жизнь.
– Но если он не согласится? – беспокоился Акива.
– Он согласится, я его единственная дочь, и он не захочет
потерять меня, – успокоила суженого Рахель.
– Рахель, прошу тебя, поговори с ним поскорее. Я не смогу
ни есть, ни спать от волнения. Ты же даже не представляешь,
что ты значишь для меня, – просил Акива.
– Не стоит спешить. Сегодня у нас гости, они разъедутся
завтра утром, и как только выдастся удобный случай, я с ним
поговорю. Я ничего не боюсь, никаких трудностей и препят-
ствий, так как уверена в правильности принятого мной реше-
ния. Я стану самой счастливой женщиной, если буду знать,
что мой муж – уважаемый раввин.
* * *
Акива всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он понимал, что это
его главное сражение в жизни и следующим утром решится
его судьба. Он был уверен, что и Рахель сейчас не спит и с не-
терпением ждет разговора с отцом. Рахель и в самом деле не
спала и думала о непростом разговоре, ожидающем ее утром.
С чего начать? Как преподнести неожиданную новость, что-
бы отец правильно понял свою дочь и не разочаровался в ней?
Важно сохранить теплые отношения с отцом, который забо-
тился о ней с самого детства. Рахель предстояло сообщить ро-
дителю, что она сама нашла себе жениха, а не выбрала одно-
го из многих уважаемых людей, которые приходили ее сватать.
Она пыталась отогнать от себя мысль о том, что отец откажет
ей в желании выйти замуж за Акиву и помочь ему стать обра-
зованным человеком.
«Я не совершаю ничего плохого, – успокаивала себя Ра-
хель, – я хочу сделать доброе дело, помочь человеку, которо-
му никто никогда не помогал, выбиться в люди. Акива должен
пойти учиться грамоте и Торе и непременно стать раввином.
Мой отец меня не осудит, а напротив, поймет и поддержит. Он
же мой отец и любит меня, он примет Акиву, как сына», – с
надеждой шептала Рахель.
«А если он не согласится или побоится того, что Аки-
ва меня увезет? – вдруг подумала Рахель. – Он может быть
уверен, что, отдав меня замуж за Акиву, не потеряет навсег-
да свою дочь. Отец же знает, как я его люблю и никуда от него
не уеду. Он меня растил совсем один, и я должна заботить-
ся о нем до самой старости, это мой дочерний долг, а имение
большое, и мы будем жить все вместе».
Этой ночью Акива как никогда нуждался в поддержке близ-
кого человека. Он никак не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок
и представляя предстоящий Рахель разговор с отцом. Он мно-
го размышлял, затем, встав с кровати и походив по комнате, сел
около деревянного стола и подумал: «Наверное, с самого утра
Рахель будет из своей комнаты смотреть в окно, ожидая, когда
от их имения отъедет повозка с гостями. И как только гости по-
кинут имение и Кальба Савуа зайдет в дом, Рахель быстро спу-
стится вниз, подбежит к нему и, обняв, радостно произнесет:
«Отец, ты так долго ждал дня, когда я выйду замуж, и вот
этот день настал. Совсем скоро, как ты всегда и мечтал, у тебя
появится помощник и сын в лице моего будущего жениха».
«А что она скажет затем? – спрашивал себя Акива. – За-
тем Рахель, не дав отцу и слова вымолвить, продолжит:
– Уважаемый отец! Я знаю, ты давно ждешь того дня, ког-
да я стану женой мудрого человека и твой дом наполнится
смехом, а иногда и плачем твоих внуков. Я права, отец?
– Да, я только об этом и мечтаю, – ответит ей Кальба Савуа.
– И вот этот день настал, я встретила достойного человека,
с которым хочу прожить свою жизнь, и пришла сообщить тебе
радостную весть. Да, отец, я готова выйти замуж.
– Наконец-то, Рахель, кто этот уважаемый человек?
– спросит Кальба Савуа.
– Это Акива, пастух, – ответит любящая дочь.
– Да, он хороший пастух и, наверное, будет для тебя хо-
рошим мужем. Сам бы я не согласился отдать тебя за него, но
я знаю, что ты умная и если выбрала именно его, то я согла-
сен, – разведет руками Кальба Савуа».
«Возможно, все пойдет не так, – подумал Акива. – Каль-
ба Савуа категорически откажется отдать за меня Рахель. Что
делать в этом случае?»
