Глава 46
Характерный звук раздался едва я села в такси. Заглянув в телефон, сообщила водителю адрес и решила подремать. Как мне показалось, едва глаза прикрыла, а водитель уже сообщил о прибытии на место. Я выгребла из кармана мелочь и, сунув таксисту парочку скомканных купюр, выбралась из авто. И сразу поняла, что привезли меня в район частного сектора. Широкие улицы без какого-либо намека на тротуар, одноэтажные постройки, заборы всех мастей. И блеяние козы где-то недалеко.
– Очаровательно, – со вздохом оценила я и направилась к зеленым воротам, на которых болталась белая табличка с номером сорок девять.
Звонка не было, а потому пришлось просто тарабанить в калитку кулаком. На моё вторжение тут же отреагировали – звонким задорным лаем. Заглянув в щелочку, я поняла, почему хозяева не потрудились установить звонок. Его функции тут выполняла мелкая черно-белая псинка с азартно задранным к небу пушистым хвостом.
– Эй, а где твоя хозяйка? – спросила я у собачки, не особо рассчитывая на ответ.
– Вы к Алевтине Егоровне? – вдруг спросил женский голос.
Я вздрогнула, с опаской заглянула еще раз в щелочку и только потом заметила фигуру, стоящую у соседнего забора.
– Ой, здравствуйте, – я отступила от калитки подальше, а то еще решат, что намереваюсь пробраться в чужой огород.
– Здравствуйте, – светло улыбнулась женщина, чей возраст уже приближался к пенсионному. Одета она была по-домашнему просто – в цветастое платье чуть ниже колен и простую куртку, накинутую поверх него.
– Я…да, – на мгновение растерялась я. – Она дома?
– Была, – закивала женщина. – Наверное, не слышит. Погодите, я сейчас попробую её позвать. Окно спальни Алевтины выходят в мой двор.
И женщина быстро зашагала куда-то вглубь своего участка. Я осталась нетерпеливо перетаптываться с ноги на ноги под заливистый собачий лай. Наверное, в этот дом редко заглядывают гости, а потому мохнатое животное решило обгавкать меня с ног до головы, выполнив весь свой месячный план.
– Вы знаете, – вновь появилась улыбчивая женщина, – кажется, её нет дома.
– Вы уверены? – не на шутку встревожилась я. – А где она может быть?
– Она пенсионерка, ей особо некуда пойти, – доверительно сообщила мне женщина. – Скорее всего, отправилась в магазин. А вы к ней по какому вопросу?
– По личному. Я хотела поговорить о её внучке. Меня прислали из университета, – я не подготовила хорошую легенду заранее, а потому пришлось импровизировать на ходу.
– О, – воодушевилась женщина, не подозревая ни о чем плохом. – Тогда вы можете подождать у меня, пока Алевтина не вернется.
– Да, это было бы здорово, – быстро согласилась я. Женщине, очевидно, было очень скучно и хотелось поделиться сплетнями, которых в такой местности, где каждый друг у друга на виду и буквально заглядывает в окна к соседям, очень мало. Женщине хотелось поговорить, а мне хотелось послушать, что она может рассказать о девчонке, похожей на меня словно сестра. Да, мы были просто созданы друг для друга.
– Входите, – пригласила женщина и уже через пару минут я сидела за столом, покрытым скатертью в пестрый цветочек, на маленькой, но очень аккуратной и ухоженной кухне. На самом деле, всё в этом помещении было пестрым и в цветочек – обои, шторки на небольшом окне, чайный сервиз и даже прихватки. Видимо, это была любимая расцветка хозяйки. Лично я чувствовала себя так, словно сижу внутри цветочной клумбы.
– Меня зовут Марина, – представилась соседка, наливая заварку в поставленную передо мной чашку. – А вас?
– Серафима, – назвалась я, с благодарностью принимая предложенную тарелку с печеньем. – Я бы хотела узнать побольше об Агате.
Марина удивленно наморщила лоб, а я поспешила объяснить:
– У нескольких наших студентов появилась возможность отправиться на учебу заграницу по программе обмена. Агата в их числе, но прежде, мы хотели бы узнать о ней побольше.
