– А когда он очнулся, изменений не заметили, ни каких?
– Нет. Пациент вел себя адекватно, общий анализ, так же ничего подозрительного не показал! Оливер, я провел все тестирования, сделал все анализы, все было в полнейшем порядке, к сожалению, данные, я вам не могу предоставить, все оборудование вышло из строя.
– А вы, пытались восстановить оборудование?
– Пытался, как же не пытался, только все бес толку. Вручную пытался, но все, что я не подключал к ИскИну, тут же выходило из строя. Вы посмотрите запись, как я пытался взять кровь из вены, вы будете удивлены результатом. Карл Альбертович открыл папки с записями, выбрал нужный ему файл и запустил его на просмотр.
Оливер смотрел на экран и видел, как профессор подходит к телу, как прикасается к нему, собираясь ввести иглу в вену подопытного. Рот Оливера приоткрылся, собираясь что-то сказать, но он, так и не смог выговорить ни слова, когда игла коснулась руки пациента, по его телу пробежали электрические всполохи, а к стоящему рядом профессору, протянулись линии электрических разрядов, ударяя в него синими иглами. Профессор дернулся в судороге изгибаясь, а потом обмяк всем телом и сполз на пол безвольной куклой, распластываясь на нем, рядом с мед модулем. Запись оборвалась, Оливер сидел неподвижно переваривая увиденное.
– Эмм…. Промычал он, не зная, что сказать.
– Вот и я смог только Ээмм… сказать, когда просматривал запись, хотел выяснить, что со мной произошло.
– Это не вероятно профессор, я так полагаю, что именно электричество в теле и выводит из строя ваше оборудование! Сколько дней вы не можете приблизиться к нему?
– Два дня уже. Я боюсь без АММ, начнется обезвоживание организма, ведь все функции поддержания жизни не работают, как вы видите, поэтому я и был вынужден обратиться к вам за помощью. Возможно вместе, мы сможем решить эту проблему.
– Да…. Да-да, конечно Карл Альбертович, мы, несомненно, что-то придумаем с вами, нужно просто подумать! – Оливер почти не слушал профессора, он думал о своем. Такой шанс встречается раз в жизни, да какой к черту в жизни, раз в сотни жизней, точнее такого, ни кто и никогда не встречал! Инопланетный артефакт, если открыть его секрет, это же новое направление в развитии технологий, это прорыв, которого никогда и ни кто не совершал, все конкуренты корпорации могут остаться на года, да что там на года, на десятки лет позади!
– Оливер, что с вами? – глядя на молодого человека, профессор не на шутку забеспокоился, не чересчур ли много информации он вывалил на голову своего молодого ученика.
– Все в порядке, немного задумался, вот и все, – ответил тот, приходя в себя и отстраняясь от размышлений продолжил:
– Немного времени у нас еще есть, по внешнему виду и по дыханию, если судить с телом все в порядке, признаков истощения пока не видно. Вы бы не могли Карл Альбертович передать мне эти видеозаписи и все, что у вас есть по эксперименту, я еще раз все просмотрю сегодня спокойно и подумаю, что можно сделать, так сказать проанализирую все, свежим взглядом!
– Да, конечно, но если вы обещаете, что никому, ничего из записей не будете показывать и советоваться с кем либо. Вы же понимаете, чем это грозит, если откроется похищение человека!
– Да-да, само собой, я все понимаю! – заверил его ученик, стараясь говорить ласково, глядя на пожилого доктора.
Спустя полчаса, Оливер Роттен покинул дом профессора. Карл Альбертович искренне полагаясь на помощь своего ученика, скопировал файлы всех видеозаписей, начиная с записей из госпиталя, с первым контактом артефакта и пациента, которую профессор изъял из архива видеонаблюдения. Ту запись, когда он впервые обратил внимание на оживший артефакт и когда он, впервые проверил причину пробуждения последнего, незатейливым опытом в палате пациента. Потом, доктор скопировал и приложил запись пробуждения подопытного у себя в лаборатории, и добавил последние записи своих попыток приблизиться к телу, после слияния того с чужим существом. Скопировал и передал текстовые записи наблюдений за опытом, со своими аналитическими выкладками, предположениями и выводами.