Радостные и печальные мысли сменяли одна другую, пока
за окном не начало светать. Акива должен был собираться
на работу.
Овцы разбрелись по пастбищу, спустились к реке, а Аки-
ва присел на камень, устремив взгляд за горизонт в ожидании
прихода Рахель. Рахель же, дождавшись отъезда гостей и по-
правив на себе одежду, отправилась к отцу. Она, как и задума-
ла, подбежала к нему, поцеловала и произнесла:
– Мир тебе, отец!
– Доброе утро, Рахель. – Отец поцеловал любимую дочь. —
Почему ты не спустилась завтракать и не попрощалась с гостя-
ми? У тебя взволнованный вид, что-нибудь произошло?
– Я не голодна, и мне нужно было побыть одной и поду-
мать, – как можно нежнее заговорила Рахель. – Отец, я не
знаю, как тебе сказать. Я выбрала жениха.
– Наконец-то, как я счастлив за тебя, – радостно произнес
отец. – И кого из тех уважаемых людей, которые пришли про-
сить твоей руки, ты выбрала? – поинтересовался он.
– Они все были достойной партией, но я остановила свой
выбор не на них, – решительно заявила девушка. – Мой же-
них не из Иерусалима, он прибыл в город совсем недавно.
Кальба Савуа с удивлением смотрел на дочь. Потом он
заговорил:
– Рахель, даже если этот юноша – ученик ешивы, у ко-
торого нет дома в Иерусалиме и совсем нет денег, то ничего
страшного – у меня достаточно денег, чтобы обеспечить вас
и ваших детей на всю жизнь. Главное, чтобы он был хорошим
человеком и вы были счастливы.
– Нет, этот человек не учится в ешиве, он работает в име-
нии, вы виделись несколько раз, – сказала Рахель.
– Кто же он, скажи скорее! – воскликнул Кальба Савуа.
– Это Акива, пастух, – услышал он ответ дочери.
Гнев овладел Кальбой Савуа.
– Кто, пастух Акива? – неистово закричал он. – Из всех
мужей Иерусалима ты выбрала самого недостойного!
– Не говори так, отец, – возразила Рахель, – он очень хо-
роший человек. Усмири свой гнев, ты обижаешь достойного
человека.
– Ты не выйдешь замуж за этого пастуха. Моя дочь – ум-
ная девушка и понимает, что он ей не пара.
Кальба Савуа был категоричен, и Рахель не знала, что пред-
принять. Она всячески пыталась успокоить отца, но тот был
непреклонен и продолжал:
– Он намного старше тебя, неграмотен, не посещает си-
нагогу и не соблюдает обычаи. Какое будущее может ожидать
тебя рядом с таким человеком?
– После нашей свадьбы он обязательно пойдет учиться.
Акива очень мудрый человек, пожалуйста, поговори с ним
хоть раз, и ты сам все поймешь, – умоляла Рахель.
– Шэтия сказал, что он даже благословение на еду не зна-
ет, о чем можно говорить с таким человеком? Никакой свадь-
бы не будет. Он уже взрослый мужчина, и все, что ему нуж-
но, – это устроить свою старость. Я убежден, что ему нужна
не ты, а мои деньги и хозяйство, – возмущался Кальба Савуа.
– Ему не нужны деньги, ему нужна я, – настаивала Ра-
хель. – Я могу ему помочь стать образованным человеком,
просто ему еще никто не давал этой возможности. Вот и ты
сейчас, ты даже не хочешь с ним встретиться и поговорить.
– Я готов с ним встретиться и поговорить, – согласился
отец, – но как со своим пастухом, а не как с твоим будущим
мужем.
– Ты не знаешь, какой он заботливый и ответственный, – от-
чаянно защищала любимого Рахель. – Если бы ты только ви-
дел, как бережно он обращается с животными, он волнуется за
каждую овечку, представляешь, как он будет смотреть за мной?
– продолжала увещевать отца девушка. – Ты же сам учил меня
судить о людях по поступкам, а не по словам. Уверена, он сможет
стать уважаемым раввином и хорошо относиться к окружающим
его людям, заботиться о них.
– Я говорил, имея в виду приличного человека, который
хоть чуточку образован. Который кроме овец и леса еще что-то
видел в своей жизни, читал, чему-то учился, – объяснял отец.
