Михаил вел с кем-то беседу, когда заметил подъезжающую к воротам машину, за рулем которой находился Федор.
– Если у тебя ничего нет, советую убраться и заняться поисками, времени тебе – до завтра, – вместо приветствия сказал Михаил Федору.
– Я хорошо понял, что сказал Борис. Я не с пустыми руками…
Через какое-то время Филипп пришел в себя. Голова его болела, и он не понимал, где он и что с ним происходит. В помещении было темно и прохладно. Сколько молодой человек был без сознания, ему было неизвестно. Вспомнив, что сегодня произошло, он стал понимать, что происходит. Филипп, было, хотел протереть глаза, как в запястьях почувствовалась боль. Он оказался связанным на стуле посреди неосвещенной комнаты или подвала, а руки его были пристегнуты наручниками к спинке стула. Где-то отдаленно он услышал голоса двух мужчин, речь шла о нем.
– Ну что, давайте поговорим, раз уж вы не собираетесь мне предложить чаю. – Филипп громко оповестил о том, что он уже в сознании. Разговоры прекратились, и, судя по звуку шагов, люди направлялись к нему. Загорелся яркий свет, и пленник невольно зажмурил глаза. Привыкнув к освещению, он разглядел мужчин: первый был его похитителем, а второго он не знал, и именно он начал разговор.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему ты напал на моего человека. Если ты будешь честным, тебя никто больше не тронет, и со временем тебя отпустят домой, – человек со шрамом на щеке говорил уверенно и не спеша.
– А что здесь рассказывать? – Филипп сразу догадался, что незнакомец – главный. – Я увидел, что твой гопник пытается похитить моего приятеля, вот и заступился. Любой порядочный парень поступил бы также, – превозмогая головную боль, Филипп пытался быть весел и старался как можно шире улыбаться.
– Начнем с того, что ты – непорядочный человек, и я знаю, как и чем ты зарабатываешь, – видимо, человек был подготовлен к допросу, и роль случайного свидетеля не подходила.
– Ладно, раз уж ты знаешь, кто я, не стану врать. Витек – мой клиент, и я направлялся к нему, чтобы продать ему пару таблеточек. Увидел, что у него проблемы, и решил помочь, надеясь, что он не забудет это и щедро меня вознаградит.
– Должен признать, ты неплохо фантазируешь, учитывая тот факт, что тебе здорово стукнули по голове. Но есть одна загвоздка, такие люди как ты обычно трусливы, им наплевать на своих обычных клиентов и они бы никогда не стали так рисковать своей шкурой. Подобные тебе деньги любят, но жизнь свою любят больше. И предупреждаю: у меня нет ни времени, ни желания продолжать разговор в таком же духе. Теперь начни с начала и говори все, как есть, или я уйду заниматься своими делами, а ты останешься в компании Федора. Должен тебя предупредить, он не будет столь же деликатен, как я, – незнакомец говорил спокойно, но уверенно. Видимо, у него не было вообще никаких сомнений на то, что Филипп рано или поздно расколется.
– Хорошо, подойди поближе, я кое-что скажу, – начальник безопасности сделал пару шагов навстречу. – Наклонись, я тебе на ушко скажу.
Эту просьбу Михаил оставил без внимания, а Филипп, поняв, что ближе он уже не подойдет, постарался плюнуть ему в лицо и, как ни странно, попал. Мужчина же будто бы ничего не заметил, беспристрастно вытер лицо и таким же ровным голосом сказал.
– То, что ты не трус, я уже понял, и это заслуживает уважения, но участь твою это никак не смягчит, – закончив, он отвернулся и сказал Федору, что уходит и вернется уже вечером, а от него он ждет результата. Оставшись наедине с Федором, Филипп начал разговор.
– Ну что, Федя, начнем вечеринку?
– Ты что, правда думаешь, что ты такой крутой мужик со стальными яйцами? Ты думаешь, с тобой здесь в игры играть будут?
