Body-Бог, или Месть неандертальца

ЧЕМ ПАХНУТ ДУШИ

(Перерыв в судебном заседании. Опершись локтем

о кафедру Судьи, наморщив лоб, Люцифер слушает

Боди-Бога. Боди-Бог провожает взглядом

Иакова, удаляющегося под руку с Исидой из зала.)

БОДИ-БОГ.

Забавного ты выкопал Мне персонажа.

Я в некотором шоке даже.

Он в самом деле представляет для науки

Определённый интерес…

Как извращение прогресса.

Или он – полное ку-ку…

ЛЮЦИФЕР.

С отменнейшим заметь, Отец, ай-кью.

В нём, полагаю, отражается

Сегодняшнее время скоротечное.

Я думаю, в его лице мы наблюдаем

Конвульсии Живого-Вечного…

БОДИ-БОГ.

Пока одно я отмечаю:

Он белое от чёрного не отличает.

И в то же время, сбросив предрассудков иго,

Такие вот рационалы добились крупных сдвигов…

ЛЮЦИФЕР.

Что именуешь сдвигами, Творец?

БОДИ-БОГ.

А ты тряхни мозгов ларец!

Типичный европейский индивид

Одет прилично, ежедневно сыт,

В охотку трудится, подругу тормошит.

А женщины – сплошь куколки и крошки…

ЛЮЦИФЕР (сквозь зубы).

Резвы и похотливы, точно кошки.

Пупок – на выставку, грудь, чресла, ягодицы

У честной у девицы

Прут из любой одёжки!

БОДИ-БОГ (довольно).

Про то и говорю,

Разумный смотрится неплохо…

ЛЮЦИФЕР.

Но прежней нет души у лоха!

БОДИ-БОГ.

Душа на перестрое.

ЛЮЦИФЕР.

Дупло! При том – пустое!

Что спит и видит нomo Твой,

Дуй Сатана его горой?

Как бы кредита не гасить,

От банка откосить,

Да как набить карман умело,

Халявное зацапав дело?

Какую тачку замаксать,

Как в лучшем виде на тусовке

Себя шкирлам подать?

А бабы думу думают, как им надуть мужчин

И чем намазать морду от морщин.

На вынос секс – любовная бурда,

Где сырость мерзкая осталась от стыда!

В башках – и это в лучшем случае, поверь! –

Бурда из мифов, вер и суеверий.

Всё это кетчупом искусства и науки

Приправлено от скуки.

Жить жаждут в кайф, мечтая, по возможности,

Не допустить перед такими же мажорами оплошности.

Всех высших пожеланий и надежд у них:

Чтоб дети жили не слабее их.

Иаков им пример, картины фокус,

Вроде меня, змей-искуситель властный,

Он для разумных Ваших цимес «першокласний».

БОДИ-БОГ (поморщившись).

Лучше подумай в совокупности о ситуации,

О независимости информации,

О социальном самоутверждении,

О психотипа нового рождении.

Вот в чём гуманность века!

Разумный, как Я называю Homo,

Он не какой-нибудь неграмотный чалдон.

Из чрева материнского родного он

В подгузники Всеобщей декларации прав человека

Сигает прямиком,

Законы всасывает с материнским молоком.

К 16-ти годам имеет паспорт гражданина

И убеждения свободной личности,

Которая себя сама творит без околичностей!

ЛЮЦИФЕР.

А что, ежли разумный Ваш чалдон

Окажется каким-нибудь Наполеоном

И подкастрирует Закон?

БОДИ-БОГ.

Не надо, дорогой, не надо!

Закон с его невидимой оградой

Действителен для всех и для любого «я».

Разумный добивается упорно,

Гармонии и равновесия,

Вот так-то, бес!

ЛЮЦИФЕР.

Угу, так… едак, едак, едак…

А сам Разумный обо всём об этом ведает?

Хотя бы этот росс?

(Люцифер кивает на клетку подсудимого.)

БОДИ-БОГ (сердито).

В том и вопрос.

ЛЮЦИФЕР.

Народу на Земле и в Эмпиреях всё прибывает,

Уж некуда девать.

Пришлось вот Конус

Для пропуска двуногих запускать.

Того гляди на Марс

Придётся души отправлять.

Народец, согласитесь, мелочь, шваль,

  Хотя о нём радеете Вы день и ночь.

По-человечески мне Вас, Всевышний, жаль…

БОДИ-БОГ (свирепо).

Опять?!

Я же просил тебя в моём присутствии

Не сквернословить!

Вот ты действительно «двуногий».

Двуногий и двурогий.

Ещё разок такое брякнешь, русофоб,

И Я верну тебе рога на место –

С кипы – на лоб!

ЛЮЦИФЕР.

Ну, ладно, ладно, Отче, что Вы?

Пусть будут не двуногие,

Пусть будут новые яйцеголовые.