Другими словами, профессор передал Оливеру все, что у него было на тот момент, кроме информации находившейся в вышедшем из строя ИскИне, профессор так и не смог реанимировать умную машину, контролирующую кибер имплантаты и мед модуль.
Оливер попрощался с доктором, пообещав, позвонить тому, на следующий день, чтобы договориться о встрече. Если Оливер, найдет способ пробудить пациента или хотя бы найдет способ подобраться к его телу и взять над ним контроль.
Он развернулся и направился к своему автомобилю, припаркованному на небольшой стоянке возле дома, рядом с автомобилем профессора. Задал координаты маршрута только после того, как покинул стоянку и запустил автопилот. Сам же, поудобней устроившись на сиденье включил коммуникатор, активировал громкую связь и начал ожидать соединения…
Через час с небольшим, Оливер уже стоял в приемной мистера Вайплака, в ожидании приема.
Секретарь привычно сообщила по внутренней связи, о прибытии посетителя и проводила последнего в кабинет. Хард Вайплак встретил вошедшего прохладным взглядом и молча указал на кресло. Оли поспешил сесть.
– Выпьете? – спросил хозяин.
– Да, виски, пожалуй! – ответил Оли.
– Принесите, – обратился Вайплак к секретарю и взглянул в ожидании на Оливера.
– Да-да… – поняв взгляд, Оли вынул из кармана флешку и протянул ее мистеру Харду.
– Что здесь?
– Все доказательства, профессор был так любезен, что сам передал мне копии!
– Даже так? Как вы его уговорили?
– Ничего сложного, профессор мне верит!
– И все же?
– Я обещал ему, что сегодня поработаю над материалами и завтра свяжусь с ним, если у меня появится решение проблемы.
Секретарь принесла виски, пару бокалов и отдельно лед, в небольшой специальной емкости, замерла в ожидании дальнейших распоряжений.
– Идите Стела, мы сами… – девушка кивнула и удалилась. – Пойдемте взглянем, что вы привезли, – Вайплак поднялся, направляясь к панели ИскИна, подойдя уселся в кресло за ней.
Когда безопасник закончил изучать материалы, он молча поднялся, прошел к своему столу и налил себе виски. Выпил одним залпом и рухнул в кресло, а Оливер присел следом, на свое неудобное место.
– Чтож, господин Оливер Роттен, – Начал не спеша Вайплак. – Вам удалось меня удивить, поздравляю! – Оливер расцвел в улыбке, заерзал, как малолетний пацан.
– Спасибо! Я же вам обещал, что когда-нибудь это случится! – воскликнул Оливер, налил себе виски и так же, одним залпом осушил стакан!
– Откуда эта вещь у профессора?
– Он отыскал ее на Вегисе, больше чем шестьдесят лет назад.
– Вот как!? – изумился Вайплак. – Если я не ошибаюсь, профессору шестьдесят семь лет сейчас, значит, эта вещь попала к нему в руки, в сем лет!?
– В шесть, – поправил его Оли. – Профессору недавно исполнилось шестьдесят семь, а артефакт, он нашел в шесть лет…
– Не суть. Шесть, семь, не имеет значения. Что он там делал на Вегисе, в столь раннем возрасте, меня это интересует?
– Он был там с отцом. Планету Вегис, как раз нашел корабль его отца, тот был пограничным разведчиком на рубежах содружества. Отец и устроил сынишке путешествие на эту планету, с этого, кстати, и началось увлечение профессора археологией, медициной он увлекся гораздо позже.
– Понятно. А что вы, Оли, сами думаете об этом?
– О чем, о Вегисе?
– Да, нет, что вы! – усмехнулся Вайплак. – Об артефакте и о работе профессора.
– Я не знаю, работу с профессором нужно продолжать думаю, если нам удастся открыть секрет артефакта, то возможно…
– Да-да! Возможно мы опередим всех в кибер технологиях и возможно на десятилетия, если не больше, – перебил Вайплак, говорившего Оли. – Нам нужен этот симбионт! – вдруг резко и без доли сомнений заключил безопасник!