– Нет, что ты?! Я думаю, ты мне сейчас отсосешь, а после я…
Договорить он не успел. Быстрый и резкий удар ноги заткнул ему рот, и пленник свалился вместе со стулом на пол. Глядя сверху вниз, Федор ответил:
– Прости, не удержался. Ты действительно крутой парень, и я не буду больше действовать, как варвар, сейчас мы начнем творить искусство! – с этими словами он ушел и быстро вернулся с каким-то чемоданом в руках, а Филипп так и лежал, смотря в потолок. Кровь забилась в глотке и, прокашлявшись, вместе со сгустком он выплюнул и свой зуб. «Да уж, будет несладко», – подумал пленник, но отступать нельзя. Аккуратно и даже бережно, Федор поднял стул вместе с прикованным к нему Филиппом и развернул его на сто восемьдесят градусов. Перед глазами связанного предстал небольшой столик с уже раскрытым небольшим чемоданчиком. В нем находились всякого рода инструменты и, как он догадался, инструменты эти предназначались для пыток. Разные по форме ножи, кастет, молоток, два различных по размеру топора, щипцы, плоскогубцы, крюки, подобные тем, что на бойнях подвешивают туши, и еще несколько предметов, которых он разобрать не смог. Все они были аккуратно разложены на столе, и, глядя на них, Федор улыбался.
– Мой босс вернется вечером, знаешь, что это значит? – Филипп не стал отвечать на вопрос, хоть и догадывался. – Правильно, это значит, что даже если ты расскажешь мне все, что мне нужно, я не остановлюсь и буду делать свою работу до его прихода. Здорово, правда? А теперь я тебе сделаю укольчик, чтобы ты случайно не вырубился или не сдох, – мучитель подошел и резким движением вонзил иглу в ногу пленника, чуть ниже бедра.
После укола Филипп сразу ощутил прилив сил и бодрости. Это был адреналин. – Ну что, думаю, можно приступать? – с этими словами Федор надел кастет и сильно ударил Филиппа в печень – дыхание перехватило, и почувствовалась легкая тошнота. Несчастный невольно заскулил, а Федор все продолжал говорить:
– Что? Ты хочешь что-то сказать? Да брось ты, не стоит, а то весь спортивный интерес пропадет! – ловким движением он снял с себя куртку и бросил ее неподалеку от стула с допрашиваемым. Затем, закатав рукава водолазки, взял в руки небольшие щипцы. – Боялся ли ты в детстве походы к стоматологу? Честно говоря, я до сих пор боюсь, поэтому, бывает, люблю попрактиковаться с зубами, – Филипп все молчал и старался не проявлять никаких эмоций. Федор подошел в упор и руками вцепился в нижнюю челюсть. – Говорят, чтобы победить страх, нужно понять его природу, – он надавил на скулы, чтобы Филипп невольно открыл рот. – И ты знаешь, это работает! – аккуратно, дабы Филипп не мог его укусить, он просунул щипцы в ротовую полость и ухватился за большой передний зуб. Дыхание жертвы участилось – Филипп на самом деле боялся лечения зубов и сейчас воплощался его кошмар. Щипцы намертво зацепились, и несчастный услышал жуткий скрежет металла об зубную эмаль. Страх и боль переполняли его, а садист, дружелюбно улыбнувшись, резко, с силой дернул на себя. Филипп закричал от боли и отчаяния, рот наполнился кровью, а Федор же показал половину отломанного зуба. – Ты глянь, -заговорил он. – Плохой из меня стоматолог. Но мама в детстве всегда меня учила заканчивать начатое. Уверен, тебя учили тому же, и ты не будешь против, – телохранитель снова схватил челюсть Филиппа и попытался закончить начатое, но в этот раз он не проявил необходимой осторожности, и парень с косичкой что было силы укусил его за безымянный палец. Федор закричал от неожиданной боли и, вырвав окровавленный палец, отскочил от стула с пленником. Филипп в голос рассмеялся и попытался плюнуть сгустком крови и слюны в своего мучителя, но не попал.
– Ах ты ж дрянь такая! – дрожащим голосом быстро проговорил Федор. – Ну ничего, теперь я твой должник и сполна тебе все верну, – видимо решив, что больше не стоит лезть в рот своего пленника, он отложил щипцы и взял в руки молоток. – Раз уж мы решили играть в доктора, я сейчас проверю твои рефлексы… – не успев закончить предложение, он со всего размаху ударил связанную жертву по коленной чашечке. Комната наполнилась криком от страшной боли. – Да не ори ты так, у меня же голова разболится! – после этих слов Федор взял нож и отрезал небольшой кусок от майки Филиппа, после чего заткнул им его рот.
