Глава 17. Загнанные в угол
Пройдя мимо почтовых ящиков, высунувших голубые язычки рекламных листовок, они торопливо поднялись на третий этаж по скруглённым временем ступеням. Тимур шагнул к ближайшей двери – серой, стальной, достал из кармана огромный металлический брелок в форме воющего волка, повешенный на тощую связку всего из двух ключей.
Руки в перчатках тряслись, ключ только с третьей попытки попал в замочную скважину, Вася услышала, как Тимур шипит сквозь зубы, не то от боли, не то сердясь на самого себя. Поворот. Щелчок. Открыто!
И тут кто-то постучал в дверь подъезда. И не просто постучал! Раздался удар, словно кто-то с разбегу влетел в металлическую поверхность, не опасаясь сломать кости. Ещё удар.
Тимур и Вася с ужасом переглянулись и, не сговариваясь, метнулись в квартиру.
Дверь захлопнулась за их спинами, Тимур тут же, с первого раза воткнул ключ в замочную скважину и дважды резко провернул. После этого медленно обернулся, прислонившись спиной к стальной поверхности, и слабо улыбнулся Васе:
– Всё. Мы в безопасности. Они не доберутся до нас, – в его голосе всё ещё звучал страх.
Вася кивнула и обхватила себя руками, пытаясь прийти в себя:
– Да… – прошептала она, не сводя взгляда с друга. Ей хотелось броситься к нему и прижаться изо всех сил, почувствовать тепло и защиту. Хотя бы на секунду, пока товарищ её не оттолкнёт…
Тимур шагнул к ней первым.
Его больные руки прижали Васю к себе, сильно и уверенно.
«И мне… это нравится? Нравится быть подружкой героя. Он ведь смог меня защитить…»
Девушка, всхлипнув, наклонила голову, чувствуя щекой колючую ткань пальто. Оно пахло сигаретным дымом и чем-то горьким, будоражащим.
Дрожа, Вася подняла голову и посмотрела Тимуру в глаза. Они были такими тёплыми, такими… манящими. И всё ближе…
Вася не стала отворачиваться, лишь прикрыла глаза, ещё не веря, что Тимур собирается её поцеловать.
Но, едва коснувшись её губ, Тимур отстранился и вдруг злобно сказал, глядя в сторону:
– Виктор, проваливай!
Вася проследила за его взглядом и увидела мальчишку, стоящего в дверном проёме. Он не сводил с них крайне заинтересованного взгляда. Вася с запозданием почувствовала запах гнили и невольно закатила глаза.
Услышав Тимура, Виктор растянул губы в широкой, неискренней улыбке:
– Не хочу. Здесь интересней!
Тимур сжал губы, мрачно глядя на незваного гостя:
– Я тебя не приглашал.
Виктор пожал плечами:
– Я похож на вампира, которому нужно приглашение? – Глаза мальчишки сверкнули. – Я хожу, где хочу. Сегодня я хочу быть здесь.
Он на секунду бросил взгляд на Васю, но очень быстро его отвёл.
Она опустила взгляд, чувствуя неясное облегчение и… разочарование?
«Он не хочет, чтобы мы с Тимуром оставались наедине», – подумала она и принялась очень медленно расстёгивать пуховик, не зная, радоваться или огорчаться тому, что Виктор решил за ней проследить.
Тимур же, судя по виду, был в бешенстве. Он часто дышал, глядя на Виктора, и стискивал затянутые в перчатки кулаки. Наконец, поняв, что мальчик уходить не станет, Тимур со свистом выдохнул и отвернулся:
– Чёрт, да его не проймёшь! – Он резко стянул с себя пальто и, скомкав, бросил его в шкаф с разъезжающимися зеркальными дверцами, стоящий у ближайшей стены. Туда же на плечики аккуратно повесил принятый у Васи пуховик.
