И любовь его также безгранична, как и ненависть.
– Не хочу быть подругой вожака, – тихо заметила я, накрывая глаза ладонью, потому что свет, который горел в этой комнате без окон не потухая, утомлял и стимулировал ломоту в висках, пробиваясь даже сквозь сомкнутые веки.
– Он может не спросить твоего желания, – просветил меня Макс. Покалывание, к которому я успела привыкла в руке, распространилось и на ногу, добравшись аж до пятки.
Его заявление мне не понравилось, но не удивило. Прежние законы я помнила отлично, в своё время досконально проштудировав древние талмуды, хранилища наших знаний.
– Старые правила? Право победителя и всё такое? Разве к этой ситуации оно применимо?
– К сожалению, да.
– Можно захватить добычу, но заставить добычу жить с собой невозможно. Ведь добыча остается добычей только до тех пор, пока не победит захватчика.
– Возможно, – уклончиво согласился Макс. – Но на войне нет правил.
– Война… Опасная затея. Развязав одно противостояние, можно увязнуть в другом, гораздо более масштабном.
– Намекаешь, что твоей отец не примет зятя-оборотня и внуков, которые не способны плавать, зато отлично выслеживают зайцев и кабанов? – Макс закончил с ногой и накрыл её одеялом, что не могло не радовать, потому что кожа невыносимо зудела и ныла, будто жили тянули. – Для Гриши это всё не имеет значения. Если он не сможет тебя завоевать, то возьмет силой. И после этого уже никто не сможет вмешаться. Что сделает твой отец? Выведет свои войска на сушу и обрушит на волков?
– Именно так он и сделает, – криво усмехнулась я, не разлепляя глаз.
– И всё равно не сможет тебя найти, – вздохнул Макс. – Думаешь, волки глупы, слабы и наивны? Нет, малышка, них есть множество тайн и особых приемов. Например, по городу разбросано с десяток схронов, мест, где можно спрятаться так, что не найдет даже морской бог. И где тебя будут держать столько, сколько понадобится. Достаточно обшить стены серебряными пластинами – ты и рыпнуться не сможешь. В воде бы еще поборолась, но к ней тебя близко не подпустят. Пойми, для вожака пара – это всё. Гриша пожертвует любыми своими волками, лишь бы удержать тебя при себе. Волков он еще создаст, а вот вторую пару, если признает тебя таковой, ему больше не найти.
Короткий всплеск, кажется, он бросил тряпку в воду, встал и унес тазик обратно в угол.
– Кем бы ни был он, но я – всё еще дочь короля.
– В землях, контролируемых твоим отцом – да, – послышался голос Макса от двери. – Но за их пределами ты – всего лишь девушка, с которой не так уж трудно справиться тому, кто имеет власть и охвачен желанием. Отдыхай. Я скоро вернусь.
Он ушел. Я лежала с закрытыми глазами, размышляя.
В первую и главную очередь необходимо было выбраться из этой почти комфортной тюрьмы и найти Нису. После того, как я не вернулась из туалета, подруга наверняка начала сходить с ума и принялась перетряхивать всех, кто оказался рядом и попал под раздачу. А раздавать подружка умела только угрозы и тумаки. Скорее всего, она уже выяснила, кто потрудился над расколом нашей звездной двойки. И конкретно сейчас составляла список претендентов на внеочередной сеанс выбивания зубов. Допустим, я даже успею её перехватить раньше, чем она явится выбивать зубы Максу.
Но что мне делать потом?
Глава 11
Самой привлекательной показалась идея на время спрятаться. Но где? Дома долго просидеть не дадут, вломятся, выбив либо двери, либо окна, либо всё сразу. К отцу сунуться равносильно прыжку в петлю. Во дворце запрет и дверь охраной подопрет. Лучше всего было бежать из города, и подальше. Но ни одно из известных мне мест на карте не казалось чем-то, частью чего хотелось бы стать. Да и разбираться с проблемами сидя за пару сотен километров не очень эффективная стратегия. А сейчас как никогда важно было быть эффективной.
На ум пришел Князь.