БОДИ-БОГ (в сердцах).

Нам, братец мой, теперь не до битья баклуш.

Меняется среда.

И мы, на Небесах, иной подход должны изобрести

В оценке душ:

Рссудочный, гуманный.

Мы потому и ревизуем ныне ад и рай, чурбан,

Сбиваем аnima в один карман,

Сливаем ады и раи в единый институт,

Как бы в какой-то сервитут,

Это тебе не Яшкина с печатью бумаженция,

Не папы римского пустая индульгенция –

Реальная, в миру подмеченная Нами

Назревшая тенденция!

Не забывай: Конусом Братства Вечного

Мы не случайно обозвали новую структуру…

ЛЮЦИФЕР (перебивает).

Об этом я могу забыть лишь сдуру.

Я конкурс выиграл подрядчиков,

Фактически объект возвёл и запустил.

Прекрасно знаешь:

Я извёл на Конус массу сил!

БОДИ-БОГ (успокаиваясь).

А помнишь, как явилась эта мысль,

И начала нас грызть,

Как семечки щелкает мысь?

ЛЮЦИФЕР.

Однажды утренней туманной ранью

На обработку поступающие души

Вдруг засмердели небывалой дрянью…

БОДИ-БОГ.

Так-так! Но ты не понял

Причину чудной вони!

Мы обнаружили, что animа, душа,

Покрылась чем-то вроде брони,

В ней потускнел Божественный огонь…

ЛЮЦИФЕР.

Я доносил Тебе тогда:

Побудки благородные мертвы!

В натуре – хищники да жертвы.

Одна мечта: как ближнего окормить –

Возврат каннибализма в новой форме!

Поля бессмертия поплыли волнами:

Пустует рай, ад с верхом переполнен

Вонючим прахом…

Я понимаю кое-что в людских сердцах!

БОДИ-БОГ (вдохновенно).

От повелений Матери-Природы, через законы Божьи,

К гражданским кодексам и к уголовным тоже –

Таков процесса мирового тренд.

Пусть Небеса лишаются легенд!

Загробный мир классический

Мы обратим в союз демократический,

Куда бы население валило скопом,

Без иерархии грехов и племенной тоски

И душ под Благодать несло порожние кульки.

А ты, матёрый сердцевед, опять ни бэ ни мэ,

С топорною оценкой anime!

ЛЮЦИФЕР.

Ты прячешь истину красиво,

Как прячется в Твоих кудрях вот этот волос сивый…

(Люцифер насмешливо смотрит на благородную шевелюру

Боди-Бога. Язвительно.)

Дайте мне, Отче, доказательства,

Покажьте Вашу правоту на практике,

Представьте протокольцы, актики,

А Вы, хотя и не бухой,

Меня паратите абстрактной чепухой!

БОДИ-БОГ.

Не кипишуй, эмпирик-обалдуй.

Спустившись в ад, Я на анализ взял

И через разделитель атомный прогнал,

Подняв вращение в предел,

Душ западных летучий аромат.

Я разложил на составляющие части, сердцевед,

Душ атлантических менталитет.

Тончайшая работа, доложу,

Пробирки Я с собой ношу…

То, что зовёшь ты, малоумный, чепухой –

Это… как бы попроще выразиться…

Регенерат, остаток личности сухой.

Аnima европейские, рациональные,

Точнее, их останки,

Сигналят о себе неразложимыми остатками,

Обозначая свой статут…

ЛЮЦИФЕР.

А рашки? А Ваньки и Машки что, не пахнут?

БОДИ-БОГ.

Вегетативы таких остатков не дают.

(Боди-Бог достает из складок мантии пробирку

и приглашает Люцифера взглянуть на содержимое склянки.)

БОДИ-БОГ.

В сосуде тонкого стекла

Душа нам предстаёт в разрезе,

В психогенезе.

На дне мензурки – база миросозерцания:

Приватной собственности жёсткое мерцание.

Повыше – красная прослойка в полперста:

Запрет ордалии кулачной

И тайного бессудного ареста.

Поверх – частицы желтоватого оттенка:

Свобода слова, совести, задора уличного

И личная, как правило высокая, оценка.

И, наконец, поверху – плёнка розоватой масти:

Надежда на везенье и шальное счастье.

(Боди-Бог гордо смотрит на Люцифера.)

Ингредиенты напоминают по составу пластик,

Они-то и воняют, эти цветные части!

Я о структуре западной души

В «Патолого-психическом журнале»

Научному сообществу намедни доложил.

Готовлю сообщение на Елисейском шизобиенале.

Я получил уже, чем я горжусь, агрессор,

Серьёзных отзывы профессоров –

Пинеля, Ганнушкина, Корсакова,

Которые Меня поздравили с открытием,

Оригинальным наблюдением,

К дальнейшим призывали бдениям.