Добравшись до кабинета своего хозяина, Михаил, постучав два раза в дверь и не дождавшись ответа, вошел вовнутрь. Только ему позволялось заходить без разрешения, конечно, если у него были на то веские причины. Кроме Бориса Сергеевича в кабинете находилось еще несколько человек. Прибыли японские партнеры по бизнесу, к встрече с которыми Борис Сергеевич долго готовился. Увидев телохранителя, все замолчали и уставились на него, ожидая, что же он скажет.
– Прибыл Федор. Ему есть что рассказать, – не раздумывая, хозяин дома сказал, что переговоры на сегодня окончены и велел всем убираться вон.
– Так и перевести? – неуверенно спросил переводчик.
– Если хочешь оказаться вместо дров в камине, так и переводи, – за хозяина ответил Михаил.
Молодой парень все понял и любезно попросил прощение от имени Бориса Сергеевича у уважаемых гостей, предложив перенести встречу на завтра. Особо никто не возражал, и все, кроме личного телохранителя Двардова, удалились. Как только дверь закрылась с обратной стороны, «ручной пес» начал свой доклад:
– Федор сразу направился к Виктору и попытался похитить его для допроса. Но за него вступился один человек. Мелкий диллер, работающий на нас. В итоге Виктор скрылся, и Федор привез Филиппа, так зовут парня. Сейчас он в подвале Вашего дома на допросе у Федора.
– Это не тот результат, которого я от него ожидал, но ладно, пойдем, я хочу лично поговорить с этим героем, а по дороге ты расскажешь детали.
По пути Михаил рассказал, что Филипп пасынок их распространителя Аркадия, и это может быть проблемой. По этой причине, он приказал Федору не переусердствовать, пока Борис Сергеевич лично не скажет, что делать дальше. Спускаясь по ступенькам подвала, они услышали громкий смех Федора и застали картину: молодой человек, сидящий на стуле, истекал кровью от многочисленных порезов, все лицо было в гематомах, одно ухо находилось не на голове, а валялось рядом со стулом, во рту находился тряпичный кляп, Федор держал в одной руке небольшой топорик, а во второй – кисть несчастного. На своих начальников он не обращал внимания, так как весь был поглощен своей работой. Увидев все это, Михаил удивился и изменился в лице, что случалось с ним крайне редко. Пытаясь было отдать приказ оставить пленника, его самого остановил Борис Сергеевич, преградив дорогу рукой. Телохранитель повиновался, хоть и посмотрел как-то странно на своего хозяина. Федор, не заметив, что в подвале есть еще люди, продолжал говорить.
– Знаешь, никогда не понимал, для чего нужен мизинец? Силы в нем нет, так, лишь балласт на руке. И я сделаю тебе одолжение.
Отделив мизинец от остальных пальцев кисти руки, он взмахнул топором, как в этот момент Борис Сергеевич громко спросил: «Что здесь происходит?», – от удивления и испуга Федор выронил топорик и уставился на двух людей, не понимая, как и когда они здесь оказались. Наверное, он бы еще долго так стоял, если бы его ступор не прервал Михаил, приказав идти за ними на улицу.
– Ты нарушил мой приказ! – смотря прямо в глаза Федору, сказал начальник безопасности. – Я велел не переусердствовать, а вернувшись, что я вижу? – оторвав взгляд от подчиненного и посмотрев на Бориса Сергеевича, он заметил короткий кивок от хозяина, что послужило сигналом к действию. Ловким движением Михаил схватил Федора за руку и заломал его, как полиция заламывает преступников. – Я тоже сделаю тебе одолжение.
Почти незаметно армейский нож оказался в его руке, и он быстро, даже изящно, отрезал мизинец на правой руке Федора. Федор же не успел ничего понять и, прибывая в смятении, пришел в себя после того, как боль от потери пальца помогла осознать происходящее. Он в волю закричал и после того, как Михаил отпустил его, завалился на землю, держа здоровой и целой рукой руку неполноценную, приступил кататься по земле.
