Глава 23
Глава 23
– Поднимем бокалы за уходящий год! – сказал я, подняв свой бокал с шампанским. – Не знаю, как для вас, а для меня он был счастливым!
– Мы никогда не работали так интересно и плодотворно, – согласился Глазьев. – И условия идеальные: всё дают по первому требованию, так что я с вами полностью согласен!
Больше никто ничего говорить не стал, и мы, выпив шампанское, откупорили ещё две бутылки. До нового года остались считанные минуты, и все, кто остался на праздник во дворце, за исключением слуг, собрались в нашей большой гостиной, где стояла красивая, украшенная игрушками ёлка. Больше половины учёных и инженеров уехали в Москву, но это и хорошо, потому что и так за столом сидели двенадцать мужчин и три женщины.
– Осталось две минуты. Всем налили? Тогда давайте скажу я! – начала тост Вера. – Я тоже довольна уходящим годом. Довольна тем, что мы сюда приехали, довольна знакомством и дружбой с вами, довольна своими занятиями, которые не оставляют времени для скуки! А от нового года я жду только одного – ребёнка! Каждому из вас есть что себе пожелать, вот давайте и выпьем за то, чтобы исполнились наши желания!
Тост дружно поддержали, и, когда часы показали ровно двенадцать, комната наполнилась звоном бокалов.
– За вашего будущего ребёнка мы выпили, – сказал Лисицын, – но если он появится, что будет с вашими учениками? Что это за тренер с грудничком?
– Ничего, вами займётся муж, – под смех собравшихся ответила Вера. – Для меня ребёнок важнее!
Она уже два месяца учила кун-фу всех желающих. Началось с Нины, перед которой жена похвасталась своей борьбой, а потом затащила её на нашу тренировку. Молодая женщина была в восторге при виде того, как меня гоняет жена, и попросила научить. Николай отнёсся к этому баловству снисходительно и даже пришёл посмотреть, чем занимается его жена. Вере надоели снисходительные ухмылки мужа подруги, поэтому она затянула его на ковёр и вознамерилась повозить по нему носом. С этим ничего не получилось, потому что Лисицын был для неё слишком силён и довольно проворен. Получив несколько чувствительных ударов, он перестал ухмыляться и стал защищаться в полную силу. Часть ударов всё-таки пропускал, а зацепить Веру за молотящие его конечности не получалось.
– Брек! – развёл я их после пяти минут спарринга. – Тебе не достать Веру, а она не оставит на тебе живого места. Будем считать, что у вас боевая ничья.
Полученные синяки преисполнили Николая уважением к моей жене и к новой борьбе. Прошло несколько дней, и он начал приходить на тренировки вместе с Ниной. Об этом узнали, и со временем у жены появились ещё шесть учеников из инженеров помоложе. Вера была очень довольна и взялась их учить, засучив рукава. Был доволен и я, потому что у неё полностью исчезла хандра, и теперь мне меньше доставалось на тренировках.
– Почему у нас пустые бокалы? – спросил Головин, который единственный из учёных остался во дворце. – Давайте их наполним и выпьем за то, чтобы в новом году не было войны!
– Хороший тост, и выпить можно, – сказал я, – только война, наверное, будет.
– Почему вы так думаете, Алексей Сергеевич? – спросил он.
– Мне по старой памяти кое о чём говорят, – ответил я. – Крохи, но уже можно сделать кое-какие выводы. Недавно узнал, что мы осенью начали вывозить население с Сахалина. Многих вывезти не успели и будут заниматься весной. Их там около двухсот тысяч, и очень нелегко вывезти и как-то устроить столько людей. Вряд ли этим будут заниматься без крайней необходимости.
– Японцы? – спросил Николай. – Или будем драться с американцами?
– Я думаю, что японцы, – ответил я. – Американцы возьмутся за нас только после разборок с немцами. Воевать с ними придётся, но такая война начнётся в Атлантике.
– Плохо, если так, – сказал Головин. – Вы закончите со станцией только к лету, и на изготовление таких станций нужно время, а остальные вообще работают на перспективу, поэтому мы ничем не успеем помочь.
– Может, хоть в праздник поговорим не о политике? – сказала жена инженера Маркова Галина. – У меня от этих разговоров и в будни уши вянут. Испортите себе праздничное настроение, а заодно и нам. Давайте лучше танцевать! А те, кому не хватит партнёрш, могут отойти подальше и обмывать кости японцам.