– Надо найти способ связаться с Яном, – прошептала я самой себе в тот момент, когда с тихим шорохом отворилась дверь.
Вернулся Макс.
В руке он держал белую кружку. В неё был горячий напиток, что легко определялось по густому сизоватому пару, поднимающемуся над емкостью.
– Вот, – подойдя, протянул мне кружку Макс. – Выпей.
– Что это? – срывающимся голосом, спросила я, не скрывая подозрения.
– Не бойся, – усмехнулся он и в этом искривлении губ не было ни капли радости, одна концентрированная горечь. Кажется, его ранило моё недоверие. – Я не пытаюсь тебя отравить. Лишь вылечить.
– Сбегал в аптеку? – хрипло поинтересовалась я, с трудом отдирая голову от подушки. Макс, как самый настоящий благородный принц пришел на помощь, придержав за плечи. Обнял своей ладонью мою, дрожащую и липкую от пота, не позволяя кружке выскользнуть из слабых пальцев. – Даже не могу себе представить подобное.
– И не надо, – он поудобнее устроился рядом, не выпуская меня из своих согревающих объятий. – Приготовить отвар я и сам могу, не велика наука.
Я без лишних возражений начала пить. По вкусу напиток напоминал старую пыльную вату.
– Эй, – прижал он меня к себе. Резче, чем хотелось бы и сильнее, чем мог вынести мой ослабленный организм. – Не думай об этом.
– Почему? – выдохнула я в кружку.
– Посмотри на меня, – потребовал Макс.
Я упрямо глядела на свои руки, сохраняя молчание. Шевелиться не хотелось, смотреть на него не хотелось, думать не хотелось. Хотелось выбраться из этого наполненного предательством и лицемерием болота.
Макс подцепил пальцем мой подбородок и повернул к себе.
– Когда я говорю «посмотри на меня», – судорога ярости пробежала по его лицу. – Ты должна смотреть на меня. Поняла?
Я вновь не отреагировала.
Он сильнее сжал мою ладонь, буквально вдавливая пальцы в керамические стенки кружки и спросил ужесточившимся голосом:
– Поняла?
Я молчала и глядела поверх его головы. Апатия и слабость усиливались, чувство самосохранения подсказывало, что нужно бороться. Но вера в эффективность этой борьбы таяла с каждой минутой.
– Отвечай! – не выдержав молчания, Макс встряхнул меня. Его лицо потемнело, как и глаза, в которых замерцало что-то такое, с чем мне не хотелось бы сталкиваться. Древняя сила, наличие которой в нем раньше не ощущалось, а теперь она была заметнее луны в безоблачную ночь.
Я не знала, был ли это он сам или так проявлялся Змей, который теперь сидел внутри.
Наверное, меня должно было смущать присутствие третьего лица, подслушивающего наши разговоры, которые всё чаще переходили черту дружеских или даже вражеских, обретая флер интимности. Но не смущало.
– Поняла, – прошептала я одними губами, разжимая пальцы, которые больше никто не сдавливал.
Макс среагировал моментально, кружку подхватил и заставил выпить всё до дна. А после силой уложил в постель, накрыв одеялом до самого подбородка.
– Отдыхай, – шепотом приказал он, легко целуя мои пересохшие губы. – Отдыхай и ни о чем не думай.
Потолок над головой завертелся, начало тошнить. Чтобы остановить эту карусель, я прикрыла веки. И за секунду до провала в темноту услышала:
– Каждая из моих женщин мечтает войти в мою спальню и остаться в ней навсегда. Но не ты. Только не ты… Почему не ты?!
Вопрос прозвучал с такой болью, что ею невозможно было не проникнуться. Но варево, которым меня напоили, оказалось сильнее и меня утянуло в череду болезненных сновидений.
Они несколько раз прерывались. Я просыпалась в поту, вся мокрая, с прилипшими к шее волосами. Вновь послушно принимала лекарство. С каждым новым приемом оно становилось всё противнее и будто бы застревало где-то в горле. То ли «повар» стремительно терял навыки, то ли мой организм не оставлял попыток к сопротивлению.
