Надежда

Глава 4

2060 год

На следующий день после работы Майка пригласил в бар к Ричарду его напарник и друг Герб. Смекалистый мужик Герб Ниеро постоянно подкидывал новаторские идеи начальнику завода и пользовался уважением у других работников, добиваясь улучшения содержания своих коллег. Среднего роста, обаятельный, короткая стрижка и зелёные глаза. Харизма и дар убеждения являлись его главными качествами. Герба ценили, но он так же, как Майк, был условно осуждённым отбросом. Так ему и сказала комиссия, когда он осмелился заговорить о повышении: «Ты условно осуждённый, и рост по карьерной лестнице оставь в своих мечтах». Ниеро не пришлось повторять дважды. Он был одним из многих, кто, прожив полжизни в захолустье и попав в большой город, начисто забывают о тихой добропорядочной жизни. Осознав, что честным путём денег ему не увидеть, он нашёл способ заработать нелегально.

Условно осужденные несовершенные сидели за барной стойкой, и Ниеро по секрету рассказал Митчеллу о нескольких группировках, которые похищают тела с ферм «Создатель» и делят между собой. Остатки продают. И очень много зарабатывают. Знакомая схема для Майка, у которого уже была большая клиентская база, включающая тех, кто не хотел светиться на чёрном рынке. В основном это были совы. Они брали помногу и сразу расплачивались наличными без всяких ненадёжных электронных платежей и отслеживаемых полицией переводов.

– Почему ты постоянно такой недовольный, Майкл? – спросил Герб, изобразив кислую физиономию, как у друга.

– А чему радоваться? – усмехнулся Майк. – Постоянно чувствую себя не на своём месте.

– Напомни, в каком ты живёшь районе? – громко отхлебнул пену Ниеро.

– В северном элитном, – глубоко вздохнул Майк. – Но элитный район ещё ничего не значит. Особенно если внутри твоего дома почти нет мебели, – криво улыбнулся Майк, и снова на лице, не нарушая его привычный образ, застыла гримаса недовольства.

– У тебя есть неплохой домик, красивая жена, дочка, а мы с женой не можем иметь детей. У Рейчел бесплодие. Думаю, у тебя нет особого повода грустить, – Герб показал Ричарду два пальца и подвинул в его сторону два пустых бокала. Гул стоял невозможный. Громче всех, как обычно, сидя за столиком возле барной стойки, кричали Крис с Шоном, не обращая внимания на здоровяка Эла, который пытался им что-то доказать. Наконец, не выдержав неуважительного игнорирования своей персоны, Эл так сильно ударил по краю стола кулаком, что одна ножка отломалась, и бокалы заскользили к краю. Крис вовремя схватил свой, но другие два упали. На звон бьющегося стекла оглянулись все сидящие в баре. Затем все, почти одновременно повернув головы, посмотрели на реакцию Ричарда. Скомканная тряпка летела прямиком в лицо здоровяку, а следом и веник. Ричард хотел бросить в Эла и железный совок, но Герб вовремя его остановил.

– Всё хорошо, за исключением полного отсутствия денег. Только не надо мне говорить, что деньги не главное и всё в этом роде, – нахмурился Майк и жадно припал к бокалу с холодным пивом.

– Деньги, конечно, не главное. Если они есть, – усмехнулся Герб, потирая пальцем запотевший бокал.

– Я, наверное, допью и пойду домой, дружище. И в следующий раз я угощаю, – сказал Майк, сам не веря в то, что когда-нибудь сможет угостить своего друга пивом. Ему стало вдвойне неловко от мысли, что Герб тоже ему не поверил.

– Скажи, Майк, тебя ведь судили за хищение тел с фермы? – в голосе Герба проскользнули нетерпеливые нотки. Он осмотрелся по сторонам, а затем наклонился поближе к Майку в ожидании услышать ответ.

– Они ничего не смогли доказать. Почему ты спрашиваешь? – лицо Майка из безразличного стало настороженным.

– Я раньше в тебе сомневался. Но мы ведь работаем вместе уже очень долго. Откуда, ты думаешь, у меня деньги на новую одежду? Или на кар? Мало кто, работая на заводе, может себе такое позволить, – улыбался Герб, указывая на свою недешёвую куртку и брелок от кара, торчащий из кармана.