– Ну хватит, подними его, – не выдержал Борис Сергеевич. Он знал, что Михаил накажет Федора за непослушание и ничуть не сожалел об этом, ибо считал, что дисциплина строится на послушании, а послушание – на страхе. Легко и почти не напрягаясь, мужчина поднял и привел в стоячее положение своего подчиненного, а после спросил.
– Как ты хочешь получить информацию от человека, если у него во рту кляп? Может, тебе не нужна эта информация, а интересен сам процесс?
– Нет, Миша…
– Какой я тебе «Миша»? Не забывайся!
– Я пытался с ним по-людски… – дрожащим голосом, заикаясь отвечал Федор. – …но он ни в какую, вот…вот я и разошелся.
– Разошелся? Да ты чуть не замучил его до смерти.
– Оставьте споры, – вмешался Борис Сергеевич. – Ты хоть что-нибудь от него узнал? – он был недоволен и удивлен лояльностью Михаила по отношению к Филиппу, но не собирался подрывать его авторитет в глазах подчиненных.
– Нет, он крепкий орешек – не сдается. Но у меня есть идея. Его отчим же работает на нас, – голос Федора дрожал, но он все же, насколько это было возможно, взял себя в руки.
– На нас? – переспросил Борис Сергеевич. – Поведай же мне, кто такие «Мы»?
– На Вас, прошу прощения, на Вас. Так вот, может, он сможет как-то повлиять на своего пасынка…
– Это плохая идея, – перебил Михаил. – Если Аркадий любит его, то, скорее всего, он попытается убить нас, как любой любящий отец.
– Если бы он любил, то не заставлял бы его работать на себя, – настаивал Федор. А Михаил же, посчитав, что уже достаточно сказал, перевел взгляд на своего хозяина и лишь терпеливо ждал его решения. Несколько мгновений все молчали, а потом Борис Сергеевич дал добро новой идее, но предупредил, что если что-либо пойдет не так, вся ответственность ляжет на инициатора. Федор понимал, что рискует, но он был почти уверен в своей идее. Ведь увидев кого-то хоть немного близкого в таком тяжелом состоянии, можно, так и хочется, сдаться. Боль на месте отсутствующего пальца пульсировала и с каждым ударом сердца накапливалась, а вместе с ней – и ненависть к Михаилу. Он решительно был настроен отомстить, и, пусть не сейчас, пусть нескоро, но настанет время, и наступит час возмездия.
Филипп, пока все ждали его отчима, оставался в одиночестве. Его раздирало от боли, но ничто не могло помешать ему стоять на своем. Каждая клеточка его тела кричала от агонии, а разум находился на грани безумия. Конечно, Филипп понимал, что, может, будет еще хуже, а также что быстро ничего не закончится. «Я должен! Должен!», – повторял он про себя, словно заклинание. – «Я смогу! Иначе все зря. Нельзя так просто все бросить. Нет, не для этого я терпел, чтобы на полпути все пустить к черту!».
Было понятно, что его уже никто не отпустит, хоть он все и расскажет, но соблазн был велик, и в нем жила надежда, что он вскоре умрет. Умрет, но сдаст свой экзамен перед самим собой. Он пытался уснуть, мечтая уже не проснуться, но все никак не выходило – адреналин делал свое дело. Время тянулось предательски медленно, и ему ничего не оставалось, кроме как просто терпеть боль и ждать, когда они к нему вернутся. Затем он услышал шаги, невольно посмотрел на выход и увидел, что к нему приближаются уже не трое, а четверо мужчин. Не подойдя достаточно близко, они остановились. Лиц он их почти не видел – правый глаз, после увечий, был настолько отекшим, что просто ничего не видел, а по левому постоянно стекали кровь и пот, мешая оценивать обстановку.
– Ну что, девочки, продолжим? А то я уже начал скучать, – с трудом проговорил Филипп прибывшим. Он нарочно пытался задеть их самолюбие, чтобы кто-либо не выдержал и прикончил его.