После напитка я забывалась тяжелым, тягучим сном, одновременно дарящим благословенное забытье и изматывающим так, будто я участвовала марафоне. Периодически сон сменялся дремой, которая обрывалась и наступала без моего на то желания. Я открывала глаза, видела уже набившую оскомину стенку, переворачивалась на другой бок и засыпала.
Проснувшись в очередной раз, поняла, что больше не могу лежать. Села, отодрав несколько слипшихся прядей от лица, и сбросила одеяло, под которым было душно и невыносимо.
В комнате я находилась одна, но кресло рядом с кроватью ещё хранило очертания чужого силуэта, словно тот, кто в нем сидел покинул его буквально пару минут назад. Дверь по-прежнему оставалась плотно притворенной, лампочка под потолком продолжала гореть, а мне до истерики захотелось подышать свежим воздухом и увидеть солнечный свет.
Я сползла с кровати, ступила голыми ступнями на холодный пол и оглядела себя. Нижнее белье, в котором я очнулась после подвала, отсутствовало, а вместо него на мне красовалась тонкая майка на бретельках и спортивные шорты. От порезов осталось несколько светлых полосок, а вот ссадины и ушибы исчезли полностью. Горло не болело, кашель не душил. В целом, я оценивала собственное состояние как удовлетворительное. Но нужен был душ, а еще лучше – ванная, чтобы смыть с себя пот и остатки всех тех дней, которые я провела в местных застенках. Санузел, к сожалению, в моей темнице был не предусмотрен и это с одной стороны печалило, а с другой – предоставляло отличный предлог.
Подойдя к двери, я аккуратно потрогала ручку, а после попыталась её повернуть. К моему величайшему удивлению дверь легко поддалась и передо мной предстала темнота. Неуверенно перешагнув через порог, я посмотрела направо, посмотрела налево, ничего и никого не увидела, и сильно удивилась.
– Комната открыта, охраны нет, – пробормотала я себе под нос. – И что бы это могло значить?
Из двух имеющихся направлений нужно было выбрать одно. Но я понятия не имела, в какую сторону бежать, потому темнота, сколько бы я в неё не всматривалась, оставалась неприступной и настораживающей.
Потоптавшись в нерешительности еще некоторое время, я решительно заявила самой себе, что нужно идти. Хоть куда-нибудь. Потому что промедление повышало вероятность столкнуться с Максом, идущим проведать свою пленницу.
И я пошла направо.
Я двигалась на ощупь, держась рукой за стену, ступая аккуратно и мягко. Такая тактика существенно замедляла, снижая скорость до скорости банановой улитки, но имелось подозрение, что отсутствие охраны под моей дверью подразумевало наличие скрытых препятствий или ловушек.
Я шла и шла, несколько раз свернув вместе со стеной, пока после очередного поворота не увидела свет метрах в тридцати от себя. Радоваться не спешила, помнила золотые слова: «Если видите свет в конце тоннеля, не обнадёживайтесь, возможно, это поезд». И вот под поезд мне как раз-таки и не хотелось попасть, а потому я замерла, тщательно напрягая слух и пытаясь уловить еще что-нибудь, помимо звука собственного дыхания.
И мне это удалось.
Я услышала приглушенные голоса, а точнее – несколько голосов, участвующих в оживленной беседе.
Решив узнать, кто там и что так эмоционально обсуждает, я пошла на свет, крадясь так аккуратно, словно шла по минному полю.
Приблизившись к источнику света вплотную, поняла, что приманивший меня огонек не один – их два. Два настенных светильника, установленных по обе стороны от двери, запертой недостаточно плотно. Она-то и скрывала за собой беседовавших.
Прислонившись к стене, я замерла.
– Они следят за нами, – недовольно проговорил незнакомец, которого я не видела, а только слышала. Судя по голосу, это был уже немолодой мужчина, привыкшему говорить много и по делу, а потому очень четко произносивший каждую букву. Перед глазами всплыл образ седовласого профессора, выступающего перед сонными и безразличными студентами. – В городе полно информаторов.
– Я за ними тоже слежу, – невозмутимо промолвил Макс.
– Следить недостаточно. Надо что-то делать! – отрывисто воскликнул второй.
– Уже делаю.