– Ты говорил, что это наследство твоей жены, – ответил Майк, уставший от бесконечного хвастовства своего друга. Они какое-то время молчали. Герб долго думал, не мог решиться.

– Ты умеешь разделывать тела? – спросил Ниеро, придвинувшись к Майку настолько, насколько это было возможно.

– Что? Ты с ума сошёл! У меня же условка! – выпучив глаза на друга, возмутился Митчелл, но говорил шёпотом.

– Я знаю, что ты не признался на допросе, а это многого стоит. Я это очень ценю, – проговорил Герб. Последнюю фразу Ниеро сказал, сжав кулак, и два раза с характерным глухим звуком стукнул себя в грудь.

– Я тоже ненавижу этих упырей, которые после пощёчины признаются во всём, что им вкладывают в рот, сваливают вину на близких и обливают друг друга грязью, – злостно произнёс Майк, после чего они с Гербом одновременно осушили бокалы, громко поставив их перед Ричардом.

– Не понимаю, как они потом живут с этим? Ты можешь плакать, можешь ссать под себя, но должен молчать, – проговорил Герб сквозь стиснутые зубы и попросил Ричарда налить пива другого сорта.

– Спасибо, от этого меня уже тошнит, – поблагодарил Герба Майк шёпотом, чтобы Рич не услышал.

– Шанс, что нас поймают, практически нулевой, брат. У нас свой купленный охранник на ферме. У нас у каждого дома со специально оборудованным подвалом под разделку туш. У нас есть всё. И у тебя будет всё, Майк. Ты умеешь разделывать тела? – с надеждой в голосе спросил Герб.

– Я умею, – промолвил он и кивнул с видом знатока. Его глаза загорелись пламенем. В разделке туш ему нет равных. И деньги, в их семье снова будут деньги! Элис и Мэгги больше не будут голодными, и через несколько месяцев он сможет позволить себе подержанный кар. И ещё робопомощника. Они обставят дом новой мебелью. Перед глазами предстала картина, как он дарит своей жене какое-нибудь ювелирное украшение. «Кольцо, да, точно, кольцо. Или, может, браслет?» – подумал Майк. – В разделке туш мне нет равных, – нескромно заявил он.

– Отлично, – громко воскликнул Герб, не сдержав нахлынувшей радости, затем пугливо посмотрел по сторонам и продолжил: – Я люблю тебя как брата. Поэтому буду говорить прямо. Ты хороший человек. Новые люди нам не помешают. Нам тяжело справляться. Если ты согласишься вступить к нам, мы будем безмерно рады. Скажем, завтра соберёмся за ужином и всё обсудим, о’кей? – Герб резко замолчал, увидев сомнение в глазах друга, и задумался. Немного помолчав, он продолжил: – Подумай о дочери и жене.

После этих слов Майк дерзко посмотрел на Герба и хотел было что-то возразить, но настроение тут же упало и желание ругаться тоже. Он подумал о том, как жалко он и его жена выглядят со стороны. И дочь растёт в нищете. Майк уступил непоколебимой настойчивости Ниеро.

– У меня нет даже на автобус.

– Вот, возьми, брат, – сказал Герб и, ловко достав портмоне, не менее профессионально извлёк оттуда деньги. Майк, толком не осознавая, взял две сотни единиц, но, тут же опомнившись, безуспешно попытался сунуть деньги обратно другу.

– Мы придём, – сказал он. – Только… я сначала должен поговорить с женой. Хотя нет. Я бы не хотел втягивать её.

– Подожди, так не пойдёт. Мы работаем в паре. Муж и жена. Сейчас объясню, почему, – сказал Герб, снова оглядевшись по сторонам. – Во-первых, тебе не придётся объясняться за свои ночные вылазки. А во-вторых, в случае развода жена не сможет на тебя настучать, так как сама замешана в преступлении. Всякое бывает, сам понимаешь. Были у нас тут одни. Разругались в хлам и оба побежали в полицию. Встретились они в участке с ошарашенным видом, а на следующий день попрощались, сидя на стульях, в ожидании смертельной инъекции на казни. Хорошо хоть никого из нас не заложили.