Затем достал из нижнего отделения единственные тапки, черные, резиновые, и очень большого размера. Задумчиво на них посмотрев, разувшаяся Вася предпочла остаться в одних носках.
Выпрямившись, она нервно одёрнула свою помятую рубашку. Вася чувствовала исходящий от тела запах пота и отчаянно нуждалась в свежей одежде и душе.
Смущаясь, она сказала об этом Тимуру. Он тут же закопошился на полках в шкафу и нашел длинную серую майку с принтом какой-то незнакомой Васе рок-группы. Тайком понюхав ткань на предмет свежести, протянул майку подруге:
– Держи. А душ там! – Тимур кивнул на ближайшую дверь, матовую, стеклянную. – Я пока попробую найти нам еду или ещё что-то. – В его голосе звучала милая растерянность.
«Кажется, он редко приглашает сюда гостей…» – подумала Вася, стараясь не обольщаться. – «Но я здесь не потому, что нравлюсь ему. Нас сюда загнали Грёзы».
Зайдя в ванную комнату, она нашла душевую кабинку, разделась и осторожно зашла внутрь, хлюпая ногами по резиновому коврику. Она впервые мылась не в ванной…
Горячая вода пыталась обогреть замерзшее тело, стекала в слив, унося за собой тревоги и пережитый страх. Гель для душа, стоящий на угловой стеклянной полочке, гордо утверждал, что он и шампунь, и кондиционер. Вася недоверчиво намылила им волосы, морщась от въедливого запаха эвкалипта.
Вытираясь единственным полотенцем, висевшим на раскладной сушилке для белья, она бросила взгляд на переполненную корзину для грязных вещей рядом со стиральной машинкой. На её краю висели черные мужские трусы, они одновременно умилили и смутили Васю.
Она надела серую майку Тимура и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Серый цвет всегда ей шел, но майка едва прикрывала ягодицы. Мысль выйти в таком виде к Тимуру вызвала ещё большее смущение, и Вася торопливо натянула под низ свои серые леггинсы, а влажные волосы заплела в тугую косичку.
Так она выглядела младше, но зато почувствовала себя гораздо увереннее.
С момента схватки на мосту Вася чувствовала себя выбитой из колеи. Когда она смотрела фильмы или читала книги, где героям доводилось бороться со злом, всегда казалось, что тоже так сможет. Не замрёт в ужасе, не закричит, а смело вступит в схватку, защищая себя и своих близких.
«Не всем же быть героями, – попробовала утешить себя Вася, глядя в зеркало покрасневшими глазами. – Тимур и дядя лучше для этого подойдут. А я им буду во всём помогать, тоже неплохая роль…»
Выйдя из ванной, Вася прошла на кухню, где шумел о чём-то висящий на стене телевизор.
Квартира Тимура определенно ей нравилась. Был заметен недавний ремонт, все двери, вся мебель сияли новизной. На кухне, освещенной несколькими настенными светильниками, стоял большой голубой диван и три столика для готовки, висела пара синих навесных шкафчиков.
На одном из столов поблёскивала электроплита, в большой красной кастрюле на ней уже закипала вода. На полочке под телевизором стояла новенькая игровая приставка, за которую Дима отдал бы душу. Рядом гудел блестящий холодильник. А на стенах…
На стенах кухни висели электрогитары. Вася не разбиралась в них, но чувствовала, что все они – новые и дорогие. На двух она даже заметила чьи-то неразборчивые автографы.
«Боже, Тимур… – подумала она, вспомнив о его больных руках. – Это так грустно».
Друг обернулся, услышав шаги Васи, и закрыл холодильник. В его руках было по одному куриному яйцу. Заметив вопросительный взгляд, Тимур виновато пожал плечами:
– Кажется, это всё, что у нас есть из еды. И макароны ещё. И, – он бросил взгляд на один из настенных шкафчиков, дверца которого была приоткрыта, – соевый соус. Прости, Вась, я обычно доставку заказываю.
– Не страшно, – отозвалась она. – Помощь нужна?