Я понятие не имела, существует ли нечто подобное в реальности, но моя собеседница знала еще меньше меня. Тут же поверив сказанному, Марина начала воодушевленно повествовать:
– Девочка она неплохая. Воспитанная, всегда поздоровается, поможет донести тяжелые пакеты, если встретимся возле магазина. Но замкнутая, не разговорчивая, немного себе на уме. Если спросишь её о чем-то – ответит. Но сама разговор не заводит и не стремится его поддержать. Знаете, обычно девочки в её возрасте болтливые. Постоянно общаются с подружками, гуляют, развлекаются. А Агата – нет. Она если не в университете, то дома. Если бабушка попросит – купит продуктов или поможет дойти до поликлиники. Но не более.
Я кивала в такт словам женщины и едва она умолкла, чтобы сделать глоток чая, тут же вставила:
– Такая замкнутость кажется немного странной.
– Да, – тут же согласилась Марина. – И я о том же. Но это не вина девочки. Вы же, наверное, в курсе её семейной истории.
Я покачала головой:
– Как же? Её родители погибли. Они были альпинистами, работали проводниками в горах. Агате было семь, а Лёве год, когда мама с папой отправились в поход с группой и не вернулись. Их долго искали, но так и не нашли. Все решили, что ребята попали под сход лавины, которая погребла их под несколькими метрами снега. Через пару лет двенадцать человек признали мертвыми и Агата с братом официально получили статус сирот. Опекуном назначили бабушку по матери, Алевтину. И она решила, что детям будет легче справиться с потерей на новом месте. Так они переехали в этот дом из родительской квартиры.
– Вы не замечали ничего странного в последнее время? – я стала осторожно подводить к основной теме разговора. – Может быть, у них начали появляться странные гости?
Судя по взгляду Марины, странной была я.
– Бывает так, что причина замкнутости и нелюдимости молодых людей кроется в употреблении запрещенных веществ, – попыталась я как-то оправдать свой интерес. – Ну, наркотиков, травки. Понимаете, нам не нужны проблемы.
– Я не замечала, чтобы Агата вела себя как-то подозрительно, – поджала губы Марина, превратив своё лицо в куриную жопку.
– А вы в курсе, как ведут себя наркоманы? – не удержалась я.
– Нет, что вы, я с такими никогда не общалась, – тут же замахала руками Марина.
– Тогда каким образом вы можете распознать наркомана? – задала я вопрос, который был скорее риторическим.
Женщина потянулась к коробке шоколадных конфет, бережно достала вынутые из недр кухонного шкафа. Но не дотянулась. Её рука застыла в сантиметре от конфеты, на которую нацелилась.
– Знаете, я кое-что вспомнила, – в задумчивости уставилась она куда-то поверх моей макушки. – В последний год начал появляться мужчина и каждый раз после его прихода Агата с Левой уходили, а Алевтина плакала. Я слышала, как она всхлипывала.
Судя по всему, визитер настолько заинтересовал скучающую от безделья соседку, что последняя дежурила под окном бабушки Агаты.
– Как он выглядел? – спросила я, хотя уже знала ответ.
– Высокий, – с затаенным, исключительно женским восхищением, произнесла Марина. – Красивый и такой…статный, уверенный в себе. Рядом с таким непоколебимым мужчиной ничего не страшно. Вот, смотришь на него и понимаешь – он справится с любой трудностью, укротит любую бурю.
Женщина еще раз восторженно вздохнула и трогательно сложила ручки на груди.
– Вы знаете его имя? – спросила я, понимая, что кто-то определенно шпионил за семейством Воронцовых. – Может быть, слышали мельком?
– Как-то на «и», – мгновенно выдала Марина. – Необычное такое имя. Ильяс, Ильнур…
– Ильзар, – подсказала я.
– Точно! – радостно подскочила женщина. – Ой, а вы его знаете, да?
– Не лично, – сдержанно улыбнулась я. – А когда он приходил последний раз?
– Я не помню, может быть, месяца три тому назад.
Она хотела еще что-то добавить, но тут раздался телефонный звонок. Женщина быстро подхватилась и, извинившись, поспешила ответить. Я, тем временем, решила осмотреться. И первым делом, пройтись по ящикам и шкафчикам. Не то, чтобы я любила копаться в чужих вещах, но требовалось кое-что сделать. И очень срочно.
***
Прислушиваясь к приглушенному голосу Марины, беседующей по телефону в соседней комнате, я стала быстро обследовать кухню. В принципе, ничего интересного, необычного или подозрительного на глаза не попадалось. Всё как у всех – кухонные принадлежности, посудные наборы, столовые приборы, емкости для сыпучих продуктов и, собственно, сами продукты. Лишь в самом дальнем крайнем ящичке обнаружилось требуемое – аптечка.