– Но…. С ним работает профессор! – возразил Оливер.
– Это уже не ваша забота мистер Роттен, – оборвал последнего Вайплак. – Завтра, вы получите инструкции, мы позаботимся о том, чтобы тело оказалось в нашей лаборатории, им будут заниматься наши ученые, а не доктор одиночка, работающий на государство!
– Но… – попытался возразить Оливер.
– Ни каких, но! Завтра, вы встретитесь с доктором в городе, ждите моего звонка, после чего договаривайтесь с профессором о встрече! На сегодня все, езжайте домой, отдыхайте, мне нужно еще поработать…
Оливер покорно согласился, возражать главе безопасности корпорации, у него не было ни какого желания, да и смелости это делать, так же, не было. Оливер поднялся и попрощался. Напоследок заверив хозяина, что все сделает так, как он скажет, идти против семьи он, и не думал, а возможные перспективы, очень кружили голову!
***
На следующий день, Оливер позвонил профессору и предложил встретиться в госпитале, объяснил это тем, что у него есть некоторые идеи и он, хотел бы вместе с профессором их обсудить и проверить с помощью ИскИн машины в госпитале. Так как личный ИскИн профессора, выведен из строя, а им потребуется умная машина, чтобы кое-что проанализировать. Профессор с легкостью согласился. Ему наскучило находиться дома, почему бы и не проветриться, решил профессор, и недолго думая собрался.
– Ах да, – пробормотал Карл Альбертович собираясь выходить. – Чуть не забыл…
Вернулся в свой рабочий кабинет и запустил комм, открыв записи в дневнике, который он вел ежедневно. Бегло пролистал, добавил запись, сохранил. А потом открыл почту и переслал файл, после чего удалил адресата в исходящих.
– Все, теперь можно ехать! – выключил комм и вышел из кабинета.
День был чудесный, приветливо светило солнце, редкие облака, проплывая по небу, изредка перекрывая его свет, теплый и мягкий! Такое солнце только здесь, на Раннэле, думал профессор, радуясь тому, что вырвался из наскучивших стен дома. Спустя полтора часа, машина с помощью автопилота доставила профессора в госпиталь и исчезла в недрах подземной парковки, машин в этот день было не много, выходной день у большинства сотрудников. Раритетный седан Карла Альбертовича быстро отыскал свое место и припарковался, автоматически заглушив двигатель.
– Странно, освещения почти нет… – заметил профессор, ворча и выбираясь из автомобиля. Не припомню такого, подумал он, когда неожиданно к нему подошла девушка, в накинутом на голову легком платке и почему то в темных очках закрывающих пол лица, хотя на подземной парковке солнца нет и с освещением еще, что-то не в порядке…
– Здравствуйте! – поздоровалась незнакомка. – Штайнер Карл Альбертович?
– Здравствуйте, мы знакомы? – обернулся профессор.
– Нет, – спокойно и холодно ответила подошедшая незнакомка.
Она подняла руку к лицу профессора с зажатой в ней маленькой склянкой, нажала на рассеиватель. В лицо профессора ударило прохладное облако содержимого склянки, он, того не желая, вдохнул вещество. Через мгновение, грудь сжало в приступе, появилась тошнота, профессор рефлекторно схватился за сердце одной рукой, а другой потянулся прикрыть рот, содержимое желудка устремилось вверх.
Профессор согнулся пополам, опускаясь на колени, и завалился набок. Девушка постояла мгновение, оглядываясь по сторонам, присела, протянув руку к шейной артерии, проверила пульс несколько секунд подождав, отдернула пальцы руки от вены на шее, равнодушно взглянула на тело, поднялась и поспешила уйти. Профессор был мертв, распыленное убийцей спец средство, вызвало мгновенный сердечный приступ.
В это время, как раз, когда автомобиль доктора въезжал на парковку, в его загородном доме начался обыск. Неизвестные люди проникли в дом, без труда отключив систему безопасности и вскрыв замок двери. Их было пятеро, четверо крепких парней и один невысокий старший, тот, кто командовал ими
– Тело в лаборатории сэр, – доложился один из бойцов, невысокому.
