Я медленно выхожу из машины, держа руки за головой. Краем газа вижу, как один из военных толкает Сашку дулом автомата в спину. На её лице снова тот ступор от страха и непонимания… Вот тебе и самое безопасное место… Дурак я… Сильная рука хватает меня за плечо и тащит куда-то вбок:

– Руки на капот, мля… Быстро, быстро!

Я резко дёргаю всем корпусом, давая понять, что не надо меня вести. Подхожу к капоту и прижимаю к нему свои ладони. От него исходит тепло. Под ним ещё грохочет дизельное чудовище объёмом в шесть литров.

– Шевелись, мать твою! – орут где-то сбоку ошарашенному Коле. Мне в спину упирается ствол.

– Имя? – я поднимаю голову и пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть кому предназначен вопрос… – Тебе, ты не ослышался! Имя твоё? Фамилия?

– Вадим Мохов.

– С какой целью угнал военный транспорт? – ствол упирается в спину ещё сильнее. Я внезапно понимаю, что мне всё равно… выстрелит ли он сейчас? Или через минуту? Или никогда… Мне вдруг совершенно плевать.

– Не угнал… – мой голос так спокоен, что я сам удивляюсь этому, – Реквизировал и доставил туда, где от него больше проку.

– Что? – по этому возгласу я понимаю – тот, кто секунду назад орал мне в ухо и тыкал в спину ствол, действительно удивился. Меня снова хватают за плечо и с силой разворачивают. Я вижу перед собой эти светлые глаза, выцветшие короткие волосы. Однако, он уже не улыбается.

– Реквизировал, мать твою? Как это произошло? Где? Где Иванов и Шервин?

– Очень много вопросов сразу…

Я вижу, как его глаза расширяются, скулы напрягаются. Светловолосый хватает меня за шкирку и приставляет пистолет прямо ко лбу. Он немного ниже меня. Я смотрю как набухает тревожная вена на его виске:

– А ты отвечай на них по-очереди… – он говорит это почти шёпотом, но… мне не страшно. Мои губы расплываются в улыбке:

– Обнаружил транспорт на территории «Полигона-12». Под ним два остывших тела. Очевидная причина смерти – псилоцибиновые грибы, сожратые сверх меры. Где передознутые пацаны? Остались на месте преступления – охранять улики.

Я смотрю, как раздуваются его ноздри. Почему-то вспоминаю фильмы про фашистов из далёкого детства.

Он внезапно отпускает меня и смотрит сначала на Сашку, потом через пару секунд на Колю.

Я стою облокотившись на булькающий капот армейского «тигра». Несколько автоматчиков держат меня на прицеле.

Одно слово этого взъерошенного как уличный пёс, напичканного норадреналином вояки и я больше никогда не увижу солнце, но… улыбка не сходит с моего лица.

– Сергеев! – он неожиданно разворачивается куда-то назад, – Сергеева сюда! Быстро! Допросить их! А потом в расход!

Он начинает удаляться от нас огромными резкими шагами, не оборачиваясь…

Как будто убегает, – думаю я.

Через минуту появляется Сергеев. Он скользкий и неприятный тип. Нас ведут к стальной двери в сплошной бетонной махине. Нога простреливает застарелой привычной болью от пятки до затылка при каждом шаге. За дверью коридор, лестница, коридор, лестница, двери… Солдат сзади меня всё чаще и чаще тычет в спину стволом. Я же, напротив, иду всё медленнее и медленнее. Нога уже совершенно деревянная и почти не слушается. Я старательно запоминаю повороты и этажи… Этажи, которые вниз. Не то, чтобы я думаю, будто мы выживем и выберемся отсюда. Мне уже всё равно… Мне интересно запомнить этот лабиринт. Это отвлекает меня от бесконечной пульсирующей в такт шагам боли. Это становится игрой.

Нас разделяют. Последнее, что врезается в мою память – лицо Саши. Испуганное с полосками слёз.

Чёрт.

Меня сажают в камеру и захлопывают дверь. Я смотрю в серую стену перед собой. Я ещё жив. Всё ещё. Где-то рядом под толщей бетона моя семья. Но я ничем не могу им помочь. Я комок сожаления и боли.

Ничем.