Все еще отслеживая происходящее за стеной, я приступила к действиям. Быстро сорвала с шеи возвращенный мне ведьмой амулет в виде ярко-изумрудного камня яшмы, заключенного в металлическую сферу. Поставила перед собой на стол небольшую ступку с пестиком, которая обнаружилась в одном из шкафчиков и в которой хозяйка, если верить ярко-выраженному характерному запаху, смешивала специи. Достала клинок из ножен и полоснула по ладони. Тягучая темно-красная струя потекла по руке. Я сжала кулак и поднесла его к ступке, наполняя кровью керамическую ёмкость почти до половины. Порез оказался удачным, крови было много, а потому весь процесс занял минимум времени. Перетянув рану обнаруженным в аптечке бинтом, я бросила в наполненную кровью ступку амулет и быстро прошептала над ними заклинание. Многие ведьмы используют в своих ритуалах кровь. И именно это дало подсказку. Хранительница из Дома Света была одержима…
– Ну, здравствуй, – сразу отозвалась Дарина. Образ её искаженного лица отобразился в кровавой лужице.
– Привет, – облегченно выдохнула я, радуясь, что ведьма ответила на призыв.
– Зачем звала? – нахмурила Дарина брови.
– Можешь свести меня с Альфой? – косясь на дверь, быстро перешла я к сути вопроса.
– Свести в смысле?…, – нехорошим голосом начала она.
– В смысле, мне нужно с ним поговорить, – решила я уничтожить на корню любое возможное недопонимание. – И не начинай ревновать, он мне нужен исключительно как источник информации. Если оборотень согласиться поговорить со мной по телефону – я буду тебе крайне признательна.
– Почему это я должна ревновать? И вообще, почему ты обращаешься с этим ко мне? – попыталась возмутиться ведьма.
– Потому что я в курсе, что у вас с ним любовь, – торопливо ответила я. – И не надо делать такие удивленные глаза, пытаясь убедить меня в обратном. У меня очень мало времени, Дарина. И это очень важно.
Я попыталась вложить в свои слова максимум убедительности и искренности, надеясь, что ведьма проникнется.
Дарина подозрительно прищурилась, а после коротко приказала:
– Жди, – вот только чего ждать, совсем не понятно. С минуты на минуту должна была вернуться Марина, которая подозрительно долго болтала по телефону. Но на случай, если она войдет, застав меня беседующей с миской с кровью, у меня был заготовлен план «Б». И этот план лежал рядом со мной в виде сковородки. Да, радикально, но ничего другого мне в голову не пришло. Тяжелые времена, тяжелые…сковородки.
Глава 47
Прошла минута, две, три. Часы тикали и вот-вот в нервном тике должен был задергаться мой глаз.
– Простите, что-то я заболталась, – довольно прочирикала Марина, входя в кухню. – Дочка из Италии позвонила, пока все обсудили. Ой, а что это у вас?
Я взглянула на женщину, потом на лежащие передо мной предметы, потом снова на женщину и на сковороду.
– Что вы делаете? – испугалась хозяйка и начала отступать к выходу.
Выругавшись сквозь зубы, я метнулась к неё как раз в тот момент, когда она уже развернулась спиной и бросилась бежать. Но убежала недалеко, бесчувственным тельцем свалившись к моим ногам. Выругавшись еще раз, я на всякий случай закрыла входную дверь, чтобы еще кто-нибудь внезапно не нагрянул. Какая-нибудь очередная соседка, у которой вдруг мёд закончился.
Вернувшись к столу, уселась на стул и, нервно отбивая ногой ритм, стала ждать, гипнотизируя взглядом ступку. Время шло, я стирала зубную эмаль в крошку и – ничего не происходило. Решив, что надо более продуктивно провести это время и заняться чем-нибудь полезным, я достала телефон и быстро набрала номер Крота. Компьютерный гений ответил на звонок спустя три гудка.
– Привет, Фима, – как-то чересчур радостно заявил Крот.
– Соскучился? – не поддержала я оптимизм компьютерщика.
– Ага, – без тени смущения подтвердил парень. – Ты когда на базу вернешься?
– А ты планируешь вечеринку? – я встала и подошла к окну, сквозь чуть запыленные стекла которого просматривался зеленый палисадник.
– Нет, – не очень уверенно протянул парнишка.
– В таком случае, что мне там делать?
– Ну, – неловко замялся парень. – Вообще-то, тебя кое-кто ищет.