Предложение поддержали, и, пока я включал радиолу и ставил пластинку, к жене выстроилась очередь желающих танцевать. Я этим заниматься не рвался, поэтому ушёл в кабинет вместе с Головиным.
– Мы уже много чего выполнили, – сказал он, занимая свободное кресло. – Пусть в единичных экземплярах, но отработать технологии не так уж сложно.
–Приготовьтесь к тому, что, пока не добьётесь нужной чистоты материалов и контроля над процессами, будет много брака, – предупредил я, – так что не ждите лёгкой жизни.
– Таких лабораторий десятки, – пожал он плечами. – А сколько их ещё на заводах! Правительство не жалеет денег, но не хватает специалистов, тем более что берут с разбором. Да и нужного опыта поначалу ни у кого нет, мы только сейчас начали работать в полную силу.
– А как вы отнеслись к смене династии? – спросил я. – Я не состоял в Братстве, хоть и был вынужден пользоваться их помощью. Дальше меня ваши слова не уйдут, просто мне интересно. Вы ведь дворянин?
– Дворянин, – подтвердил Головин, – но это имело большое значение для моего отца. Мне дворянство иногда помогает, но не затрагивает ни одну из струн в душе. Нет у меня какого-то трепета к императорской власти, но она не вызывает и протеста. Я стараюсь судить по делам. Прежняя династия работала на своих заграничных родственников, из-за чего мы чуть не лишились родины. Но ведь не они одни виноваты. У дворянства, особенно высшего, очень много прав и возможностей, но их никто не использовал. Исправно служили толкавшим нас в пропасть Романовым, а сейчас так же исправно служат Оболенским.
– Нужно большое мужество для того, чтобы пойти против власти, – сказал я. – Она себя защищает, поэтому такие походы не кончатся добром. И хорошо, если пострадаешь сам, а не потянешь за собой всю семью. От одиночных протестов толку мало, а попробуй организоваться! Выдаст кто-нибудь из друзей, и будет ещё хуже, чем от простого проявления недовольства. Поэтому большинство сидит и ждёт, пока найдётся умный и смелый, который всё за них сделает. На наше счастье, такие нашлись.
– Вы же выступили! – возразил он. – Я помню, какой шум был после вашей статьи. И польза была!
– Моё выступление привело к тому, что всю семью хотели убить. Отца дважды ранили, и нам пришлось скрываться. И пользу это принесло только из-за выступления братства, иначе толку от моей фронды… Честно вам скажу, что сейчас я так не сделал бы. Постарался бы что-то написать, но не от себя и так, чтобы на нас не вышли. Так что это была не столько отвага, сколько глупость и неправильная оценка последствий.
– Вы что здесь уединились? – спросила заглянувшая в кабинет жена. – Пойдём, все хотят, чтобы мы спели. Как ты думаешь, что лучше подойдёт для Нового года?
* * *
Эдуард Альберт Кристиан Георг Андрей Патрик Давид прожил без четырёх месяцев полвека и почти восемь лет стоял во главе Соединенного Королевства. А сегодня его отчитали, как мальчишку. Что-то нарушилось в этом мире, если вчерашние партнёры и союзники сочли возможным бросить в трудный час, а потом выкручивают руки, требуя себе помогать. Королевская власть сильно истрепалась, но пока не стала чисто декоративной. И Соединенное Королевство даже после потери Индии было самым большим государством планеты! Неудачи последних лет привели к ослаблению военной мощи, но приняты все меры, чтобы вернуть себе былое величие. Он знал, кто окопался в государстве, разросшимся из бывшей английской колонии. С ними давно поддерживали связи и согласовывали планы, но раньше подобное сотрудничество было партнёрством, теперь же его просто поставили перед фактом.
– Что скажете? – спросил он сидевшего рядом премьер-министра.
– Немного вызывающее поведение, – ответил сэр Уинстон, имея в виду поведение посла Американских штатов, – и его требования идут вразрез с той тактикой, которой нам выгодно придерживаться. У меня сложилось впечатление, что наши американские друзья нашли что-то такое, что даёт им право плевать на свои обязательства в отношении кого бы то ни было. Наша разведка доносит об усиленных военных приготовлениях, но во всей их деятельности нет ничего необычного, просто количественное увеличение армии и флота. Основной упор сделан на линейные корабли, десантные средства и авиацию. Это и понятно, если учесть, что у них на носу война с нашими соседями.
– Это заявление очень смахивает на ультиматум, – сказал король.