– Прошу вас, оставьте нас ненадолго, – сказал человек, который пришел позже всех. Голос его был до боли знаком, и Филипп очень надеялся, что он ошибается. Через некоторое время вновь послышались шаги, но уже отдаляющиеся, видимо, просьба была удовлетворена, и их оставили вдвоем. Подойдя ближе, Аркадий упал на колени перед своим пасынком и дрожащим голосом сказал:
– Как же так, Филя? Что случилось? – отчим протянул руки к обезображенному лицу Филиппа, но дотронуться так и не осмелился.
– Да вот, как-то так, – кривая улыбка скользнула на лице Филиппа. – Что ты здесь делаешь? Как они нашли тебя? Я не понимаю…
– Сынок, – второй раз в жизни Аркадий так назвал своего пасынка. – Мы работали на них. Им не нужно было меня искать.
– Вот так ирония. Прости, но я все равно ничего не расскажу. Не могу.
– Но почему? Почему ты себя мучаешь? Ведь, скажи ты им все сразу, ничего бы этого не было. Я – ценный для них кадр, и просто так тебя бы не тронули.
– Потому что должен! Я не могу тебе рассказать, что случилось, но я попробую тебе объяснить, – говорить он начал тише, произнося каждое слово с трудом. Аркадий продолжал стоять на коленях, внимательно слушая. – Ты знаешь меня уже давно и знаешь, что я за человек. Так себе, если честно. Жил я зазря, впустую, понимаешь? Конечно, понимаешь – ты и сам так живешь. Но у меня появился шанс все исправить. Я знаю, что уже не выйду отсюда живым, уже просто нет смысла сдаваться. Я молчу и тем самым спасаю жизнь человеку! Может, он тоже проживет ее бездарно, кто знает, но я-то – уже нет, хоть и прожил до этого момента не пойми как, умру-то Человеком! А, может, у меня ничего не выйдет, они найдут его, и все впустую. Но я хотя бы попытаюсь исправиться и совершу достойный поступок. Хотя бы попытаюсь… И знаешь, я уверен, что многие мечтают о подобном искуплении, может, неявно, как-то подсознательно и в глубине души, и даже не понимая, что это им, действительно, нужно. Вот только не у всех хватает смелости не сдаться на полпути. Но я смогу, я выдержу!
– Филя, в мире миллионы людей хуже тебя, почему ты себя обрекаешь насмерть? – по щеке Аркадия прокатилась слеза.
– Да, этот ублюдок Федя, пожалуй, хуже, но ведь есть и лучше. А зачем ровняться на всякую дрянь? Я не жду, что ты поймешь. Раньше я бы и сам подумал, какой же я сейчас придурок. Но теперь же я думаю, что придурком был раньше, а сейчас и ничего так выходит человечек, – он остановился и пристально посмотрел в глаза Аркадию, а Федор тем временем громко поинтересовался, как идут дела. – Ты был мне, как отец, и я люблю тебя. Прости, что раньше этого не говорил, прости, что втянул в эту историю, да и вообще прости за все, я то знаю, есть за что. А теперь обними меня, как сына, и уходи. Тебе еще о маме нужно позаботиться.
– Я не могу тебя бросить.
– Мы оба знаем, что мы ничего не сможем сделать. Уходи! – после этих слов Аркадий выполнил просьбу и обнял Филиппа, как своего родного сына, коим и считал его всю жизнь. От травм, полученных после пыток, объятия причиняли физическую боль, но так успокаивали душу. Филипп закрыл глаза и на миг представил, как здорово было бы сейчас оказаться дома на кухне, за столом рядом с мамой и Аркадием. Просто посидеть и поговорить ни о чем, увидеть на их лицах улыбки, слышать их голоса и провести так весь день! Аркадий уже не старался сдерживать слезы и негромко сказал: «Я понимаю и люблю тебя, сынок», – а после резко схватил за голову и одним рывком свернул своему пасынку шею. Опыт прошлых лет помог все сделать быстро и безболезненно для Филиппа, жизнь его оборвалась в мечтаниях и воспоминаниях о доме, о семье и о любви. Все так же обнимая бездыханное тело Филиппа, Аркадий издал крик душевной боли и скорби. «Что там происходит?», – кричал Федор. Послышался топот бегущих людей за спиной. Еще мгновение Аркадий смотрел на своего пасынка. «Словно спит мой мальчик», – промелькнуло в голове; затем, отпустив тело, он быстро схватил со столика небольшой нож и один из топоров, что был побольше, встал, развернулся и уверенно зашагал навстречу бегущим на него людям, спрятав оружие за спиной.