Рахель расплакалась:
– А ты не думал, что у него не было возможности учиться,
что ему нужно было работать? Думаешь, он в детстве мечтал
всю свою жизнь пасти овец? Отец, что с тобой? Сколько раз я
слышала от тебя слова великого раби Илеля*: «Не суди чело-
века, пока не окажешься на его месте», – а сам ты сейчас по-
ступаешь именно так.
– С каких пор изучение Торы стоит денег? – не уступал
отец.
– За изучение Торы не берут платы, но ученики ешив всег-
да насмехались над ним, – не сдавалась и Рахель.
– Значит, он этого заслуживал, – с уверенностью сказал
отец.
– Если он бедный, то это не значит, что он не человек и
с ним можно обращаться как с животным. Истинны слова ве-
ликого царя Шломо: «Бедный ненавидим бывает даже близки-
ми своими, а у богатого много друзей»**.
– Ты не выйдешь замуж за пастуха, не для того я тебя
растил. Даже в самом страшном сне невозможно представить,
что презренный пастух будет сидеть за столом рядом со мной
и моей дочерью. Ни за что! – отрезал Кальба Савуа.
– Если бы ты не был богатым и уважаемым человеком,
думаешь, люди к тебе относились бы с таким же почтением,
* Раби Илель – Великий мудрец и законоучитель эпохи Второго Храма. Воз-
главлял Санедрин в течение 40 лет.
** Книга Мишлей , 14:20 .
как сейчас? – спросила Рахель. – Многие из тех, кого ты
считаешь своими друзьями, всячески избегали бы тебя и на-
смехались бы над тобой. Акива не вор и не разбойник, он
честно работает, чтобы заработать себе на хлеб, – плача, об-
ращалась к отцу Рахель. – Разве не ты всегда говорил, что
любой труд заслуживает уважения? Разве царь Давид не был
в молодости пастухом, что, по-твоему, он сразу стал великим
иудейским царем? А наши праотцы Авраам, Ицхак и Яаков,
разве они не пасли овец? А Моше рабейну*, он тоже был па-
стухом. Ты же сам рассказывал, какой тяжелый путь им всем
пришлось пройти, – взывала дочь к разуму и памяти Каль-
бы Савуа.
Но Кальба Савуа не внимал словам своей дочери.
– Не сравнивай безграмотного пастуха с великими людь-
ми. Им было предначертано стать великими, а ему предначер-
тано… – Кальба Савуа замолчал, чтобы не обидеть дочь еще
больше.
– Откуда ты знаешь, что ему предначертано? – сквозь
слезы произнесла Рахель. – Может, и он сможет сыграть важ-
ную роль в судьбе нашего народа.
– Я тебе еще раз повторяю, это были великие люди, а тот,
о ком ты говоришь, невежественный пастух. Единственное,
что он может, это пасти овец, и все, что его ждет до конца его
дней, это овцы, пастбище и река.
– Ты еще услышишь о нем! Тебе будет стыдно за слова,
произнесенные об Акиве!
Видя, что дочь не унимается и не хочет выбросить из голо-
вы глупые мысли, Кальба Савуа сказал:
* Моше рабейну, в буквальном переводе – «Моше, Наш учитель». «Моше»
по-русски – «Моисей». Моше освободил евреев от египетского рабства и по-
лучил Тору на Синае.
– Забудь этого пастуха – вот мое последнее слово. Завтра
он покинет наш дом, а рядом с тобой будет молодой человек,
достойный тебя. В будущем ты меня будешь много раз благо-
дарить за то, что я уберег тебя от необдуманного шага.
Рахель выпрямилась, как струна, и с достоинством ответила:
– Отец, благодарю тебя за заботу, но я для себя уже все ре-
шила. У меня есть Акива, и я хочу стать его женой.
– Рахель, если ты продолжишь общаться с пастухом, а тем
более станешь его женой, то я даю обет, что вычеркну тебя
из наследства и не буду говорить с тобой, пока ты будешь
с ним. Уверен, что ты ему нужна только из-за богатства, и как
только он узнает об исключении тебя из наследства, бросит
тебя.
– Нет, он не такой. Отец, выслушай меня, пожалуй-
ста, – вся в слезах, произнесла Рахель. – Я видела, как тебе
было трудно одному воспитывать меня, и благодарна за то, что
росла, часто забывая, что у меня нет мамы. Не знаю, как тебе
одновременно удавалось быть для меня и отцом, и матерью,
ты самый лучший отец на свете. Я тебя умоляю, доверься мне,
пожалуйста, позволь мне стать женой Акивы, я не хочу терять
ни тебя, ни его.
