Самый большой удар пришелся на людей старшего поколения. Они не могли, как молодежь, броситься во все тяжкие новой жизни, в которой было много и минусов и много плюсов. Не могли бросить старое, начать строить все заново, не задумываясь о последствиях. А последствия всех перемен не просто шли, не наступали, а лавиной бешеного цунами обрушивались на народ. Предприятия закрывались тысячами. Те, что работали, не платили. Люди, подъев последние запасы, оставались попросту перед угрозой голода. Так случилось и с родителями Лиды. Елена Леонидовна попала под сокращение. Попытки устроиться на новое место не принесли успеха. В новой жизни наука о планировании никому не была нужна. Планы ни у кого не укладывались в рамках. У одних они, опережая прогнозы, осуществлялись слишком быстро, у других – никак не хотели сбываться. У Валерия Ивановича ситуация складывалась иначе. Школа работала стабильно по прежнему расписанию. Это было одно из тех мест, где перемены происходили медленнее всего. Перемены эти будто кто-то поделил на хорошие и плохие. Все хорошие достались ученикам, а все плохие – учителям. Ученикам – приобретение компьютеров, а учителям – рекордно низкая даже по тем временам заработная плата. Ученикам – отмена школьной формы, а учителям – задержка даже этой мизерной зарплаты. Ученикам – отмена нелюбимых предметов таких, как научный коммунизм, например, учителям – бесконечная головная боль, как выжить в этой ситуации, не потеряв своего достоинства.
Молодым было легче. Появилась и очень распространилась форма временного заработка. Растущие, как грибы после дождя, частные фирмы и организации с радостью брали на работу молодежь без оформления, как бы временно. Эта временность иногда длилась не только годами, но и десятилетиями. Недавно появившиеся услуги компьютеризации стали сначала желаемыми, а затем и обязательными в организации работы предприятий. Места за компьютерами занимала в основном молодежь. Это были должности более высокой оплаты. На одной из таких должностей и работала Лида. Она была ведущим бухгалтером на предприятии по выпуску одежды. На всех троих ее зарплаты не хватало. Жизнь в столице становилась все труднее. Цены росли не просто каждый день, а казалось, каждый час. Родители с ужасом понимали, что сидят на шее у дочери. И часто так бывает, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Неожиданно позвонили соседи Лидиного дяди, родного брата Елены Леонидовны и сообщили о его внезапной кончине. Брат жил в доме их родителей в сибирском поселке. Жил он один и в последние годы стал сильно пить, что и послужило причиной столь раннего ухода из жизни. Родителям пришлось поехать для организации захоронения. Закончив похороны, было решено дождаться девятого дня. Первые дни по приезду на родину, горем убитая, сестра только и думала о несложившейся судьбе брата и его преждевременной кончине. Супруг Елены Леонидовны, как мог, поддерживал жену. Человек он хозяйственный и работящий. Сидеть без дела не умел. Сначала он вымыл весь дом. Затем затеял перестановку мебели. После мебели пришла очередь и двор оглядеть. Тут было огромное поле деятельности. Сложить дрова как следует, скосить траву вокруг дома, по углам крапиву выдрать, поправить забор и прополоть грядки.
Огород – вот где было целое богатство. Брат Лены, не имея постоянного места работы, всегда сажал много всего в огороде, который был его основным кормильцем. Часть продуктов шла в пищу, часть – на продажу. Когда с деньгами было туго, возил он на стареньком москвиче в областной центр и картофель, и лук и капусту, а летом еще и ягоды. Да и дачники из деревни частенько делали заказы на покупку и овощей и ягод и даже яиц. Была у него и собачка по кличке Лимон, и кошечка по кличке Мотя, и курочки с петушком, и даже кролики. Все требовало внимания. Все требовало заботы. Пока Леночка страдала, вспоминая свои детские годы и жизнь с родителями и братом, Валерий Иванович все более окунался в сельскую жизнь. Сначала он радовался тому, что все успевает, и что все у него получается. И печку истопить, и в печке кашку да супчик женушке сварить, и утешить грустного Лимона, смотревшего на людей такими сиротливыми глазами, и накормить толстушку Мотю. Все в доме ждали его заботы и любви. Здесь он был нужен и дому, и всем живущим в доме, и даже в селе. Это было именно то, чего ему не хватало последние годы в Москве. После девятого дня жена немного успокоилась. Острота горя, сдобренная обидой на горькую судьбу брата, улеглась. На смену пришла грусть, но она уже не застила глаза слезами. Наследница, наконец, увидела то, что ей осталось от родителей и брата. Дом был кирпичный и, не смотря на уже солидный возраст, все еще очень крепкий. Вокруг дома большой двор. За домом огород. За огородом овраг. В овраге полноводный ручей с большими бучагами, в которых купались местные жители. Лена с ностальгическими воспоминаниями обошла все свое хозяйство, которое стараниями мужа выглядело вполне прилично.
«Прилично, но не хорошо» – заключила хозяйка. А надо, чтобы все было просто отлично. И принялась за дело. Там постирать, там покрасить, здесь убрать, здесь почистить. Дел хватало. Погода стояла отличная. Днем пекло яркое солнце, а по ночам частенько шел дождь. Сельская жизнь явно шла на пользу. Супруги похудели, загорели, забыли о своих хворях. Да и настроение с каждым днем все более улучшалось. Здесь не было культа денег, который в столице увеличивался с каждым днем. Их просто некуда было тратить. Не надо было ездить на транспорте, платить за коммунальные и прочие услуги, покупать много еды. Здесь все было свое. А то, что покупалось, стоило по московским меркам просто копейки. С соседями отношения были хорошими. Ведь это были люди давно знакомые для Лены. Когда-то она здесь росла и многих знала с детства. А вечерами, сидя на завалинке или за чашкой чая в саду под огромной яблоней, ее жизнь в Москве была темой для долгих разговоров с соседями. Всем было интересно узнать, как же сложилась жизнь у старой подруги, и какова теперь столица. Напоминание о Москве возвращало супругов к вопросу, что делать с домом и когда ехать домой. Одолевали мысли о дочери. Как она там?