– Что произошло? – не останавливаясь, спросил Федор. Позади следовал Михаил, Борис Сергеевич же остался снаружи. Аркадий не отвечал и все приближался. Почувствовав неладное, Михаил сбавил шаг, но Федора останавливать не стал. Мужчине уже было ясно, что план подчиненного провалился, и он решил, что они должны разобраться сами. И не важно, кто останется жив. Так будет честно. – Я задал тебе вопрос! – подойдя на близкое расстояние, требовательно напомнил Федор.
– Он мертв, – негромко ответил Аркадий.
«Вот и мне предоставляется шанс умереть человеком», – подумал Аркадий и сделал выпад, целясь ножом в область живота. Федор рефлекторно среагировал и, защищаясь, подставил руку с отсутствующим пальцем. Сталь вошла в кисть, словно в расплавленное масло. Федор закричал, но не растерялся и попытался контратаковать ударом кулака в лицо, однако, Аркадий оказался проворней и, целясь в голову, нанес удар топором в ключицу. Разрубив кость как щепку, топор сильно поранил шею и, судя по фонтанам бьющей крови, задел артерию. Федор не мог уже кричать, а лишь негромко хрипел и хрюкал, словно толстая хрюшка в жаркий летний день. Но в руках его еще была какая-то сила, и он пытался выхватить топор у Аркадия. А может, он просто держался за него, чтобы не упасть. Отчим Филиппа сделал еще несколько попыток освободить оружие из тела врага, но все было тщетно – слишком сильно кусок железа вошел в плоть до недавнего времени надзирателя, а теперь уже жертвы. Оставив эти попытки, он отпустил рукоять топора, и Федор в тот же миг упал на спину, все так же держась за него. Кровь била ключом из раны, тело схватили судороги, а Федор продолжал тихонько похрипывать. Пару секунд человек, за несколько минут совершивший уже два убийства, еще смотрел на свою жертву, будто бы обдумывая: «Добить или пусть сам сдохнет?» – но, видимо, так и не решив, перевел взгляд на Михаила, который все так же мирно стоял в стороне. Молча, не делая резких движений, они смотрели друг на друга, пока Аркадий не заговорил:
– Спасибо, что дал шанс отомстить.
– Пожалуйста. Он перегнул палку, и на твоем месте я поступил бы так же. Ты должен знать – я не имею отношения к пыткам твоего пасынка. Но знай, ты не выйдешь отсюда, – говорил он спокойно, в его голосе не было и доли страха или ненависти, а в руке уже наготове был пистолет. – Тебе нужно время?
– Да нет, ни к чему, – Михаил расценил это как сигнал к действию, вытянул руку и уже был готов стрелять. – Постой! Моя жена, мать Филиппа, могу я быть уверен, что ее не тронут?
– Будь спокоен, о ней позаботятся, – ответив, Михаил нажал на спусковой крючок, и раздался выстрел.
Пуля попала прямо в лоб, и Аркадий умер со спокойной душой, зная, что он отомстил, и его любимая женщина будет в безопасности, так как слово начальника безопасности было нерушимо. Еще раз с уважением взглянув на тело драгдиллера, начальник безопасности решил, что обеспечить вдову Аркадия будет справедливо по отношению к покойнику, а после отправился наружу, дабы доложить о ситуации своему хозяину. Борис Сергеевич хоть и слышал выстрел и звуки борьбы, продолжал стоять на том же месте, что и прежде.
– Я так понимаю, идея Федора не оправдалась? – спрашивая, Двардов продолжал смотреть в сторону.
– Так точно. В итоге Филипп и Аркадий мертвы, а Федор ранен и может тоже умереть. Вызвать ему врача?
– Аркаша был хорош в своем деле, и найти ему замену будет непросто. У меня нет в этой сфере такого же авторитетного человека. Что ж, я сам виноват. Расскажи, как все было.