– Если вы, ваше величество, хотите знать моё мнение, то я проигнорировал бы их требования. Править миром без нас у них не выйдет, поэтому пусть сколько угодно высказывают неудовольствие. Их война нам выгодна, но пусть воюют самостоятельно. Из-за того, что они нас бросили в прошлой войне, мы понесли большие потери. О какой помощи можно теперь говорить? Нам нужен год, чтобы восстанавливать флот.
– А аэродромы? – спросил король.
– Мы рискуем, – ответил премьер-министр. – Наши соседи наращивают военно-воздушные силы, и мне очень не хотелось бы, чтобы они бросили их бомбить наши аэродромы. Если бомбили бы только американцев, я не беспокоился бы, но достанется и нам. Помогающий врагу сам становится врагом. Влезем в их войну, понесём потери и ничего не получим взамен. Боюсь, что нас не поймут.
– Значит, ничего не делать?
– Нужно форсировать выпуск всех видов вооружений! – сказал сэр Уинстон. – Англичанам придётся немного затянуть пояса. Сейчас все активно вооружаются, и нам нельзя отставать. Я думаю, что скоро Европа заполыхает огнём, и нужно не просто прикрыться, чтобы не обожгло пламенем, а иметь силы воспользоваться ситуацией. Нарушены правила игры, которых придерживались столетиями, и осталось только одно право сильного! Наверняка этим летом ещё не начнут.
– Почему? – спросил король. – Из-за нас?
– Это же американцы. Осенью у них выборы, поэтому начнут на следующий год поздней весной или летом. Если мы откажем с аэродромами, они будут с кем-нибудь договариваться, а потом готовить всё необходимое. Значит, у нас в запасе год и два-три месяца. Это время нужно использовать.
* * *
– Значит, у нас тридцать девять больших кораблей, включая три авианосца, – подвёл итог кайзер. – Что по подводным лодкам?
– Шестьдесят семь наших и тридцать пять французских, – ответил адмирал Гюнтер Льютенс. – К лету будут в строю ещё шесть. У американцев общее число вымпелов в два раза больше, но линейных кораблей и тяжёлых крейсеров больше только на треть. У них в составе флота много десантных кораблей и пять авианосцев.
– А авиация? – спросил кайзер.
– Они вели переговоры с англичанами, – ответил адмирал. – Результаты для нас благоприятные. Им отказали в помощи флотом и аэродромами. Сейчас переговоры об аэродромах ведутся с правительством Норвегии. Мы пытаемся помешать, но боюсь, что ничего не получится. Если у нас и будет преимущество в самолётах, то небольшое. Без русского флота мы сможем отбиться только в портах.
– Русские помогут флотом, – сказал кайзер. – Соглашение об этом уже есть. Более того, они поделятся своими бомбами. Ладно, идите, адмирал, я вами доволен.
Когда Льютенс вышел, в кабинет заглянул секретарь.
– Ваше величество, по вашему приказу прибыла воспитательница принцессы Александры!
– Пусть войдёт, – приказал кайзер. – Предупредите принцессу, чтобы была в своих комнатах. Я скоро к ней зайду.
Секретарь удалился, и через минуту в кабинет вошла пожилая некрасивая женщина, которая, не доходя до стола, сделала реверанс.
– Садитесь, баронесса, – сказал кайзер. – Через несколько дней должен приехать цесаревич, поэтому я хочу знать, всё ли сделано из того, что вам поручили.
– Принцесса уже может изъясняться на русском языке, – ответила женщина, – но пока не очень чисто и не на все темы. Я не смогла сделать большего за такое малое время. Занятия будем продолжать до приезда жениха. Вашу дочь знакомили с православием и обновили её знание истории Российской империи.
– А остальное? – спросил Август.
– Сделано в соответствии с вашими пожеланиями.
– Хорошо, – сказал он. – Я вами доволен.
Покинув кабинет, кайзер поднялся на третий этаж и прошёл по длинному коридору Городского дворца до апартаментов старшей дочери принцессы Александры. Предупреждённая девушка ждала отца в своей гостиной. Он быстро подошёл к ней и обнял.
– Ты как?