Нога становиться центром моего мира. Только бы отвлечься на что-нибудь.

Грохочет замок. Дверь снова открывается. Входит Сергеев. Потные пухлые ладошки мнут какие-то бумаги…

Ах, вот оно что… я вижу, что это за бумаги – корреспонденция тех откинувшихся парней. Он садится напротив меня. Вздыхает. Я снова улыбаюсь и вытираю пот со лба – наверное, он всегда играет доброго полицейского…

– Майор Сергеев… – он сдержанно кивает. Не смотрит в глаза. Мне это всё кажется ещё более забавным:

– Рядовой Мохов! – с улыбкой выдаю я. Он поднимает удивлённый взгляд:

– Военный?

В этот момент у меня будто открываются глаза. Дичайшая догадка. Невероятная находка. Я продолжаю эту внезапную игру:

– А вы считаете, я шутки ради, получив в распоряжение военный транспорт, пригнал его сюда? Будь я гражданским, то, наверное, попытался бы свалить из города? Как вы думаете?

– Да… пожалуй… – он озадаченно кивает.

– Но я, знаете ли, присягу давал! Родине… мать её… – я слышу свой осипший голос и сам удивляюсь своим словам.

– Понимаю… – он снова опускает глаза, – А… вы из какого убежища? – я медлю буквально одну секунду:

– Из четырнадцатого. Участвовал в перестрелке, – я показываю на пропитанную почерневшими кровавыми подтёками ногу, – Потом ничего не помню. Очнулся на «Полигоне-12».

Сергеев начинает хитро ухмыляться. Потом поднимает голову и смотрит мне в глаза:

– Понятно… что же, Мохов… Про грибы вы знаете. Может, даже находили пакеты с грибами у военнослужащих… которые… – он старательно подбирает слова.

– Да, находил, – моё дыхание становиться тяжёлым и сбитым. Это не ускользает от внимания Сергеева.

– Прекрасно. Просто… мы не обнаружили их при обыске автомобиля… – он показательно разводит руками.

– Конечно. Я предпринял для этого, – тоже хитро улыбаюсь, вытирая пот со лба, – Кое-какие меры.

Его лицо начинает смеяться. Абсолютно беззвучно.

– Я вас понимаю,

рядовой Мохов

, – он намеренно выделяет эти слова, – Понима-а-аю. Знаете… Частая ситуация в наше непростое время, когда раненный в бою солдат теряет свой браслет. А вы же, как современный военнослужащий, в курсе, конечно, что у нас нет других документов. Вся личность в этом браслете!

– Да… – я судорожно киваю.

– Солдат потерял браслет и… как ему доказать, что

он это он

?Никак! – майор вдруг выпучивает глаза и проводит большим пальцем по шее, – Трибунал и каюк! Так ведь?

– Да… – я снова киваю.

– Это ужасно… – он корчит скорбную гримасу, – Однако! Хорошо, что такие люди,

как я

, – эти слова он тоже выделяет, – Могут сделать честному солдату совершенно новый браслет…

Я смотрю на него пристально. Потом поворачиваюсь на дверь. Потом на камеру под потолком прямо напротив двери.

– Я выключил её, – кивает Сергеев, проследив за моим взглядом, – Не дурак.

– Что я должен сделать? – я физически чувствую, как с моего лица вместе с очередной каплей пота слетает маска этой больной улыбки. Сергеев тоже выключает своё притворство:

– Грибы. Я знаю не много людей, которые вернулись с «Полигона-12». Таких, которые вернулись бы с грибами… ещё меньше. Кстати, с двумя такими вы немного знакомы.

Я молча киваю.

– Сколько я должен достать? – я слышу, что мой голос уже дрожит. Осознаю, что на долгий разговор меня не хватит.

– Сколько? Ха… – это смешок очень недобрый, – Документы стоят дорого! А спрятать тебя от Рябова – вообще баснословно!

– Кто такой Рябов?

– Полковник Рябов – тот псих, что хотел убить вас прямо у выезда из синего коридора.

Я киваю. Постепенно понимаю ситуацию:

– Но и грибы – тоже удовольствие недешёвое? Так? – я снова выдерживаю паузу. Не для драматизма. Чтобы перевести сбитое дыхание. Чувствую, как мои руки дрожат. Он тоже молчит, – К тому же браслет нужен не только для меня, – продолжаю я, – нас трое.