– Осмотрите дом, нужно изъять все носители информации, всю документацию.
– Делаем сер, – человек в Балаклаве и сером военном комбезе, кивнул головой и отправился исполнять приказ.
Старший группы спокойно уселся в любимом кресле профессора у камина в гостиной и принялся ждать, когда его люди закончат обыск. Спустя полчаса к нему подошел все тот же боец.
– Сер, все носители изъяты и заменены на чистые, документация по объекту собрана.
– Хорошо. Подгоняйте фургон к гаражу, выгружайте гравиплатформу для модуля. Да поторопитесь, сегодня выходной день, соседи все дома, – подошедший мужчина кивнул и вновь ушел.
Спустя еще полчаса, все было закончено, модуль с телом был помещен на платформу и через гараж дома, был загружен в фургон. В доме прибрались, закрыли двери, восстановили отключенную систему безопасности, группа незамеченная ни кем покинула квартал и исчезла в неизвестном направлении.
– Мавр сделал свое дело… – иронично прошептал человек, откидываясь на спинку пассажирского сиденья. – За этим фургоном, на расстоянии следуем… – водитель кивнул, неприметная машина тронулась. Эти люди не вмешались в происходящее, в их задачу входило только наблюдение.
***
Глава 8
Новая жизнь.
– Киф!? – окликнул друга харун, догоняя и дергая его за плечо.
– А? Что?
– О чем задумался!?
– Да ни о чем…. О реале думаю немного, вот и все…
– Ущелье закончилось, – Скиф кивнул на редеющие скалы. – Здесь нора рядом, не надумал щенят посмотреть?
– Нет, Скиф, спасибо, не горю желанием… – я лениво отмахнулся рукой в знак неодобрения.
– Ладно, на нет и суда нет, – с безразличием бросил мне харун и продолжил:
– Тогда здравствуй пустыня, до ночи думаю, дойдем.
– А что потом? – я приостановился, сбавляя шаг, и посмотрел на спутника.
– А потом, – он задумался. – Воды попьем! – и рассмеялся над своей же шуткой.
– Ну-ну, комик недоделанный, – я поморщился, не оценив шутки и добавил:
– Харун тебя за ногу…
– Чегооо!? – механоид не понял и вытаращился на меня любопытными глазами.
– Ничего, – я прищурился и усмехнулся. – Тоже шутка, для тебя придумал!
– Не смешная, – буркнул себе под нос, харун. – Как я, сам себя, за ногу то могу? Неправильно как-то…
– Себя не можешь, зато других смело…
Так мы и припирались еще несколько часов, подкалывая друг друга и разговаривая ни о чем. Дорога была скучная и однообразная, холмы, низины и опять холмы, иногда ровные участки встречались, но редко, а потом вновь холмы, ноги то утопали по щиколотку в зыбком песке, то он становился твердым и плотным, тогда мы шагали бодрей. Солнце близилось к закату, жара спадала, периодически поднимался легкий ветерок, немного освежая, как порой освежает, слабо работающий вентилятор в сильную жару, одним словом – терпимо.
Я остановился и замер, когда увидел в дали, нечто непонятное. Примерно в километре от нас, уже за редко встречающимися дюнами, на фоне линии горизонта, в небо поднимался, столб песчаной пыли. Он закручивался в быстрой спирали, как небольшой смерч и, достигнув определенной высоты, опадал пыльной взвесью обратно к поверхности, оставляя за собой облако, которое постепенно сносило ветром. Скиф это так же увидел и остановился рядом.
– Скиф? Что это?
– Ээмм. Ну…
– Подавился что ли? – я пихнул его в бок, чтоб не мычал, как корова, а нормально ответил.
– Нет…. Думал, что не встретим их…
– Кого, их? – удивился я и взглянул на харуна пристальней, когда вдали прыснул фонтаном, но немного в стороне от первого, еще один песчаный столб, так же закручиваясь в спирали, а затем осыпаясь облаком пыли обратно.