– Хорошо, Герб, мы с Маргарет придём завтра и скажем свой ответ, – пообещал уже довольно пьяненький Митчелл, пролив пиво на свои потёртые джинсы.

– Быть лучшим в каком-нибудь деле – большая редкость. Не думаю, что ты захочешь от этого отказаться, – с недоумением сказал Герб. – В любом случае я всегда рад помочь тебе. Откажешься ты или нет, ты всегда можешь попросить денег у нас. И не надо ничего отдавать. Теперь ты всё знаешь обо мне.

– Спасибо, Герб, – дрожащим голосом сказал он, не сдержав выступившие на глаза слёзы.

– Ну, давай ещё по бокалу – и по домам! Ричард, наливай, – потирая ладони, прокричал Ниеро.

Три часа спустя Майк Митчелл, пошатываясь, ехал в автобусе. Сколько он уже не пил хорошего пива? Лет десять, наверное. Хорошего пива, а не этой мочи из бедного квартала. После него похмелье просто жуткое. Дома все уже спали. Майк снял с себя рубашку и лёг под одеяло к Маргарет. Почти забывшись сном, его встревожил неприятный громкий звук, являющийся постоянным гостем в их семье. Он услышал, как урчит у неё в животе. Его вдруг охватила злость, и он грубо толкнул жену, разбудив её.

– Что случилось? – испуганно спросила она. Майк рассказал ей о разговоре с Ниеро. Она внимательно выслушала, и во время рассказа её руки дрожали. – Если нас поймают второй раз, мы уже не отвертимся. Что тогда будет с Элли? Хочешь, чтобы она выросла в детском доме? Ты ведь знаешь, что там делают с хорошенькими девочками и мальчиками.

– Герб сказал: шанс, что нас поймают, практически нулевой. Вся группировка состоит из таких же семей, как мы. Мы больше не будем голодать. Никогда. Я обещаю, любимая. Мы сможем купить тебе косметику из «Красоты будущего». Ты ведь так хотела её. Мы сможем купить робопомощника. Ну, пожалуйста, я тебя прошу, давай попробуем, – умоляющим тоном проговорил Майк. Он пытался заворожить жену обещанием чудесной жизни в мире, где честным трудом несовершенный много денег не заработает.

– Я боюсь, Майк. Боюсь за нас, – разревелась Маргарет.

– Хуже уже не будет. Мы и так живём в аду. Давай для начала сходим к ним, пообщаемся, забудем хотя бы на время о своих проблемах в новом обществе. Забудем о чёртовых долгах. Оставим Элис с соседкой. Я постоянно чиню её чёртова пса. Она не сможет отказать.

После этих слов Маргарет задумалась. Майк был прав. Так жить невозможно, но, с другой стороны, они рискуют всем.

– Мы можем отказаться в любой момент, – продолжал Майк. – Давай просто сходим, познакомимся со всеми и ещё раз всё обдумаем, хорошо?

– Да, – ответила Маргарет, привыкшая к его бесконечным бредням о лучшей жизни, и уступила бычьему упрямству мужа. Она была одной из таких людей, которые предпочитают согласиться с собеседником, чтобы избежать конфликта.

Майк не мог уснуть, несмотря на то что был пьян. Он воображал, как изменится их жизнь в случае согласия. Представлял, как они едут на собственном каре на озеро. На собственном каре! Представлял, как будет возиться с машиной в гараже. У них родится сын, который никогда не узнает бедности, и, когда подрастёт, Майк объяснит ему устройство кара. Дети смогут поступить учиться в приличное заведение. С этими мыслями Майк погрузился в глубокий сон.