– Нет. Сиди. Кофе будешь? Или чай? – спросил Тимур, грохоча посудой.
– Кофе, пожалуйста, – попросила Вася, опускаясь на диван. Из воздуха тут же возник Виктор, севший рядом и нагло закинувший ноги на широкий голубой подлокотник. – Я всё равно не смогу уснуть сегодня…
– Я тоже, – признался Тимур.
В одном из навесных шкафчиков обнаружилась небольшая кофемашина, Тимур нажал кнопку, и машинка тут же тихо заурчала, тонкой струйкой наполняя маленькую белую чашечку.
Отдав кофе Васе, друг извинился, накинул пальто и вышел на балкон. Не сдвигаясь с места, Вася могла увидеть в окне только его взъерошенные волосы и сигаретный дымок, поднимающийся над правым плечом.
Как только Тимур вышел, Виктор оживился и закрутил головой:
– Хм, а он неплохо тут устроился!
– Ты же говорил, что видишь то же, что и ребята, – удивилась Вася. – Ты разве раньше этот дом не видел?
Мальчишка фыркнул:
– Их много, я один. Некогда вглядываться. Вот если он решит пообщаться с Грёзой, я тут же обращу внимание… Ты бы поговорила с ним, – неожиданно сменил тему Виктор, – о том, откуда у него все эти вещи. Эти деньги.
– Что? – моргнула Вася. – Зачем?
– Ну ты сама подумай. Он ведь не работает, с такими-то руками. А гляди, как шикует.
– Разбогател на Грёзах? – растерянно предположила Вася. Виктор мотнул головой:
– Неправильный ответ. Ты лучше спроси. Ты не знаешь, – он снова улыбнулся, на этот раз обнажив мелкие заостренные зубы, – но твой прекрасный принц полон тайн.
– Зачем тебе это? – нахмурилась Вася.
– Скучно, – протянул Виктор, подставляя руки под висящий над диваном светильник и сплетая из пальцев какую-то зверушку. Тень, отбрасываемая ею на бежевую стену, шевельнулась и хитро сощурила глаз. – Я хочу движухи. Да и тебе он слишком уж нравится. А я не люблю лицемеров…
Балконная дверь открылась, и в комнату заглянул Тимур. Он выглядел напряженным. Напуганным.
– Вась, они внизу. У подъезда… – сказал он, и Вася тут же подскочила. Не выпуская из рук чашечку с недопитым кофе, она прошла на балкон, перепрыгнув с деревянного порога на плетёный коврик, расстеленный на бетонном полу. Он хоть немного защитил босые ноги от холода…
На застеклённом балконе было свежо – выйдя курить, Тимур распахнул окно, и теперь высунул из него голову, глядя вниз. Вася присоединилась к другу и охнула.
У самого подъезда, перечеркнутые лысыми древесными ветками, топтались Грёзы, то и дело вскидывая гладкие лица к небу, словно прислушиваясь к чему-то.
То и дело то одна, то другая издавала низкий, непонятный гул. Он разносился над домами, слышный только двоим замершим на балконе людям.
Творцам Грёз.
– Они переговариваются, – пораженно прошептала Вася.
– Их пятеро, – эхом откликнулся Тимур. – Боже мой, во что превратился их Творец?!
– Они не заберутся к нам? – Вася перевела потрясённый взгляд на Тимура. – По балконам…
– Надеюсь, что нет.
Они вернулись на кухню и разошлись в разные стороны. Вася села на диван, допивая остывший кофе и обдумывая происходящее, Тимур высыпал в кастрюлю макароны и теперь нервно мешал их деревянной ложкой.
Виктор тоже притих, увлечённо складывая из рук новые и новые теневые фигуры. Наконец он произнёс:
– Я видел их глазами Тимура. Вам не кажется, что они похожи?
– Чем? – недовольно дернул плечом тот. – Отсутствием лиц?