– Это, лотосы, пустынники, – медленно, и с расстановкой слов, Скиф пробормотал, всматриваясь вдаль.
– Что за лотосы? Что за напасть еще?
– Цветы такие, в пустынях этого мира растут.
– Скиф! – прикрикнул я на харуна. – Да что же, мне из тебя все клещами тащить, рассказывай по порядку, что за цветы и чего ты так побледнел их увидев? И вообще, ты машина… Бледнеть не должен! Рассказывай, давай, с чем столкнулись.
– Хорошо, давай присядем и передохнем, нам до места часа три осталось, немного, но все же…
– Хорошо, – согласился я с предложением друга.
Мы забрались на ближайший холм и уселись на его вершине, подозрительно и с любопытством посматривая вдаль, где закручивался третий смерч.
– Их называют лотосы, цветы пустыни по данным из базы, это что-то среднее между растением и живым существом. Живут колониями, от трех и больше, бывает, что колония превышает сотню экземпляров, но такое редко встречается. Для этого должно быть большое изобилие пищи в пределах колонии и, причем постоянно, чтобы они могли размножиться до такого количества. Поэтому, они обычно кочуют по пустыне, в поисках еды, как раз часто встречаются рядом с оазисами, потому что и пища бывает там часто и вода есть, в глубинах песка.
– Хм. Интересные создания! А как они выглядят?
– В том то и дело, что толком описаний нет, они под землей живут, под песком. И перемещаются, так же под песком, конечно, медленно перемещаются, но в сутки километров пять, они могут преодолеть. Передвижений на большие расстояния, в базе не зафиксировано, пять кэмэ в сутки это предел их скорости. Из описаний есть, только поверхностные, это когда они закручивают песок, втягивая его в себя, а потом отплевывают, закрученным фонтаном, поэтому и получается, что-то похожее на смерч, если со стороны смотреть. В общем, они втягивают свою жертву в себя, а после этого, выбрасывают ненужный песок обратно.
– Занятные здесь аборигены… Как их обойти? Большой крюк делать?
– Смотря сколько их, иногда крюк в десять, а то и в двадцать километров нужно сделать…
– Не слабо… Как они на поверхности выглядят? Когда, ну это, когда харкаются?
– Как цветок и выглядят, большой такой цветок, много лепестков, а посередине пасть зубастая. Воронку в метров триста может делать и глубиной метров пятьдесят и крутится он внутри своей воронки, затягивая все, что на поверхности есть. Если лепестком тебя задевает, то все, считай, пропал, парализует вначале и следом проглотит, а в конце закроется. Правда потом опять откроется, что бы сплюнуть песок и вновь закроется, как только закончит извергать из себя не нужное. В итоге уходит под поверхность, а яма на этом месте постепенно сглаживается, небольшая низина только остается, не естественно ровная и округлая.
– Ого, нормальное создание… Хочу посмотреть, – мои глаза загорелись азартом, а в голову, предательски закралось любопытство, увидеть это диво, очень хотелось!
– Киф! Ты спятил? – возразил харун, ошарашенный моим сумасшедшим намерением.
– Спятил, не спятил, а посмотреть хочется! Тем более, мы же в виртуале, что с нами случиться?
– Прочувствуешь все прелести быть сожранным! – воскликнул Скиф, кривя физиономию. – Не особо приятные ощущения…
– Да мы осторожно, да и крюк делать не хочется, – продолжал настаивать на своем.
– Ха, Киф! Тебе с твоей Кисой, двести верст не крюк, обойдешь не надорвешься.
– Ха-ха. А ты значит, опять слиняешь? А я один тут бегай по барханам, как придурок, да!?
– Ну почему сразу как? – съязвил Скиф. – Ты и так придурок, если собрался на цветочки посмотреть!
– А если мы в реале, в таком мире окажемся? То ведь знать полезно, с чем могу столкнуться… Зачем тогда вообще мы премся в этот оазис, зачем эти гончие были? Ты же сам недавно говорил, что тренировки не помешают! Сам загрузил, весь этот дебильный променад по пустыне, я не просил… Вот и терпи теперь, не видишь, я тренироваться хочу! – в точку подколол я харуна и был собой доволен.