* * *

Это случилось давно. До ядерной катастрофы. Отец Герба освободился из тюрьмы. На пути к своему ветхому домишке на окраине деревни он решил заскочить к младшему брату и по совместительству бывшему коллеге, который довольно-таки неплохо обустроился за то время, пока Ниеро-старший изо дня в день на протяжении пяти лет отчаянно боролся за свою жизнь, стараясь остаться порядочным человеком. Бывший подельник отстроил второй этаж и даже бассейн во дворе, что смотрелось совершенно нелепо в деревушке, в которой обычный телефон казался невообразимой роскошью. Оказавшись в тюрьме, времени подумать, как же так получилось, что неуловимого преступника всё-таки поймали, причём прямо на месте преступления, оказалось более чем достаточно. Шикарный вид дома брата напрочь отсёк все сомнения в том, сохранил ли он куш, и, конечно, главный вопрос: кто же настучал в полицию? И казалось, больше нечем удивить Александра Ниеро, но после нажатия на кнопку дверного звонка его встретила собственная жена в домашнем халатике, украшенном синими птичками. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, после чего Мари сделала два шага назад и прижалась к стене так сильно, насколько это было возможно, лишь бы не оказаться в опасной близости от мужа. Если бы она могла вскарабкаться на потолок, то, не раздумывая, так бы и поступила. Ниеро отвёл от неё взгляд и твёрдым шагом прошёл в дом. Он сначала не узнал своего брата, который отрастил брюхо и походил скорее на беременную женщину, но знакомые татуировки на обвисшей груди прояснили личность этого мужчины в смешных зелёных трусах.

– Ну, здорово, Гильермо, – низким басом поприветствовал своего родственника Ниеро, присаживаясь на стул. Буря эмоций пронеслась в глазах Гильермо.

– Брат, как я рад тебя видеть! – с наигранной радостью выдавил он из себя. Сначала он хотел его обнять, но по леденящему душу взгляду понял, что этот жест будет не к месту. Гильермо торопливо подошёл и протянул руку, но Ниеро с отвращением повернул голову в сторону.

– Никогда больше не называй меня братом, скотина, – сказал Ниеро.

– Саня, дай объясниться, – взмолился Гильермо, сверкая своими белоснежными и ровными зубами.

– Ты всегда был дурачком, – перебил его Александр и засмеялся глухим смехом, лишённым даже намёка на человеческий, на его былой смех. – И тот факт, что ты жил припеваючи, пока я гнил на зоне, не отменяет твою глупость. Если бы я был такой же мерзкой крысой, как ты, я бы точно уехал из этой сраной деревни, – медленно, растянуто сказал Ниеро.

– Дай мне время. Я продам всё и верну твою долю, – тяжело опустился на колени растолстевший Гильермо.

– Сейчас! – вдруг закричал Александр. Он схватил нож и начал что-то чертить на дорогом столе. – Сейчас, Гиля, – уже совершенно спокойно повторил он и ножом описал дугу.

Гиля рванул вверх по лестнице со скоростью, не присущей его размерам. Спустя пару минут он, улыбаясь, вручил Ниеро чёрную, искусно отделанную кожаными вставками папку. Открыв её, Александр увидел два перетянутых резинкой пресса зелёных наличных и два приглашения в Надежду. Держа в руках деньги, которыми он бредил всю свою сознательную жизнь, сейчас они никак его не вдохновляли. Кроме того, они выглядели неправдоподобно в этом захолустье. Сейчас он уже совершенно ясно осознал, что единственным счастьем для него является его сын, который сейчас ждёт его. Он понял, что находится совсем не в том месте. Неожиданно в кухню вбежала жена Ниеро. Как коршун вцепившись в папку, она выдернула Александра со стула.

– Это моё! – завопила она, отскочив в угол. Несколько ударов ножом в спину повалили Ниеро на пол. Следующий удар от Гили, нанесённый в горло, стал смертельным.

– Сдохни, – нежно произнёс Гильермо.

– Наши приглашения, – судорожно гладила папку взъерошенная перепуганная женщина и пнула в пах умирающего Александра. Из рассечённой артерии, булькая, выходила кровь.

– Почему ты не сказала, что он сегодня выходит? – тяжело дыша, спросил Гиля и попёр на новоиспечённую вдову, крепко сжимая нож.

– Гиленька, успокойся, – отступая, закудахтала Мари. – Он общался только с Гербом! Герб ничего не говорил! – вопила она. Гильермо положил окровавленный нож на стол.

Тем временем неподалёку молодая влюблённая парочка ожидала Александра в его доме. Сидя у камина, Герба тревожило опоздание отца.

– Может, он зашёл к Гиле? – предположила Рейчел.

– Он бы, наверное, в первую очередь пришёл домой, а не к жирному мудаку, – ответил Герб.

– Извини, мне просто не по себе в этом месте.