– Нет, – фыркнул мальчик. – Среди них нет молодежи. Им всем лет по пятьдесят.
– Они плохо одеты, – вспомнила Вася. – Не то, чтобы в обноски, но… бедно.
– Это всё что-то значит, – Виктор поднял руки и с силой взъерошил светлые волосы, сморщившись, как чихающий котёнок. – Но я не могу понять, что именно! Черт возьми…
Все помолчали. Тимур достал дуршлаг и стоял с ним наготове, готовясь слить воду с макарон. Вася поставила чашечку в раковину, положила руки на холодный металлический край и тихо произнесла, покосившись на Тимура:
– Виктор сказал, мне стоит тебя кое о чём спросить.
– О чём же? – Он ощутимо напрягся.
– О том, откуда ты берешь деньги, – Вася смутилась и сделала шаг назад. Стоило это сказать, как пришло понимание, что это было ошибкой.
«Он разозлится…»
– Виктор, – Тимур выпрямился и устало прикрыл глаза. – Бессовестная ты тварь.
– Да, – весело откликнулся Виктор. – Я такой.
– Вась, – не обращая на него внимани
я, продолжил Тимур, – я не хотел тебе этого рассказывать. Оно может поменять твоё отношение… – он сделал паузу и с неохотой закончил фразу, – к Сергею. А он твой дядя, всё же.
– При чём тут он? – Вася уставилась на Тимура, подозревая неладное.
– Деньги, на которые я живу, даёт мне он, – Тимур пожал плечами, словно пытаясь сказать, что сам бы он эти деньги брать не стал. – Потому что пытался меня убить.
– Что?!
«Не может быть. Это просто невозможно!»
– И это Сергей, – продолжил Тимур, – лишил меня рук.
Глава 18. Великая Грёза
Вася в ужасе смотрела на Тимура.
– Этого просто не может быть, – прошептала она. – Дядя не мог…
– Мог! – отрезал Тимур и продолжил задумчиво: – Тогда ещё мог. Он мечтал создать что-то великое. Грёзу, которая вошла бы в историю. Великого политика, художника. Или музыканта. Второго Элвиса Пресли. – Он печально улыбнулся и отвернулся к закипающей кастрюле. – Я ему подходил.
Тимур, не используя прихватку, взялся за ручки кастрюли. Кожаные перчатки защищали ладони от жара.
Зажурчала сливаемая в раковину вода, вверх поднялся пар, влажно касаясь серьезного лица. Друг выглядел так, словно мысленно был в совсем другом месте.
Месте, где обитали Грёзы.
Тимур встряхнул дуршлаг, избавляясь от оставшейся воды, и продолжил:
– Большая часть Творцов Грёз охотится за политиками. За богачами. Им нужна власть. Но не твой дядя. – Тимур дернул плечом. – Ему нужен был студент. Без семьи, без близких. Чтобы можно было сотворить из него что угодно…
На сковороду тонкой струйкой полилось подсолнечное масло. Голос Тимура был спокойным. Словно то, о чём он говорил, не вызывало в нём ни капли гнева, а лишь отчаяние и глубокую обиду.
Вася чувствовала то же самое в этот момент.
«Дядя, как же так? Нет, этого всего просто не может быть!»
– Я учился в колледже, где он преподаёт. Мы много общались с ним. Сильно сблизились. Он давал мне советы, слушал мои песни. – Тимур понизил голос, взглянув на Васю. Его темные глаза блеснули, словно он делился подробностями чего-то стыдного. Чужой, очень личной, тайны. – Однажды вечером, после занятий, Сергей позвал меня к себе в кабинет, обещал дать контакты знакомого продюсера. Я пришел, и он налил мне чаю…
Макароны с влажным шелестом вывалились на сковороду и зашипели, прогреваясь. Тимур опёрся на край плиты обеими руками и опустил голову, пряча беспомощную улыбку.
