– А «Кролик»?
– Правильно мыслишь, – одобрил Ян и взглянул на Гришу: – Сам расскажешь или мне?
Гриша в ответ лишь утробно зарычал, его челюсть выступила вперед, лицо ужесточилось и исказилось злобой.
– Нет? Не хочешь? – с ложной заботой и не менее ложной улыбкой поинтересовался Ян. – Не хочешь рассказать ей о том, как собирался использовать, чтобы избавиться от Макса? Ведь он крепко держит тебя за яйца.
А затем уже мне:
– Ты знала, что вожак полностью контролирует свою стаю? Главенствующий мохнатый способен заставить члена стаи как перекинуться в животное, так и наоборот – вернуться в человеческий облик. Для подчиняющегося оборотня это безумно больно, потому что в момент насильственной смены облика его тело всецело контролирует вожак. Контролирует одной только силой воли, силой своего разума. Но это не все. Если доминант прикажет – оборотень убьет себя даже в том случае, когда отчаянно хочет жить. Именно это и произошло в баре, когда вы с Русей так не вовремя туда нагрянули.
– Лидия…, – начала было я, но Ян оборвал, закончив:
– …была оборотнем, как и бармен, который сразу заметил ваше появление. Он узнал и Фирусу, и тебя. И оповестил своего вожака о том, что в бар заявилась известная нереида в сопровождении известной музы. Ты в курсе, что все волки в этом городе знают тебя в лицо? Так вот, бармен связался с Гришей, а потом Гриша позвонил управляющей из здания, в котором когда-то располагался ресторан.
– Из «Пирамиды», – выдохнула я.
– О, ты в курсе? – неподдельно удивился Ян.
Я кивнула.
– Мишка рассказал. Им удалось получить расшифровку всех звонков, совершенных на рабочий телефон управляющей. Узнав про «Пирамиду», я заподозрила Лозовского из-за его сферы деятельности. Решила, что ресторан принадлежал ему.
– И была права, «Пирамидой» действительно владел Дмитрий. Старое здание и сейчас принадлежит ему, не официально, конечно. И именно оттуда звонил Гриша, который решил, что так никто не сможет установить личность звонившего. Вскрыть замок человеку, чьим официальным занятием является поиск и ловля преступников, не составило труда. А про то, что «Пирамида» стоит пустой и никому не нужной, он давно знает, это ведь его территория. Вернее, территория отдела, в котором трудится наш дорогой вожак и который расположен в двадцати минутах ходьбы от самой «Пирамиды». Грише потребовалось в три раза меньше времени. Когда передвигаешься со сверхъестественной скоростью, пробежать несколько кварталов легче, чем чихнуть.
– Лидию убили… по телефону? – не поверила я своим ушам.
Глава XXXIV
– Не веришь мне, – Ян указал на оборотня, который рычать перестал и теперь просто молча взирал на вампира ненавидящим взглядом, желая тому провалиться под землю прямиком к чертям в объятия. Но в бой не рвался, либо опасался противника, либо хотел ещё послушать. – Спроси у него.
Я перевела вопросительный взгляд на Григория:
– Ничем не хочешь поделиться?
Но Гриша смотрел так, словно не видел.
– Лидия была опасна для него, – вновь заговорил Ян. – Во-первых, она хотела уйти из стаи и уехать из города. Даже удалила татуировку, которую набивают волки при вступлении в ряды местных мохнатых. Во-вторых, когда вы с Фирусой заявились в бар, она запаниковала, испугалась, решила, что муза тебе всё рассказала. Женщина была на пределе, готовая вот-вот сорваться. Гриша это знал, он знает обо всем, что происходит с его волками, ведь у них есть что-то вроде коллективного разума, связи, позволяющей им чувствовать друг друга. Ты заметила? – резко сменив направление повествования, обратился ко мне Ян.
Я в полном недоумении покачала головой.
– Я сказал, что бармен «Кролика», оповестивший Гришу о вашем появлении, узнал и тебя, и Фирусу. С тобой всё просто. Многим волкам поручалось за тобой следить.
Я изумленно раскрыла рот, не нашла, что сказать и рот закрыла. Но услышанное далее заставило меня вообще позабыть обо всем на свете.