Кто только не цитирует Меня!

Мне даже в этом уголовном деле

Попалась невзначай… хе-хе!

В развитие Моих идей

Статья об эволюции psyche.

ЛЮЦИФЕР.

Я к делу приобщил, как психоматрицу…

БОДИ-БОГ.

А сам-то изучил?

Освобожусь – приму экзамен в пятницу.

ЛЮЦИФЕР (снисходительно).

Ну, кто же дело изучает?

Дела рассматривают, босс…

(Люцифер задумывается.)

Угу… так.. .едак, едак, едак…

А как Ты объяснишь, Отец,

Историю с кастрацией Совка

Мне напоследок?

БОДИ-БОГ (брезгливо).

Болезненной фрустрацией.

Я думаю, Иаков на шефа оположился,

Его увлёкся мотивацией.

В душе он не такой.

ЛЮЦИФЕР (с напором).

И Ты простишь его, Благой?!

За то, что, видите ли, он рационалис-росс!

Отец, не уходите от вопроса!

БОДИ-БОГ (недовольно).

На фоне общей закономерности, мой дорогой,

Иаков – случай единичный и нечаянный.

Для россиян, конечно, роковой.

Как, скажем, революция французская –

Закономерный тренд,

В то время как Наполеон случаен.

Возможно, мы имеем дело

В потоке эволюции

С таинственной мутацией.

ЛЮЦИФЕР.

Суха теория, Отец.

И сами Вы сухарь.

Напрасно тычете под нос Люци

Вашу учёную скрижаль.

Иаков – не чалдон, не лопарь,

Не исключение –

Последнего замеса цивилизованный москаль.

По-вашему, Разумная Божественная тварь.

Вы – теоретик, собственным Учением зашорены.

Я – скромный практик,

Но мне известно, как устроены

Богамско-кипрские офшорины.

Смотрите, Отче, такие Яковы яйцеголовые

Когда-нибудь скучкуются

И башню Вавилонскую, чтобы залезть на Небо,

Затеют сообща…

Нет, нам, богам, с таким народом

Раненько в либералов перевоплощаться…

БОДИ-БОГ.

Хотелось бы ещё потолковать, но время тикает.

Оставим эпизод с тестикулами.

А вот тебе скажу, как лаборанту:

Бог знаний не раздаривает, их приобретают.

И не во сне, а наяву.

Так что заканчивай курить траву!

(Люцифер дёргается, чтобы отойти.)

БОДИ-БОГ.

Один вопрос.

Твой подсудимый как-то странно

Тёплое с мокрым путает.

Ты не находишь, плут?

ЛЮЦИФЕР (пожимает плечами.)

У яйцеголовых в обычае такой анализ-синтез.

Но подсудимый он, скорей, не мой, Отец, а Ваш.

Не забывайте, он – рационалис.

БОДИ-БОГ.

Символы, образы – всё валит в кучу с фактами.

Он и на предварительном держался так?

ЛЮЦИФЕР.

Да так же, путался, сбивался.

БОДИ-БОГ (сердито стучит по столу пальцами).

Короче говоря, Творец опять попался.

Вот ты сейчас спросил Меня, как дурака,

Насчёт кастрации Совка.

Совка какого? Гражданина?

Или народа?

(Люцифер пожимает плечами.)

Ещё вопрос: ты что Мне в бочке приволок?

Ты знал о том заранее?

Устроил «опознание»!

Эти тестикулы, по-твоему, Совка они?

Или отходы скотобойни?!

Я чувствую: в галиматье тону Я,

Дай, думаю, проверю накладную!

Ты для чего Суду подсунул, изувер,

Лежалый бычий ливер?!

ЛЮЦИФЕР (шмыгая носом).

Для убедительности.

БОДИ-БОГ.

Так. Хорошо.

А почему Иаков признал его?

ЛЮЦИФЕР.

А это Вы Иакова спросите, Боже мой!

Я сам не меньше Вашего дивлюсь.

Расчёт, видать, какой-то свой.

Русские жарят бычьи яйца

И кушают за милую, как говорится, душу.

Ведь он обжора, это, по крайней мере,

Нам удалось установить!

Возможно, хочет как-то их присвоить.

БОДИ-БОГ (рычит).

Кого ты Мне на Суд представил, Каин?

Калеку невменяемого?!

Я дал согласие на Суд по варианту первому –

О преступлении против гражданского лица, Совка,

Но получается, что это только образ, маска,

Ход прообразовательный.

По сути, мы по второму варианту катим!

Я тебя вижу, беса,

Ты просто пробивал процесс.

Возможно, и не дал бы Я согласия

На эту катавасию.

И речи не было о грабеже народа.

Опять Я попадаюсь на развод!

ЛЮЦИФЕР (тихо и убедительно).

Учитывая принцип невмешательства,

Которому Вы преданы зело,

Если бы я стал разжёвывать да мямлить,

Я только бы запутал дело.