– Вась, у меня аллергия на мёд. Сергей знал об этом. В том чае, – голос дрогнул, – был мёд…
Вася сжалась и бросила взгляд на Виктора.
«Пожалуйста, скажи, что всё было не так! Ты же наблюдал за дядей. Он не мог так!..»
Но Виктор отвернулся к стене и молчал. Словно эта история была ему скучна и неинтересна.
«Ты видел подобное много раз, да, демон?» – с внезапно нахлынувшей злобой подумала Вася. – «Видел, как люди творят ужасное ради твоих Грёз!»
– Когда я стал задыхаться, то умолял ему помочь мне, – прошептал Тимур. – Но он ничего не сделал. Только стоял и смотрел, как я умираю.
Он взял одно яйцо, стукнул им о край плиты и разбил в сковороду. На желтке темнело красное пятнышко, и Васю затошнило от взгляда на него.
Тимур вздохнул и взъерошил волосы одной рукой:
– Он не знал, что я Творец Грёз. Если бы знал, то не осмелился бы… – Взгляд тёмных глаз стал жестким. – А я позвал Грёзу на помощь. Это было у меня впервые.
Лежащий на диване Виктор повернулся и с широкой улыбкой взглянул на Тимура. Тот тем временем разбил второй яйцо, посолил и принялся перемешивать макароны стальной лопаткой.
– В колледже была одна Грёза. Гардеробщица. Она прибежала к нам с моей сумкой, сделала мне укол, и я снова смог дышать. Я видел Грёз раньше, но не знал, что могу управлять ими. Всё вышло, – Тимур пожал плечами, – само собой.
– У многих так, – сказал Виктор, закидывая руки за голову и глядя в потолок. – Первый раз редко случается по вашей воле.
– И тогда, – Тимур не обратил на мальчишку внимания. На его лице медленно проступило странное, мрачное веселье, – я указал на Сергея и сказал Грёзе убить его. Она бросилась, а он протянул руку и велел уходить. Мы несколько минут пытались побороть друг друга, а Грёза металась то в одну, то в другую сторону. – Парень неожиданно ударил по краю плиты, зашипев от боли. – А потом мои руки так сильно свело, что я не смог продолжать! И Грёза ушла, послушав Сергея!
Тимур метнул злобный, затравленный взгляд сначала на Виктора, а затем на Васю. Сейчас он уже не казался красивым. Если бы Вася сфотографировала друга в этот момент, то без раздумий засветила бы плёнку, делая вид, что никогда не делала этот снимок.
«Он действительно хотел убить моего дядю, – поняла она. – Он и сейчас сделал бы это, не раздумывая!»
Тимур прикрыл глаза и сделал несколько медленных глубоких вдохов. Он натягивал спокойствие на лицо, как тугую, неудобную маску.
Маску, скрывающую искреннюю ненависть.
Когда он открыл глаза, они казались погасшими. Такими они были и раньше, теперь Вася это понимала.
«Он держит это всё в себе, – Вася почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. – Он не может простить дядю».
Тимур выключил огонь и поднял с плиты сковороду. Макароны потемнели и напитались маслом, среди них мелькали неприглядные бело-желтые ошмётки яиц.
«Я не смогу это есть. Если мама права, и еда вбирает эмоции того, кто её готовит, то эти макароны должны быть напитаны ядом».
Не зная об этом, Тимур разложил еду по глубоким тарелкам, безжалостно, стальной лопаткой соскребая со сковороды пригоревшие кусочки.
Тимур выглядел вымотанным. Рассказ его сильно утомил, и голос, снова спокойный, звучал устало.
– Сергей твердит, что не знал про мёд. – Он дернул уголком рта. – Но я не верю ему. Говорит, что помог бы, знай он, что я Творец. А вот в это я верю. Кто знает, какое чудовище получилось бы из Творца. Но от его слов не легче! Теперь я никакой не музыкант. Я почти калека. За мной шляется эта вот тварь, – Тимур дернул головой в сторону Виктора, – и ждёт случая, чтобы отожрать мне руки, а Сергей… – Он вздохнул, – всё пытается купить себе чистую совесть.
