Глава XXVII
Добравшись до квартиры, у которой стояло ещё два элемента мебели в белых одежках, я открыла дверь своим ключом, вошла и нос к носу с бабушкой столкнулась, которая как раз бежала из кухни в комнату с подносом, уставленным снедью.
– О, Боги, – хватаясь за сердце, выдохнула бабуля, едва не роняя поднос.
– Всё нормально, – поднос я подхватила, вручила обратно бабуле, чмокнула её в щеку и быстро скинула обувь. – Не переживай.
– Ты себя в зеркало видела? – поинтересовалась ба.
– Ага, я красотка, – весело подмигнула, направилась было в комнату, потом быстро вернулась обратно, вновь отобрала у бабушки поднос и уже в компании с ним отправилась навстречу злу.
В гостиной, расположившись на застеленном цветастым пледом диване гордо восседал отец, закинув ногу на ногу.
– Дочь, – поприветствовал он меня церемониальным кивком.
– Здрасьте, – невежливо буркнула я, практически швырнула на стол перед отцом еду, едва не отправив бутерброды прямиком в королевский лоб, и упала в кресло в углу.
Лицо родителя напряглось, сильнее выступила вперед и так немаленькая челюсть, но он промолчал. Несколько минут мы глупо пялились друг на друга в тишине, нарушаемой лишь воплями дворовых котов за окном.
За то время, что мы не виделись, отец ничуть не изменился, что было не удивительно. Посторонний человек, взглянув на моего папулю ни за что бы не поверил, что у него имеется взрослая дочь. Потому что выглядел король как мой ровесник, хотя лет ему насчитывалось больше, чем мне раз в пять. Внешность он тоже имел впечатляющую. Высокий, складный, с узкими стройными бедрами и широкими плечами. Длинные и абсолютно белые, белее первого снега, волосы достигали плеч и спускались аккуратными гладкими прядями ниже, почти до самой талии. Мягкие полные губы ярко выделялись на бледном лице, так же, как и зеленые, точь-в-точь как у меня самой глаза, менявшие свой оттенок в зависимости от настроения. Сейчас они были почти прозрачными, цвета средиземноморской волны, пронизанной золотыми лучами полуденного солнца.
– Что с твоим лицом? – первым нарушив молчание, спросил отец, наморщив гладкий лоб. Мой внешний вид он воспринял почти как личное оскорбление.
– Неудачная процедура в салоне красоты, – улыбнулась я холодно. – Больше не пойду к этому косметологу.
– А что это за тряпки на тебе? – не успокаивался родитель.
Я вяло оглядела себя.
Ничего не тряпки, вполне приличная одежда. Была. После знакомства с Лозовским моя любимая рубашка радовала глаз пятнами и рваными дырками, словно я сперва помыла ею пол, а после надела на себя. Юбка тоже пострадала, но она была черной, поэтому низ выглядел лучше, чем верх. Завершающими штрихами в образе девочки-катастрофы, у которой что ни день, то новая драка служили царапины и ссадины, разбросанные по всем открытым участкам тела. А ещё синяки. Они к моменту встречи с отцом начали активно проступать и переливаться всеми оттенками фиолетового.
– Новая мода, – нашлась я. – Называется «бомж на пикнике у теплотрассы».
Папа подвинулся вперед, прищуривая глаза и внимательно рассматривая мою голову.
– А почему у тебя в волосах стекло? – я только открыла рот, а он уже ехидно поинтересовался: – Новая мода под названием «летела с сеновала, тормозила об окно»?
– В точку, – щелкнула я языком.
– Ты меня позоришь, – прошипел отец, стискивая пальцами длинную трость, которая на самом деле тростью не была.
– Только этим и занимаюсь каждый день, – согласила я и тряхнула волосами, из которых действительно посыпались кусочки стекла. – Так, зачем приперся?
– Хотел увидеть свою дочь, – чуть сдержаннее произнес отец, поджимая губы.
– У тебя дочерей – целый диверсантный отряд и все под боком, – фыркнула я. – На них и смотри, я тебе зачем?