– Они тоже делают. Чума в городе!
Я теснее прижалась к стене, поглядывая во тьму и в любой момент ожидая появления клубной охраны.
В комнате что-то скрипнуло, звякнуло, а после Макс ответил:
– Слышал. Но нет никаких доказательств – ни существования Чумы, а ни того, что Чума работает на Совет. Не думаю, что старики способны контролировать практически мифического героя. Никто этого не может. И если он существует, если он здесь, то он сам по себе. А значит, с ним можно договориться.
– Договориться с Чумой? – рассерженно рассмеялся незнакомец. – Это всё равно, что попытаться договориться дождем! Или с ураганом!
– В основе всего, что делает Чума – месть и справедливость, – стоял на своем Макс. – Из этого следует, что к нашему конфликту с Советом Чума не имеет никакого отношения. Старики обожают мстить и делать пакости, но что такое справедливость они не знают даже в теории.
– Я не был бы столь уверен. Пусть Совет и не звал сюда Чуму, но это не значит, что каратель явился не по твою душу. Кто бы ни скрывался под этим прозвищем, у него собственная система доказательств и аргументов. Такого противника нельзя недооценивать.
– Переоценивать его тоже не следует. И вообще, мы обсуждаем практически призрака! Да это же просто старая сказка, в которую все негласно договорились поверить и которую давно все забыли, но вдруг кто-то один вспомнил и поднял шумиху.
– Отрицаешь угрозу? Будешь ждать, пока убийца вломится в твой дом с топором?
– Что ты предлагаешь? – вспылил Макс, которому, кажется, надоело спорить. – Отправить почтового голубя с вопросом: «Надеюсь, вы затачиваете тесак не под мою голову? С наилучшими пожеланиями, тот, кто не хочет повстречаться с вами лично». Так?
– Нет, – ответил мужчина, и в этом коротком слове слышалась вся гамма эмоций – от раздражения до усталости. – Тем более, что у Чумы нет почтового адреса для получения писем. А если есть, то вряд ли мы его узнаем.
– Нужно найти того, кто первым пустил слух о прибытии мстителя, – начал размышлять вслух Макс. – И хорошенько его потрясти. Мне сообщил брат, но вряд ли он был первым в цепочке. Димке подобного не выдумать, фантазия убогая. Значит, ему тоже кто-то сказал. Именно этим и займись.
– Хочешь найти Чуму? – изумился второй голос. – Думаешь, это разумно – искать того, кто может тебя убить?
– Ну, ты же сам сказал, что Чума здесь, в городе! Значит, надо искать! И мы найдем либо убийцу, либо того, кто пытается нас убедить в его существовании. Как по мне, оба исхода хороши!
– Даже не могу себе представить, как это осуществить, – проворчал мужчина. – Мне кажется, ты переоцениваешь свои силы.
– Чума… он не может жить полностью изолированно! – резонно заметил Макс. – Он должен где-то спать, что-то есть и хоть иногда выходить на улицу. Регулярно люди видят того, кем всех нас пугали с детства! Кто-то смешивает ему напитки в баре, пробивает покупки на кассе, перестилает постель в его номере, помогает с выбором рубашек и трусов! И мы должны найти этих людей!… Да, и еще. Свяжись с Аксиньей, что-то я давно новостей про нашего мелкопоместного барина не получал…
– Ты используешь местоимение «он», – подметил собеседник Макса. – Почему не «она»? Так уверен, что Чума – мужчина?
– Конечно, – хмыкнул он. – А как по-другому? Женщины способны на хитрость, на изобретательность, на двуличие и вероломство. Но не на методичное, последовательное выслеживание жертвы, не на длительную изматывающую охоту, итог которой – расправа. К тому же, убийца известен своим изощренным подходом к пыткам, а женщинам подобное не свойственно. Знаешь одну из самых ужасный историй о Чуме?
– Поделись, – щедро разрешил неизвестный.
– Один вампир немного крышей уехал, вообразил себя Синей Бородой и начал похищать школьниц, чтобы пить кровь девственниц непосредственно из вен. Со временем вся эта история окончательно вышла из-под контроля, чему поспособствовало то, что похищенные им барышни начали рожать.