– Дай угадаю, – деланно воскликнула я, пожалев, что под рукой нет сигареты. Никотиновой зависимостью никогда не страдала, но вот почему-то конкретно в этот момент остро захотелось покурить. Как после очень хорошего секса. Ну, или очень плохого. Тут всегда одно из двух. – Высокий, наглый, красивый блондин?
– Кхм, – откашлялся Крот. – Высокий, наглый, красивый брюнет. Зовут Русланом. Встречались, наверное?
– К сожалению, да, – тяжко вздохнула я так, что аж закололо поджелудочная. – И хотелось бы, чтобы следующая встреча случилась где-нибудь в другом месте. На кладбище, например.
– Ну, это вы уж сами разбирайтесь, – смутился Крот. – И вообще, я тоже хотел с тобой поговорить.
– Дерзай, – равнодушно бросила я, надеясь, что этот разговор станет более содержательным: – Но перед тем, как стартуешь, ответь на вопрос.
– Угу.
– Где сейчас твоя сестра? – и мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Моль? – неподдельно удивился Крот. – Дома. Вернее, я надеюсь, что она дома. Мне бы хотелось в это верить, потому что она обещала…
– А дом где? – оборвала я этот бессмысленный набор слов.
– На Пролетарской, – не скрываясь, ответил Крот. – Мы живем в доме напротив бывшей гостиницы Астория.
– Это та, от которой только фасад остался? – припомнила я.
– Ага, – подтвердил парень. – Вот как раз наши окна на этот каменный остов и выходят. Квартира от бабушки досталась. В принципе, там неплохо, вот только шумно очень.
– Крот, а скажи, как давно вы живете вместе? – у меня появилась догадка, которую я решила тут же и проверить.
– Ну, – немного растерялся компьютерщик. – Всю жизнь, наверное.
– Ты вот как-то сейчас очень неуверенно это сказал!
– Понимаешь, – он грустно вздохнул. – Примерно год назад я очнулся в больнице с переломами и черепно-мозговой травмой. Мне сказали, что скорее всего я ехал на мотоцикле и попал в аварию, потому что нашли меня в мотоциклетной одежде и со шлемом на голове у обочины дороги. Куда делся сам двухколесный транспорт – неизвестно. Пришедший ко мне на второй день следователь сказал, что начато расследование. Рассматривались разные версии. Но судя по найденным на одежде следам – я столкнулся с автомобилем. Его водитель, в отличии от меня, сильно не пострадал. А вот увидев бесчувственного меня на дороге, решил, что умер. И попытался замести следы. Подобрал моё тело, вывез за город и сбросил в овраг, из которого я сам не помню, как выбрался. Но это спасло мне жизнь. А потом в больницу пришла Моль. Сестра помогла мне восстановить память.
– А что по поводу аварии? Второго участника нашли?
– Нет, – ничего не подозревая, продолжил рассказывать Крот. – Но проблем у меня потом было немерено из-за этой истории. Оказалось, что примерно в то же время, когда нашли меня, случилась другая авария. И тоже мотоцикла с легковушкой. Вот только там все по-другому было. Мотоциклиста не нашли, а вот другой водитель погиб. Меня начали вызывать на допросы по этому делу, едва не сделали главным подозреваемым. Но потом Моль познакомила меня с Седым. Он предложил денежную работу и пообещал разобраться с полицией. Я согласился и всё, больше ко мне не приходили. Вот, как-то так.
– Любопытная история, – сказала я, потому что надо было что-то сказать.
Получалось, что Моль Хасан отмазал от участия в ограблении, а Крота – от аварии со смертельным исходом. Хотя, интуиция подсказывала, что история Моли – ложь от первого до последнего слова. Как и то, что они с Кротом родственники. Вот только, как тонко намекнуть компьютерщику поискать самого себя в списках пропавших без вести людей? – А что ты мне хотел рассказать?
– А, да, – вспомнил Крот. – Помнишь тот сайт, которым я занимался? Там еще музыка такая жуткая звучала?
– Да такое захочешь – не забудешь, – меня невольно передернуло.
– Я разобрался с ним. Но новости не радужные.
– И?
– Они заходили на этот сайт, Фима, – уверенно заявил Крот. – Все, кто устраивал взрывы заходили туда по одному разу в течении последнего года.
– А девчонка?
– По поводу неё ничего не могу сказать, надо сначала узнать все доступные ей IP-адреса. Но вот, что еще интересно, в переписку парни ни с кем не вступали, но каждому в личку пришло по письму. И вот тут начинается самое странное. Во всех письмах какой-то бред.