– Это не реально.

– Значит, я отказываюсь…

– Мохов! – он внезапно повышает голос. Я снова смотрю ему в глаза. В его взгляде тревога, – Тебе браслет смогу сделать быстро. Больше пока ничего обещать не могу…

– Грибы под водительским сиденьем в плотном чёрном пакете, – у меня уже больше нет сил терпеть и бороться, – Где растут ещё – знаю.

Он смотрит на меня пристально… хочет понять, буду ли я пытаться сбежать без Коли и Саши.

– В общем я согласен… – продолжаю я, глядя ему прямо в глаза. Мои губы и руки дрожат крупной дрожью…

Сергеев медленно кивает. Потом двигает свою задницу вместе со стулом к двери и несколько раз ударяет в стальную створку носком ботинка. Гремит засов, дверь отпирается.

– Под водительским сидением плотный чёрный пакет. Пересчитать.

Снова грохочет дверь. Сергеев мрачно смотрит чуть ниже моего лица. Его голос вдруг становится другим:

– Попытаешься меня обмануть – я их обоих грохну. Тут людей не считают, сам понимаешь. Будешь ездить по маршруту Иванова и Шервина раз в два дня. Склад ЗБОМ, потом «Полигон-12», потом сюда и в технопарк. С каждой ходки у тебя будет план по грибам…

– Зачем тебе их столько, Сергеев? Барыжишь? – спрашиваю почти шёпотом. Он поднимает на меня удивлённый взгляд. Тонкие губы растягиваются в неприятной улыбке:

– То, что экономика изменилась… ещё не значит, что люди перестали хотеть жить хорошо… А это «хорошо», знаешь ли, все по-разному понимают. Я надеюсь, что мы договорились… и ты будешь делать хорошо мне – везти грибы раз в два дня в соответствии с планом, а я впишу в систему живых тебя, девчонку и этого пацана… Ты же понимаешь: в скором времени все, кто не в системе… они того, – его губы расползаются ещё шире, открывая чистые белые зубы, – будут уничтожены. Биологическое оружие… там на улице война…

Глава 13

Сергеев выходит. Гремит замок. Я смотрю перед собой. Моё усталое сознание медленно осмысляет всё, что произошло за последний час. Боль выходит за пределы меня и заполняет всю камеру. Это просто безумие… за рамками того, что может выдержать нормальная человеческая психика. Далеко за рамками. Я физически ощущаю, как пульсирует кровь в моей голове. Пульс всё усиливается. Я поднимаю свои ладони и начинаю их пристально разглядывать – они под этим взглядом трясуться как осиновые листья на ветру. Дьявол. Пульс в голове становиться всё громче. Это вроде бы уже и не пульс вовсе… кажется, что кто-то колотит в стену или в дверь. Нет. Теперь я слышу: на самом деле грохочет дверь – поворачиваюсь к ней:

– Мохов? – передо мной стоит пожилой врач. Лицо знакомое. А может, мне кажется, – Выглядишь не очень… – он морщится и направляется ко мне. Дверь закрывается.

Он наклоняется надо мной, берёт меня за плечи двумя руками и укладывает на лежанку. Потом я чувствую, как он закидывает на жёсткую кровать мои ноги. Слышу, металлический звон какого-то инструмента. Треск разрезаемой ткани…

– Ох, батюшки… Ты сколько не менял повязку-то? – эти слова долетают до меня медленно. Как будто он находится невероятно далеко. Я сначала напрягаю свой мозг, ловлю по углам тёмной комнаты мысли, пытаясь понять – а правда… сколько? Я не знаю. Не знаю. Я вроде и готов ответить, но… мой язык меня совсем не слушается.

– Терпи, Мохов, – он появляется в поле моего зрения. Держит перед лицом шприц. Капли прозрачной жидкости стекают по игле, потом ниже, ниже, по его рукам. Он снова опускается. Я чувствую укол, но у меня нет сил дёрнуться или вскрикнуть. Хочу поднять голову и посмотреть, что он там делает, но не могу. Из меня будто пропали всё кости. Моё тело – желе. Я закрываю глаза и мою щеку снова обжигает слеза. Почему? Почему всё это… Почему… Боль. Чернота.

