Ввиду такой неясности в понимании действительного положения страны нам не может не быть дорого беспристрастное слово такого человека, как Маркс, не разделяющего явлений нашей жизни на отрадные и безотрадные, но берущего их в полном объеме и извлекающего из них ничем не прикрытую, подлинную сущность. Письмо Карла Маркса прежде всего поражает читателя именно желанием его показать своим почитателям и противникам, что он вовсе, так сказать… не марксист… как об нем полагают те и другие, и что его «теория» будто бы «фатальна для всех народов». Нападая на Н. К. Михайловского, которому и предназначалось это загробное письмо[3], он, за один только легкий намек нашего писателя на то, что теория Маркса может подлежать сомнению, – обрушивается на него с таким жестким упреком: «– Ему (Н. К. М.) надо преобразить мой очерк («Капитал») происхождения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию общего хода развития, в теорию, которой фатально должны подчиниться все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они находятся, чтоб в конце концов придти к такому экономическому строю, который обеспечивает наибольшую свободу проявления производительных способностей общественного труда и всестороннего, развития человека». Определив этими словами собственную свою теорию так, как ее понимают его противники и почитатели, – он тут же заявляет, и даже довольно грубо, что такое понимание его деятельности он считает бесчестием для него (honte) (стр. 273).