Кальба Савуа еле сдерживал слезы. Он понимал: если дочь
уйдет, его сердце перестанет биться и жизнь потеряет всякий
смысл, так как его маленькая, прекрасная Рахель и была смыс-
лом его жизни, той, ради которой он жил. Но Кальба Савуа хо-
тел показать свою решимость, надеясь, что она одумается и
прислушается к его словам.
– Рахель, давай забудем об этом неприятном разговоре. Ты
единственное, что есть у меня в жизни. Я не буду выгонять
Акиву, пусть работает, пока я ему не подыщу новое место. Да-
вай решим, что этого разговора никогда не было, а сейчас иди
в комнату и забудь о нем.
Рахель, вся в слезах, пошла в комнату и проплакала день
напролет. Кальба Савуа запретил ей отлучаться из имения, и
поэтому она несколько дней не могла выйти из дома и пови-
даться с Акивой, который очень волновался за нее.
Когда Кальба Савуа уехал в город по делам, а управляю-
щий, которому было поручено не спускать глаз с Рахель, от-
правился в столовую, девушка, накинув платок на плечи, от-
правилась к реке.
Она все рассказала пастуху, и он задумчиво произнес:
– Я же тебе говорил, что ничего не получится. Ты молодая,
богатая, красивая, грамотная, а кто я такой – жалкий пастух?
Твой отец прав, из меня ничего не выйдет, я до конца своих
дней буду пасти овец. Раньше мы могли хоть изредка видеть-
ся, но теперь он запретит тебе появляться около реки. И нам
придется забыть о женитьбе.
– Ты быстро опустил руки, какие же вы, мужчины, сла-
бые, – улыбнулась Рахель. – Ты же пообещал учить Тору по-
сле нашей свадьбы, или ты уже передумал?
– Ничего я не передумал, – тихо ответил Акива.
– Замечательно, если ты не передумал, то и я не передума-
ла и не собираюсь отступать, пока ты не станешь грамотным
и уважаемым человеком.
– Я готов учиться, Рахель, я даже уже нашел раввина, ко-
торый готов мне в этом помочь. Я рассказал ему, что есть де-
вушка, на которой я хочу жениться и ради которой готов из-
менить свою жизнь. Конечно же, я не сказал ему, кто ты и кто
твой отец. Он оказался любезным человеком и даже пред-
ложил нам провести обряд в синагоге, в которой он служит
раввином.
– Видишь, Акива, не так все раввины и невежливы с то-
бой, как ты считал раньше, – сказала Рахель. Затем, немно-
го подумав, она произнесла: – Акива, это хорошо, что ты
рассказал мне об этом. Знаешь, что мы сделаем? Жди меня на
рассвете у выхода из имения.
– Зачем, что ты задумала? – забеспокоился Акива.
– Мы с тобой отправимся к раввину, и он нас тайно обру-
чит. И когда у отца будет хорошее настроение, я ему расскажу
об этом, и ему ничего не останется, как принять тебя, а если
он откажется и будет стоять на своем, то мы покинем имение
и начнем самостоятельную жизнь. Не думай, что я ничего не
умею, я смогу готовить и держать дом в порядке. То, что я рос-
ла в достатке, не означает, что я не готова к трудностям. Аки-
ва, я очень сильная и уверена, что у нас с тобой все получится.
Акива прислушался к совету Рахель, и на рассвете они от-
правились к раввину и тайно провели обряд бракосочетания.
Рахель вернулась в имение и ждала подходящего момента,
чтобы рассказать все своему отцу. Но слухи по Иерусалиму
распространялись быстро, и когда Кальба Савуа узнал об об-
ручении своей дочери с Акивой, он был вне себя от ярости и
приказал им тотчас же покинуть имение. Он решил безогово-
рочно выполнить данный им обет, вычеркнув дочь из наслед-
ства и перестав с ней общаться.
Глава 4
СВЕТ ТОРЫ
Повелели мудрецы, чтобы муж любил
свою жену, как самого себя, и уважал ее
больше, чем самого себя.