Я открываю глаза. Надо мной серый потолок. Скрип металлической двери.

– Рядовой Мохов?

Поднимаю голову. У входа стоит лысоватый военный и смотрит в какую-то папку.

– Мохов, я спрашиваю? – он повышает голос и смотрит на меня вопросительно.

– Да… то-есть, так точно! Мохов! – сажусь на лежанке. С удивлением обнаруживаю, что нога слушается хорошо и почти не болит.

– Подъём, Мохов! И за мной… – он разворачивается к двери, но вдруг снова оглядывается на меня, – Костыли нужны?

– Не… – я усмехаюсь, – Какие костыли?

– Хорошо… вперёд.

Выходим в коридор. Прямо метров двадцать. Слева лифт. Он нажимает кнопку. Ждём. Двери раздвигаются практически бесшумно. В кабине светло и чисто. Заходим внутрь, я смотрю на кнопки и от удивления присвистываю – двадцать два этажа. Неужели всё под землю? Он нажимает кнопку 12, двери закрываются и мы движемся вниз. Мой спутник смотрит в потолок. Вижу, что старается не пересекаться со мной взглядами. Раздаётся сигнал лифта.

– Двенадцатый этаж, – снова эта чёртова Алиса. Она тут всем управляет что ли? – Подтвердите свой доступ!

Он прикладывает руку с браслетом к панели, снова раздаётся сигнал:

– Доступ разрешён!

Двери открываются. Мы опять попадаем в коридор, но более просторный и светлый. По обе стороны через каждые метров пять расположены двери, а конец коридора упирается в большое светлое… окно. За которым колеблются на ветру ветви клёна. Я с недоумением смотрю на сопровождающего, но он игнорирует мой взгляд:

– За мной, Мохов. Сюда.

Мы проходим вперёд и он открывает одну из дверей:

– Тыщ майор, Мохов по вашем приказанию… – бубнит он просунув голову.

– Давай его сюда.

Сопровождающий открывает дверь и отходит в сторону. Я прохожу в просторный кабинет. За стильным стеклянным столом сидит Сергеев и приторно улыбается.

– Подожди снаружи, – кивает он моему провожатому, – Садись, Мохов, садись, не стесняйся.

Я отодвигаю стеклянный стул и аккуратно пристраиваю на него свою задницу.

– Да ты не бойся… крепкий он, – Сергеев отрывает какую-то папку с бумагами и пробегает пару страниц глазами, – Так… вот оно, – он протягивает мне один из листов.

Я беру и начинаю читать. Это рапорт о том, как я участвовал в стычке с ультраправой группировкой противников государства. В процессе столкновения присоединился к группе бойцов, в которую входили Иванов и Шервин. Они впоследствии погибли. Уходя от преследования, я спас гражданского и военного, имён их не знаю… Я дочитываю и смотрю на него:

– Подписать?

– Да, Мохов. Подписывай, – я беру ручку, ставлю свою подпись и передаю бумагу майору. Он ухмыляется и кладёт документ в папку. Мельком вижу надпись на её внешней стороне: «Рядовой Мохов. Личное дело»

– Всё? Уже опять рядовой? – я пытаюсь шутить. Слышу себя со стороны и понимаю, что зря…

– Опять? – Сергеев вдруг серьёзнеет, – Да я что, не вижу, какой ты военный, Мохов? Ты хоть срочку-то служил?

Я киваю и опускаю взгляд. Отпираться бесполезно…

– Пойми, тот человек, который армии отдал десять-пятнадцать лет, своего носом за версту чует, – он опирается на стол и весь подаётся в мою сторону, – а от тебя гражданкой несёт так, что сейчас проветривать буду! – он вдруг указывает пальцем на окно за своей спиной. Я смотрю туда и снова удивляюсь – там сквозь жалюзи проглядывает зелёная листва.

Он сначала не понимает, на что я с таким удивлением пялюсь.

– Ты что, Мохов? Окна не видел?

– Видел… но мы же под землёй?