– А точнее можно? – раздраженно потребовала я.
И Крот начал зачитывать:
– Приди, Адский, Земной и Небесный. Бог широких дорог и перекрестков, ты, который ездит туда и сюда с факелом в руке, враг дня. Друг и возлюбленный Тьмы, ты, который…
– …радуется, когда суки воют и льется теплая кровь, ты, который бродишь среди призраков и могил, ты, который удовлетворяешь жажду крови, ты, который вызываешь страх в смертных душах детей, – без запинки продолжила я, потому что слова, произнесенные хранительницей, запомнила очень хорошо.
– Ты знаешь этот…я не знаю, что это? Заклинание?
– Скорее, воззвание, – пробормотала я, остановившись на месте. – Или в данном случае, намек на скорую смерть. Мне пора, пока.
– Эй, погоди, Седой просил передать, что…
Но я больше не стала слушать. Бросила трубку и подошла к столу, потому что по поверхности кровавой лужицы пошли круги и появилось лицо Дарины.
– Почему так долго? – едва не заорала я.
– Извини, Альфа оборотней не живет у меня в шкафу, – съязвила ведьма, что было ей позволительно. Профессия деформация, так сказать.
– А мне казалось, он живет у тебя в кровати, – в том же тоне ответила я и тут же добавила: – Прости, не утерпела, ты же меня знаешь.
– Знаю, – медленно протянула Дарина, – и только поэтому помогаю.
– Он поговорит со мной? – начала торопиться я, поглядывая на всё еще неподвижное тело Марины.
Дарина ничего не ответила, лишь молча отошла в сторону, пропав из моего поля зрения. А на её месте появился Альфа. Это был молодой мужчина с чисто выбритым лицом и такими же чистыми, ровными чертами лица. Также у него имелась мощная челюсть и шапка густых волос, небрежно спадающих на лоб и прикрывающих уши.
– Привет, Серафима, – поздоровался он. Голос у него был чуть низковатый, даже где-то немного рокочущий. Казалось, еще немного и он зарычит.
– Здравствуйте, – сдержанно ответила я. Мы уже были знакомы, даже встречались в довольно неформатной обстановке. Но я всегда держалась с ним настороже, потому что знала – с ним шутить не стоит.
Буквально воспитанный стаей, мужчина придерживался строгих законов, которые действовали среди оборотней, а также своих собственных принципов, которые зачастую ставил даже выше жизни других людей.
Насколько мне было известно, Альфа попал к оборотням в возрасте шестнадцати лет. Ликантропией заразился случайно, даже где-то банально – неудачно сходил к стоматологу, который небрежно относился к обработке своих инструментов. Первые десять лет своей жизни в состоянии оборотня парень посвятил самоуничтожению и попыткам не быть тем, в кого его превратила судьба. Не получилось. А потому пришлось смириться и попытаться жить дальше.
Когда будущий король оборотней преодолел ненависть к себе и злость на весь остальной мир, то понял, что быть простым рядовым членом общества ликантропов ему как-то не хочется и начал бороться за лучшую жизнь. А у оборотней добиться успеха можно только так – через кровь, боль и смертельный бой один на один с тем, на чье место ты претендуешь. Прошло пять лет и вот сегодня – он главный, достигнув самой верхушки иерархической лестницы. Стоило ли оно того? Наверное, если искренне верить в то, к чему стремишься. В этом случае, даже поход по трупам может быть оправдан перед совестью.
– Ты выглядишь лучше, чем в нашу последнюю встречу, – с хитрой смешинкой заметил Альфа.
– Пить бросила, – без улыбки ответила я, не отводя взгляда.
– Надо же, – восхитился оборотень все с тем же блеском в чуть изменивших цвет глазах.
– Заставили, – свела я на нет его восхищение. – А еще заставили работать.
– Это я тоже заметил, – кивнул Альфа, так же поддерживая зрительный контакт. Мы были словно застывшие друг перед другом фехтовальщики, со шпагами наизготовку.
– Вопрос, – перешла я к делу, решив, что обмен любезностями благополучно окончен. – Все вервольфы – ликантропы, но не все ликантропы – вервольфы. Правильно?
– Да, – спокойно подтвердил Альфа. – Есть и другие формы, кроме волчьей. А почему ты интересуешься?