– Мне тоже. Но отец сказал ждать его именно здесь. Надо было встретить его на вокзале. Чёрт! – выругался Герб. В голове вырисовывались ситуации, одна страшнее другой – представления о том, что случилось, если отец и вправду решил сначала зайти к дяде Гильермо. Он знал, что если больше двух членов семьи Ниеро в сборе, то дело дрянь.

С трудом уговорив Рейчел остаться в доме Ниеро-старшего, Герб направился в дом Гильермо. Звонок трезвонил, но дверь никто не открывал. Дёрнув ручку, дорогая железная дверь отворилась. Герб вошёл в дом. От лужи крови на кухне тянулся след к заднему двору. Ниеро даже обрадовался тому, что отец прикончил этого ублюдка. Больше, чем свою мать, переехавшую в этот дом пять лет назад, он ненавидел Гильермо. И вдруг кровь отлила от его лица. Мари сидела на газоне с кожаной папкой в руках и, задрав халат, мочилась в яму, которую мокрый от пота Гиля закапывал. Из земли всё ещё виднелась голова мёртвого Александра. Ручеёк стекал с его носа. Ненависть переполнила Герба, вскипела и, брызгая, перелилась через край. Двустволка, непредусмотрительно оставленная Гильермо, стояла, облокотившись на стену около двери. Гиля не знал, что этой ошибкой перечеркнул всю свою жизнь. Герб взял в руки ружьё, проверил, заряжено ли оно. На характерный звук оглянулись и мать, и дядя. Гильермо хотел было что-то сказать, но выстрел перебил его. Вонзившаяся в его жирное тело дробь вместо внятных слов заставила Гилю вскрикнуть и упасть к своему брату.

– Сынок, это не то, что ты думаешь, – проворковала Мари. Герб в упор смотрел на мать. Та ничуть не смутилась пристального взгляда. Она сменила тон на более уверенный. – Ну и что ты?! Убьёшь мать?!

Герб наставил на неё ружьё.

– У меня всегда был повод убить тебя, – ответил Герб и бросил оружие. Мать расценила этот жест как помилование и медленно мелкими шагами приблизилась к сыну. Она всё ещё не выпускала папку из рук.

– Скоро мы все умрём, – сказала она, остановившись в полуметре от него.

– Я знаю, что в папке.

– Всё, что в папке, моё.

– И я знаю, что в мире нет ни единого человека, кому бы ты могла подарить пропуск. Включая меня. Ты лучше сожжёшь его.

– Я никому их не отдам.

– У тебя их никто не забирает, – процедил Герб и направился к выходу. Он и Рейчел уже давно решили заселиться в Надежду. Неделей раньше они продали квартиру, новые жильцы которой, несмотря на зловещие лозунги о приближении конца света, не верили, что жить им осталось считаные дни. По телевизору говорили многое. Правда и ложь вперемежку лились из экрана и динамиков, и никто не знал точно, стоит своих денег билет или же нет. Квартира принадлежала Рейчел. Они купили три пропуска. Третий предназначался Александру. Осознав, что в этом мире их больше ничего не держит, на следующий день автостопом они отправились в Надежду. На одной из заправок Рейчел подслушала не совсем приятный разговор двух мужчин. Владелец заправки пытался продать седому мужчине фальшивый пропуск в Надежду. Седой, возмущённый тем, что зря тащился в такую даль, кричал на продавца, что хотел сделать подарок дочери, затем плюнул ему на прилавок и сел в свой старый пикап. Рейчел взглянула на Герба. Тот уже доставал из своего рюкзака пропуск, и спустя несколько секунд этот незамысловатый документ держал совершенно незнакомый человек. Они отдали заветный листок бумаги просто так, не требуя ничего взамен, и ничуть не жалели, получив в ответ лишь одно слово, которое многие уже и не помнят.

Денег в кожаной папке матери Герба хватило на два дня. После чего её закопали рядом с мужем и Гилей её же дружки.