– Не хочется никуда уезжать, отец! – прижалась к нему дочь. – Бросать тебя, сестру и братьев и переходить в чужую веру…
– Глупости, – сказал Август. – Вера та же самая! Тебя не турку отдают, а христианину. Давай сядем и поговорим. В прежней династии несколько поколений русских императоров выбирали себе в жёны немецких принцесс. Фактически в них почти не осталось русской крови. Их близостью к нам попытались воспользоваться. Больше пятидесяти лет европейские державы, в том числе и мы, готовили раздел России. Манили её земли и несметные богатства, а сами русские были не нужны. По нашим планам большинство из них должно было со временем исчезнуть. Мы просчитались. Среди них нашлись влиятельные и решительные люди. Выбрав момент, они уничтожили одну династию и возвели на трон другую. Нынешний император был их единомышленником. Нас взяли за горло, и вместо войны с Россией, которая привела бы к поражению, пришлось воевать с Францией. А теперь ты станешь женой наследника. К твоему мужу будут присматриваться, а больше будут присматриваться к тебе. Они уже обожглись на таких браках и пошли на ещё один только потому, что сближение наших империй жизненно важно и для нас, и для них. Скоро начнётся война с американцами, в которой мы, возможно, будем сражаться плечом к плечу. И ничего не закончилось с англичанами. Наступила эпоха перемен, когда рушатся и создаются империи. В такое время даже сильным страшно жить в одиночку, и они ищут, с кем заключить союзы. Россия для нас жизненно важна, поэтому ты примешь православие и станешь женой цесаревича Андрея. Думай в первую очередь не о нас, а о своём новом народе. Мы позаботимся о себе сами, а тебе надо стать там своей, только тогда сможешь помочь родине. Если тебя не полюбят, такая помощь может вызвать лишь подозрения, неприязнь, а то и ненависть.
– Мне страшно, отец!
– А вот бояться не надо! У тебя будет сильный и красивый муж, который со временем станет правителем огромной империи. Люби его и будь помощницей во всём и получишь в ответ любовь и защиту. Мне сказали, что ты уже неплохо говоришь по-русски. Продолжай учить язык, для тебя это очень важно. Твой жених приедет через пять дней. Ну что ты, глупышка, не нужно плакать! Жаль, что умерла твоя мать, она лучше подготовила бы тебя к браку, чем твоя баронесса. Дочери уходят из дома, это их судьба. А пристроить принцесс сложно, так что тебе ещё повезло. Так и воспринимай свой брак.
* * *
– Откуда это? – взволнованно спросил император.
– За эти фотокопии пришлось много заплатить, – ответил Апраксин. – Мы никогда не раскрываем источники. У нашего департамента в Американских штатах не так много агентов, но они есть и неплохо работают.
– Вы проверяли подлинность этого? – спросил Владимир Андреевич, не выпуская из рук фотографии.
– Только косвенно, – ответил Апраксин. – В Военном министерстве в Вашингтоне действительно есть отдел перспективного планирования. Создан приказом министра примерно год назад. Возглавляет его бригадный генерал Александер Брукс. Как видите, расшифровка на подписи именно такая. А больше ничего нашими средствами не проверишь.
– Я думаю, эти фотографии очень заинтересуют японцев, – сказал тоже сидевший в императорском кабинете Вяземский. –На их месте я хорошо подумал бы, стоит ли затевать с нами войну, когда они у американцев следующие на очереди после нас. Нам нужно не воевать, а заключать оборонительный союз. А чтобы они меньше думали… У императора четыре дочери, и старшей принцессе Тэру скоро исполнится восемнадцать, а другой её сестре – принцессе Хисе почти шестнадцать и обе не замужем. Две другие принцессы слишком молоды для брака. А у нас великий князь не может найти жену. Кроме того, зачем воевать с нами, когда у них под носом есть другие земли? Окоротим американцев, и пусть занимают Филиппины. Если не боятся каких-то Нидерландов, могут воевать за Индонезию, а у нас для них и климат неподходящий.
– Вот что, Пётр Николаевич, – сказал император Апраксину, – обратитесь от моего имени в министерство иностранных дел к Александру Николаевичу, чтобы выбрал кого-нибудь потолковее из Восточного отдела. Отправим его к императору Сёва с этими фотографиями и нашими предложениями. Пусть всё тщательно проработают вместе с теми, кого выделит Шуваев. А я немедленно поговорю с сыном. Если получится, избавимся от ненужной войны, сэкономим силы и приобретём союзника.
Разговор императора с сыном состоялся десять минут спустя в комнатах великого князя.
– Мне жениться на японке? – удивился Олег. – Вот уж чего никак не ожидал!
