногда я забываю, что ты не только красивая, но ещё и умная…
Руся грустно улыбнулась.
– В нашей компании всё гармонично и закономерно. Я – красота, Ниса – сила, ты – ум. На самом деле, если бы тебя не было, не было бы и нашей троицы. Ты всегда была тем, кто нас объединял. Без тебя я бы никогда не стала дружить с банши, тем более, с такой сумасшедшей, как наша.
– И вот её как раз-таки следовало бы взять с собой, – вздохнула я, высматривая местечко, чтобы припарковаться у питейного заведения, где трудилась первая убитая девушка.
– Она сейчас в состоянии недвижимости, – покидая салон, заметила Руся. – То есть, сейчас её лучше не двигать. Жаль, но наша главная боевая единица временно не в боевом состоянии.
– Надеюсь, что действительно временно, – пробурчала я, бросая ключи в сумочку. – Наркология – не самое моё любимое место для посещений.
И мы пошагали ко входу в бар «Белый кролик, Черный Кролик». Вывеска соответствовала названию, представляя собой линейные очертания кролика из известной сказки, выполненные синей краской на черно-белом фоне. Смотрелось забавно, броско и видать было издалека. Нарисованный кролик куда-то стремительно мчал, зажимая в лапе большие карманные часы. Кстати, о часах…
– Художник – криворукий и косоглазый, – не оценила чужое творчество Руся, берясь за ручку входной двери, которую украшали разноцветные мозаичные витражи. Частью сознания я мимоходом отметила рисунок в верхнем правом углу – две змеи, красная и синяя, свернувшиеся кольцами друг напротив друга, напоминая известный «инь и янь».
– Он художник, ему можно, – проронила я, не особенно слушая подругу.
– Он не художник, он – ремесленник, – презрительно вынесла вердикт Руся.
Надо сказать, наша муза была права. Картинка на вывеске являлась очевидной отсылкой к весьма избитой теме и как бы заранее анонсировала, чего посетителям следует ждать внутри. Но всё равно казалась какой-то неправильной. Было в ней что-то, вызывающее смутное, едва осязаемое беспокойство. Однако эти мысли исчезли из моей головы так же быстро, как и появились, потому что мы вошли внутрь и… замерли у входа.
– Да чтоб вас всех подняло и перевернуло! – пораженно и безадресно пожелала наша вроде как воспитанная муза. – Ты куда меня приволокла?!
Я безмолвно выпучила глаза, озираясь по сторонам, тоже пытаясь понять, куда мы попали. Потому что обстановка внутри «Белого кролика, Черного кролика» была более, чем впечатляющей.
Огромное помещение тонуло в полутьме. Повсюду были беспорядочно расставлены низкие деревянные столики. Вокруг них, вместо кресел и стульев, красовались пуфики всех мастей, форм и видов. По потолку, по стенам, по периметру барной стойки и вдоль пола стелилась мигающая бело-розово-фиолетовыми тонами неоновая подсветка. Пол был разукрашен в крупную черно-белую шахматную клетку с визуальным эффектом, создающим иллюзию провалов. То есть, каждый шаг посетителя сопровождался нервным вздрагиванием, возникал непроизвольный страх рухнуть в одну из таких «ям». Белые стены были расписаны светящейся в темноте краской, из-за чего со всех сторон на посетителей взирали огромные выпуклые шахматные фигуры и неровно растущие на тонких ножках грибы с разноцветными шляпками, над которыми летали составляющие чайного сервиза. А прямо напротив входа плотоядно улыбалась клыкастая морда кота с такими пронзительно зелеными глазами, что эта зелень продолжала стоять перед внутренним взором даже если закрыть веки. В довершение всего этого безумного великолепия по залу клубился белый дым, тянущийся откуда-то сбоку.
– Обстановка называется «пещера любителя мухоморов», – заявила Руся, резко закашлялась и начала махать перед лицом руками, отгоняя странный дым. – Фу, как будто Змей Горыныч поперхнулся! Что за это за вонючий туман?
– Может быть, здесь проходит вейп-фестиваль? – пожала я плечами, пытаясь увидеть ещё хоть одно живое существо в этом разноцветном психоделическом аду.