* * *

К утру Майк ещё не протрезвел и пошёл на работу с отвратительным настроением. На этот чёртов завод, который забирает всю жизнь и не возмещает потерянные годы абсолютно ничем. Он каждый день по восемь часов без обеда и перерывов свинчивал детали аккумуляторов и знал все чертежи так, что смог бы собственноручно собрать его у себя дома. Такие аккумуляторы стали популярны из-за колоссальной ёмкости при небольшом размере. Но у них был один недостаток. При сильном перегреве они взрывались. Не так давно погиб рабочий. Некачественно соединив контакты, аккумулятор при тестировании начал нагреваться и вспыхнул. Обуглившееся тело вопило и дёргалось на бетонном полу, пока мужчину не увезла скорая. Аккумулятор успели вовремя потушить робопомощники, и поэтому взрыва удалось избежать. Теперь обгоревшего коллегу можно было встретить на улицах бедного квартала. Он просит милостыню.

Митчелла всё больше мучило нарастающее дикое похмелье, и, само собой, желание работать отсутствовало. Приятно удивило, что Герб припрятал в раздевалке за вентиляционной решёткой упаковку пива. Это было хорошее дорогое пиво. Не такое, как у Ричарда. Звук открывающейся банки напомнил прекрасные деньки на ферме, когда они с отцом сидели на траве с точно такой же упаковкой жестяных банок, и весь мир казался родным, а все люди – одной семьёй. Сейчас всё с точностью до наоборот. От одного аромата этого пива веяло свободой. Волна вкуса прошла по его языку. После нескольких глотков дрожь опустилась, провалившись в желудок, а затем и вовсе исчезла. Складка меж его тёмных густых бровей, наряду с жадными глотками, постепенно разглаживалась. Напиток расширил кровеносные сосуды, выветривая головную боль. Митчелл и Ниеро успели осушить по две банки до того, как их начали искать. Герб приоткрыл решётку вентиляции и поставил туда оставшееся пиво, после чего, сбив замок молотком, открыл шкаф бригадира, бесцеремонно швырнув туда пустые банки.

Со стороны лестницы послышались странные звуки. Это бригадир поднимался, стуча своим деревянным протезом. Раньше он работал помощником полиции, или, короче говоря, стукачом. За свой гнилой язык он лишился ноги, но с помощью его новых связей его пристроили бригадиром на завод по производству аккумуляторов для каров. Никто точно не знал, откуда зародилось это правило – отрезать стукачу ногу, но Герб безосновательно считал, что такое наказание придумала русская мафия. Дверь распахнулась, и в раздевалку вошёл бригадир. Его улыбка, не щадя зрение мужчин, с отвращением глядевших на него, открывала пожелтевшие зубы, криво торчащие из воспалённых красных дёсен. Бригадир подошёл к Ниеро так близко, что, казалось, проткнёт его грудь своим длинным острым носом.

– Так-так, Ниеро и Митчелл. И что мы тут делаем? – внимательно с ехидной улыбкой осмотрел бригадир мужчин и обнюхал их. – Пьём, что ли?

– Здоров, каракатица, – поздоровался с ним Герб, с наигранным сочувствием глядя на его ногу. Затем громко рыгнул ему прямо в лицо. Бригадир сильно попятился назад. Не устояв на ногах, он рухнул, повалив вслед за собой чей-то шкафчик. Когда Митчелл с Ниеро вышли из раздевалки, в их сторону уже пялилась вся бригада.

– Там бригадир немного перепил и упал, – сказал Майк, глядя на них.

– Ага, – подтвердил Герб. – У него полный шкафчик пустых банок, – улыбнулся Герб, указывая большим пальцем в сторону раздевалки.

Настроение у Майка заметно улучшилось после выпитого пива, но день всё равно тянулся дольше обычного. Майк не мог дождаться вечера, чтобы встретиться со всей группировкой, прояснить детали и, самое главное, нормально поужинать человеческим мясом. После работы, когда наконец Маргарет из своих двух старых платьев выбрала подходящее и впервые обула замшевые ботинки, хранившееся для особого случая, Митчеллы пошли на ужин. Дом Герба был недалеко, можно было дойти пешком. Хотя другого выбора у них не было, так как лишних денег на автобусный билет не оказалось. По входной двери было невозможно определить, что тут живут далеко не бедные люди. Коврик для ног, без сомнений, стоил дороже двери. Прежде Майк никогда не переступал этого порога, он даже не мог вообразить, что его ждёт внутри.

