Воваш ушел на дэйли-дайвинг. Мы с Жекой выбрались в Лабуан Баджо – прошлись несколько километров по полуденному пеклу. Забронировали машину для завтрашней поездки на водопад, который находится в шестидесяти километрах от Лабуан Баджо, затем зашли на массаж и отправились обратно в отель: есть, плавать в бассейне (купаться в море после нескольких дней интенсивных погружений как-то не тянет) и валяться на шезлонгах.

Это был день, о котором нечего вспомнить, кроме того, что это был день накануне поездки вглубь Флореса – на водопад…

Размышления перед сном

Перед сном вспоминаю беседу за ужином. Беседовали о том, как разделять работу и личную жизнь, как эффективно переключаться и по приходу домой выбрасывать из головы все рабочие переживания.

– Я на работу всегда хожу в костюме и галстуке – одеваю на себя этакую «менеджерскую броню» – говорит Воваш – она помогает вживаться в роль. А дома снимаю ее и переключаюсь.

Подход кажется мне интересным. Но вот оборот «менеджерская броня» заставляет задуматься. Люди частенько пытаются натянуть на себя психологическую броню – часто сталкиваюсь с этим. Кто-то одевает вот такую конкретно-функциональную броню. Кто-то носит на себе «купол», помогающий фильтровать внешние сигналы и отсекать заведомо негативные – меня периодически, когда я остро реагирую на окружающее, пытаются учить подобным приемам. Но насколько это эффективно? Что происходит, когда такая броня разрушается? Не лучше ли, забыв о броне, наращивать психологические мышцы?

Вспоминаются размышления Бернарда Вербера:

Что лучше, иметь скелет внутри или снаружи тела?

Когда скелет снаружи, он образует защитный панцирь. Плоть защищена от внешней опасности, но она становится дряблой и почти текучей. И если какое-то острие, несмотря ни на что, проникает сквозь панцирь, потери невосполнимы.

Когда скелет является твердым и тонким каркасом внутри плоти, та открыта любой агрессии. Раны многочисленны и постоянны. Но именно эта кажущаяся слабость способствует укреплению мускулов и защитных свойств тканей. Плоть эволюционирует.

Я встречал людей, выковавших себе усилием разума «интеллектуальный» панцирь, защищавший их от неприятностей. Они казались более сильными, чем остальные. Они говорили «мне наплевать» и смеялись надо всем. Но если проблеме удавалось пробить покров панциря, производимые ею разрушения были ужасны.

Я встречал людей, страдавших от малейшей неприятности, от малейшей атаки, но разум их от этого не закрывался, они оставались чувствительными ко всему, каждое нападение чему-нибудь их учило.

16.04.11

Просыпаюсь в 7-00. В 7-30 встречаемся с Женьком за завтраком – на водопад поедем вдвоем, так как Воваш предпочитает продолжать ежедневно нырять на сайтах, которые мы уже обныряли на сафари. Для меня это – сомнительное удовольствие – я за время сафари от нырялки подустал. На ряд сайтов я еще, конечно, схожу в формате дэйли, но после перерыва: нужно чтобы рецепторы восприятия очистились.

В 8-00 за нами заезжает машина и мы стартуем. До водопада ехать около 90 км. Проезжаем по окраине Лабуан Баджо и выезжаем на трассу, идущую сквозь поля и леса в горы. У двухполосной дороги качество полотна идеальное, в отличие от разбитых дорог в самом Лабуан Баджо.

Дремлю с открытыми глазами, глядя в окно. Пейзаж разворачивается впечатляющий: поля сменяются лесами с необычными огромными лиственными деревьями, периодически встречаются деревеньки с покосившимися хлипенькими домами. Ощущение совсем другого, дикого, мира. Мира богатства природы и нищеты людей. Непонятно только: вокруг столько леса, что каждый житель Флореса мог бы себе хоромы выстроить, а лес бы этого даже не почувствовал. Но почему-то практически все живут в сколоченных из чего попало холупах. Почему? Раздолбайство? Жилье не является для них ценностью? Бедные люди пасуют перед богатой природой? Западный человек вот не пасует, и богатеет, а природа при этом беднеет, причем с катастрофической скоростью…