– Хэ… – он как-то грустно усмехается, – Ты с луны что ли свалился? В каждом подземном кабинете положена одна имитация окна – психологические нормы никто не отменял, – он открывает ящик стола и достаёт что-то оттуда. Секунду разглядывает и внезапно через стол бросает мне:

– Держи, рядовой, – я ловлю: это браслет, оранжевый, похож на спортивный трекер. Поднимаю взгляд на Сергеева. Он продолжает, меланхолично и тихо, – Если надумаешь меня обмануть – прикончу твоих парня и девчонку. Да – я мудак. Нет – мне ни капельки не жалко. Мир сильно изменился. Я слишком долго терпел и ждал… – он пару секунд задумчиво смотрит в стену, – Но… если ты будешь верно и усердно служить системе… то, поверь, не пожалеешь. Мир, который мы строим – лучше прежнего.

Он поворачивается и пялиться мне в глаза.

– Чем лучше-то? – я сначала говорю, а потом уже осознаю свою глупость… начерта? Держи язык за зубами. Кивай. Тебе ещё ребят вытаскивать… идиот…

Сергеев молчит секунду, раздумывая.

– Ты поймёшь… когда увидишь… – он вдруг поднимает взгляд куда-то поверх меня, – Соколовский! – этот крик такой неожиданный, что я вздрагиваю. Дверь открывается и в неё снова просовывается мой провожатый.

– Да, тыщ майор!

– Мохов теперь вместо Иванова. Следи за каждым шагом. Свободны оба.

Мы выходим из кабинета и снова идём к лифту. Соколовский нажимает кнопку «2».

– Второй этаж, – говорит Алиса, когда лифт останавливается, – Подтвердите доступ!

Сопровождающий смотрит на меня:

– Чо ждёшь? Подтверждай. Твой этаж.

Я подношу браслет к считывателю. Раздаётся сигнал:

– Доступ подтверждён!

Двери разъезжаются и я вижу огромную хорошо освещённую подземную парковку с сотнями военных автомобилей. Соколовский вытаскивает из кармана ключи и передаёт мне:

– Держи, Мохов и топай… ты сам на это подписался… – он разводит руками и карикатурно поднимает брови. Двери лифта закрываются, а я остаюсь снаружи в растерянности и непонимании.

– Приложите браслет к считывателю для получения задания и автомобиля, – сзади снова раздаётся голос Алисы.

– Как я по тебе не скучал, родная моя… – поворачиваюсь со вздохом, но… передо мной стоит девушка в военной форме, – Чёрт… Я думал, это опять Алиса…

– Нет, солдат, – она улыбается. Я неожиданно осознаю, что хренову тучу времени не видел настоящей откровенной улыбки… разве что тогда, на свалке короткий миг, когда Саша не была напугана и растеряна…

– Тебя за какую провинность сюда? – она протягивает мне портативный считыватель с экраном. Невысокая, пухленькая и миловидная, русые волосы забраны в тугой хвост. Я прикладываю браслет к считывателю и удивлённо поднимаю брови:

– За провинность? Попасть сюда, в общество прекрасной дамы – это наказание?

– Конечно! – она смущённо отводит взгляд, – Ты откуда к нам попал-то вообще? Те, кто работают сверху – смертники. Редко кто больше шести-семи выездов делает… Да и отравление это… – раздаётся сигнал портативного считывателя, на экран выводится какая-то информация. Она поднимает на меня глаза и медленно меняется в лице, – Блин… Ты за Иванова… Писец. Ты тоже из этих, что ли?

– Каких этих? – я не скрываю своего недоумения, но девушка ничего не отвечает. Она сжимает губы в тонкую линию, прячет глаза, разворачивается и молча идёт прочь. Сзади раздаётся рёв двигателя. Я поворачиваюсь – мне навстречу из-за угла выворачивает сверкая фарами огромный армейский «тигр». Я смотрю вслед к девушке, но она уже скрылась в бетонной будке и закрыла за собой дверь.

– Каких этих? – повторяю я в пустоту. «Тигр» останавливается рядом. Я обхожу его, открываю водительскую дверь и взбираюсь на сиденье.

– Приложите ваш браслет, – уж это точно Алиса. Я прижимаю оранжевую резинку к считывателю:

– Ты то от меня не убежишь, узнав, что я за какого-то там Иванова работаю? – я ещё на середине своей фразы понимаю, как это ужасно звучит со стороны… солдат-смертник выдающий шуточки за триста голосовому ассистенту… мрак. Я схожу с ума…

– Нет, Вадим! – отвечает дежурный голос, – Я останусь с тобой до конца твоей жизни. Или до конца задания.