– Чертовы любители попаровозить, – разозленной коброй зашипела Руся, закрывая ладонью рот и нос.
И я её понимала. У таких как мы обоняние было очень острым, обеспечивающим восприятие запахов на другом, более тонком уровне, чем у людей. А потому этот сладковато-тошнотворный запах не мог вызвать ничего, кроме мигрени. Находясь очень долго среди людей, мы привыкали как бы «отключать» свой чуткий нюх, чтобы не сойти с ума от разнообразия чужих запахов, но бывало, что они, запахи, слишком навязчивые, слишком тягучие, словно проникающие в носоглотку и прилипающие к ней. И вот этот запах был одним из таких липучих-приставучих.
– Теперь мне надо в душ, – прогундосила подруга, глядя на меня с укором.
– Душ не поможет, – я нос не закрывала, но старалась дышать ртом. Так было менее противно. – Здесь надо три дня в ванне отмокать.
– Добрый день, дамы, – вынырнул откуда-то слева парень в черных классических брюках, такой же жилетке и бабочке, но… на голое тело. Через локоть было перекинуто белое полотенце.
– Дамой будешь бабулю свою называть, – бросила Руся и так глянула на официанта, что тот невольно притормозил. Я тихонько покачала головой. Иногда мне казалось, что в Русе периодически просыпалась Ниса. – Позови управляющего или кто там в вашем шапито своей широкой попой занимает руководящее кресло?
Щека парня нервно дернулась. Он раскрыл рот, закрыл, развернулся и исчез за бархатной шторкой, болтающейся справа. Скорее всего, она отделяла рабочие помещения от основного зала.
– Ты бы полегче на поворотах, – попросила я.
Немного привыкнув к обстановке и освещению, начала осматриваться. Оказалось, что помимо нас клиентов в зале было немного. Точнее, их практически не было. Два парня сидели на высоких стульях за барной стойкой. И в самом дальнем углу притаилась влюбленная парочка, поглощенная друг другом настолько, что они не замечали ничего вокруг. Переглянувшись, мы с Русей направились к ближайшему столику почти у самой стенки слева от двери.
– Меня напрягает здешняя обстановка, – прошипела Фируса, с осторожностью присаживаясь на край пуфика.
– Меня, знаешь, тоже не сильно радует, – сдержанно отозвалась я. – Но ты мне нужна, поэтому потерпи, пожалуйста.
Едва только мы устроились, как к нам поспешно приблизилась девушка неопределенного возраста и ещё более неопределенного вида. И дело было не в сумраке, наполняющем помещении, из-за чего сегодняшняя пенсионерка вполне могла сойти за вчерашнюю школьницу. А в том, что лицо барышни радовало взгляд таким плотным и основательным макияжем, что под ним можно было скрыть что угодно. Не только многолетние морщины, но и три развода, пятерых детей, ипотеку, пигментные пятна и ожоги третьей степени. Наряд её также поражал воображение стилем и обилием оттенков – что-то среднее, между коротким платьем и длинной футболкой в буро-оранжево-желто-зеленых разводах. Как будто кто-то просто плеснул в неё краской, когда она проходила мимо лакокрасочного завода.
– Здравствуйте, – просияла незнакомка неестественно белозубой улыбкой. – Меня зовут Лидия. О чем вы хотели со мной поговорить?
– Зависит от того, кто вы, – пробурчала Руся, окидывая девушку пристально-оценивающим взглядом с ног до головы.
– Я – управляющая, – с достоинством сообщила Лидия, заправляя за ухо прядь коротких, не достигающих плеч, светлых волос.
– Меня зовут Фируса, – представилась подруга, а после кивнула головой в мою сторону: – А её Ди, она занимается расследованием убийства вашей сотрудницы.
Брови Лидии взлетели, скрывшись под длинной челкой, и она с подозрением воззрилась на меня.
– Вы из полиции? – растеряв всю любезность спросила она. – Если да, то покажите документы.
– Я не из полиции, – честно призналась я, вынимая визитку из сумки. – Я из частной конторы.