– Оставшись наедине с мальчишкой, отчим проявил милосердие и убил его, а затем отомстил Федору, как я и говорил.
– Почему ты не помог своему подчиненному? Не поверю, что из-за тщеславия. Ты же мог его спасти.
– В ситуациях, где нет Вашего четкого указа, я могу сам принимать решения. Это был один из Ваших указов. Федор сам виноват, я не поощряю подобную неоправданную жестокость, а Аркадий имел полное право на месть.
– Порой, я ненавижу все эти твои кодексы чести и прочие принципы. Ладно, проследи, чтобы здесь навели порядок, Федора к врачу – может, еще пригодится, а после займешься поисками моего сына. Это теперь твой приоритет. Сегодня мы уже упустили выгодный контракт по его вине, и я не намерен рисковать своим положением из-за беспокойств о непутевом отпрыске.
После этих слов мужчины разошлись, каждый думал о своем. Один – о сорвавшемся, возможно, лишь на время, контракте, а второй – о том, что сегодня как-то нелепо погибли люди.
Глава VIII Взломщик
Выходя из жилища Филиппа, Виктор прихватил с собой все записи и видеомагнитофон, дабы показать их отцу, но сперва решил, что сам должен посмотреть со стороны на происшествие того рокового вечера. Пройдя несколько шагов, Кротов почувствовал, как что-то холодное и твердое уперлось ему в затылок.
– Стой спокойно и назови свое имя, – ровным голосом сказал незнакомец. Кротов логически предположил, что если бы это был один из охранников Двардовых, то его имя не спрашивали бы, поэтому, честно признаться, ничего лучшего, чем стоять молча, юноша не придумал.
– Все нормально, мне Филя рассказывал про тебя, – и человек убрал предмет от головы Виктора. Повернувшись, юноша увидел молодого парня с короткими светлыми волосами и с причудливой челкой, торчащей в разные стороны. Но больше всего в нем привлекали внимание большие, квадратные очки с огромными линзами. В одной руке у него был небольшой кусок железной трубки, которым он секунду назад пугал нашего героя, а во второй – большой черный пакет. – Меня зовут Бот.
– Бот? – невольно переспросил удивленный Витя.
–Да, Бот. Сокращенно ботаник. Думаю, не нужно объяснять, почему, – Кротов коротко улыбнулся. – Что ты здесь делаешь, и где Филя? – поскольку этот парень знает Филиппа, да еще и о его тайном убежище, Виктор решил, что ему стоит доверять, и рассказал о событиях минувшего утра. Конечно, он не стал вдаваться в подробности, а ограничился лишь тем, что понятия не имеет, за что и почему похитили его товарища.
– Видимо, это из-за этих кассет, – предположил очкарик.
– Кассет? – разыгрывая удивление, спрашивал Виктор.
– Да, недавно он просил меня вскрыть один сейф, это, кстати, мое призвание, – говоря, странный ботаник приподнял подбородок и широко улыбнулся, очевидно, он гордился своим мастерством. – И знаешь, что мы там обнаружили? Кассеты! Ни денег, ни драгоценностей, даже ни какие-либо документы, а дурацкие старые кассеты! Очень странно, подумал я, – Виктор же начинал нервничать, тратя время на эту болтовню – с Филиппом же могло произойти что угодно! Судя по поведению Бота, Кротов предположил, что он не видел содержимое кассет, и ему очень не хотелось, чтобы кто-то еще вообще знал об этих записях.
– Слушай, ты прости, но я очень спешу. Был рад знакомству, а теперь пока, – уже развернувшись и собравшись уходить, Кротов почувствовал, как парень с силой схватил его за плечо. – Что случилось? – уже не особо сдерживая нарастающий гнев, спросил Виктор.
– А что ты здесь вообще делал? Зачем приходил? Да еще и ночью! – парень уже совсем не улыбался и говорил серьезно. Несмотря на его смешные очки, он был весьма крупного телосложения и мог доставить немало проблем. – Что у тебя в пакете, а ну-ка дай-ка гляну, не те ли это кассеты?