– Мне кажется, что я встретила оборотня, – попыталась объяснить я, сама до конца не понимая, кого именно ищу. – Вот только этот оборотень способен долго сохранять молодость и превращаться не в животных, а в других людей. Вернее, я пока видела только два его облика. Ну, мне кажется, что их пока было два.
– А животная форма у него есть? – заинтересовался Альфа.
Я покачала головой.
– Я не знаю, возможно. Есть еще одна особенность – он умеет влиять на людей, на их сознание. Внушать им…разные вещи. Но не гипнотизировать, а словно…зачаровывать.
– Что-то не похоже на оборотня, – с сомнением поджал губы Альфа. – Если у него нет животной формы, то это не ликантроп, Фима. Но я готов с уверенностью на сто процентов заявить, что это точно не вервольф. Таких способностей у нас нет, а по поводу других форм – я не все знаю. У нас не принято делиться интимными подробностями своего вида.
– А если животная форма есть, – начала я выстраивать теорию, стараясь уцепиться хотя бы за что-то, – то, кто это может быть?
– Не знаю, – Альфа, казалось, растерялся. – Может быть, ты не там ищешь, Фима?
– Теперь я уже тоже начала сомневаться, – ответила я, хотя внутренний голос вопил, что от этого дела буквально разит оборотнями.
– Погоди, – вдруг насторожился Альфа, – ты сказала «он», а это точно мужчина?
– Нууу, – замялась я. – Нет, хотя тут тоже есть сомнения.
– То, что я тебе сейчас расскажу граничит с мифологией и городскими легендами, – Альфа вдруг принял строгий вид. – А потому я не несу никакой ответственности за достоверность информации.
Я согласно кивнула, понимая, к чему ведет оборотень. Ликантропы очень ответственно относятся к словам. Для них все, что они говорят – имеет особое значение. А потому говорят они мало, а попусту болтают так и вовсе редко. Это их качество мне всегда импонировало. Больше, чем застрявшие между зубов куски человеческой плоти.
– Есть теория, – он выделил голосом последнее слово, – о существовании женщин-оборотней, которые имеют второй облик, но при этом не являются ликантропами.
– Это как так?
– А вот так! Их называют ламиями и в животной форме они выглядят, как нечто среднее между змеёй и ящерицей. Они бесплодны, а потому не способны передавая ликантропию своему потомству, как это, например, происходит у тигров. Тигриная ликантропия не передаётся через укус. Тигром-оборотнем можно только родиться. В отличии от ликантропии волчьей. У нас все наоборот – наши самки редко способны выносить ребенка, но укус вервольфа автоматически означает заражение.
– А укус ламии? – спросила я, хотя не уверена, что у них имеются зубы.
– Насколько мне известно, они не кусючие, – ухмыльнулся оборотень, продемонстрировав красивые крепкие зубы. Меня слегка передернуло. А как возле него Дарина засыпает – вообще не понятно.
– Но как, в таком случае, появились ламии?
– Фима, я вообще не уверен, что они существуют, – оборвал мои рассуждения Альфа, которому это тема была не так интересна, как мне. – Я с ними никогда не встречался. И вспомнил, только потому, что ламии, якобы, обладают способностью ментального воздействия. Какими-то своими фибрами они улавливают настроения и чувства людей, влияя на них. Кроме того, умеют менять облик, но процесс этот долгий, мучительный и жуткий.
– А вот с жуткого поподробнее, пожалуйста, – оживилась я, незнакомая с фольклором оборотней.
– Там все реально страшно, – предупредил меня Альфа. – Чтобы поменять облик им необходимо сначала принять животную форму, а после натянуть на себя кожу того человека, личину которого они хотят принять.
– Погоди, но разве для этого не нужно сначала эту самую кожу содрать?
– Мыслишь в правильном направлении. Да, сначала они снимают кожу, причем целиком и заживо.
– Ох, – содрогнулась я от отвращения, живо представив себе эту картину.
– Да, они вроде как-то усыпляют жертву, – добросовестно делился информацией Альфа.
– А что они потом делают с чужой личиной, когда она им больше не нужна?
– Не знаю, наверное, сбрасывают, как змеи, – предположил Альфа и на этой мрачной ноте мы распрощались.
Но едва исчезло изображение красивого мужественного лица, как красная лужица мигнула и появилась Дарина.
– Серафима, – внезапно позвала ведьма. – Я давно хотела тебе сказать…твоё безразличие к себе когда-нибудь тебя убьет.
– Может быть, так будет лучше, – постаралась улыбнуться я и достала погруженную в кровь яшму, тем самым, обрывая связь.