«Но ты всё равно берёшь у него деньги», – подумала Вася. Это казалось ей неправильным.
Игорь, мамин бывший, тоже предлагал им с Васей деньги, если они разрешат ему остаться. Этого хватило бы на погашение кредита, который Игорь оформил на мамино имя, но они не согласились их взять, и следующие три года, затянув пояса, выплачивали деньги банку.
То, что Игорь пытался сделать до этого, было гораздо важнее, чем любые деньги. Такое нельзя было прощать.
Тимур поставил тарелки на стол и приглашающе махнул рукой, в которой сжимал сигаретную пачку.
– Твоему дяде наша схватка тоже дорого далась, – задумчиво сказал он. – Как я говорил, он был гением, когда открыл в себе Творца Грёз. При нашей встрече он был просто умный мужик, а теперь… – Тимур пожал плечами. – Твой дядя – обычный человек. Таким ты его знаешь. И если он не остановится, то совсем отупеет. Он уже и так не знает, сможет ли заработать свой следующий миллион. Хватит ли у него мозгов на это.
Вася медленно села за стол, расстроенно, как в детстве, глядя в тарелку. Есть уже не хотелось. Не хотелось думать о Тимуре, о Сергее. Хотелось домой, обнять маму.
Но Грёзы всё ещё сторожили на улице, Вася слышала их нечеловеческие, гудящие переговоры из приоткрытой Тимуром балконной двери. Парень же задумчиво смотрел на улицу сквозь оконные стёкла, и его лицо было таким же тёмным и холодным, как зимняя ночь снаружи.
– Я не собираюсь его жалеть, – парень сжал губы и шагнул на балкон, глядя на Васю через плечо. – Он испортил мне жизнь, Вась. Я его ненавижу.
***
Не прошло и минуты с того момента, как Тимур вышел, и Вася, без аппетита ковыряющая макароны, услышала жизнерадостный голос Виктора:
– Интересно, правда? – он звучал так, словно мальчишка только что показал ей смешное видео и теперь ждал реакции.
Вася прикусила губу:
– Тебя это всё развлекает? – Она повернулась и смерила Виктора неприязненным взглядом. – Спасает от скуки?
Мальчик широко улыбнулся, блеснув зубами:
– Да. А ещё кормит. – Он вскарабкался на мягкую спинку дивана и безмятежно заболтал ногами в воздухе. – Я давно так сытно не ел, как в тот вечер, когда эти двое сцепились.
Вася замотала головой.
– Это ужасно. Я не хочу, чтобы так было!
Виктор фыркнул и отвернулся:
– Но так есть. Так было всегда. Люди должны платить за свои грехи, и для этого есть я. Спроси у дяди, он много изучал эту тему. – Мальчишка вновь расплылся в одобрительной улыбке. – Мне нравится его кулон. На нём знак Осириса, анх. Напоминание, что Грёзы были всегда.
– Но дядя пытался убить Тимура! – воскликнула Вася. Виктор поднял брови:
– Так считает Тимур. Я вот не уверен, что он нарочно положил в чай мёд. Твой дядя платит мне своими мозгами. С памятью у него уже тогда было не очень.
Вася опустила голову, со стуком накалывая на вилку покрытую яичными крошками макаронину.
«Значит, всё же не пытался? Просто забыл…»
Почему-то эта мысль не принесла облегчения. Ведь Тимур чуть не умер…
Но если Сергей платит за создание и управление Грёзами такую цену, то…
«Он показывал мне, что может управлять Грёзами. Показывал, что они не опасны. Он не должен был этого делать, если цена так высока!»
– Он управляет Грёзами, – шепнула Вася. – Неужели он не понимает, как сильно это на него влияет?