Рамбам*. Законы супружества 15, 19
Влюбленным пришлось долго скитаться по городу в поисках
жилья, но ничего подходящего они не нашли. Поняв, что на на-
копленные Акивой деньги им не удастся подыскать хорошее
жилье в Иерусалиме, они приняли решение поселиться в за-
брошенной конюшне недалеко от города. Купив на рынке самое
необходимое – еду, свечи и кувшин для воды, – они покинули
город. Проделав долгий путь, поздней ночью они добрались до
конюшни. Акива зашел первым, зажег свечу и огляделся вокруг.
Убедившись, что в конюшне никого нет, он произнес:
– Рахель, проходи.
Горящая свеча позволила Рахель разглядеть в дальнем углу
конюшни маленькие стулья и старый стол, на котором стояла
свеча, справа был стог сена. Пройдя в конюшню, Рахель сразу
же присела на стул и с облегчением сказала:
– Наконец-то пришли.
– Да, вот та самая конюшня, о которой я тебе говорил. Пер-
вое время поживем здесь, а потом подыщем более подходящее
жилище.
* Раби Моше бар Маймон (Рамбам; 4895–4965 / 1135–1204 гг.) – один из вели-
чайших раввинистических авторитетов, выдающийся мыслитель и врач.
– Мне здесь нравится, – осмотрев еще раз конюшню, про-
изнесла Рахель.
– Ты, наверное, очень устала.
– Да нет. Давай я накрою тебе поесть, мы с самого утра ни-
чего не ели.
– Я не голоден, если хочешь, приготовь что-нибудь себе.
Я боялся, что ты ужаснешься, увидев эту конюшню.
– Здесь мило, любимый, – пытаясь подбодрить мужа,
произнесла Рахель. – А где мы будем спать? – потирая опух-
шие от долгой ходьбы ноги, поинтересовалась девушка.
– Кровати здесь нет, и пока нам придется спать на стоге
сена.
– Хорошо, что не на полу, – весело произнесла Рахель. —
Завтра я постараюсь встать пораньше и приготовить тебе
завтрак, а сейчас мне хочется прилечь на наше шикарное
ложе, – продолжала шутить Рахель.
– Спасибо, – тихо произнес Акива.
– Я никогда прежде не спала на сене, но всегда мечтала
и вот наконец-то попробую, – запрыгнув на стог сена, вос-
кликнула девушка. – Здесь мягко, почти как на моей кровати.
Лежа на стоге сена, раскинув широко руки и ноги в наде-
жде отдохнуть после тяжелого дня и устремив взгляд вверх,
Рахель произнесла:
– Акива, милый, только не грусти, поверь мне – я очень
счастлива с тобой. Пусть это не самое удобное жилище, но
мне здесь все нравится, главное, есть крыша над головой.
– Надеюсь, что тебе все это не надоест и ты не сбежишь
от меня обратно в имение своего отца.
– Я похожа на глупую девушку, готовую оставить такое
сокровище без присмотра? – произнесла девушка улыбнув-
шись. – Я с таким трудом стала твоей женой и так просто
другим красавицам города тебя не отдам.
– Рахель, ты когда-нибудь бываешь серьезной?
– Будь уверен, никуда я от тебя не сбегу, даже и не надей-
ся. И если когда-нибудь захочешь избавиться от меня и уйти
к другой, я вцеплюсь в твою ногу, так как обе я ухватить не
смогу, и буду волочиться по земле за тобой даже на край зем-
ли. Пойми, если я выбрала тебя, то это навсегда. Тебе ясно,
уважаемый Акива?
– Надеюсь, что все так и есть, – улыбаясь, произнес он.
– А я надеюсь, что ты помнишь данное мне обещание.
– Да, но ты понимаешь, что сейчас не самое подходящее
время для учебы. Мне нужно работать, чтобы у нас было что
есть и пить. А при первой же возможности я пойду учиться и
надеюсь, что к семидесяти годам уже освою алфавит, – с сар-
казмом произнес Акива.
– Хорошо, – ответила Рахель, – но при первой возмож-
ности я все равно тебя отправлю учиться, даже если тебе бу-
дет восемьдесят, будь к этому готов.
– Хорошо, моя госпожа, – шутливо ответил Акива.
Они рассмеялись, и Рахель произнесла:
– Акива, пожалуйста, потуши свечу. Сегодня был тяжелый
день, пойдем ложиться. Я, наверное, за всю свою жизнь столь-
ко не ходила пешком.