– Это ведь вне закона! – воскликнул мужчина. – Вампирам нельзя иметь потомство от людей!
– Дело не только в этом, но и в том, что спятивший кровосос начал убивать собственных детей, – просветил того Макс. – Он выпивал их без остатка, а трупы выбрасывал, как пакетики из-под сока.
– Он пил собственных детей? – не поверил ему собеседник. – Которые были наполовину вампирами? Разве это не каннибализм?
– Да черт его знает, как это называется! – Макса не заботила терминология. – Главное не это, а то, как его убили. Вампира распяли на кресте в его собственном логове. Те, кто видели останки дохлого клыкастого, рассказывали, что в вампира порядка недели ежедневно забивали серебряные гвозди. Из его коленей, локтей, плеч и щиколоток торчало общей сложностью около сотни крепких, отлитых вручную стрежней, которые были воткнуты с такой силой, что пробили насквозь не только плоть, но и деревянный крест. Гвозди торчали из глаз, ушей и даже из промежности. Кровосос подыхал долго и мучительно, и всё это время убийца был с ним, множа его мучения. Это убийство приписывают Чуме из-за оставленных на кресте меток, но как по мне, покончить со взбесившимся вампиром мог и отец одной из похищенных девчушек. В чем я абсолютно точно уверен, так это в том, что женщина не смогла бы совершить подобное.
– У тебя какое-то очень искаженное восприятие женщин, – хмыкнул незнакомец. – Думаю, та девушка, которая стоит сейчас за дверью, слушая наш разговор, способна на многое. Особенно, если это многое касается тебя. Нереида, если я не ошибаюсь? Порождение воды узнать не трудно, от них исходит особое свечение.
– Ди! – Макс не кричал, но произнес моё имя так, что лучше бы закричал. – Зайди!
– Ага, сейчас! Только шнурки поглажу, – брякнула я и рванула прочь, не разбирая дороги.
Глава 12
Не успела преодолеть и десятка метров, как с разбега влетела во что-то мягкое, пушистое и свободно болтающееся, что при ближайшем рассмотрении оказалось полотном черного бархата. Выпутавшись из ткани, я ступила в огромный, отполированный до блеска ресторанный зал, обставленный в стиле слегка избыточного арт-деко.
Заскользив голыми ступнями по черным, намытым плитам, я притормозила посреди зала и будто оказалась внутри романа о Гэтсби.
Кругом была такая роскошь, которая удивила даже меня, выросшую вообще-то в королевском замке. Пафос буквально вопил из каждого закутка, а великолепие давило на мозг. Впечатляло всё. И антрацитовые стены, и орнаментные золотые вставки, создававшие рельеф, и расставленные по углам огромные вазы с охапками роз, чьи алые бутоны впечатляли размерами, словно садоводами были великаны и подгоняли цветочки под себя. Даже официантки, лениво прохаживавшиеся меж больших круглых столов, притягивали взгляд. Наряды на девушках были экстремально короткими, отделанными кристаллами, а на шеях, в волосах, в ушах и на запястьях блестела, сияла и переливалась бижутерия, но бижутерия качественная, искусно имитировавшая настоящие драгоценности.
Кроме обслуживающего персонала, который, едва я появилась, начал коситься на меня, не прерывая выполнения своих должностных обязанностей, в зале не было ни одного посетителя.
– Ди, – чуть запыхавшись, выдохнул Макс, появляясь из-за той же бархатной занавеси, что и я мгновение назад. – Куда ты собралась?
– Подальше от тебя! – выкрикнула я уже на бегу, пересекая зал в направлении единственного выхода.
Выскочив в широкий проход, я увидела высокие, достигающие потолка и задрапированные тканями пурпурных оттенков ниши, внутрь которых были втиснуты мягкие, усыпанные подушками диванчики. Между нишами располагались двери, часть из которых была приоткрыта, но что находилось внутри я не успела рассмотреть.
Не останавливаясь, чтобы полюбоваться интерьером, я понеслась дальше, через каждые метр-два опасно поскальзываясь.