Виктор насупился:
– Он тупеет, и сам этого не замечает, – его голос прозвучал не по-детски печально. – Управляет Грёзами направо и налево, дурак. В последнее время я сделал так, что у него болит голова, когда я беру с него плату. Чтобы он понимал, когда становится глупее. Видишь? – Мальчишка гордо вскинул голову. – Я добрый. Я пытаюсь вам помочь…
Вася покачала головой:
– Но когда он совсем поглупеет…
– Тогда я перестану брать с него плату! – всплеснул руками Виктор. – Это ещё одно правило. Безумцев и блаженных трогать нельзя. Они нас не видят и не понимают, когда мы берём с них плату.
– А тебе так нужно, чтобы человек страдал? – язвительно спросила Вася. Она покосилась в сторону балкона, увидев, как Тимур нервно достаёт из пачки новую сигарету.
– Конечно! – уверенно кивнул мальчишка. – Если бы вы не страдали, создавая Грёз, если бы вам не приходилось платить, то скоро все люди в мире стали бы Грёзами.
– Поэтому ты забираешь у нас то, чем мы больше всего дорожим? Руки Тимура, ум дяди…
– Или то, что причинит больше боли. Плата за грехи, помнишь?
– И что ты собираешься брать у меня? – спросила Вася.
«Тимур был прав. Ты – не человек. Ты гораздо страшнее, Виктор. Ведь всё это происходит из-за тебя. И с твоего одобрения».
Мальчик весь съежился и опустил голову. Сейчас он выглядел как ребёнок, пристыженный взрослым.
– Зрение. Я заберу у тебя зрение. – Виктор посмотрел на Васю. В его взгляде была искренняя жалость. – Прости…
Вася сглотнула и отодвинула от себя тарелку. Ей вспомнила старушка с белым, невидящим глазом, спешащая на помощь созданной ею Грёзе.
«Неужели это ждёт и меня? Нет, я не хочу! Я не хочу слепнуть!»
Виктор молчал, и Вася всё больше погружалась в грустные мысли.
«Разве Грёзы сделали счастливым хоть кого-то из ребят? Соня, Тимур, дядя… они все страдают. Что бы ни говорил Сергей, это не дар. Это проклятие».
Хлопнула дверь балкона, и на кухню вошел Тимур. Вася посмотрела на него и удивилась: парень улыбался. Словно несколько минут назад не шипел от ярости.
– Почему такие грустные? – весело произнёс Тимур. – Давайте включим музыку! То, что эти твари внизу, не значит, что мы должны тут сидеть и грустить! – Он шагнул к подруге и подхватил её под мышки, крутанул, отрывая от пола. – Эх, Васька!..
Вася пискнула, чувствуя, в животе кувыркаются непереваренные макароны. На лице как-то сама собой выступила растерянная улыбка.
– Что на тебя нашло? – неприязненно спросил Виктор.
– Хорошее настроение! – воскликнул Тимур, выпуская Васю, шагнул к полке над столиком и взял с неё черную переносную колонку.
В воздухе затрепетали первые гитарные аккорды знакомой песни.
Вася робко сказала:
– Соседи… – но Тимур повернулся к ней с широкой улыбкой:
– К чёрту их!
Вася смущенно села на диван рядом с Виктором, вслушиваясь в торопливо текущие слова песни. Но когда начался припев, она не удержалась и начала подпевать, слыша, как к ней присоединяется ясный голос Тимура:
Бог – одинокий ребенок,
Брошенный всеми в пустом магазине игрушек.
Бродя среди полок, убивающий время
Понимая, что взрослым не нужен…1
Тимур закружился по кухне, раскинув в стороны больные руки. Вася рассмеялась, надеясь, что смех не превратится в истеричные слёзы.
В какой-то момент она почувствовала, что Виктор придвинулся ближе, лег и положил голову ей на колено. Вася не стала отстраняться.
Близился рассвет, и ей хотелось встретить его с улыбкой.