– А что тебе не нравится? – спросил отец. – Говорят, что японские женщины очень изящные. Пойми, это поможет нам избежать войны и огромных жертв. Это очень важно особенно сейчас, когда у нас намечается война с Америкой. Мы даже население Сахалина не сможем защитить и вынуждены его вывозить. Ты представляешь, как трудно оторвать от хозяйства двести тысяч человек и вывезти их на материк?
– У вас есть её фотография?
– Надо спросить у Муравьёва. Олег, это нужно сделать!
– Делайте что хотите! – согласился сын. – Сколько ей лет?
– Канцлер сказал, что семнадцать. По возрасту она прекрасно подходит. Если отдадут…
– А могут не отдать? – оживился Олег.
– Не отдадут эту, найдут другую, – сказал отец. – У императора есть ещё одна подходящая дочь, правда, ей только шестнадцать. Но у отца императора, помимо сына, были четыре дочери, и у всех есть дети, так что ты не останешься без принцессы. Откажутся только в том случае, если не станут менять планы. Но это надо быть без головы, а там народ умный.
– Скажи хоть, куда спрятали Веру!
– У тебя есть ум? – рассердился Владимир Андреевич. – Зачем тебе чужая жена? Она тебе не нужна и ты ей не нужен! Из-за твоей блажи я вынужден удалить человека, советы которого несколько раз выручали. Запомни, чем скорее ты забудешь эту любовь, тем будет лучше для всех!
* * *
Сегодня выдался удивительно тёплый для конца апреля день, поэтому многие вышли во двор, не застегнув пальто, а некоторые вообще в одних свитерах. День был не только тёплым и солнечным, он был для нас особенным. Три дня назад рабочие сколотили деревянную вышку, высотой десять метров, на которой была смонтирована антенна первой в России радиолокационной станции. Сейчас заканчивали подключение кабелей, уходивших в окно лаборатории, в которой на двух стойках была собрана станция. Мы испытали её блоки, а сегодня должны были проверить всю станцию на реальных целях.
– Долго ещё? – спросил меня приехавший на испытания полковник Суворин.
– Спросите у Гладьева, – ответил я. – Думаю, с полчаса. В лаборатории всё уже подключено, да и здесь почти закончили.
– Скоро закончите? – спросила подошедшая к нам жена.
– Как только спустятся с вышки, так и начнём, – сказал я ей. – Застегни пальто! Это обманчивое тепло, не хватало тебе простудиться. Бери пример с Игоря Николаевича.
– Я тоже с удовольствием расстегнул бы шинель, – сказал полковник. – Увы, слишком много начальства.
Начальства действительно хватало. Помимо самого полковника приехали два генерала. Кроме них во дворе стояли офицеры Семёновского полка, солдаты которого теперь охраняли наш объект вместо занимавшихся этим раньше жандармов. Стоявший в отдалении флигель заняли два отделения солдат, а командовавшего ими подпоручика поселили во дворце. Для меня неприятным сюрпризом была встреча с капитаном Бутурлиным, который приезжал с инспекцией охраны. Надеюсь, что готовящемуся к свадьбе цесаревичу было не до его дружка. Он мог сказать о нас брату, а я не горел желанием увидеть здесь страдающего от любви великого князя.
– Всё! – крикнул с вышки Лисицын и вместе с помогавшим ему инженером начал спускаться по лестнице.
– Здесь нам делать нечего, – сказал я полковнику, – а когда эта штука заработает, лучше находиться от неё подальше. Зовите своих и пойдём в лабораторию.
Все и так уже увидели спускавшихся инженеров и направились к левому входу во дворец. Мы дождались Николая и пошли следом за ними. В лабораторию набились человек двадцать, поэтому к пульту управления станцией было не подойти.
– Я уже позвонил, – сказал один из генералов, – Сейчас поднимут цель.
– Одна цель уже есть, – сказал Глазьев, и все взволнованно зашумели. – Смотрите, вот она! Идёт с запада примерно в тридцати километрах от нас.
Я тоже подошёл полюбоваться. На круглом экране электронно-лучевой трубки вращался зелёный луч, высвечивавший медленно движущуюся точку цели. Внезапно в другой части экрана появилась ещё одна отметка.
– Вот он! – сказал второй из генералов, который сидел у пульта вместе с Глазьевым. – Какая здесь дистанция?
– Примерно пятнадцать километров, – ответил Вадим. – На этом экране максимум, что можно увидеть, – это сорок километров. В рабочей станции сделаем больше. Видите, он уходит.
Отметка цели с каждым оборотом луча немного смещалась к краю экрана.
– Посмотрела? – тихо спросил я вставшую на цыпочки жену. – Пошли, больше не будет ничего интересного.