– Ладно, Киф. Прав ты… – нехотя согласился тот. – Пойдем, посмотришь, раз сильно приспичило! – Скиф махнул мне рукой, нехотя поднимаясь с песка и отряхиваясь. – Вибродатчик найди в меню, выставь его, себе на экран…
– О, как! У нас даже такой присутствует? – я удивленно повел бровью и поднялся, следом за харуном.
– Присутствует, как же без него родимого… Когда пойдем, наблюдай за показателем, если шкала начнет расти, сразу вали в обратную сторону, Понял? … Молодец! А теперь пошли, надеюсь, нас не сожрут по твоей милости.
Мы тронулись в путь. Харун шел рядом и не разговаривал со мной, обиделся на меня, железяка… И не скажешь даже, что он машина. Живой, как живой, абсолютно! Или все же, так идеально имитирует? Я шел молча, не пытаясь заговорить с другом, пусть успокоится. Я думал о своем, пытался понять, кто же он на самом деле, мой таинственный симбиот, жив ли он или просто машина? Ну, ни как не укладывалось в моей голове, что это создание, может быть искусственным…
***
– До заката немного осталось… – вдруг неожиданно серьезно сказал Скиф, после продолжительного молчания. – Сейсмодатчик, вывел на экран?
– Да, вывел… – прохрипел я, пить все же хотелось и после продолжительной тишины, слова вырывались с огромным трудом, сквозь пересохшее от жажды горло.
Даже не особо помогало сосание камушка, как посоветовал мне, Скиф. Да и вообще, я его выплюнул – боясь проглотить, потерплю, думал я, не долго осталось…
– Если до заката не пройдем колонию, ориентируйся только по шкале датчика, они могут хитрые засады устраивать.
– Это как?
– Несколько цветков, рядом, могут оказаться. Если не угадишь в один, то наверняка тебя подкараулит и слопает другой, – Скиф ехидно усмехнулся, а меня передернуло от представленной перспективы.
– Понял, буду следить, – радуясь грядущему аттракциону и одновременно волнуясь, деланно бодро ответил я.
– Мы уже прошли границу, где смерчи видели. Значит, идем по их территории… – предупредил меня, внимательный Скиф.
–Угу… – я коротко подтвердил, его предупреждение, – Смотрю внимательно, хотелось бы увидеть это чудо, еще до заката…
Солнечный диск, действительно уже касался своей кромкой горизонта, яркое светило, постепенно изменяло свой цвет из слепящего, в кроваво красный, оно опускалось все ниже и ниже, погружая пустыню в сумерки. Редкие лохматые облака в небе, окрашивались сполохами огня, было красиво и величественно. До этого, я никогда не думал, что пустыня может быть столь прекрасна и столь явно завораживать, своей величественной пустотой дикого пространства. Я постепенно начинал любить это место, всего лишь встретив здесь один, единственный рассвет и наблюдая сейчас – надвигающийся закат!
Шкала датчика немного дернулась, как раз в тот момент, когда последние обрывки солнечного света спрятались за холмы, уступая место теням сумерек. Она дернулась, и едва дрогнув, поползла вверх. А песок под ногами, завибрировал, начиная быстро проваливаться под нами, он двигался в бок и вниз, образуя пропасть! Скиф, тут же, что-то заорал, шустро разворачиваясь на месте, а я не стал вслушиваться и разбирать, что он кричит.
Глядя на него, я так же резко развернулся и ринулся назад в сторону юга, подальше от опасного участка. Мы побежали, ускоряясь насколько могли. Предательский песок под нами, проваливался и сопротивлялся, захлестывая нам ноги, вначале по щиколотки, а потом до самых колен, горизонтальная плоскость меняла положение, наклон усиливался, и усиливалось движение песчаных потоков, бежать становилось все трудней и трудней.