Позвонив в дверь из резного настоящего дуба, она отворилась. Робопомощник дружелюбно поприветствовал их взмахом своей клешни и проводил гостей в дом. Робот серебристого цвета с двумя маленькими вертикальными красными полосками вместо глаз взял потрёпанное пальто Майка и выцветшую, коротенькую, с маленькой заплаткой на спине курточку Маргарет. Он аккуратно повесил верхнюю одежду в шкаф, который источал еле ощутимый приятный аромат. Сразу стало понятно, что хозяева дома используют полироль «Красота будущего» для ухода за мебелью. Маргарет узнала этот запах, такой же, как в доме, где она работает. Весь дом щедро благоухал свежестью дерева. Искусственные папоротники, розы и бегонии украшали прихожую. Робот новой модели произвёл на Майка такое сильное впечатление, что тот застыл на месте, уперевшись ладонями в колени, смотрел на него и улыбался.

– Пожалуйста, проходите сюда, – громко сказал Герб, появившись в коридоре.

Маргарет ткнула Майка локтем в бок, чтобы тот наконец оторвался от робота, отчего Герб засмеялся. Майк стыдливо снял свои раздолбанные кроссовки.

– Новая модель. Пи 142. Умеет даже менять масло в каре, – продолжил Герб сквозь смех. От слова «кар» у Майка заколотилось сердце. Митчеллы неуверенно прошли в гостиную, и вдруг на лестнице возникла некая особа ослепительной внешности. – Ну что же, дорогие Майкл и Маргарет. Я вижу тень нетерпения на ваших лицах. Знакомьтесь, это моя жена Рейчел, – с улыбкой произнёс Герб, показывая рукой в сторону лестницы.

Майкл прежде не видел такой женщины. Брюнетка. Её талия, бёдра – эталон красоты. Её изящное серое платье, бойко насыщенное грудью, обтягивало её как пищевая плёнка. Её объёмные волосы пружинили, и оторваться было невозможно. Она спускалась по ступеням, держа между пальцев электронную сигарету. Митчеллы прямо уставились на неё. Когда она подошла ближе, Майкл почувствовал её аромат, такой приятный, что он захотел навалиться на неё и просто вдыхать этот запах.

– Очень приятно, Майкл и Маргарет. Мы очень рады вас видеть в нашем доме. Проходите сюда, – сказала Рейчел, указав вглубь гостиной. Голос её был таким же сладким, как и её запах. Она затянулась и, приоткрыв свой восхитительный ротик, выпустила тонкую струйку дыма.

– Это Стивен и Элатива Нолан, – Герб указал на пару, сидящую у камина. В ответ они кивком поприветствовали Митчеллов. У Стивена были чёрные усы, словно щётка под носом, и парик, на котором залакированные волосы напоминали форму морской волны, и он сильно сутулился. Он был коротышкой с кривыми ногами лет шестидесяти, а его жене примерно тридцать. Она выглядела уставшей, несмотря на то что не пренебрегала косметикой. Её коротенькие серые волосы, крохотные глазки, как пуговицы, испуганно бегающие туда-сюда и необычайно огромный нос делали её лицо похожим на крысиное.

– Это Джордж и Эллен Левит, – Герб указал на красивую пару молодых людей, сидевшую напротив Ноланов. Джордж – высокий, худощавый, аккуратно причёсанный, с волевым подбородком, и жена – высокая блондинка с пухлыми губами – поприветствовали кивком. – А это Джон и Аделин Миллеры, – сказал Герб, отойдя в сторону и открыв супругов Миллер, сидящих на диване у него за спиной. Джон кинул на Майка острый взгляд, как бы опознавая его, а затем выражение его лица резко сменилось полным глуповатым безразличием.

– Могли бы найти кого-нибудь посолиднее, – очень тихо произнёс Джон на ушко своей жене, прикрыв рот рукой, затем он встал, выпрямился, и они с Майком обменялись крепким рукопожатием. Маргарет, в отличие от мужа, услышала эту обидную фразу и от неловкости опустила голову вниз.