БОДИ-БОГ (с досадой).

Весь мозг Мне вынесли софисты-делопуты,

Извольте с ними разбираться тут!

Смотри, башибузук, процесс закончим руса,

Не поленюсь, спущу тебя с Эльбруса!

ФОРТУНА ФОРТУНАТА

(Продолжение судебного заседания.)

БОДИ-БОГ.

Как обвинение, так и защита

Допрос закончили космополита.

Имеется и у Суда вопрос, нам не чужда полемика.

Не торопитесь, Яков, отвечать.

Возможно, тут необходим особый мозг,

Мезоцефалум шизофреника.

Мы видим, ты веками бился,

А между тем… неплохо сохранился…

ИАКОВ (живо).

В этих делах, Отец, сплошная мгла:

Меня Фортуна берегла!

И если б не ушиб меня Богдан,

Я не поддался бы годам.

И до сих пор спина хранит воспоминанья

Жестокого казацкого восстанья…

(Иаков почёсывается спиной о стенку клетки.

Боди-Бог подставляет ладонь к уху и слушает,

не сводя глаз с Иакова.)

ИАКОВ (эпически).

…Тогда над поляками-панами

И арендаторами – мирными евреями

Всечасно призрак смерти реял.

Братушек вольности гулёной

Поил в шинках я, видите ли, водкою палёной.

Ещё не нравилось,

Что я в аренду церкви брал

И на крещение младенцев

Вериги пошлин налагал.

Толпа не понимала, пошлая,

Экономического смысла пошлин.

И лишь диаспоры кагал

Разумно полагал,

Что для развития промышленности

Постсоветской Украины

Скопить заранее необходимо

Инвестный капитал…

(Матфей слушает Иакова с открытым ртом. Исида хмурится.

Люцифер смотрит на Иакова исподлобья)

ИАКОВ (увлечённо).

Брал и свеклою, и зерном,

И требухой, и лытками –

Не оставаться же в убытке!

Брал и деньгами и шмотьём –

Таков закон извечный,

Как Путь извечен Млечный:

Богатому – шмотьё,

А бедняку – вытьё.

(Обиженно.)

А казачкам мерещилось, что мы,

Как к аналитике способные умы,

Проникнем к ним в порты, подобно ворам,

И подкастрируем степных бродяг,

Как подкастрировали ныне Ивана Святогорова.

Хамье!

Где им понять гуманный смысл монетаризма.

Вот они – корни антисемитизма!!!

БОДИ-БОГ.

Так вы кого кастрировали в конце концов?

Народ или конкретное лицо?

Кого вы умудрились опростать?

ИАКОВ (склонив к плечу голову и подумав).

Сие зависит от контекста.

ИСИДА (Иакову тихо).

Уймись! Или возьми доверенность…

МАТФЕЙ (приходя в себя).

И подотрись!

ИАКОВ (не слушая).

Когда рубились казаки с поляками при Жёлтых Водах,

Я в копнах на гумне пересидел на хуторе, что возле брода.

Следил, как жарили в костре соседа-арендатора Саула,

За то, что пошлины он вздул,

Как выли под венцом казачьим,

Насильно в христианский брак вступившие собачий

Эсфирь и Цилла с Валлой,

Как необрезанного Мойшу малого

Казацким жеребцом стоптало…

Богдан открыл меня в копне – мучитель!

Ему приспичило мочиться.

Я зачихал, когда в лицо мне прыснул тёплый дождь,

Но не прервал занятия естественного народный вождь.

А лишь сказал задумчиво лихой казак:

– Запомни сам и передай своим, убоже,

Что щупать стегна казака себе дороже,

Поскольку стегна,

И они же бёдра,

И они же ляжки –

Святых святая казака,

Как люлька, шашка

И с горилкой фляжка.

Он облегчился и отмяк.

А мне сказал: «Ступай, кизяк,

Пока я по-большому не сходил.

И цепом между крыльц меня

Чигиринский воитель отходил.

…Как бы какое восхищение меня объяло вдруг неистовое –

То возвращалась жизнь, то истины момент настал,

Как бы сейчас пропели публицисты!

Мне показалось: ветерок скользит от щиколоток – выше, выше…

Потом дыхнуло ласково в лицо, и – завертелись крыши!

Очнулся посреди толпы казачьей под говорок ползучий:

– Ишь, судорожь колотит, трясёт его падучка…

Один сердюк с косой вдоль уха –

Здоровый такой лось! –

Советовал: «Бижи помыйся, ваша милость,

Дуже гивна в тэбэ скопылось…»

Так на Хмельницкого моче фортуна

Внесла меня в счастливую лагуну.

Но с той поры меня то крючит, то ломает,

Рука повисла правая, походку портит левая нога стамая.