– Им приказывал это делать Гриша, а Грише приказывал Макс. У них те же отношения, что и у Лозовского с ягуареттами – сотрудничество, основанное на клятве подчинения. На самом деле, именно благодаря покровительству Макса Гриша смог убить прежнего главаря и занять его место. Лозовский позаимствовал у брата эту идею. Но решил быть чуть более оригинальным и, как ему показалось, дальновидным. Ягуаретт он выбрал из-за их былой славы. И по этим же причинам всеми силами способствовал возвращению этой славы. Но! Откуда бармен знает Фирусу? Я, кстати, с ним побеседовал. Много интересного узнал. Пришлось, правда, утомить свой слух его воплями. Знаешь, в моем родовом замке имеется отличная пыточная, в её стенах развязывались языки даже у самых стойких, но там ужасное эхо.
– А я думаю, куда он пропал? – негромко проговорил Гриша, задавшись явно риторическим вопросом.
– Хочешь вернуть своего песика обратно? – милостиво предложил Ян, склонив голову к плечу.
– Нет, оставь себе, – рыкнул Гриша, блеснув глазами. Он всё ещё балансировал на тонкой грани между потерей человеческого облика и началом обращения.
– Ответ! – крикнула я, привлекая к себе внимание сразу двоих. Мужчины повернулись ко мне с практически одинаковыми выражениями на лицах, с которых лилась ненависть вперемешку с желанием поквитаться. Кажется, оба имели друг к другу давние претензии.
Завладев вниманием и Князя, и вожака, я пояснила:
– Я хочу знать ответ на вопрос. Откуда бармен знает мою подругу? – я кивнула на Русю. Муза, пока ребята мерялись уровнем тестостерона, тихонечко отползла к Нисе и теперь сидела рядом с банши, вцепившись в её ногу, как в спасательный круг.
– Они встречались и не единожды. А перед тобой просто ломали комедию. Фируса сделала вид, будто видит его в первый раз, а парень, поняв, что муза ведет себя с ним, как с незнакомцем, поддержал её линию поведения. На самом деле, через бармена твой недоделанный женишок передавал Фирусе китайское «сияние», которые она потом различными способами доставляла тем, кому нужно. Расчет был на то, что, приняв их, девушки ослабнут, а ягуаретты наоборот, потеряют контроль над собой и нападут на любовниц. В трех случаях так и случилось, но с Нисой вышла осечка.
– Зачем? – прошептала я, чувствуя, как начинает жечь глаза от горьких слез. – Зачем нужно было всё это делать? Для чего?
– Как и всегда – деньги и власть, два мотива, которые правят миром, – вдруг нормальным, а не гортанно-низким голосом заговорил Гриша. – Фируса узнала об имеющемся у Лозовского списке потенциальных партнерш для ягуаретт. Наш дорогой бизнесмен далеко не посторонний ей человек. Она тебе не говорила? Он владелец её галереи. Лично принимал музу на работу. У них даже был роман. Краткосрочный, как и все остальные, потому что Лозовский в принципе старается делать так, чтобы женщины в его жизни долго не задерживались. О том, что у бизнесмена есть брат и это никто иной, как твой босс – она тоже знала. Во времена их романа она как-то осталась у Лозовского на ночь. И в ту же ночь очень неудачно к нему домой нагрянул Макс, выяснять сложные братские отношения. Кстати, именно роман брата с твоей подружкой послужил тому причиной. Макс решил, что Лозовский таким образом пытается подобраться к тебе. Беседа велась на повышенных тонах, что разбудило уснувшую к тому моменту музу. Она подслушала разговор и узнала голос ночного посетителя.
– Почему ты мне ничего не сказала? – с болью спросила я у музы.
– Я хотела, – прошептала муза с таким отчаянием, что у меня закололо под ребрами. – Но я забыла.
– Ага, временный маразм! – со злым смехом рявкнул Гриша. – Как в прогнозе погоды – местами облачно!
– Она не забыла, – тихо, но твердо проговорил Ян. – Просто не захотела сказать, решила приберечь эту информацию до лучших времен. А потом шантажировать Макса, а, возможно, и обоих братьев сразу.
– Но почему именно эти девушки погибли? Чем они не угодили? – несмотря на боль внутри, где-то в области сердца, я хотела разобраться. Хотела понять.
– Максу, с которым твоя подружка вступила в сговор против Лозовского, было наплевать, кого убивать, – ответил Гриша. – Он хотел только одного – подставить брата и заставить Совет, который за очень большие деньги занял позицию замалчивания и невмешательства, вернуть ягуаретт туда, откуда прибыли и наказать самого Лозовского. Всё остальное – инициатива музы. Она подробно изучила список Лозовского, выбрала наиболее проблемных дам, а после нашла тех, кто готов был заплатить за их смерть хорошие деньги.