– Ты – мой старший ребенок, – как-то слишком пафосно выдал папуля, гордо вскидывая подбородок.
– Спасибо, что сообщил, – кивнула я. – Я-то не в курсе была…
– Хватит! – резко вскрикнул папуля. – Хватит язвить и ёрничать, я лучше других знаю, что ты языкатая.
– Нормальные люди называют это остроумием, – заметила я, продолжая изображать на своем лице что-то, что по идее должно было быть улыбкой. – Но такая формулировка тоже сойдет.
– Надеюсь, твой будущий муж оценит твои способности, – едко заметил папуля, отчего я моментально перестала что-либо изображать.
– До оговоренного двадцать пятого дня рождения больше года, – с уверенностью заявила я. – А до тех пор я не буду говорить на эту тему. У нас с тобой договор.
– К сожалению, да, – кивнул отец, поправляя рукав белого пиджака. Вот же, помешанный на белом цвете. – Но кое-что изменилось, о чем я вынужден тебе сообщить.
– Только не говори, что ты решил провести свадьбу раньше, – напряглась я. – Потому что даже ты, как бы у тебя не зудело под хвостом, не можешь нарушить собственное обещание.
– Нет, я не об этом, – вдруг очень по-человечески произнес отец, отводя глаза. – Я должен тебя предупредить, что твой будущий муж уже некоторое время находится в городе.
– Мне сообщили, – с трудом выговорила я, после некоторой заминки. – Бабушка сказала, что он приехал заранее.
– Да, – нехотя выговорил папа, чересчур старательно не глядя мне в глаза. – Но несколько значительно заранее, чем ты могла бы подумать исходя из данной формулировки.
Я мысленно выругалась. Не понять, куда клонит отец было невозможно.
– Как давно? – хрипло выдохнула я, одновременно и торопясь услышать ответ, и не желая ничего знать.
– Несколько лет, – нарочито внимательно рассматривая свои ногти ответил отец.
– Несколько – это сколько? – продолжала допытываться я.
– Шесть. Шесть лет.
– Шесть лет?! – заорала я, вскакивая на ноги. – Почему ты раньше не сказал?!
– Потому что знал, как только скажу, ты умчишься на другой конец света! – подскочил отец вслед за мной. – Ищи тебя потом!
– Уходи, – зашипела я, стискивая кулаки и чувствуя, как от напряжения вздрагивает каждая мышца в и так пострадавшем теле. – Я не хочу тебя видеть… Проваливай!
– Не могу, – проговорил отец, уставившись в стенку мимо меня. Выдохнул, расстегнул воротник и рухнул обратно, словно подкошенный. – Я должен тебя кое-кому представить.
– Та-а-а-ак, – не хорошо протянула я. – И кто же этот «кто-то»?
В сгущающихся сумерках за окном что-то сверкнуло. Уловив быстро возникший и также стремительно погасший свет краем глаза, я невольно дернулась. Нервы были натянуты до предела.
Затаив дыхание и отступив на шаг назад, я уставилась в пространство за окном, ожидая чего угодно. Даже появления Лозовского, который был черт пойми кем и, возможно, умел летать по воздуху.
Первые несколько мгновений ничего не было видно, а после на балконе, который от комнаты отделяла лишь стеклянная дверь, прикрытая прозрачной занавеской, зашевелилось что-то темное и объемное. Медленно скрипнула ручка балконной двери и также медленно приоткрылась сама дверь.
– Познакомься с Тэяном, принцем Грома и Молний, – устало промолвил отец, когда укутанная в черный плащ фигура ступила в комнату. – Твоим будущем мужем.
Фигура одним широким движением сбросила плащ, который с душераздирающим в наступившей гробовой тишине шуршанием соскользнул к мужским ногам.
– Макс? – с нарастающей болью в груди, прошептала я и попятилась.
– Ди, – протянул ко мне руку человек, которому я доверяла, как себе. В которого верила, как в себя. – Мне нужно многое тебе объяснить.
А я лишь трясла головой и пятилась назад, не в силах вымолвить ни слова. Во все глаза я глядела на того, кого считала другом. На того, кто теперь выглядел незнакомцем. Потому что выяснилось, что он и был для меня незнакомцем.