Когда подписываю чек на небольшую сумму вроде,

Мне судорогой пальцы сводит…

Ну, ладно я левша. И если отказала правая

И требуется вам подделка,

Могу и левака черкнуть под Самоделкина.

Я постоянно голоден, я просто волчьим голодом обуян!

Утробу больно стягивает, скручивает,

Я слопать дрянь могу любую.

Не отпускает ощущенье пустоты,

Оно меня преследует и рвет –

И грудь, и глотку, и забитый пищей пищевод.

И если я, чтобы освободить нутро,

Лимонную поставлю клизму,

Страданье может привести

К невольному каннибализму!

Кроме того: подавлен слух, сижу как бы в реторте я,

Хотя улитка в ухе есть и орган Кортиев.

Сомнительные просьбы о деньгах друзей-завистников,

Отжитых надоедных баб

Выслушиваю больше по губам.

Да что, Отец! После событий тех

Не различаю радуги!

Зеленый, желтый – это да,

А прочие цвета

Мне как бы и не надобны…

(Иаков, как доказательство, протягивает Боди-Богу очки

и радостно восклицает.)

Крепка Богданова горилка,

Но, слава богу, жив курилка!

БОДИ-БОГ (кивает).

Тебе Хмельницкий, значит, дал потачку,

Не порешил, не растерзал – перепугал.

Так ты бы с этого и начал,

А то: кизячный путь, кагал…

(Люциферу.)

Богдан его попортил, слышишь, бес,

Вплоть до болезни Геркулеса…

(Иакову.)

Так говоришь: счастливая лагуна…

А всё-таки, причём же здесь Фортуна?

ИАКОВ (глубоко вздохнув).

…Возы отправил я на Корсунь ночью, по росе,

А сам на шарабане был, отставши ото всех.

Решил ещё раз обежать имение,

Не позабылось ли чего при суете?

И, представляете Вы, в зало при свечах

Сидит… панёнка,

На голове не то чепец цыганский,

Не то венок, не то корона…

И, боже мой – такое может быть?! –

Не ожидая для себя от казаков урона,

Прядет себе на прялочке,

Толкает пальчиками колесо

И тонкую такую сучит нить…

(Иаков всматривается в головной убор Исиды

и судорожно сглатывает.)

Увидела меня и палец поднесла к губам

И говорит так ровно, как сейчас я вам:

–Сховайся… в копны… паче…

«Ты кто? – я говорю, от страха чуть не плача. –

Тебе чего здесь надо?!»

Она: « Я – Фортуната.»

И вдруг сама собою сгинула, пропала,

Как будто не бывала.

И только от свечей трескучий шип…

Я королевской милости был маетности этой

Коронный откупщик,

По-ихнему, по-казаковски, державец-жид.

Я в копнах спрятался.

Обоз в степи пропал.

А я остался жив…

(С минуту длится молчание. Боди-Бог внимательно

смотрит на опустившую взоры Мать-Исиду.)

БОДИ-БОГ .

Каким же видится, Иаков, исход борьбы твоей?

ИАКОВ (гордо).

Я королем стал кредиторов

И кредитором королей!

СУДЕБНЫЕ ПРЕНИЯ

(РЕЧЬ ЛЮЦИФЕРА)

(Люцифер проходит к ораторской трибуне,

не торопясь испивает воды из фиала.

На нём роскошный бархатный с вышивкой

малиновый камзол-безрукавка.)

ЛЮЦИФЕР.

Высокий Суд!

Мы с Божьей помощью ушли

От дикости и тирании,

Мир мёртвых и живых преобразили в НИИ.

Невежество Благой

Прихлопнул просвещения стопой.

Поднявшись до высот рациональных,

Мы утвердили верховенство права,

Которым осчастливил нас

Наш либеральный Авва.

(Люцифер степенно кланяется Боди-Богу.)

Кругом у нас разумность и добро:

Мздоимцев не цепляем за ребро,

Злодеев не сажаем на рожон,

Предел насилию Законом положён.

Из каждой щели тянет гуманизмом,

Свободой, миром, атеизмом.

Осталось каждому тапиру

Поставить совести клистир…

(Люцифер делает паузу и постепенно повышает голос.)

На фоне этой гениальности

Мы получаем высшую ступень ментальности

В лице Иакова Исаковича Фридмана,

Историей к забойным совершениям

В России призванного…

(Люцифер печально качает головой.)

…Судебным следствием

После трудов великих

Добыты тяжкие улики

Преступных посягательств оного Иакова

Против всемирно знаменитого Совка –

Ивана Святогорова,

Отца серпастой всенародной общности,

Равенства полного – всё и для всех! –

В отдельно взятой русопятской волости…

(Мы будем здесь и далее

Использовать понятный подсудимому

Его блатной словарь,

А также те фигуры речи,

Которые употребляют на Руси

Рационалы-ловкачи.)