– Она хотела на этом заработать? – медленно проговорила я, не сводя глаз с подруги, которая замерла на полу, напоминая большую сломанную куклу.
– Если твоя смерть кому-то очень выгодна, на этом можно сделать хорошие деньги, – кивнул Ян.
– Сирену заказал кто-то из ваших, – проговорил Гриша в мою сторону. – Из морских. В наказание за побег к людям. Смерти студентки-администратора хотела… Лидия.
– Что? – поперхнулась я. – За что?!
– Они знали друг друга ещё до того, как девчонка пришла работать в «Кролика». Не в привычном понимании этой фразы, но всё же, – дернул щекой Гриша. – Родители Егоровой когда-то убили племянника Лидии. Семья управляющей и клан онни жили на одной улице. Когда мальчишка пропал, Лидия начала подозревать странных соседей, которые хоть и выглядели абсолютно обычными, вели себя крайне подозрительно. Они вызывали у неё необъяснимое чувство ужаса, которое девушка никак не могла перебороть. Правда, доказать их причастность к пропаже родственника она так и не смогла. Лидия открыто заявляла о своих подозрениях, многократно обращалась в полицию, но по итогу отступила. Тогда она даже не предполагала, что живет по соседству с чудовищами. В те времена она являлась человеком. Лишь спустя несколько лет на неё напал оборотень во время похода в лес и укусил, превратив в одну из нас. Тогда же она узнала о существовании другого мира, нашего мира. После этого подозрения в отношении странной семьи обрушились на неё с новой силой. И она больше не могла их игнорировать, как раньше. Пробравшись как-то ночью в дом Егоровых, она спустилась в подвал, где обнаружила несколько детских скелетов и кучку вещей, среди которых была кепочка её племянника. Дальше всё просто. Лидия узнала, кто они такие и как их уничтожить, и организовала поджог, но кое-кто спасся. Маленькая девочка, которая еще не успела войти в фазу полной силы. Лидия не знала о выживших, а когда узнала, девчонку уже удочерили, сменив имя. Долгие годы она искала маленькую онни, фанатично стремясь закончить начатое. И когда к ней пришла Фируса с рассказом, что ненавистный ей ребенок вырос и сейчас благополучно проживает в одном с ней городе, более того, работает в одном с ней баре, у Лидии окончательно слетела крыша. Она заплатила за смерть девчонки, но потом… с ней начало что-то происходить. Возможно, проснулась совесть? Не суть. С каждым днем она становилась более неуравновешенной. И опасной.
– И поэтому ты пошел по пути наименьшего сопротивления, – презрительно усмехнулся Ян. – Просто убил саму Лидию.
– У меня не было выбора, – прохрипел Гриша. – Появление Ди под руку с музой окончательно свело Лидку с ума. Она бы им всё рассказала!
– А тебя это не устраивало, – догадался Ян. – Ведь ты сам хотел это сделать, но в правильный момент. Когда Ди успеет разочароваться во всех, кто ей близок.
– А что по поводу последней жертвы? – оборвала я этот бесполезный спор. – Ты сказал, что она была кицунэ. Случайно, не той, которая помогла Лидии устроить поджог?
– Нет, – с кривой усмешкой Гриша кинул взгляд на боявшуюся пошевелиться музу. – Она не участвовала в этой истории. Но, как я уже сказал, с тех пор, как твоя бабушка поселилась среди людей, много чего начало происходить в городе. Кицунэ были среди тех, кто снялся с привычного места обитания и переехал сюда. Последнюю погибшую девушку «заказала» не Лидия, а её бывший любовник, от которого она забеременела. И отказалась делать аборт. А мужику дети ни к чему, тем более, от практически проститутки, потому что разборчивостью связей мадам не страдала. Срок беременности был минимальным, но несостоявшийся отец поторопился раскошелиться ради устранения проблемы.
И Гриша с загадочной и одновременно ликующей улыбкой посмотрел на Яна, который ответил ему устало-ледяным взглядом.
– Не хочешь узнать имя несостоявшегося отца? – едва ли не мурлыкнул Гриша, преисполненный какой-то темной радостью.
Звонок в дверь раздался неожиданно, но требовательно. И не прерывался ни на секунду, как будто звонивший ткнул пальцем в кнопку и не желал отпускать, пока на него не отреагируют.