Краем сознания, той частью себя, которая оставалась хладнокровной и рациональной даже в самые тяжелые времена, я осознала, что в начальнике что-то неуловимо изменилось. Что-то, из-за чего он выглядел, вроде, как и прежде, но при этом как-то совершенно иначе.
Не знаю, что было тому причиной. Может быть, изменившееся выражение лица, которое стало уверенным, властным, жестким. Может быть, взгляд, в котором читалась решимость и нетерпимость. Может быть, положение плеч и осанка, ставшие до боли похожими на отцовские. Свойственные тем, кто с детства привык носить расшитые золотом и драгоценными камнями, а потому невероятно тяжелые, парадные костюмы и королевские мантии. А может быть…
Может быть он просто перестал притворяться? Притворяться тем, кем никогда и не был.
– Этого не может быть, – с надломом в голосе вырвалось у меня. – Этого просто не может быть…
– Ну, я вас оставлю, а вы поговорите! – засобирался вдруг отец.
– Сидеть! – рявкнула я.
Папа уселся обратно, сложил ручки на коленях и лишь после осознал, что сделал, а потому возмутился:
– Диаманта!
– Нечего на меня глаза пучить! – я развернулась и пошагала к двери, боковым зрением отметив притаившуюся за углом с видом заправского партизана бабулю. – Ты этого женишка мне сосватал, ты с ним и беседы беседуй!
Стоя на пороге, я обернулась и посмотрела Максу в глаза, отмечая в его лице одновременно и знакомые черты, и абсолютно ранее мной не замечаемые.
– Кстати, я увольняюсь, расчет можешь оставить себе.
Он ничего не ответил, лишь протянул руку в мою сторону, и я ощутила, как по коже прокатилась чужая сила, чужая магия. Мощная, неудержимая, рвущаяся броситься в бой. Голова сильно закружилась, колени подкосились, а в ушах гулко зазвучали удары.
Падая на пол, я поняла, что это был стук моего собственного сердца.
Удар, ещё удар, и ещё один.
Сердце замедлялось, подчиняясь чужой воле. Сильной воле. Страшной воле. Медленнее и медленнее, затихая, словно прирученный щенок. Или обузданная лошадь.
…глубоко внутри меня зашумело море. Сначала тихо, словно пробуждаясь ото сна, а после сильнее и сильнее.
И я увидела его перед глазами.
Бескрайний бездонный простор и густые влажные грозовые облака, стремительно собирающиеся над темной неспокойной водой. Дунул сильный порыв ветра и вот поднялась первая волна. Набежала на берег и с грохотом разбилась об утес с крутыми неприступными склонами, стекая по острым выступам. Следом за первой поднялась вторая волна, преодолела тот же путь и обрушилась на берега. А потом ещё одна, и ещё одна, и ещё одна. С раскатистым шумом, напоминающим звон разрываемых цепей, волны взмывали вверх, словно солдаты, встающие на защиту своей земли. Одна за другой они бились и бились об берег, не оставляя его в покое ни на минуту и так до тех пор, пока перед моими глазами не прояснилось.
Тьма отступила, я моргнула и увидела, что полулежу на коленях у бабушки, которая сидит прямо на полу, укачивая меня в объятиях и о чем-то споря с отцом, нависающим над нами. Здесь же находился и он. Сложив руки на груди, он мрачно разглядывал моё лицо, а потому первым заметил, что я пришла в себя.
– Сволочь, – хрипло проговорила я, а после представила, как хватаю его за волосы и вместе с ним ныряю в тот океан, что шумел у меня в груди. Теперь чуть менее зло и чуть более успокаивающе, словно пытаясь убаюкать свою блудную дочь, которая постоянно пыталась от него отказаться, но в моменты опасности, в моменты слабости и беззащитности продолжала обращаться к беспощадной стихии.
Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, мне просто хотелось сделать ему также больно, как и он мне. Но это сработало. Макс рухнул на колени, прекрасный в своем черном с рубиновой оторочкой камзоле, хватаясь за горло, которое страшно булькало, словно он действительно тонул.