Я внезапно мрачнею. Кажется этот грёбаный андроид меня перешутил.

– Смешно. Аж до слёз.

– Да, – так же сухо выдаёт Алиса, – Ха, ха, ха.

– Говори, куда ехать… юмористка.

– Твоя задача: отвезти баллоны с биологическим оружием в «Технопарк-12».

– Биологическим оружием? Не понял. Это зачем?

– Для реализации проекта «Тревожные небеса». В рамках борьбы с врагами государства.

Глава 14

Выезд наверх занимает не больше десяти минут. За это время я прохожу базовый инструктаж – Алиса радостно и буднично сообщает мне о моей миссии. Она состоит в том, чтобы забирать со склада ЗБОМ и перевозить на территорию «Технопарка-12» биологическое оружие в баллонах, защищая его от нападений преступных банд и ультраправых врагов государства.

– Кто такие эти ультраправые враги государства?

– Политическо-религиозное движение, направленное на свержение существующей власти, уничтожение безопасных убежищ и людей, которые в них укрываются.

– Зачем им это?

– Откуда мне знать? Мотивы религиозных фанатиков иногда трудно понять.

– Алиса, ты выдаёшь мне справочную информацию, или расхожие шаблоны? Что значит, «трудно понять»?

– Это справка. Такая информация заложена в вики-энциклопедию в раздел описания УПВГ.

– Что опять за хреново УПВГ?

– Вадим, ультраправые враги государства.

– Чёрт! – я со злости ударяю ладонью по рулю, – Отличная новость! Это не справка, а пропаганда!

– Вадим, выбирай, пожалуйста, выражения. Все наши разговоры записываются и анализируются Вениамином.

– Вениамин? Это ещё что за хрен такой?

– Это искусственный интеллект, управляющий техникой и ресурсами «Убежища 32». Кстати, до выезда за пределы Убежища остаётся десять… девять…

Ворота перед капотом начинают медленно разъезжаться.

– Сразу после открытия ворот, я переведу управление в ручной режим. Ты готов?

– Готов.

– Три… два… один…

Я со всей злости и досады вдавливаю педаль газа. Под капотом ревут сразу все 215 лошадей дизельного чудовища. Пять тонн бронированной громады срываются с места и я вылетаю на дороги пустынного города.

– Маршрут до «Технопарка-12» построен. Прямо три километра.

– Спасибо… – я пролетаю по мёртвым безлюдным улицам и осознаю, что никак не могу привыкнуть к этим видам. Пугающе пусто и тихо. От этой пустынной тревожности я всё набираю и набираю скорость.

– Вадим, у тебя нет задачи выиграть ралли. Нужно просто доставить груз. Желательно в целости. Кстати, через двести метров поверни направо.

– Хорошо… зануда! – я слегка сбрасываю газ, притормаживаю и вхожу в поворот. Машину начинает нести. Я снова вдавливаю газ, опять ревёт двигатель…

– Прямо два километра, – еле слышно бубнит Алиса. Прямо над дорогой висит предзакатное солнце. Жёлтый диск подсвечивает дорожную пыль, бросает резкие тени от деревьев и столбов. Такое доброе и тёплое летнее солнце на секунды возвращает меня в детские воспоминания, когда отец возвращался с работы и мы вместе ехали на речку… и лучи ползущего к горизонту оранжевого шара так же слепили… я опускаю солнцезащитный козырёк и… щурясь против света замечаю странное движение на дороге впереди…

Сбрасываю газ. Недоброе предчувствие сжимается болезненным комком внутри меня:

– Алиса, ты уверена, что здесь есть проезд? – я мучительно вглядываюсь в игру света и тени на дороге передо мной.

– Конечно! Я планирую движение всего транспорта «Убежища 32» и подтверждаю, что не более трёх часов назад тут проезжал автомобиль… Секунду – я получаю данные…

– Три часа назад? – я смотрю вперёд, потом на спидометр. Потом снова вперёд – да, чёрт возьми. Я это вижу – не более, чем в километре от меня дорога перекрыта тремя бетонными блоками. Солнечные лучи слепят, но кажется, я замечаю за чёрными прямоугольниками какое-то шевеление.