И вылетела в еще один зал, на этот раз с игровыми автоматами, которые сияя яркими экранами разгоняли темноту, потому что окна здесь не терпели ни в каком виде.
Промчавшись мимо мечты лудомана, я на пятках выехала в приоткрытые двери и оказалась в окружении… пилонов. Увидеть их было совсем неожиданно, а потому я изумленно замерла, пялясь во все глаза на неоновые надписи, мигающие огоньки, подъемные платформы и огороженные шторами и ширмами приватные зоны. Имелась и основная сцена в форме буквы «Т», вдоль которой были выстроены низкие квадратные столики. Но самое большое затруднение у меня вызвали сразу пять дверей, на которые я в ступоре уставилась, не зная, какую выбрать.
– Ди? – раздался возглас откуда-то сбоку и что-то вцепилось мне в плечо, рванув на себя. Узкая ладонь накрыла рот, обрывая так и не успевший сорваться крик.
В первое мгновение я подумала, что это Макс, но едва рухнув на пол, была утянута в щель между мягким диванчиком и стеной.
С заминкой в секунду тишину злачного заведения расколол рёв бывшего начальника.
– Где она?! – надрывался Максик где-то поблизости, сотрясая воздух. – Найдите её! Обшарьте весь клуб, но найдите!
– Да, шеф! – пророкотали ему в ответ и пол затрясся от топота десятка ног, умножившихся и ускорившихся после окрика Макса.
– Тихо, – зашипел мне в ухо тот, кто лежал позади, вжимая мое лицо в пыльную плюшевую обивку кресла. Уборщицы здесь явно халтурили. – Лежи, не шевелись.
– Ниса? – одними губами спросила я у кресла, шокированная до глубины души. – Это ты?
– Нет, блин, Антон Павлович Чехов! – разъяренно зашипела мне в затылок подружка.
– Да, не зря ты по библиотекам ходила, – стараясь дышать ртом, а не носом, в котором уже зудело от обилия пыли, оценила я познания подруги. – Много новых слов выучила. Хотя, кажется, именно с твоего посещения книгохранилищ вся эта история и началась! Но как ты здесь-то оказалась?
– А ты как думаешь? – Ниса была основательно на взводе и это чувствовалось. Хорошо, что мы обе были мелкими и легко помещались за креслом.
Тем временем, те, кого отправили на мои поиски продолжали носиться вокруг. Двери хлопали, что-то падало, тут и там раздавались короткие доклады «Здесь нет!», «Чисто!», «Идем дальше!».
– Я за тобой пришла, – притихнув на мгновение, едва различимо заговорила Ниса.
– Как ты узнала, где я?
– Ян, – проронила одно слово подруга. – Он поделился адресом личной норки Макса.
Мы замолкли, когда шаги раздались совсем рядом, сжавшись в один дружный комок. И заговорили вновь лишь когда постоявший возле нас человек так же неторопливо удалился.
Возможно, мне показалось, но я услышала насвистывание бодрого мотивчика.
– Как ты поняла, что меня забрал Макс?
– Вариантов немного было, – хмыкнула подруга, – и этот – самый вероятный.
– А сюда как попала? – я всё никак не могла перестать задавать вопросы.
– Прикинулась курьером доставки, – Ниса почесала запястье, которое находилось рядом с моим лицом. Я же с трудом сдерживалась, чтобы не чихнуть. – Даже форму раздобыла.
– Раздобыла или отобрала? – быстро догадалась я, что было не трудно, ведь Ниса не менялась.
– Конечно, отобрала, – я хоть и лежала к ней спиной, но знала, что подруга в этот момент закатила глаза. – Поймала парнишку недалеко от входа. Он очень вовремя подрулил на своем мопеде. Правда, пробраться сюда оказалось тем еще мероприятием. По неприступности местечко способно посоперничать с Алькатрасом! Я четыре дня караулила, засев в кустах напротив входа. Едва нору не начала рыть, чтобы остаться зимовать!
– Ладно, – прогундосила я, украдкой потерев нос. – Сюда-то ты забралась, а как выбираться будем?
– Ты знаешь, что вся охрана этого клуба состоит из оборотней?