– Кто это? – в один голос спросили Гриша и Ян у меня.
– Не знаю, – проворчала я. – Моё рентгеновское зрение временно недееспособно! Не дом, а проходной двор какой-то… Может, меня кто-нибудь развяжет наконец?
– А мне и так нравится, – низким голосом проговорил Гриша, окидывая меня таким взглядом, что будь я понаивнее, покраснела бы.
– Мне тоже, – на полном серьезе выдал Ян и тоже воззрился на меня, заставив внутренности дернуться и задрожать.
– Кому-то придется открыть дверь, иначе здесь соберутся все мои соседи, – заметила я, настойчиво желая сменить тему.
– У тебя сейчас нет соседей, я узнавал, – заявил Гриша, а после кивнул кому-то, кто находится у меня за спиной.
– На лестничной площадке нет, – подтвердила я. – А вот сверху и снизу жильцы имеются. Стены в доме тонкие, пальцем проковырять можно. И что-то мне подсказывает, что этот звонильщик просто так не уйдет. Развяжи и я просто скажу, что сейчас занята, – попросила я Гришу, глядя на него со всей имеющейся в моем арсенале искренностью.
– Развязывать тебя опасно, я не стремлюсь быть утопленным, – пробормотал Гриша, но я успела заметить сомнение, мелькнувшее на его лице. – Пока заговоренное серебро на тебе, ты не можешь использовать магию. Кто знает, что случится, когда я сниму с тебя наручники.
– Через глазок не рассмотреть, кто там, – пробасили сзади. Это ходивший на разведку к двери мохнатый вернулся с бесполезным отчетом.
– Развяжи, – требовала я.
– Ладно, – сдался, наконец, Гриша. – Но наручники не сниму.
Я бросила короткий взгляд на выглядящего равнодушным Яна, тот лишь моргнул в ответ на мой немой вопрос. Мы оба знали, почему они до сих пор не подрались. Потому что нападение одного из них на другого означало бы начало войны между оборотнями и вампирами. И ещё неизвестно было, кто из этой войны выйдет победителем. Кроме того, по старым правилам, которые всё ещё работали, я, вроде как, считалась добычей вожака, что автоматически делало меня неприкосновенной для Яна.
Гриша быстро распутал все узлы, не позволив сделать это шагнувшему было ко мне молодому оборотню. Помог подняться, придерживая за руку. Я недовольно вырвала свой локоть из его пальцев и с трудом переставляя занемевшие от длительного сидения ноги направилась к двери под звук продолжающего надрываться звонка.
– Да иду я, иду, – проворчала, приближаясь к порогу. Щелкнула замком, нажала на дверную ручку и толкнула створку, мысленно готовясь к чему угодно.
– Привет, – лучезарно улыбнулся Макс. – Поговорим?
– Нет, – выдала я такую же широкую, но очень фальшивую улыбку, позволяя глазам оставаться злыми. – Не поговорим. Занята я.
– Чем же? – сейчас в нем не было абсолютно ничего от моего старого друга. Вся эта властность, самодовольство, чрезмерная уверенность – всё это было чужим. И он теперь был чужим.
Сглотнув, я попыталась пошутить, не позволяя боли показаться:
– Вышиваю я. Крестиком.
– Давай вышивать вместе! – нагло предложил Макс и попытался войти в квартиру, но я перегородила путь.
– Нет.
– Почему? – продолжал веселиться парень.
Я же перестала изображать радость от встречи и с ненавистью тихо проговорила:
– Потому что есть большой шанс, что я выколю тебе глаза иголкой. Уходи.
– Знаешь, – он почесал бровь. – Вообще-то с предложением поговорить я обращался не к тебе.
Схватив за плечи, он отодвинул меня в сторону. Вошел и аккуратно прикрыл за собой створку.
– Какая встреча! – воскликнул бывший друг, возникая в комнате. – Ян, давно не виделись! Григорий, отлично выглядишь!
Ян и Гриша ответили красноречивым молчанием. И оба уставились на меня, вошедшую следом за Максом.
– О! – заметил он их повышенное внимание к моей персоне. – За мою невесту можете не беспокоиться. Я о ней позабочусь.
– Ты бы о себе сначала позаботился! – рявкнула я. – И вообще, что ты забыл в моем доме?
– Дорогая, – обратился он ко мне через плечо. – Ты могла бы не вмешиваться? Тем более, всё что принадлежит тебе – принадлежит и мне.
