***
Прошлым вечером я попросил пододвинуть мою кровать ближе к окну. Я сказал медсестре, что устал видеть только стены больницы. Она нехотя согласилась и позвала одного из докторов на помощь. Они вдвоем сдвинули меня вместе с кроватью к окну.
Мне предстоит решить: продолжать жить или нет. Только я могу запустить процесс выздоровления или окончательно повернуть в сторону смерти. Сейчас выбор кажется мне очевидным. Мне незачем больше жить. Работа потеряла смысл – я никогда не разбогатею и всю жизнь буду вынужден гнить в работе. Дети? Ну уж нет. Помимо того, что я осознал нелепость жизни, я вижу, что мой род должен закончиться. У меня в роду были алкоголики, психически больные, проститутки, ни одного писателя или ученного. Моя фамилия состоит из никчемного человека-материала. Я сделаю ей честь, истребив ее.
Да и сама человеческая масть мне не мила. Они придумали себе развлекушки вроде работы, государства и искусства. В них они выражают свою возвышенность над животным миром. В том, как они проводят свои жизни, им видится их божественность. Пусть поиграются немного, время не стоит на месте. Время нагрянет и сметет к чертям, разрушит в мелкие кусочки, как цунами, изничтожит их песочный мирок, утопив его в Вечности. Я не буду ждать этого момента, я сам решу свою судьбу и не отдамся на милость времени. Я бегу с тонущего корабля.
Ночь. Никого рядом, я совершенно один. Мне все это изрядно надоело. Я хочу подойти к окну и выпрыгнуть из него. Я уже давно об этом думаю. Моя палата на пятом этаже, высоты должно хватить для того, чтобы разбиться насмерть. Мне только нужно встать, окно совсем рядом. Мне тяжело двигаться. Я уже два месяца не вставал, меня перевозили и двигали. Вот я делаю усилие встать, для этого надо всего лишь напрячь живот. Ох! Адская боль. Я не могу встать и начинаю сползать с кровати. Мне с огромным трудом удается скинуть ноги с кровати. Живот горит от боли, я слишком растянулся. Я чувствую, как кровь истекает из раны. Я не знаю, что делать, поскольку понимаю, что не в силах подняться. Ноги на полу, а туловище по-прежнему на койке. Я одним движением стаскиваю себя с кровати и падаю на пол, ударяясь при этом головой о тумбочку. Простыня и одеяло в крови, я не могу понять, откуда столько крови. Я лежу на полу в луже собственной крови и не могу пошевелиться. Я умираю.
Я слышу шаги в коридоре. Открывается дверь. Желтый больничный свет падает из коридора в комнату. Я вижу очертания медсестры на фоне дверного проема:
– Боже мой, он весь в крови, – последние слова, что я слышу.
Я откололся от происхождения.