– Догадывалась, – тело затекло. Валяться за диванчиком, поджимая под себя ноги становилось всё труднее. Очень хотелось выпрямиться и растереть онемевшие конечности. – Виделась с Гришей.
– Почему ты не использовала магию, чтобы выбраться? – суета, которую навел мой побег, начала успокаиваться. Мимо нас проследовало несколько человек, а после установилась тишина.
– Тут всё в серебре, – поделилась я сведениями.
– А-а-а, да? Тогда понятно, почему оборотни меня не учуяли. А я то думаю, чего они вокруг бродят, а реакции – ноль? У них от серебра нюх отшибло!
– Твой план по моему спасению насквозь дырявый, – пожаловалась я и приподнялась, не в силах больше терпеть. – А если бы здесь не было серебра? Тебя бы засекли еще на пороге.
Аккуратно выглянув из-за дивана, я увидела лишь пустоту, поблескивающие металлом пилоны и мерцающий неон, отбрасывающий футуристические тени на пол.
– Мой план заключался в том, чтобы пробраться в «Шанхай» и прочесывать здесь комнату за комнатой. И именно так я и сделала! – подруга грустно шмыгнула носом. – Но не найдя, начала отчаиваться. Решила, что Макс перевез тебя в другое место, не такое приметное, как этот клуб, про который, кажется, уже весь город в курсе. А тут ты собственной персоной нарисовалась.
– Нарисоваться-то я нарисовалась, – энтузиазмом подруги я не заразилась. – Но что нам делать дальше?
Послышался тихий свист, окончившийся довольным смехом.
– Две наивные Чебурашки, – из-за ширмы выступила высокая фигура. – Как вы вообще умудрились дожить до своего возраста?
– С трудом, – задорно кивнула Грише Ниса. И почесалась.
Меня её привычка уже даже не раздражала, а сильно тревожила.
– Твоими молитвами, – вставила я следом за подругой.
– Я не молюсь, – отрезал Гриша, поигрывая брелоком от машины. – Потому что ни во что не верю.
– Значит, ты нас сразу заметил? – быстро сообразила я. – Отчего ж не выдал?
– Потому что участвовать гораздо интереснее, чем наблюдать со стороны, – туманно ответил Гриша и швырнул мне брелок.
Я поймала, не очень ловко и совсем не грациозно, но как только мои пальцы сжались вокруг куска пластика, оборотень указал кивком головы на одну из дверей за нашими спинами и заявил:
– Спрячьтесь в синей спальне, она посередине. Комната закреплена за одним конкретным клиентом и кроме него туда никто не сунется. В клуб скоро начнут прибывать гости. Макс хоть и хочет закрыть «Шанхай», чтобы отыскать тебя, Ди, но делать этого не станет. На вечер запланировано мероприятие, которое соберет очень важных персон, так что, вам нужно только дождаться, пока соберется народ, а после затеряться среди присутствующих и смыться. По запаху вас не отыщут, у моих волков в условиях действия серебра очень ограниченные возможности. Даже Максу тяжело пробиваться сквозь его действие, но он всё равно готов идти… на жертвы. Как только выберетесь, сразу идите в конец улицы, там у обочины припаркована моя машина. Ключи у тебя в руках. И помни, Ди, ты должна мне ужин.
Он развернулся, чтобы уйти, но я позвала:
– Гриша! – парень остановился. – В следующий раз, когда я буду умирать, не тащи меня к воде. И вообще лучше не подходи к воде в ближайшее время.
Парень нахмурился, пытаясь расшифровать смысл послания, но долго думать не стал, кивнул головой на прощание и покинул нас.
Стоило ему исчезнуть, как раздался окрик:
– Гриша!
Орал Макс.
– Бежим, – одними губами скомандовала я подруге и мы, передвигаясь так быстро, как только позволяло условие сохранения полной тишины, устремились к обозначенной оборотнем комнате.
– Это не клуб, – провозгласила подруга, едва мы проникли в помещение, скрывавшееся за средней дверью. – Это бордель!
– Какая разница, – пожала я плечами и мне действительно было всё равно. – Клуб, бордель… да хоть древнеримский лупанарий! Главное выбраться отсюда.