– Только после того, как мы вступим в брак, – процедила я, мечтая воткнуть в эту спину, затянутую черной шелковой рубашкой топор, а ещё лучше – большое такое, острое копье.
– Не переживай, ждать недолго осталось, – пропел Макс с таким выражением лица, которое я ещё никогда не видела. И кажется, это был его подлинный облик. – Кстати!
Он лихо развернулся и прикоснулся к наручникам, сковывающим мои руки. Металл нагрелся до едва терпимой температуры, зашипел как живой, пошел пузырями и осыпался к моим ногам серым пеплом.
– Зачем? – прошептала я, пораженная не только его действиями, но и тем, как легко он справился с зачарованным серебром.
– Только я имею право сковывать тебя, – с нажимом и очень серьезно произнес Макс. – Только я, и никто другой.
– Ди, – вдруг очень четко проговорила Фируса, встав на колени рядом с Нисой.
Наши взгляды встретились. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но я в её прочла решимость.
И надежду.
– Беги! – завопила подруга.
Дальше произошло одновременно несколько событий.
Подхватившись с пола, Руся сдернула с лица обездвиженной банши скотч. В свою очередь Ниса, переборов силу действия наручников, одним сильным рывком разорвала цепочку, соединявшую кольца. Лозовский в ней не ошибся, она была невероятно сильной. Замерев на долю секунды и бессмысленно уставившись куда-то в пространство… Её глаза засветились льдисто-голубым и Ниса закричала.
Такого страшного, искреннего, будто раздающегося из самых потаенных уголков её души, и яростного крика я не слышала никогда в своей жизни и, если честно, не хотела бы когда-нибудь услышать вновь. Потому что из-за него не просто стыла кровь в жилах. Из-за него начинала вопить от ужаса буквально каждая клеточка тела.
Я успела лишь заткнуть пальцами уши, упасть на пол и кубарем выкатиться в прихожую, прежде, чем голова взорвалась адской болью, а перед глазами запрыгали ослепительные точки. В какой-то момент показалось, будто я погружаюсь в глубокий колодец, где нет ничего, кроме белого шума. И, наверное, я так бы и осталась в этом колодце, достигнув дна, если бы сильная рука, вцепившаяся в моё предплечье, не вырвала меня обратно.
– Ты как? – низким голосом, который был так не похож на её обычный, прохрипела Ниса.
– Как утром первого января, – сообщила я, хватаясь за протянутую мне ладонь и неловко выбираясь из груды вещей, в которой я каким-то образом оказалась. Подняв голову, поняла, что падая, сорвала с вешалки верхнюю одежду, которую не успела убрать с зимы. – Вроде живая, но есть сомнения.
– Кажется, я все-таки повредила тебе мозг, – нахмурилась Ниса и приложила свою руку к моему лбу так, словно пыталась измерить температуру.
– С чего ты взяла? – свела я глаза у переносицы.
– Ты стала плоско шутить, – хмыкнула банши, разговаривая голосом своего дяди. – И рожи не корчи, и так страшно.
– Ничего нового, у меня всегда было паршивое чувство юмора, – отмахнулась я, убирая ладонь подруги от своего лица. – Я думала, ты не умеешь кричать.
– Не умею, – чуть сконфуженно поморщилась Ниса. – Но недавно начала тренироваться. В тайне от отца, конечно. Если бы он узнал о моих попытках, то злости сгрыз бы собственный ятаган. Он считает, что я ещё не готова.
– А это опасно? – забеспокоилась я.
– Немного, – пожала плечами Ниса с легкомысленной улыбкой. – Но главное, что наши враги повержены!
И она отступила в сторону, давая мне возможность насладиться видом повалившегося навзничь оборотня, того самого, который сторожил входную дверь и чью голову теперь украшали две красные струйки крови, сочившиеся из ушей.
– Ян! – вспомнила я и со всех ног ринулась в комнату. Но вампира там уже не было, лишь на пустом стуле, где я провела не самые приятные минуты в своей жизни лежала серебристая перчатка.
– Ушел по-английски, – заключила подруга, деловито упирая руки в боки. – Не прощаясь.
Я подняла перчатку и крепко сжала её в руке. Под пальцами что-то захрустело, отогнув край, я поняла, что внутрь перчатки была вложена записка.
– Что с остальными? – спросила я, не решившись прочесть оставленное послание сразу же.
– В отключке, – деловито сообщила банши, садясь рядом с Гришей. Приподняв его руку, она отпустила её, и та с глухим стуком упала обратно на ковер. – Но вроде живы, хотя я и не ручаюсь за сохранность их слуха.