– Да те, те, только я правда спешу, и у меня нет времени объяснять! – агрессивно ответил Виктор и, пытаясь освободиться, с силой дернул плечом. Но попытка оказалась тщетной и смешной – здоровяк резко прижал его к стенке.
– Послушай сюда, эти дурацкие кассеты очень важны для Фили, а я его должник и друг. Я так просто не дам тебе украсть их! – говорил он быстро, и только сейчас Кротов заметил, что молодой человек шепелявил, не стесняясь плевался при произношении некоторых букв. – Филя сказал мне сделать копии, и что я вижу?
– Да успокойся ты! Не собирался я ничего красть! Ты даже понятия не имеешь, что на этих кассетах, верно?
– Верно. И что с того? Знаешь, как мы поступим? Сейчас я поеду с тобой, мы вместе сделаем копии и решим, что делать дальше.
– Ладно, – понимая, что так просто от него не отвязаться, Виктор решил согласиться. Раз таков план Филиппа, так будет правильно. – Поехали ко мне, и ты расскажешь мне все, о чем тебе говорил Филипп, а я в замен расскажу, что знаю сам.
Несколько секунд Бот молча смотрел на парня, а после, видимо решив, что тот не сможет создать для него проблем, согласился. Приехав на такси до квартиры Виктора, чудаковатый друг Филиппа рассказал об их плане. Он должен был сделать копии видеозаписей, а оригинал отдать Виктору, предварительно позвонив по телефону. Если с Филиппом и Виктором что-либо случится, ему велено отправить все, кроме одной копии в прессу. Уличный торговец ответил, что какой именно, взломщик сейфов поймет сам, хоть этот факт у Виктора вызывал сомнения. Видимо, Филя уже предусмотрел подобный ход событий, и это был план отмщения, чтобы люди узнали, кто такой Борис Сергеевич и что за человек его сын. Это должна была быть последняя ставка в их очень опасной игре. В пакете у ботаника был еще один видеомагнитофон с целой пачкой пустых кассет, и, начав процесс копирования, хозяин квартиры приступил потихоньку его подготавливать к тому, что он увидит на записях. Включив первую же кассету с молодым парнем, судя по акценту иностранцем, Кротов обратил внимание на то, что все было точь-в-точь так, как в случае с ним, только героя этого ролика встречала на пороге одна девушка, а не две. Некоторое время Бот смотрел и не понимал, что здесь такого страшного, как ему представляли, но по мере того, как близилась жестокая кульминация, лицо его менялось, и ему становилось понятно, в чем вся суть кассеты и почему она находилась в сейфе. Жертва кричала и умоляла на русском и, судя по всему, итальянском языках отпустить его. Но король положения был непреклонен и лишь веселился с друзьями, глядя на несчастного. Все тот же громила, Дарья с истерическим смехом и плеткой, омытой в крови жертвы. Глядя на это Виктор чувствовал боль, страх и отчаянье этого парня, и тревога начала заполнять все его нутро. Но он все-таки продолжал смотреть через силу, заставляя себя, ломая себя. Его гость же, не стесняясь в выражениях, громко заявил, что не может больше на это смотреть и предложил выйти на балкон покурить. Сперва Кротов не услышал предложения, настолько он прочувствовался этой кошмарной атмосферой, словно снова находился там во время этой пытки; он просто не мог услышать друга Филиппа и пришел в себя после легкого толчка в плечо.
– Ты в порядке? – тихонько спросил гость.
– Да, в порядке, извини, задумался.
– Я говорю, пойдем покурим – дух перевести нужно.
Ребята отправились на балкон, а запись продолжала копироваться. Понимая, что парень был шокирован увиденным, хозяин квартиры решил сначала все ему рассказать, до того, как он все увидит сам. Конечно, Виктор сомневался, ведь он видел его впервые и вообще понятия не имел, что это за человек и как он себя поведет после услышанного, но был ли у него выбор? К тому же он все равно все увидел бы сам, если бы случайно не встретился с Виктором. К тому же ему доверял Филипп, человек, который не станет размениваться на дружбу не пойми с кем. Это Кротов уже понимал хорошо. Но все же для начала Виктор решил попытаться узнать, почему Филипп доверяет этому Боту и приступил к расспросу.