А я со стоном и хрустом в пострадавших костях, поднялась, встав сперва на колени, а после и выпрямившись в полный рост.
– Ди, – позвал меня отец, расширившимися глазами глядя на принца, который с жуткими хрипами выплевывал мутную морскую воду с кусочками водорослей, содрогаясь всем телом. – Что происходит?
– Меня этот вопрос тоже интересует, – с трудом выдохнула я, брезгливо наблюдая за мучениями бывшего босса.
Но долго наслаждаться сценой не стала и поковыляла к двери, не слушая возмущенные возгласы отца, причитания бабули и надсадный кашель бывшего друга. Держась за трещащие на каждом шагу ребра, я спустилась вниз и похромала в сторону остановки городского транспорта. Машину, отданную мне Гришей, я попросила Макса отогнать к тому на работу, а потому у меня было только два варианта, как добраться домой – на такси или на автобусе. Я выбрала второй вариант.
Сидя в салоне, в окружении хмурых, уткнувшихся в запыленные окна пассажиров, сообразила, что домой сейчас отправляться было опасно. Вынув телефон, набрала номер Нисы. Та ответила практически сразу.
– Я к тебе сейчас приеду, ты не против? – спросила, пересаживаясь на освободившееся сидение поближе к двери.
– Нет, – протянула подруга и поспешила спросить: – Что-то случилось?
– Приеду, расскажу, – ответила я и убрала телефон в карман.
Подружка жила недалеко от бабули, а потому спустя двадцать минут я шагала в направлении её дома. Ещё через десять минут, преодолев подъем на горку, я звонила в дверь.
Ну, как звонила?
Я просто уперлась ладонью в звонок, надеясь, что не рухну прямо на крыльце небольшого двухэтажного домика.
Глава XXVIII
– Ахренеть, ты страшная, – выдала подруга, едва узрев мой светлый лик. И повела в дом.
– Дай попить, а? – попросила я, практически без сил падая на пуфик в прихожей.
Из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем, вышла Ната. Увидела меня и кинулась на помощь.
– Что с вами? – испуганно спросила девчонка, подхватывая меня за талию, когда я при попытке подняться стала заваливаться в сторону из-за подогнувшихся коленей.
– Ты что, повстречалась с Кинг-Конгом? – хмуро поинтересовалась Ниса, разглядывая моё лицо.
– Да уж лучше бы с ним, – простонала я, стараясь не дышать глубоко. – Всяко поприятнее, чем мой папочка.
Поддерживая с обеих сторон, Ната и Ниса повели меня в одну из спален и сразу же уложили в кровать, за что я была безмерно благодарна, наконец, почувствовав себя в безопасности.
Ната метнулась на кухню и принесла стакан воды, который я осушила в один глоток, а она помчалась вновь наполнять стакан.
– Тебя что, отец так избил? – Ниса достала из шкафа покрывало и заботливо укрыла меня, поправив края.
– Нет, – я провела рукой по лицу, скрывая проступившие слезы. Большие девочки не плачут, а я всегда была большой девочкой. – То, что ты видишь – результат встречи с Лозовским. А потом пришлось увидеться с папулей, и, кажется, эта встреча меня добила.
– Я могу тебе как-то помочь? – Ниса знала, что отношения с отцом у меня, мягко говоря, были напряженными, а потому лишних вопросов никогда не задавала. Сдержалась подруга и в этот раз, хотя я видела, как её подмывало начать расспросы. Но именно за это я и любила Нису, считая её более родной, чем всех кровных сестер вместе взятых. Она знала, когда нужно было быть рядом, а когда стоило отойти в сторону и позволить мне всё пережить самой.
– Дай мне какое-нибудь обезболивающее, – попросила я с натянутой улыбкой. – И хорошо было бы поспать.
– Ты же не умрешь во сне? – с подозрением покосилась на меня Ниса, доставая из прикроватной тумбочки блистер и выковыривая сразу несколько таблеток.