– Алиса, мать твою, кто бы она не была…

– Да, Вадим, я только что получила данные… Автомобиль для транспортировки мусора, который проезжал здесь три часа назад не вернулся на базу и не выходит на связь.

– Что? – я резко жму тормоз. Раздаётся жуткий свист от трения мощных протекторов по горячему асфальту, – Это, что засада?

Алиса молчит. Снаружи начинает доносится запах горелой резины.

– Алиса?

– Да, Вадим. Вероятность, что впереди засада, составляет 83%. Я уже строю альтернативный маршрут.

Дьявол! – теперь я отчётливо вижу, как чёрные в солнечных лучах фигурки отделяются от бетонных блоков метрах в шестистах от меня и согнувшись начинают перемещаться в мою сторону.

– Алиса! Ты где? Давай маршрут!

– У меня плохая связь со спутником. Я получаю данные о заблокированных дорогах во дворах.

– Да ты с ума сошла, железка безмозглая! – я смотрю по сторонам. И справа и слева дорогу ограждают отбойники… за ними пятиэтажки. Из дворов появляются ещё фигуры людей. Чтоб тебе пусто было! Не раздумывая, я врубаю заднюю и втапливаю газ. На огромный дисплей расположенный на панели тут же выводится камера заднего вида. Дорога сзади меня хорошо освещена предзакатным солнцем и на экране прекрасно видно, как путь моего отступления медленно перегораживает здоровенный оранжевый мусоровоз. Вот дьявол! Время замедляется. Мне кажется, что если я ещё сильнее вдавлю педаль… если так нажму, что она чуть не провалится вместе с ногой под капот, то я успею проскочить… счёт на доли секунд.

– Дава-а-а-а-ай! – ору уже не я сам, а моя глотка будто бы даже без моего согласия. Остаются метры… но просвет всё сужается и… в последнюю секунду, я понимаю, что…

Визг тормозов. Машину разворачивает и я останавливаюсь в метре от грубо окрашенного кузова грузовика. Я поднимаю глаза к кабине – оттуда на меня смотрит дуло автомата.

– Чёрт… – звучат выстрелы. Хорошо, что окно закрыто. По бронированному корпусу, стеклу, двери, крылу моего «тигра» грохоча и искря как бенгальские праздничные огни сыплется град пуль, – Чёрт… Чёрт… Чё-о-о-о-орт… – я снова жму газ, совершенно не понимая, что происходит, и с грохотом врезаюсь в стальной отбойник.

Машина на секунду застревает своей задницей в смятом куске здоровенного профиля, я опомнившись, переключаю скорость и снова жму газ. По борту снова гремит автоматная очередь. Боковые стёкла вспыхивают белыми паутинами пулевых ударов – долго они так не выдержат… Я вижу, как приближается к моему капоту другой отбойник. Удар. Задняя. Газ. Снова удар. Вперёд. Газ. Опять очередь, грохот и пуатины разбивающегося бронированного стекла… Отбойник сдаётся и «тигр» с рёвом вылетает на тротуар.

Я вижу, как от домов ко мне бегут люди. Рёв двигателя смешивается с ором, вырывающимся из моих лёгких. Я поворачиваю руль прямо на них. Ужас в глазах:

– А-а-а-а-а-а-а-а! – кричит нечто внутри меня. Люди бросаются в стороны. По задней двери гремит град автоматных очередей. Я вижу проезд между домами. Мне туда. Поворачиваю руль и… сердце замирает в моей груди – я вижу как один из человечков метрах в двухстах от меня… поднимает на плечо длинную тонкую трубу. Жуткая догадка обжигает моё сознание, но руки ничего не слушают. Мои глаза видят, что через секунду он спустит курок и я уже предвосхищаю взрыв, который поднимет в небо всю эту пятитонную громаду, но моё тело замерло. Я ничего не делаю… Жуткий удар! Чёрт… меня бросает вбок и с размаху шлёпает головой об руль. Машину разворачивает и несёт боком по тротуарной плитке, я в непонимании поднимаю глаза на стрелка с ракетницей на плече и вижу, как он спускает курок. Заряд вылетает и через долю секунды жуткий взрыв дробит в серо-красную пыль тротуар на несколько метров правее моего «тигра». Что это было? Моё тело всё ещё в жутком ступоре, но глаза выхватывают из мельтешения и оседающей пыли остатки разнесённой бетонной клумбы перед моим бампером. Дьявол… похоже, только столкновение с ней и спасло сейчас мою шкуру… свист резиновых протекторов медленно проникает в моё сознание – проклятье! Ведь я до сих пор жму газ…