Я неловко споткнулся и упал, не выдерживая сопротивления стихии, дрожащими руками хватался за ускользающий песок, но ничего не получалось. Скиф заметив, что меня нет, обернулся и, увидев, ринулся ко мне на помощь, протягивая свои руки, он схватил, и потащил меня. Потащил так сильно и резко, что на рубахе затрещали швы, намереваясь в любой момент лопнуть и оставить меня в зеве монстра, готового затянуть жертву в свое хищное чрево. Мне очень повезло, крепкая рубаха выдержала. Скиф меня поднял с колен и сильным рывком отправил вперед, сам же устремился следом за мной, страхуя меня и оберегая.
Позади, творился ад, вибрация превратилась в беспрерывный гул и рев уходящего в низ, неистового моря из движущегося песка. Круговорот усиливался с каждой секундой, мы отчаянно карабкались вверх, не оглядываясь назад в надежде, что успеем вырваться из западни, и вот, наконец, опасный уклон начал постепенно уменьшатся, становясь почти ровным и плотным, мы с трудом выбрались.
Шкала датчика на обзорном экране остановилась, но не опустилась вниз, держась на одном уровне. Мы продолжали бежать дальше, сердце колотилось, адреналин захлестывал организм, придавая сил. Легкие не справлялись, и я задыхался. И в это момент, показатель вибрации на экране вновь дернулся и стремительно полез вверх! Скиф позади меня, заорал с остервенением, нещадно надрывая глотку. Я замедлил бег, он схватил меня за плечи, разворачивая в другую сторону, и проорал мне в лицо, о том, что впереди еще один цветок и мы, сейчас окажемся в его воронке. Мое естество паниковало, взглянул твою мать на цветочки, на кой черт я сюда полез, я ж читать не умею… Вопило мое сознание!
И в это мгновение, когда зловредный песок опять начал свое безумное движение, Скиф указал мне рукой в сторону, обозначая, что нужно бежать между старой ловушкой и новой в бок и постараться не угадить, ни в один из провалов. Мы ринулись в сторону. Где только что, или уже нет, я не понимал, сколько прошло времени с момента пробуждения первого лотоса, зашло за дюны солнце, оставляя нас в полутьме с хищными цветами. Мы бежали на пределе. Сейсмическая шкала, определяющая вибрации, выровнялась и, подрагивая, удерживалась на одном месте. Мне показалось, что мы вырвались, и предательское облегчение стало незаметно прокрадываться внутрь меня.
Я непростительно ошибся, шкала вдруг снова ожила, предупреждая нас о том, что и впереди опасность! Я завыл, неистово матерясь на все лады, всеми словами которые знал и помнил, из этого лексикона! Скиф вцепился в меня, резко и грубо останавливая. Он развернул меня к себе лицом и проорал на пределе глотки, перекрикивая меня и шум вакханалии вокруг:
– Назад! Как только шкала остановится – тормози, остался только один выход…
Я, почти ничего не видя, кивнул Скифу, и мы поспешили на восток, и как только шкала замерла, мы остановились, тут же согнувшись пополам, в приступах кашля от набившегося в легкие песка. Цветы с трех сторон выплевывали смерчи, один за другим в темнеющее небо. Огромными столбами вырастали закрученные вихри, видимость стояла нулевой от витающей взвеси в воздухе, мы рухнули на колени, натягивая на головы свои рубахи, что бы спастись от урагана озверевших песчинок вокруг нас.
Адский гул, начал понемногу затихать, с трех сторон еще выли карусели воронок, но шум прекращался, на головы нам валился песок, непрерывным дождем оседая на нас и покрывая с ног до головы тонким слоем осыпи. Скиф меня пихнул в бок, когда песок почти прекратил сыпаться. Я вздрогнул, и дернулся было в испуге, в сторону, но услышав голос друга, успокоился. Харун неторопливо говорил:
– Все Киф, выползай из норки, – он обидно заржал. – Пойдем смотреть, пока не закрылись…
Я осторожно стянул с головы рубаху, с меня ливнем потек песок, вокруг была туманная пыль, она постепенно оседала, отгоняемая ветром в сторону, я огляделся и поднялся. Скиф уже стоял на ногах, отряхиваясь, как ни в чем не бывало, и весело улыбался, сволочь!
– Чего лыбишься? – зло буркнул я, не до конца еще придя в норму.