– Такие, как я не умирают так просто, – попыталась пошутить я, глотая таблетки и запивая принесенной Натой водой. Но подруга мой черный юмор не оценила. Покачала головой неодобрительно, встала, выключила свет, вытолкнула свою гостью и, закрывая за собой дверь, проговорила:
– Когда ты так шутишь мне хочется тебя побить.
– Всё уже сделали, – пробормотала я, погружаясь в благодатный сон. – За тебя и до тебя.
– Вот от этого-то и печально, – услышала я прежде, чем глубоко уснуть.
– Это было глупо! – зло заявил Лозовский, стоя напротив меня под фонарем, который заливал нас ярким теплым желтым светом, очерчивая круг в непроглядной тьме, клубившейся вокруг и создававшей впечатление, будто мы одни во вселенной.
– Хотелось бы чуть больше конкретики, – вздохнула я, скрещивая руки на груди. – Что именно вы считаете глупым? Мой приход к вам?
– И это тоже, – кивнул Лозовский, лицо которого было настолько бледным, что казалось театральной маской. – На что вы рассчитывали? Что я сознаюсь во всех грехах?
– Во всех мне не надо, – честно заявила я. – Меня не особенно интересует ваша биография. И ещё меньше меня интересует какому котенку вы в детстве к хвосту жестяную банку привязали и у какого четвероклассника мелочь на обед отобрали.
– Я не настолько стар, как вы себе представляете, – хмыкнул Лозовский, уставившись на меня так, словно видел первый раз.
– Это меня тоже не интересует, – пожала я плечами, но едва успела договорить, как Лозовский неожиданно закончил со сталью в голосе:
– На самом деле я ещё старше. Я старше, чем ваш драгоценный отец, на встречу с которым вы сегодня так непредусмотрительно отправились.
– Откуда вы знаете? – мне не было страшно. На самом деле, мне было как-то… всё равно. – Следили за мной?
– Не за вами, – ответил Лозовский. – За братом.
Моё безразличие смело, словно ураганом.
– Там были только двое, – шагнула я вперед, всматриваясь в молодое выразительное лицо. – Мой отец и мой… жених, – выговорить последнее слово оказалось непросто. – У отца братьев нет, значит, вы… брат Макса?
– Уверены? – нехорошо прищурился Лозовский. – Уверены, что у вас нет родственников, о существовании которых вы даже не подозревали?
Я отступила, закусывая губу.
– Но сейчас не об этом, – мужчина склонил голову набок, глядя на меня с упреком, который в его глазах было видеть странно. – Отправляться к отцу в вашем состоянии было верхом глупости.
– А не вы ли стали причиной этого состояния? – потерла я лоб.
– Да, – без намека на угрызения совести, спокойно и холодно подтвердил Лозовский. – И вам следовало поехать домой, чтобы отлежаться после встречи со мной, а не мчаться к тому, кто расценивает вас исключительно как средство для достижения цели. В принципе, как истинный король. Вы знаете это?
– С тех пор, как научилась ходить, – пришлось признать мне. – И всю жизнь живу с этим знанием. Ничего нового или необычного. Вы за этим вторглись в мой сон? Чтобы рассказать мне, какой Таллас хороший правитель, но дерьмовый отец?
– Правитель из него тоже так себе, – раздраженно отмахнулся Лозовский. – Но нет, я здесь не за этим, а за тем, чтобы сказать вам… я не виноват. Я не убивал тех девушек. Да, мы были знакомы. И они интересовали меня в определенном плане, но совсем не в интимном, как вы могли подумать. И я не имею никакого отношения к их смерти. На самом деле, мне гораздо выгоднее было, чтобы они оставались живыми. И как можно дольше.
– Почему я должна вам верить? – спросила я прямо, устав играть в прятки.
– Не должны, – согласился Лозовский. – Но у вас нет другого выхода. Вам придется поверить хотя бы кому-то. Так, почему бы не мне? – его лицо преобразила такая ослепительная улыбка, что будь я моложе и наивнее, непременно бы влюбилась. – Скоро узнаете о новом нападении. Я не знаю, на кого они нацелились в этот раз. Список большой и предугадать сложно.