Акива задул свечу, и они легли спать.
* * *
Нежные лучи солнца, пробивающиеся сквозь оконные щели,
разбудили влюбленных.
– Доброе утро, любимая, – произнес Акива.
– Доброе утро, любимый, – нежно ответила Рахель.
– Как спалось?
– Я спала замечательно, такое ощущение, что проспала це-
лую вечность. А как тебе спалось?
– Я привык к таким условиям, я сплю на сене с самого
рождения – произнес Акива.
– Хоть я и не привыкла к таким условиям, но после пер-
вой ночи на сене чувствую себя бодрой как никогда. Может,
теперь моя осанка станет грациозней, – шутливо произнес-
ла Рахель.
– Не знаю, какая у тебя будет осанка, но волосы у тебя
в ужасном состоянии. Если бы ты только себя видела – твои
прекрасные черные волосы стали наполовину желтыми.
– А что с ними? – взволнованно спросила Рахель.
– Лежи спокойно, не двигайся, и я выберу соломинки
из твоих волос.
– А много их там?
– Да, очень.
– А они мне идут?
– Ты и так самая прекрасная на свете, и эти соломинки ни-
как не могут тебя испортить.
– Ты мне льстишь, – покраснев, произнесла Рахель.
– Ты же знаешь, что это так. Почти все парни Иеруса-
лима мечтали, чтобы ты была рядом с ними, а ты сейчас со
мной в этой конюшне, – говорил Акива, выбирая соломинки
из длинных волос Рахель.
– Ничего страшного, все с чего-то начинали. У нас с тобой
все еще впереди.
– Я не верил, что в мире еще остались такие девушки,
как ты. Ты дала мне надежду, и я буду самым несчастным
из мужчин, если испорчу тебе жизнь. Ты с самого детства
росла в роскоши, у тебя были лучшие платья и преподавате-
ли. Ты красива, умна, образованна – мечта любого мужчи-
ны, но выбрала почему-то меня. И раз ты пошла на такой шаг,
чтобы быть со мной, я должен сделать все, чтобы твой выбор
оказался верным.
– Я сделала этот шаг, так как уверена, что ты способен
стать мудрым раввином и изменить наше общество. А день-
ги – они будут, это не главное.
Акива, продолжая выбирать соломинки и размышляя над
словами Рахель, произнес:
– Рахель, за то, что ты сделала такой шаг, поверила в меня,
я обещаю тебе, что буду много и упорно учиться. И когда-ни-
будь я куплю тебе одно очень красивое золотое украшение.
– Какое украшение? – громко засмеялась Рахель.
– Я хотел сделать тебе сюрприз, но раз я проговорился, то
расскажу.
– Рассказывай, рассказывай – в семье не должно быть се-
кретов, – продолжала шутить Рахель.
– Каждый раз, когда я прохожу мимо лавки торговца укра-
шениями. Там есть много красивых вещей, но для тебя я при-
смотрел кое-что особенное – «Золотой Иерусалим». Мне ка-
жется, это украшение было создано специально для тебя. Оно
будет подчеркивать красоту твоих больших карих глаз, твоих
густых черных волос. О таком украшении мечтают все жен-
щины Иерусалима, но я обещаю, что когда-нибудь оно обяза-
тельно станет твоим.
– Акива, столько комплиментов не ожидала от тебя услы-
шать, ты на моих глазах становишься поэтом.
– Я говорю серьезно, а ты все переводишь в шутку.
– Извини. Продолжай. И что в нем такого особенного?
– поинтересовалась Рахель.
– «Золотой Иерусалим» – это украшение из чистого зо-
лота с изображением нашего святого города. Каждый раз, ког-
да я смотрю на него, я представляю, как оно украсит твою
голову и как твои глаза будут светиться от счастья. Ты даже
представить себе не можешь, как оно будет на тебе красиво
смотреться! Когда у нас будут деньги, я обязательно куплю
тебе золотую диадему с видом Иерусалима. Если бы я мог, я
подарил бы тебе «Золотой Иерусалим» прямо сегодня, и ты
хоть ненадолго забыла бы о всех заботах и трудностях.
– Милый, спасибо, что ты думаешь обо мне. Думаешь, как
сделать мне приятное, но я же тебе не раз говорила, мне всего
этого не нужно. Рядом с тобой я чувствую себя любимой и за-
щищенной. И знаешь, мы с тобой уже сейчас богаче всех лю-
дей на земле, потому что у нас есть любовь, взаимоуважение
и стремление стать лучше.