– Отряхивайся и пошли. Мы на пятачке между тремя цветами, посмотрим на них, пока не спрятались, – сказал возбужденный Скиф, я покосился на своего друга, недоверчиво. – Не бойся, они больше трех в одном месте не собираются, выход в сторону востока у нас есть, им до нас не добраться, мы в двадцать четыре раза быстрей передвигаемся.
Поняв, что опасности больше нет, и не предвидится, я тоже заулыбался, отряхнул голову и бодро сказал:
– Пойдем – пойдем. Очень хочу глянуть, на виновников шоу!
Наш пятачок был размером с футбольное поле, с трех сторон зияли воронки такого же размера, мы аккуратно приблизились к одной из них и я заглянул вглубь.
– Ну!? Что скажешь? – Скиф, жестом своей головы, указал в сторону огромной ямы, с до сих пор осыпающимися внутрь краями, в которой было нечто, невообразимое!
Огромный, то ли каменный, то ли из чего-то еще, красивый и действительно похожий на лотос цветок, со страшным зевом зубастой пасти посередине, вокруг которой были огромные, серые лепестки – вращался, постепенно замедляясь и складываясь в кувшинку. Всей своей массой, он втягивался в дно ямы, слегка подрагивая, и короткими рывками уходя под землю, прячась в ее глубине все дальше и дальше.
Все это зрелище, в тумане оседающего песка, было жутким и одновременно очень красивым. Лотос исчез, а дно воронки вспучилось. И как из ключа – бьет вода, на этом дне сейчас, вздымался песок, бурля и пересыпаясь, он упорно заполнял пустое пространство, образовывая сначала глубокий овраг, а потом округлую низину, ставшую почти незаметной на фоне пустыни и множества холмов среди нее.
Все закончилось так – как будто только что, нечего здесь и не было. На месте событий оставалась лишь песчаная пыль от смерчей, она постепенно улетучивалась, угоняемая вечерним ветром. А песчаная взвесь крупных частичек, теперь оседала вниз, будучи тяжелее пыли, и только лишь они, сейчас говорили о том, что здесь, что-то недавно случилось.
– Харун меня за ногу… – очарованно прохрипел я, не в силах оторвать взгляда от места, где была воронка!
– Пойдем турист, здесь больше нечего смотреть… – по-отечески одернул меня харун от обманчиво спокойного места…
***
Глава 9
Новая жизнь.
Мы шли, солнце уже окончательно сдало свои позиции, проигрывая надвигающейся ночи, воздух становился прохладным, а дышать легко. Лотосы на нашем пути больше не встречались, вдалеке и по сторонам, только иногда были слышны гул и шум от редких смерчей, видимо цветы, где-то в стороне от нас, находили своих жертв из немногочисленной фауны, этого милого заповедника странных существ.
– Кому то опять не повезло… – тихо сказал я, когда мы услышали очередной рев от закрученного вихря.
– Угу, – с выражением знающего человека подтвердил Скиф. – Ночью пустыня оживает, охотиться начинают – все на всех…
– Как бы нас, кто не задумал сожрать, – посетовал я. – Нам есть, кого еще бояться, кроме гончих и лотосов?
– Не знаю, – Скиф простодушно пожал широкими плечами. – Живности здесь хватает разной, днем вся прячется, а ночью, чего угодно можно ожидать, вот например; тех же серых пустынников…
– Серых кого? – я повернулся с заинтересованным лицом к Скифу.
– Серых, серых… – подтвердил тот. – Но их нам бояться нечего, ты и сам пустынник, точнее Киса твоя, пустынник, да вдобавок не просто, а черный!
– Хм. А в чем разница кроме цвета?
Мне было любопытно, и я спрашивал, а любезный харун не видя причин мне отказать отвечал:
– Разница есть… Большая Киф, разница!
– И какая? – я прищурил один глаз в ожидании ответа.
– Серый пустынник, это основная масса здешних мутантов, а вот черный, это уже элитник! – он произнес последнее слово с уважением, хоть и не любил моего кису.
– Да ладно! – я воскликнул, не поверив своим ушам. – Мой Киса – элита?