Я колебалась и не скрывала этого. Решение принять было очень трудно, но эта была одна из тех ситуаций, когда даже не выбирая ничего, ты всё равно делаешь выбор.
– Зачем они нужны были вам? Элли, Ольга и Ниса? Они ведь особенные, верно?
– Я хотел их завербовать, – просто ответил Лозовский.
– Завербовать? – поперхнулась я, меньше всего ожидая услышать подобный ответ. – Куда? ЦРУ? ГРУ? Моссад? Морская пехота? Силы обороны Кении?
– Работать на меня. Грядут большие перемены, Ваше Высочество, – ещё одна соблазнительная улыбка. – Хотите вы того или нет, но вы тоже будете их частью.
– Вы мне угрожаете? – возмутилась я.
– Нет, я просто хочу вас предупредить, – качнул головой Лозовский, с каждой минутой всё меньше и меньше напоминая человека. – Девушек убили, чтобы подставить меня.
– Не всех их убили, – рыкнула я. – Кое-кто выжил, если вы забыли.
– Да, – легко улыбнулся Лозовский, кажется, этот факт его радовал. – Ваша подруга. Она сильная, очень сильная. Сильнее многих даже среди своих, и я бы очень хотел видеть её на своей стороне.
– Только через ваш труп, – начала злиться я.
– Мы с вами оба знаем, что этого никогда не случится, – ещё шире заулыбался Лозовский, став вдруг похожим на кота, которого перекормили сметаной. А после его образ начал расплываться, таять, словно утренний туман под лучами выбирающегося из-за туч солнца. – Вам очень многое придется осознать, принцесса, но чем раньше вы примете новые обстоятельства, тем лучше для вас. И для ваших друзей.
– Стойте! – я рванула вперед, пытаясь ухватить Лозовского, но лишь бестолково взмахнула рукой в воздухе.
Моё лицо обдало порывом ветра, который донес до ушей знакомый ласковый шепот:
– Скоро будет третья жертва, будь готова.
– Третья уже была, – с трудом сглотнув, ответила я, крутя головой по сторонам и пытаясь рассмотреть в окружающей меня темноте хоть что-то. Пытаясь ухватить ветер. – Управляющая бара.
– Разве её смерть похожа на остальные? – вновь зашептал мне на ухо бесплотный голос. Завыв, воздушный вихрь взметнулся ввысь, поднимая пыль из-под моих ног и унося её за собой.
– Нет, – закашлялась я и начала отмахиваться от мелких частичек, которые полетели мне прямо в лицо. – У неё остановилось сердце.
– Сердце остановилось, потому что ему приказали остановиться, – зашептал голос, удаляясь и становясь с каждой секундой всё тише и неразборчивее.
– Разве это возможно? – хватаясь за горло и содрогаясь в кашле, кое-как смогла вымолвить я.
– У таких, как она – да, – издалека пропел голос. – Проверь её. Ты знаешь, что искать.
И голос затих окончательно. Потеплевший и успокоившийся воздух, больше не рвущийся порывами, словно дикий зверь на цепи, ласково мазнул по моей щеке. И всё исчезло. Я осталась стоять под фонарем в тошнотворном одиночестве.
Вздрогнув, я вынырнула из сновидения, не сразу осознав, что в изножье кровати кто-то сидит. Кто-то, чье лицо скрадывала темнота, но поток света, падающий из приоткрытой двери, подсвечивал силуэт.
– Как ты? – раздался голос Нисы. Скрипнула кровать, и подруга подалась вперед, давая мне возможность увидеть её лицо.
– Ягнята всё ещё кричат, – рвано вздохнула я, потирая руками лицо и намекая на нетленку американского кинематографа.
– Тебе надо заканчивать смотреть фильмы про маньяков, – заявила подруга, вставая. – Там сплошные ужасы.
– Ужасы меня бодрят, – криво ухмыльнулась я, кое-как выбралась из постели и похромала в ванную.
Там, облокотившись о край раковины, я вынула телефон из кармана и начала звонить.