– Миллеры совсем недавно к нам присоединились. Аделин, скажи, твой муж случайно не пересчитывает по ночам деньги? – с ухмылкой произнес Герб. Аделин в ответ криво улыбнулась. Джон сделал вид, что сейчас кинет в Герба подушкой, лежащей на диване, но тот укрылся за своей женой Рейчел, чем вызвал писклявый смех у Элативы. Супруга Миллер держалась слегка натянуто и отчуждённо, и выглядела она очень скверно, из чего Майкл сделал вывод, что её, несмотря на наличие денег, совершенно не заботит собственный внешний вид.

– У вас есть друзья? Ну, в смысле с кем вы вообще общаетесь? – сказал Джон, громко, не щадя полировку, поставив на журнальный столик свой бокал. Робопомощник шустро подъехал, поднял бокал и подложил под него бирдекель.

– Ну, у нас как бы и нет друзей, – тихо ответил Майк. – Кроме Герба, конечно, – поспешно добавил он.

– А я? – улыбаясь, спросила Рейчел, указывая на себя большими пальцами. Мэгги завороженно смотрела на её длинные покрашенные чёрным лаком ногти с приклеенными стразинками.

– Да, Майк, вы с Маргарет можете считать нас всех своими друзьями. Мы очень этого хотим. Правда ведь? Джордж, Стивен, Джон, скажите? – обратился ко всем Герб и положил руку Майку на плечо.

– Конечно, конечно, – сказали все хором.

– По вам видно, что вы хорошие люди, – сказал Джон и тоже положил руку Майку на другое плечо, но резко отдёрнул, брезгливо посмотрев на свою ладонь, тем самым снова пытаясь обсмеять внешний вид Митчеллов. В ответ он в очередной раз получил от Герба взгляд, полный ненависти. Шутку оценила только Аделин, жена Джона. Она хихикнула, а затем начала внимательно изучать платье Маргарет. Она ощупала платье, сжимая ткань большим и указательным пальцами, и скорчила недовольное лицо, чем заставила Мэгги жутко раскраснеться.

– Джон, почему ты всегда берёшь себе мозги? Моя жена тоже их любит. Особенно мои, – сказал Герб и ткнул Митчелла локтем в бок, чтобы тот оценил его шутку. – Хотя ладно, можешь забирать их себе. Они тебе нужнее, – снова пошутил Герб. Все, кроме Миллера, засмеялись. Даже Аделин, прикрыв рот, издала звук, похожий на крик чайки. Желудок Майка в ответ на запах запечённого мяса отозвался голодным спазмом.

– Пройдёмте к столу, – торжественно объявила Рейчел. – Маргарет, можно тебя на секунду? – спросила Рейчел и потащила её за руку на кухню. Маргарет посмотрела на мужа, выразив удивление, и прошла вслед за ней. Кухня была огромной. Робопомощник в поварском колпаке держал в своих клешнях огромные серебристые, узорчатые блюда, на которых громоздились большие куски мяса. Маргарет осмотрела кухню широко открытыми глазами. Прежде она никогда не видела столько разнообразной бытовой техники в одном помещении. Её взгляд остановился на губной помаде, небрежно валяющейся в углу дорогой каменной столешницы. На помаде красовалась золотая надпись «Красота будущего». Маргарет, мягко говоря, поразило такое непростительное обращение с этой замечательной вещицей. Если бы такая помада принадлежала ей, то совершенно точно хранилась бы в хорошо спрятанной шкатулке с драгоценностями. Рейчел взяла помаду, затем артистично развернулась, поднявшись на носки, и очень близко подошла к Маргарет.

– Разреши? – спросила она, и Мэгги машинально кивнула, не смея сопротивляться. Она прикрыла глаза и ощутила нежное тёплое прикосновение. В два движения новая подруга накрасила ей губы. – Так-то лучше, – расплылась Рейчел в улыбке. Робопомощник быстро поставил поднос с едой на стол и непонятно откуда достал зеркало и поднял его на уровень глаз Маргарет. Она увидела, как помада медленно расползлась по форме её губ, придавая им нежность и лёгкий объём.

– Спасибо, Рейчел. Это прекрасно. Как они это делают?

– Не знаю. Разве это важно? Важен только результат. Я хотела сказать, что мы очень хотим, чтобы вы присоединились к нам. Вы нужны нам, а мы нужны вам. Ну, пойдём, – сказала Рейчел, и они вернулись в гостиную.