(Люцифер испивает из фиала глоток воды.)

Но – аd rem! К делу, господа!

В рациональной Якова душе

В недобрую ночную пору

Созрела гнусная замашка:

Прохолостить Ивана Святогорова.

Означенного выследив Ивана,

Иаков беспардонный совершил обман:

В час мирной расслабухи,

Когда Совок накушался сивухи,

В ответственный момент

Команде хищников безбожных

Вручил Иаков осторожно

Садовый нестерильный инструмент.

Объединившись с бандюками,

Иаков подстрекнул братву

К насилию над безмятежным Ваней.

Бандиты, обнажив Ивану стегна на ложе сна,

Гонады отсекли ему, соловому со сна.

Приём обычный для коннозаводства,

Но мы квалифицируем его,

Как тяжкое телесное уродство,

Влекущее ужасный днем и ночью зуд.

В итоге богатырь Совок,

Скажу без экивоков,

Утратил в одночасье мужской заветный уд…

(Люцифер с минуту молчит.)

Желая для себя благих последствий вскорости,

Преступник действовал из чистой корысти.

Убрав с пути Совка, Иаков

Лишил затем наследства сына Святогора –

Трудягу Рашку,

Кастрировав последнего

Приватизации заточенной бумажкой.

Как здесь доложено Суду,

Склоняясь к вящему вреду,

Иаков осветлил вегетативные коммунистические массы.

Он благонравных индивидов обратил

В ошеломлённых грёбанных саврасов.

Для этого указанный Иаков

Вручал согражданам простосердечным

(Подчёркиваем это паче!)

Фальшивые бумажные клочки,

Их благородно именуя ваучерами.

Он их дарил мешками

Как круглым байбакам,

Так и садовым головам,

Которые в таких делах считались знатоками.

Они с барсетками к нему бежали,

С лукошками, горшками, кошелями

И, обретя с печатями бумажки,

Им присягали, как божкам.

«Дай! Дай! И мне, и мне!» – кричали.

И, получив квитки,

Немедля одичали.

Хитрец бросал в горшки

Мельчайшей позолоты крошки,

Он в русах глупые надежды вспенил

И тем привычные для них усердные труды

В мгновенье ока обесценил.

Заводы обанкротил, домны потушил,

Отправил пашню в перелог,

На всё, что шевелилось на Руси,

Кабальный наложил налог.

Героями провозгласил успешных и «бохатых»

И объявил поход крестовый

За золотым тельцом рогатым.

Он почву выбил из-под ног Раша.

«Извечный воин и строитель»

Вдруг обратился в торгаша!

(Люцифер хохочет.)

Недолго сохранялись ваучеры в дырявых кошах

И были скуплены у нищеты

Тем же Иаковом за государственные гроши!

Не поднимая из могил Наполеона и Адольфа,

На голову не возложив царей венец,

В три дня прибрал к рукам великую страну

И обратил народ в финансовых кастратов

Рационал-шельмец!

(Люцифер указывает на Иакова пальцем.

Иаков недоумённо пожимает плечами.)

ЛЮЦИФЕР (сделав очередной глоток из фиала).

С тех пор на русском поприще

Презлое и прегорькое вершится дело:

Торгуют правдой, совестью

И бренным телом.

И я не осуждаю бедных варваров,

Поскольку нет у них иных товаров.

…В ряд выстроившись

На обочинах рокад и торных трактов,

Парламентарии, телеведущие, редакторы

Проекты подлые загнать готовы оптом

И штучно – полные предательства труды,

Представив Якову на обозренье

И переда достойные

И неприлично округлённые зады.

Агенты Якова снимают оппозицию

И тут же за киосками, за шопами,

Кастратов пользуют в срамных позициях.

Над древнею Москвой вместо малиновых трезвонов

Несутся вопль ликующих насильников

И жалких содомитов стоны.

Услуги бедняков оплачивают налом,

Ворованным у них же капиталом…

(Пауза, Люцифер набирает воздуху в лёгкие.)

…Простые рашки, воины, трудяги разлюбезные,

Оставив труд и службу бесполезные,

Фарцуют шмотками

Из ближних бусурманских стран,

Слезами и «Royalем» каждый пьян…

Меж тем Иаков обирает русов, аки лютый кат,

Кантует барахло

И за граничный пост выкатывает…

(Люцифер останавливается и

обводит глазами присутствующих.)

..Любую жизни сферу

Мазурик – демократ и либерал –

Низводит в пошлую аферу.

«Где труд, там и любовь всегда бывала», –

Так рассуждал Совок бывало.

«Любовь меняют на бумажки», –

Так ныне рассуждают рашки.

В оформленном и утверждённом мною

Акте обвинительном

Особою идет главой –

Не как попало абы! –

Паденье русской женщины,

Беспомощной и беззащитной бабы.

А что хотите при хозяине легчённом вы?