Я выворачиваю руль и выхожу из этого медленного, тянущегося как в киселе заноса и снова направляю машину в просвет между домами… до него всего метров пятьдесят. По задней двери снова грохочут догоняющие меня пули. Я влетаю во двор, сношу тонкое деревце и пару вкопанных в землю покрышек. Легкий стальной заборчик летит в сторону, как солома. Я проскакиваю этот дворик за считанные секунды. Вот уже его конец – выруливаю на второстепенную дорогу, снося ещё одну низенькую оградку. Вижу, как слева снова появляется мусоровоз… дьявол!

– Прямо семьсот метров. Затем развернитесь, – внезапно выдаёт Алиса.

– Да пошла ты! Дура безмозглая! – я давлю газ со всей дури. Левого бокового зеркала нет. В правом я отчетливо вижу оранжевый грузовик для перевозки мусора, – Строй новый маршрут быстрее! – я приближаюсь к перекрёстку и, не думая, выкручиваю руль вправо, – Ну? Куда? Мать твою!

– Маршрут перестроен! Прямо три километра.

Я выжимаю все оставшиеся обороты из пяти литрового дизеля. Оглушительный рёв, кажется, поднимает осевшую вдоль дорог пыль. Я вижу в зеркало мчащий за мной мусоровоз. Однако, наш разрыв всё увеличивается.

– Поверните налево.

Я кручу руль. Налево. Направо. Прямо. Указатель «Технопарк-12». Снова ежи. Сбрасываю скорость – на таких оборотах я эту змейку не пройду… смотрю в зеркало – там снова появляется оранжевый преследователь.

ПРОКЛЯТЬЕ! Успеть бы уйти… Шлагбаум. Прикладываю браслет к считывателю. Бетонный забор. Камеры видят меня издалека и начинают открывать стальные ворота. Сердце колотится и рычит как захлёбывающийся под капотом мотор. Я в истерике прикидываю как легко эта махина снесёт отъезжающие ворота и раздавит меня, похоронив прямо в кузове. Я проскакиваю ворота и влетаю в прямой бетонный коридор длиной не меньше полукилометра…

– Поверните направо через триста метров, – командует Алиса.

– Да! Давай закрывай ворота, дура! – ору я ей и вижу, что они уже начинают медленно ползти обратно к стене. Ещё секунд тридцать и…

– Поверните налево, – уже более настойчиво повторяет ассистент. Я кручу руль и со скрипом влетаю в узкий поворот за которым… только бетонные стены.

– Чёрт! – я смотрю в боковое зеркало и судорожно врубаю заднюю скорость, но… там, где только что был поворот, начинает закрываться ещё одна стальная дверь, педаль газа безвольно проваливается, и…

– Управление передано на центральный пульт. Выйдете пожалуйста из машины.

Я, не зная, что делать, ещё и ещё раз давлю педаль газа, но двигатель её совершенно не слушает… Нет… из небольших дверей в бетонном заборе появляются несколько солдат с автоматами:

– Медленно поднимите руки от руля и выйдите из машины, – кричит мне кто-то из них.

Я секунду пытаюсь осознать происходящее и после медленно отрываю руки от руля. Я вижу, как дрожат мои пальцы. Затем открываю дверь и спускаюсь на землю.

– Руки на капот! Подтвердите свою личность!

Я снова прижимаю ладони к измятому от столкновения и недавнего града пуль горячему капоту автомобиля:

– Рядовой Мохов. Доставляю баллоны в «Технопарк-12»…

– Вениамин зафиксировал не запланированную остановку в пути и подозрительное изменение маршрута, – раздаётся сзади, – Вероятен захват личности военнослужащего.

В мой затылок снова упирается дуло автомата…