– Лёш, а они теперь уедут? – спросила Вера, когда пришли к себе и я помогал ей снять пальто.
– Только те, кто занимался станцией, – уточнил я. – Её будут доводить до ума и запускать в серию на одном из заводов. Мне тоже жалко расставаться с Николаем. Ничего, будем переписываться, а потом и увидимся. Сюда вместо них пришлют других, а ученики у тебя ещё остались.
– Хоть ни с кем не дружи! – сердито сказала она. – Я сдружилась с Ниной, а теперь придётся отрывать от себя с кровью! Что дадут письма, если мне нужно видеть её каждый день!
– Это жизнь, – сказал я, обняв жену. – Ты будешь знакомиться с очень многими людьми, некоторые из них войдут в твоё сердце. Даже матерям приходится расставаться с детьми, потому что у многих не получается сидеть на месте. Я тоже скучаю по Олегу Гагарину, по Фролову с Гореловым, а теперь буду скучать и по Лисицыну, но никакой трагедии в этом нет. Они живы и где-то есть, а встреча – это только вопрос времени.
– Тебе хорошо так рассуждать, имея за спиной одну жизнь, – буркнула она. – Я не дура и всё прекрасно понимаю, только это понимание ничего не меняет! Они уедут, и приедут другие, чужие для меня люди, с которыми, может не быть никакой дружбы! Слушай, сегодня опять приехал этот граф. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Так и хочется подойти и врезать по морде!
– Бутурлин, что ли? – спросил я. – Мне он сегодня не попадался. Что-то он сюда зачастил. Одна надежда на то, что у него неважные отношения с Олегом, хотя может к нему подкатить только для того, чтобы сделать мне гадость. Я его сильно разозлил при первой встрече, а натура пакостная, поэтому может попытаться отыграться.
Я как в воду смотрел. Бутурлин действительно нашёл способ сообщить о нас великому князю, и тот даже собрался нас навестить, но ему помешали. Из Японии приехал посланный туда с секретной миссией статский советник Евдокимов. Узнав результаты его поездки, император вызвал сына к себе.
– Могу тебя поздравить, – сказал он Олегу. – Ты у нас теперь жених. С принцессой Тэру ничего не получилось: она уже невеста. Тебе предлагают на выбор или дочь императора принцессу Хису, или дочь сестры императора принцессы Фусако и принца Китасиракава Нарухиса. Читаю по бумажке, потому что имена твоих новых родственников сразу трудно запомнить. Вот фотография принцессы Ёсико, которая кажется мне лучшим выбором. Ей уже семнадцать, и она гораздо красивее принцессы Хисы, которой к тому же не помешало бы повзрослеть. Вот фотография.
–Действительно, совсем девочка, – согласился Олег. – А Ёсико красивая, но какая-то необычная.
– Это хорошо, когда в женщине есть что-то необычное, – сказал Владимир Андреевич, – так что тебе повезло. Невесту твоего брата не назовёшь красавицей, хорошо, что у неё стройная фигура.
– Так что у нас с Японией? – спросил Олег. – Если согласились на брак, надо полагать, что получилось и всё остальное?
– Войны между нами не будет, – ответил отец, – поэтому с теплом начнём возвращать на Сахалин тех, кого оттуда вывезли. Японцы согласились не сразу, видимо, проверяли по своим каналам, не подсунули ли им фальшивку. Результаты проверки их напугали, поэтому наши предложения были приняты за несколько дней. Утвердишь от моего имени договор об обороне, когда поедешь туда за невестой. И выехать нужно пораньше. Сближение с Японией может принести большие выгоды. Японцы давно начали бы политику захватов, если бы не Англия и Американские штаты. С Англией после её поражения в последней войне можно не считаться, но остаются американцы. Они не дадут японцам двигаться на юг, поэтому для них остаётся только север, то есть мы. Китай они не тронут по многим причинам. Теперь всё меняется. С одной стороны у японцев появилась угроза войны с Америкой, с другой – Америка сама скоро начнёт войну с европейскими державами. Если американцы потерпят поражение или понесут большие потери, это развяжет японцам руки. Имея нашу поддержку, они могут действовать без оглядки на другие державы.
– И мы будем помогать им вести захватнические войны?
– Меня сейчас не интересует какой-то Сингапур, – сказал император. – Главное, что мы надолго отводим угрозу от наших границ и ослабляем противников. А что будет дальше, сейчас не скажет никто.