Облегчена и спутница его, увы!

Любви бесплатной рус теперь не знает,

Но башлей на оплату грешной страсти

С трудов своих не получает.

Настасьи, Анны по углам мышкуют.

Дельцы их выжимают пот,

Бандитство их стрижёт,

В погонах перевёртыши крышуют.

На Варварке и у Ворот у Красных

Идёт торговля плотью безопасно.

В часы полночные, когда дуреют ароматом розы,

В курносые носы колёсные заправив дозы,

Пред тем ограбив не одну аптеку,

Ведут лохмотники

Чувих на дискотеку.

И пляшут, пляшут гологузые,

Чтоб истощиться,

У них это зовётся "кайфовать", или "тащиться".

Встав тысячной толпою, кругом,

Они трясутся друг пред другом –

Юнцы-руины и старухи-девы,

И дики звуки их скороговорчивых распевов.

В ночь беспросветную

Под мерзостной командой кормщика-жокея

Плывет корабль скопцов скорее и скорее.

Перемогая похоть, поганцы,

Любви дешевой жалкие жрецы,

Скулят подругам на ухо,

Со ссылками на телеинобытие,

Как сладостно бывало при Совке

Полов бесплатное соитие.

От холостых прыжков устав,

Усладу ищет нищий в лакомых местах:

Подруге проверяет грудь, живот, не исключает зада…

Увы, заветного не обретает клада!

Напрасно, куклы заводные,

Ласкают зоны эрогенные,

Поверхностные и сквозные.

На выбор части предлагая тела,

Хваленые на сайтах порно,

Подруги цену требуют умеренную,

Но на своём стоят упорно.

Что стоит тысячу,

То отдают за сотню долларов и менее,

Готовы доллар выручать

Через побои и глумление.

Но не желают слышать,

Хотя о том просил бы целый полк,

О наслажденьях в долг…

(Пауза.)

…Пока хлопочет на блошином Рашка,

А Настя на панели клиентуру манит,

Им, в пробном браке состоящим, недосуг

Воспроизводством собственным

В приватизированной заниматься бане.

(Хотя имеется законное запечье.)

Но, собственно, продолжить род и нечем!

Бывало сравнивали Рашкинское «о-го-го»

С ключом от древнего собора.

А ныне с чем сравню его?

С пистоном для пера чернильного прибора!

Такая анатомии поруха

Влечет снижение либидо

И тягу бесполезную к порнухе,

Что сказывается катастрофически

На органах, бездействующих втуне,

И ситуации демографической…

(Пауза. Люцифер отпивает воды.)

Два слова о культуре и искусстве.

И здесь наш новодел

Отменно преуспел.

На зов его из андеграундских подвалов,

Конур, камор и будок, наскучивши молчанием,

Повылезли писатели оглодавшие, сухие

  И оглушили Рашку лаем, визгом и рычанием

Маньяки ерофеевы,

Глумливые войновичи,

Бредовые пелевины,

Зловонные сорокины

И прочие лукавцы-бестии

Под уськанье Иакова

На Сороса стипендии

Совка литературно кулемесили.

Впав в креативное наитие,

Свершили сочинители открытие:

Можно картину мира красками писать,

А можно тем, чем ты привык

«Ходить» и писать.

Вскипело «современное» искусство –

Безудержно, неистово:

Смешались «классики», «митьки», «акционисты»,

Концептуальные авторитеты и босяры,

Пейсы, бородки, бороды и бородищи –

Народ до жирного приварка ярый.

Посыпались перечисления и бартер

На плеши пионеров медиарта.

Явились галереи, центры, инсталляции,

Корпоративные площадки стадные,

Оплаченные из казны Иаковом нещадно.

Дискуссии, салоны, классы, лекции…

Открылись гениальные «проекты и коллекции».

Мараты гельманы по всей стране таскали

Срамные биеннале.

(За мусор прикладной

Шальные хрусты брали!).

На пальцах Рашке доказал бомонд трескучий,

Что жизнь – не одоленье бездн и кручей,

А только наглость, жадность и обыденность.

Жистянка – суть гниение, а вовсе не горение,

А потому Раше, как есть он детище застоя,

Фантом, пузырь и чистый вымысел,

Геройствовать и далее не стоит.

  …Не устоял в Иаковских перетрубациях

И культ державный –

Тысячелетний, византийский, православный.

В тотальной счастья ловле

И он –увы! – предмет обмена и торговли.

Язычество долит финансовых скопцов,

Тускнеет вера праотцов.

Казалось бы, святые пастыри

Должны мирян бодрить,

Оплакивая жизнь греховную.

Увы, иное на уме отцов духовных –

Налоги, требы, бизнес, меценаты…

Ещё вилявый сволочь-казначей

И мизерный (опять-таки, увы!) конверт архиерею.