Через какое-то время мы сворачиваем с асфальта на узенькую дорожку в лесу. Прямо на повороте нас ждут двое местных на скутерах и едут перед нами. Дорога в таких ямах, залитых к тому же водой, что везущий нас внедорожник едет очень тяжело – цивилизация окончательно заканчивается. Въезжаем в какую-то деревеньку – на въезде пасутся два буйвола, дальше тянутся ряды изгородей, за которыми стоят хибары. Машина останавливается на въезде в деревню. Водитель объясняет нам, что эти двое местных – провожатые – они поведут нас через лес к водопаду. Один из провожатых говорит, что идти около часа. «Хорошо, пошли» – отвечаем.

Из каждой холупы выходят люди и смотрят на нас. Взрослые, застенчиво улыбаясь, смотрят из дверного проема, дети подбегают к изгородям и глазеют. Такое ощущение, что мы в зоопарке в качестве экспонатов – привезли каких-то странных белых людей. Мы периодически останавливаемся и фотографируем местных – они от счастья расплываются в улыбках.

Деревня в длину метров пятьсот, дальше входим в лес. Путешествие по лесу, который периодически разряжается небольшими полями, пока не становится совсем густым, занимает около часа. По дороге нас догоняет какой-то местный подросток:

– Привет – обращается ко мне

– Привет

– Как тебя зовут?

– Георгий

– Ты откуда?

– Из России

– Привет – догоняет он Женька

– Привет

– Как тебя зовут?

– Юджин – представляется Женек

– Ты откуда?

– Из России. А тебя как зовут? – спрашивает Женек

– Алехандро

– Откуда ты, Алехандро?

– Из Варшави?

– Откуда? Из Варшавы?

– Нет – из Варшави

– Что такое Варшави?

– Так называется наша деревня

Так мы узнали, что деревня носит имя «Варшави». Ответив на вопросы Женька, подросток спешно ушел в сторону деревни, а мы продолжили путь.

Местами мы проходим через огромные лужи грязи, после которых ноги в тапочках начинают скользить: когда это совсем достает, снимаю тапки, достаю из рюкзака дайверские боты и надеваю их. Местные идут босиком, но учитывая количество коряг и корней, пробивающихся из-под земли, я не рискую следовать их примеру. Один из гидов протягивает руку к тапкам:

– Давай – говорит

– Да, ладно, сам понесу – отвечаю

– Давай, давай – не унимается

– Ладно, держи – даю ему тапки – он, недолго думая, надевает их и идет дальше…

Выходим к горной реке и переходим через нее по камням: для того, чтобы увидеть водопад, приходится забраться на скалу на противоположном берегу. Водопад в высоту метров пятнадцать и видно его не целиком – он падает в круглый «стакан», который открыт частично. Чего-то совсем не интересно – столько ехать и столько идти, чтобы увидеть лишь это?

Гиды говорят, что со скалы можно прыгнуть в реку и один демонстрирует это. Следуем его примеру. Прыгнув в реку, плыву к стакану, чтобы лучше рассмотреть водопад. Совсем близко подплыть не получается – сносит мощным течением.

Когда возвращаемся в деревню, то навстречу попадается толпа детей лет восьми-десяти, идущих гурьбой в одинаковых желтых футболках и с серпами.

– С урока труда идут – говорит Женек

– Возможно – оглядываю окружающие дома – представь, как здесь мрачно жить: крышу за пару дней разорвет о того, что нечем заняться

– Ага. Если кто-нибудь мне когда-нибудь скажет, что хочет куда-нибудь уехать, чтобы найти себя, привезу его на пару дней в Варшави – говорит Женек

Поровнялись с детьми. Они с криками «Хэллоу. Вот из йо нэйм» окружили нас. Воспользовавшись случаем, мы сделали несколько снимков в окружении этой «футбольной команды» с серпами.

Перед отъездом нас пригласили зайти в дом к провожатым. В доме собралась вся их семья. Нам предложили чай или кофе, мы вежливо отказались – стремновато как-то пить что-то здесь. Прощаемся и садимся в машину.