Я быстро обошла присутствующих, убедившись, что все оборотни валялись без сознания и все с кровавыми потеками возле ушей.
– Очухаются, – решительно заявила я и приказала: – Хватай музу и пошли.
– Куда? – спросила Ниса со вздохом огорчения, стоя над бесчувственно растянувшейся рядом со стулом Русей.
– К тебе нельзя, там будут первым делом искать, когда восстановятся, – начала быстро просчитывать я. – К бабуле ехать только её расстраивать. Плюс там может околачиваться мой папаша.
– К моим тоже нельзя, – предупредила Ниса. – Отец сразу поймет, что с ней случилось.
Ниса указала на кровь, которая присутствовала на музе также, как и на всех остальных, хоть и в меньшем количестве. Скорей всего потому, что Руся успела зажать уши и уйти с траектории вопля банши.
Под моими ногами что-то хрустнуло.
– Ты разбила мне все окна, – процедила я, отступая в сторону и глядя, как проникающий в квартиру легкий ветерок приподнимает задернутые шторы.
– Извини, невозможно воздействовать криком выборочно, – съехидничала Ниса, закидывая тело подруги себе на плечо.
– Ты уничтожила всё стеклянное, что было в этой комнате, – подвела я неутешительный итог, рассматривая усыпанный разноцветными осколками пол, разбитый плафон люстры, уничтоженный ночник, две разлетевшиеся на куски вазы и горстку стеклянной крошки, оставшейся от стоявшего на тумбочке стакана.
– Потом пострадаешь по своему имуществу, – разгневанно зашипела Ниса, с опаской покосившись в сторону глухо застонавшего Гриши. – Давай убираться отсюда.
Я горестно вздохнула, и мы втроем покинули мою квартиру, не запирая дверь на замок. А толку? Очнувшиеся оборотни либо выбьют дверь, либо вырвут её вместе с петлями.
Я вызвала лифт и начала нетерпеливо перетаптываться на месте.
– Куда едем? – спросила Ниса, спуская Русю со своего плеча и подхватывая под плечи так, словно подружка была просто очень сильно пьяна и не способна устоять на своих двоих. Я одобрительно кивнула, такая поза вызовет гораздо меньше подозрения у окружающих в случае, если мы с кем-нибудь столкнемся.
– К Наташе, – сообщила я, заходя в кабину.
– К подружке убитой студентки? – изумленно уточнила Ниса, выпучив глаза.
– Ага, – кивнула я и достала из кармана связку ключей, показав Нисе. – Прихватила, когда мы там были в прошлый раз.
Реакция подруги испугала меня своей неожиданностью.
Она начала громко хохотать.
– Ты так восхищаешься моей предусмотрительностью или у тебя припадок? – нервно полюбопытствовала я, наблюдая, как подруга ухахатывается, хватаясь за живот. – Я просто не всегда различаю, что с тобой происходит.
– Я сама не всегда различаю, что со мной происходит, – утирая слезы, поведала Ниса. Её грудь высоко поднималась и опускалась, словно она пробежала стометровку. – То ли истерика, то ли давление поднялось.
Двери лифта распахнулись, и мы вышли.
– А что с ней будем делать? – спросила Ниса. Борясь с безвольно болтающимися конечностями подруги, она пыталась усадить, а проще говоря, запихнуть Русю на заднее сидение авто. Муза упорно запихиваться не желала, то и дело норовя вывалиться на не совсем чистый асфальт.
– Поговорим, – решительно заявила я, садясь за руль. – А потом видно будет.
– Ты сможешь? – сидя на переднем пассажирском сидении и глядя прямо перед собой, тихо спросила Ниса, когда мы выезжали со двора. – Ты сможешь отдать её Совету? Ведь именно так мы должны поступить. Своих убивать нельзя. А она… ну, не то, чтобы убила, но посодействовала этому. Фактически, Руся была соучастницей преступления. Хотя… тогда и меня надо отдать. Я ведь тоже убила своего.
– Слышала, что сказал Гриша? – устало выдохнула я. – Совет не так благонадежен, как раньше.
– Ты веришь оборотню? – скривилась Ниса.
– В этом плане – да.
– И что же делать? – в крайней растерянности спросила Ниса.
– Один из немногих полезных уроков, который преподал мне мой отец, звучит так: тот, кто выносит приговор должен сам занести меч.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