Крест золотой на пузе у владыки,

За веру православную страдальца,

Величиною с плотницкий середний палец.

Может обидеться епископ

На подношенье тощее

И батюшке пожаловать приход

Какой-нибудь «попроще»…

…И паства хороша!

Сказать по чести вам о Святогоре и Раша…

Совок и сын, ещё не холощённые,

Воды были чистейшей хамы:

Прослыли атеистами, учёными,

И лишь на Пасху да на Рождество –

И то лишь пьяными! –

Являлись в Божий храм.

Не раз я их воцерковить пытался,

Совместно службы посещая,

Наказывал: «Стой на молитве, ног не расставляя!»

Совок бухтел, мол, ништо нам,

Крепка Советска власть!

«Товарищи, расставим костыли,

Чтоб спьяна не упасть!»

(Старый амбал едва

В тот час на паперти стоял!)

Отведав рынка розги,

Совок поёт теперь в церковном хоре,

Взялся за голову.

А где он был, когда бог раздавал мозги?!

Рашка-сынок при новой власти тоже поумнел,

Крестился, о смирении бубнит и бога поминает,

Когда помалу принимает.

Беляшка, дескать, грех и яд,

Дай бог, чтоб не последняя!

Меня на днях за олигарха-чурку принял

И чуть не замочил.

Вот бес меж ног у них и проскочил!

Но бес не из моих, не из Аида,

То Яшка баловал, инакомыслящая гнида!

Вошло с подачи большевистских хамов

В привычку небрежение к попам.

Магнаты-плутократы,

Чиновники и меценаты,

Всевышнего о счастии молящие,

При алтаре стоят на пасху,

Свободно расставляя шасси.

И прочие раша не крестятся на храмы,

Постов не признают,

Даяний не перечисляют,

Ладно что каганец перед иконой

В святой престол зажгут…

(А, спрашивается, на шиши какие

По воскресеньям пьют?!)

Власть, зная слабость Рашки,

Перечисляет храмам за него сама

Из скудного бюджета, по бумажке…

Иаков, тот напротив, культовую бережёт рутину,

Солидную несёт раввину десятину.

За что раввин ему хвалу слагает,

За атеизм херем не налагает.

(Пауза. Люцифер возвышает голос.)

Кратче сказать: в какой бы отрасли

Иаков Исаакович не отмечался, ухарь,

Находим мы непруху и разруху…

(Люцифер сокрушённо мотает головой.)

Как мне Суду святому объяснить

Сего индивидуя прыть?..

(Люцифер задумывается.)

БОДИ-БОГ (недовольно).

Заканчивайте, правовед.

Пора обедать…

ЛЮЦИФЕР (торопясь).

…Ведомые рукой Творца,

Плоть совершенствуя без меры и конца,

Вступили мы в эпоху постиндустриальную

И тут с проблемою столкнулись… минеральною!

Душа от состояния растительного,

Согласно Божия указа,

Дошла до окончательной победы разума.

От тупорылого vegetativusa

Через слюнявый sensualis –

К победе мощного rationalisa!

Его усиленно плодит в последние года

И недозрелая Российская среда.

(Люцифер кивает на Иакова.)

Душа у homo sapiensа, как оказалось,

На стадии рациональной… мине-рали-зовалась!

Недавно я о том услышал

Не от кого-нибудь, но от Всевышнего!

Что подтверждается приложенными к делу публикациями

О фактах массовой кальцинизации

Нетленных сущностей по мере эволюции.

(Кланяется Боди-Богу.)

Мы солидарны с верхним мнением

И мыслим в том же направлении.

Мы увлеклись, друзья, учением формальным.

Изжив органику, душа предстала перед миром

Вонючим прахом минеральным.

Он перед вами, господа,

Рационал хвалёный с гнусным термосом,

Чужих захватчик хромосом!

Прогресса, эволюции не знает он иных…

(С трагическим смехом.)

И это – лучший из Всевышним созданных!?!

Задумайтесь, пока не поздно, теоретики,

Какая жизнь с Иаковыми во главе,

Двуногим светит!

(Кланяется Боди-Богу и шумно сморкается.

Исида и Матфей осуждающе переглядываются.

Боди-Бог поднимает судейский молоток.)

ЛЮЦИФЕР.

Я вынужден, Отец, и в Ваш священный адрес

Пустить копьё критическое Ареса.

Ведь что такое в точном переводе

Словечко body?

Плоти кусок всего лишь,

Лохматка бишь.

Вы полагали, как модерновый Всевышний,

Что Дух и Плоть, совокупившись,

Покажут миру чудеса.

И Вы соединили идеал небесный

И бренные мирские телеса.

Кто из них будет пан?

Кто будет поборан?

Я думаю, смотря на эту рожу…

(Люцифер смотрит на Иакова.)

Что двух ответов быть не может.

(Боди-Бог решительно поднимает молоток