– Рахель, я все это понимаю, но я решил купить тебе это
украшение, и я его куплю, как только у нас будут лишние день-
ги или как только мы разбогатеем, даю тебе слово.
Когда Акива достал все соломинки из волос Рахель, они
встали, привели себя в порядок, позавтракали, после чего
Акива отправился в лес собирать хворост, а Рахель – наво-
дить порядок в их новом жилище.
* * *
Постепенно Акива и Рахель начали обживать свое новое
жилье. Первой задачей Рахель как хранительницы очага
было создать уют в их скромном жилище перед приходом
любимого. Она с самого утра была на ногах, чтобы к при-
ходу Акивы успеть навести порядок и приготовить ему еду.
Ей было сложно, здесь не было всех тех многочисленных
помощниц, которые окружали ее в доме отца. Девушке са-
мой приходилось выполнять все работы по хозяйству, даже
такие, где требовалась мужская сила. Она никогда не роп-
тала на судьбу и сложные условия, прекрасно справлялась
с отведенной ей ролью хозяйки. Она была счастлива и бла-
годарила Вс-вышнего за каждый день, прожитый вместе
с Акивой.
Акива тоже, несмотря на все житейские тяготы, был очень
счастлив. Он, как и прежде, собирал дрова в лесу и продавал
их на городском рынке. Денег хватало только на то, чтобы
прокормиться. Всю неделю они питались скромно, но в суб-
боту Рахель готовила королевскую шаббатную трапезу. Перед
наступлением шаббата Рахель надевала праздничную одежду,
зажигала свечи и приглашала мужа к накрытому столу. Она
с радостью ухаживала за ним, подавая рыбу, мясо, и наполня-
ла его бокал красным вином.
Но в этот шаббат у Рахель была важная новость, она тща-
тельно готовилась к празднику и с нетерпением ждала прихо-
да мужа. Она уже надела нарядную одежду, как в двери пока-
зался Акива.
– Мир тебе, любимый. Как прошел твой день?
– Спасибо, Рахель, хорошо. Я купил фрукты к шаббату, и
у меня еще даже осталось несколько монет.
– Я так рада тебя видеть, – произнесла Рахель, крепко об-
нимая Акиву.
– Что произошло? Ты сегодня не похожа сама на себя.
– Мне нужно поделиться с тобой радостной новостью.
– Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.
– Акива, пожалуйста, наберись терпения. Прежде всего,
иди и приведи себя в порядок, умойся с дороги, надень наряд-
ную одежду и садись за стол.
Рахель зажгла шаббатные свечи и, произнеся благослове-
ние, села за праздничный стол.
Через некоторое время, когда первые звезды стали появ-
ляться над их жилищем, Акива, надев нарядные одежды, при-
соединился к жене.
Акива произнес благословение на вино и хлеб, и они при-
ступили к трапезе. Акива ел с большим аппетитом, так как
сильно проголодался за день, а Рахель, съев кусок рыбы, при-
нялась ухаживать за мужем.
– Почему ты не ешь?
– Я днем ела, поэтому сейчас не очень голодна. Ты ешь, не
обращай на меня внимания.
– О чем ты хотела со мной поговорить? – запив хорошо
приготовленный кусок сочного жареного мяса сухим красным
вином, спросил Акива.
– Акива, я хочу тебе сообщить радостную весть. Я узнала
об этом два дня назад, но специально ждала шаббата, чтобы
поделиться ею с тобой.
– Говори уже! – весело произнес Акива.
– Акива, у нас будет ребенок.
Акива необычайно обрадовался этой новости и нежно об-
нял Рахель. Слезы счастья выступили на его глазах – их меч-
та о ребенке осуществилась… Но потом радость на лице Аки-
вы сменилась печалью.
Рахель, заметив это, спросила:
– Акива, что с тобой, почему ты грустишь?
– Как же мы будем жить здесь втроем?
– Возможно, к тому времени у тебя будет больше работы и
мы сможем переехать в более комфортное жилище.
– Ребенку нужны хорошие условия, хорошее питание,
а мы себя еле обеспечиваем, – продолжал Акива.