Я огляделась.
Обстановка комнаты соответствовала общему стилю – темно-синие тона, вельвет, несколько ламп под плотной тканью расписных абажуров и большая, прямо-таки, огромная кровать! Теперь было понятно, откуда приволокли ту, на которой еще недавно дрыхла я.
Сразу стало так мерзко, что меня аж передернуло.
– Ну, – развела руками подруга. На Нисе красовался фирменный ярко-зеленый комбинезон, шедший ей необычайно. – Где мы здесь будем прятаться? Под кроватью? Или прямо в ней?!
– Да уж, – поддержала я вполголоса. – Тех, кто захочет уединиться ждет сюрприз в виде двух барышень: одной немытой, в шрамах и пластырях, другой – в комбезе доставщика еды.
Мы несколько минут спорили о том, в каком углу нам лучше притаиться и что делать, если комнатой решат воспользоваться по прямому назначению. Когда наши препирания были в самом разгаре вдруг, непонятно откуда, полилась музыка.
– Это Шопен, – сообразила я, узнав знакомую мелодию. – Ноктюрн номер девять.
Подкравшись к двери, аккуратно приоткрыла створку и выглянула в крохотную щелочку.
В соседнем помещении уже зажглись светильники на столиках вдоль сцены, опустились занавеси в приватных зонах, активно засновали туда-сюда девушки и парни, разнося наполненные коктейлями бокалы.
Персонал выглядел весьма примечательно. Парни, все как один высокие и очень стройные, сверкали оголенными торсами, а ноги их были втиснуты в кожаные штаны, такие узкие, что было очевидно – белья под ними не имелось. Девушки, отличающиеся худобой, поразительным образом не сказавшейся на пышности форм, были наряжены во что-то, что и одеждой было не назвать. Лично мне это больше напоминало рыболовную сеть. Нижнее белье опять-таки отсутствовало.
Слишком очевидно отсутствовало.
Проводив взглядом официанта, несшего на круглом подносе несколько бутылок, я успела заметить элитный виски и французский арманьяк пятидесятилетней выдержки. Быстро притворила дверь, ощупала пространство вокруг ручки, поняла, что запоры не предусмотрены и огорченно вздохнула. В клубе намечалось что-то крупное. По мелким поводам такое дорогое спиртное не подают.
– «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?», – неожиданно процитировала Ниса и задумчиво отметила: – Не думала, что местная публика предпочитает классическую музыку.
– В каком смысле? – напряглась я.
– Ну, – потерла переносицу подруга, падая на кровать. Я же, догадываясь, чем именно на этой кровати занимались предпочла опуститься на пол, поддерживая ногу, мышцы в которой противно ныли. Раны зажили снаружи, но не внутри. – Когда я позвонила Князю, сообщив, что ты утопала в сортир и не притопала обратно, он сразу отправил меня в «Шанхай». Но перед этим предупредил, что заведение это, так сказать, для поклонников всяких… извращений.
– Извращений? – округлила я глаза.
Скрытый от наших глаз музыкант продолжал отыгрывать изящные переливы нот.
– Ага, – шмыгнула подружка носом. – Ян уточнять не стал, чем-то он там занят был, настолько, что даже сообщение о твоем исчезновении его не сильно взволновало. Но я поинтересовалась у своих из клана, что это за место такое. Мне сказали, что здесь собираются богачи, которые устали от обычных развлечений и ищут какой-нибудь остринки.
– Например? – потребовала я дополнительных сведений, которые у подруги, я в этом не сомневалась, имелись.
– Например, здесь любят играть в покер, но в качестве ставок – не деньги.
– А что?
– Жизнь, – безучастно ответила подруга. – Своя или чужая. То есть, если проиграл – убиваешь себя или того, на кого укажет победитель. Еще здесь каждый месяц проводят аукционы. Выставляются разные лоты, в том числе, «живые». Чаще всего – волчицы-девственницы. Поговаривают, их доставляют с Балкан, где обращают еще девочками. Любой желающий за очень крупную сумму может забрать себе одну из них. Купить, как куклу с витрины.