– Любимый, ты только не печалься. Мы должны благода-
рить Вс-вышнего за все то, что мы имеем, а обо всем другом
Он, милосердный, позаботится. Он лучше знает, что нам нуж-
но и когда. Если Вс-вышний посылает нам ребенка, значит, Он
даст нам возможность его и прокормить, разве не так?
Акива снова обнял Рахель и произнес:
– Кто мне ответит, что я такого хорошего сделал в про-
шлой жизни, что Вс-вышний послал мне тебя, самую лучшую
и мудрую из женщин на земле?
– А что я сделала такого хорошего в прошлой жизни, что
Вс-вышний мне послал тебя, такое сокровище?
– Да, завидное сокровище, которое в таком возрасте не
умеет ни читать, ни писать.
– Это ты раньше не умел читать, а сейчас у тебя новый
этап в жизни. Ты всему научишься, может, именно сейчас
в твоей жизни все только начинается. Я уверена, Акива, у тебя
все еще впереди.
– Будем надеяться, – произнес Акива и снова обнял свою
жену.
* * *
Несмотря на все сложности, с каждым днем Акива и Рахель
все сильнее любили друг друга. И новость о том, что скоро
у них в семье будет пополнение, скрепила их союз еще больше.
Рахель понимала, что с ребенком им будет сложно жить
в конюшне. Она пыталась найти какое-то решение, но все ее
попытки были тщетны. Она даже много раз собиралась, втай-
не от Акивы, навестить отца и попросить у него прощения за
свой поступок в надежде, что он простит их. Рахель надеялась
убедить отца принять Акиву, дать ему возможность учиться и
стать уважаемым человеком, но всякий раз ее останавливала
мысль об обете, данном ее отцом. Без сомнения, для нее была
важна финансовая поддержка отца, но более всего она нуж-
далась в его моральной поддержке. Он всегда подбадривал
ее в трудную минуту добрым и мудрым словом, а сейчас она
осталась один на один с трудностями. Ей не с кем было по-
говорить, не с кем поделиться своими переживаниями и опа-
сениями. Акиве она старалась не показывать, как ей сложно,
чтобы еще более не расстраивать его, и все свои проблемы
держала в себе. Она понимала, что Кальба Савуа не нарушит
данный им обет, и все, что ей оставалось, это сделать выбор и
остаться рядом только с одним из двух самых дорогих ей лю-
дей в жизни. Рахель очень скучала по своему отцу. Он был для
нее самым близким человеком на свете, и сейчас, когда она
сама должна была стать матерью, он ей был особенно нужен.
Как только Акива после завтрака отправлялся в лес, она по-
долгу думала о своем отце и просила Вс-вышнего послать ему
здоровья. Прежде Кальба Савуа не покидал свою дочь даже
на неделю, но сейчас, когда после их последнего разговора
прошел уже целый год, Рахель убедилась, что он настроен ре-
шительно и ни за что не простит ее и не нарушит свой обет.
«Я не верю тому, что отец забыл меня и даже не вспоминает.
Я – все, что у него есть, и он по-прежнему любит меня. На-
верное, он очень переживает за меня и изменился, я так давно
не видела его, – подумала Рахель и расплакалась. – Каково
сейчас отцу? Он, наверное, сильно постарел…»
* * *
Рахель была права. За прошедший год Кальба Савуа в самом
деле очень изменился. Он заметно постарел и изрядно поху-
дел. Друзья и знакомые не могли узнать в этом некогда могу-
щественном человеке прежнего Кальбу Савуа. Он стал зам-
кнутым, молчаливым и раздражительным. В имение к нему
приезжало все меньше гостей, а веселые встречи шаббата за
длинным столом сменились скромной церемонией. С ухо-
дом Рахель многое изменилось, и некогда гостеприимный дом
словно опустел.
Кальба Савуа приказал выбросить из дома все предметы,
хоть как-то напоминавшие ему о дочери, а всем работникам
было строго запрещено произносить ее имя. Им были оче-
видны истинные причины такого поведения хозяина, но они
всячески пытались поддержать его. Они прекрасно понима-
ли, что Рахель была и остается смыслом его жизни и никто
и ничто ему ее не заменит. С уходом Рахель дом словно бы
осиротел, его покинула та, некогда царившая в нем, чудесная
атмосфера.
Кальба Савуа забросил хозяйство и все переложил на пле-
чи Эзры. Он больше не видел смысла в накоплении богатства,