Лида звонила. Успокаивала родителей. Из ее ответов на вопросы выходило, что все у дочери хорошо, настроение отличное, дела идут. Уменьшение расходов даже позволило ей скопить денег на поездку в отпуск. Дочь мечтала съездить за границу. Эти разговоры наводили на мысли о перемене места жительства.
«Если нам здесь хорошо и все устраивает, зачем возвращаться в Москву, где вся жизнь из окна квартиры да по телевизору и бесконечная нехватка денег. А здесь жизнь на улице с утра до ночи. Телевизор, он есть, но об этом забываешь. А Лиде одной будет даже лучше. Пусть дочь устраивает свою жизнь. А в столицу будем ездить развеяться» – решили родители. Так решили и так жили последние годы. Они в Кукушкине. Она в Москве.
Глава 4
Виталий вдруг широко улыбнулся. Глаза его вспыхнули радостью и, повернувшись к директору, неожиданно даже для самого себя заявил:
– Дело для меня новое, но я могу попробовать, если помогать конечно будете. Если все вместе, то я согласен.
Все сразу встрепенулись, заулыбались, зашумели и стали кивать головами со словами:
– Да, конечно, вместе. Все вместе – подтверждали работники фермы. А Сергеич, сняв с головы ушанку и стукнув ею об колено, закричал:
– Ура! Вот молодец! Вот уважил старика. Да я на работу теперь с двойным удовольствием ходить буду. Ведь я таперича хто? Учитель! Учить тебя буду. А учить-то – не работать. Учить-то мы завсегда мастера! Правда, бабы?
– А как же, Сергеич, не правда! Конечно, правда! Ты, Сергеич, будешь молодца учить, так подскажи ему, что за доярками тоже уход нужен, не только за коровами – смеялась одна из них.
– Ой, как нужен – подхватывала вторая.
Все смеялись. У всех было чувство облегчения и надежды на хорошие перемены. Новый заведующий вместе с директором колхоза пошли дальше осматривать хозяйство. Виталий смотрел на ферму уже не из простого любопытства, а с думами о предстоящей работе.
Осмотрели два барака: коровник и телятник. Двор, пруд для воды, водонапорную башню, кормохранилище, загоны. Все было в плохом состоянии, все требовало ремонта и обновления. Радовало то, что впереди лето. До зимы можно многое успеть. После осмотра поехали назад в контору для оформления и разговора. Дорогой говорили уже более конкретно и оживленно. Директор рассказывал о том, что в Европе, да и во многих других странах, животноводство, особенно молочное – очень выгодное дело.
– А у нас условий еще больше для этого. Кормовая база отличная. Таких трав как у нас еще поискать. Вон, луга какие. Это ж не просто луга. Это ж корм для скотины. А ведь корма – это главное – горячился он. – А рынок сбыта какой. Да Европе и не снилось. В самых сладких снах им не видать такого рынка как у нас. А что мы имеем на самом деле? Слезы, а не прибыль. Надо все менять. Хорошо, что сейчас это возможно. Другие времена настают. Ты согласен со мной? – тормошил он собеседника. Виталий согласно кивал головой, на самом деле мало вслушиваясь в слова.
– Руслан Николаевич, давайте составим план моих дальнейших действий – предложил он.
– А как же. Это обязательно. Я вот как предлагаю. Ты, давай, пару деньков оглядись. Походи по ферме. Посоветуйся с коллективом. Нарисуй планчик сначала сам. А дальше мы с тобой более конкретно все обсудим. Сейчас у нас главное – ремонт. Пока скотина в полях, надо все обновить, а что-то и переделать. На это много сил потребуется – он почти ласково оглядел Виталия и добавил. – Ты тут как раз такой вот молодец и нужен. Молодой. Энергичный. С напором.
Виталий находился в удивительно приподнятом состоянии духа. С одной стороны – перспективы больших дел его радовали и обещали много. С другой стороны – он был удивлен.
«Как же он решился на это? Что же с ним случилось? Да надо ли за это браться? Да уж в своем ли он уме? Городской парень, москвич, да вдруг директором животноводческой фермы. Вот так закрутило. Вот так вывела его кривая!» И тут же, словно кто-то в мозгу подсказывал: «Да не кривая это вовсе. И не прикидывайся, будто ты не знаешь, как все да почему. «Красную шапочку» ты свою увидел. Вот это и ответ. Пока искал одно, нашел и то и другое». Все встало на свои места. Если она здесь, то и он должен быть здесь. А значит, надо устраиваться, зарабатывать и делать все, что приблизит день знакомства с этой девушкой.
Директор вышел у трехэтажного дома, сказав, что через час ждет его в конторе. Они с водителем поехали дальше в поселок. Дорогой Виталий спросил водителя, не знает ли он, что за девушка приходила на ферму к тете Насте.
– Так это же ее соседка Лида. Она на майские праздники к родителям приехала. А вообще она живет в Москве – помолчав и хитро скосившись на попутчика, добавил. – Хорошая девушка!
– Хорошая девушка Лида – продекламировал Виталий известные стихи.
– Что? Что? – не понял Василий.
– Да я говорю, стихи такие есть про девушку Лиду.
Вечером хозяйка квартиры встретила своего квартиранта охами да ахами.
– Да куда ж ты подевался-то? В поселке заблудиться негде. Уж не в лес ли, думаю, пошел? Помню, природу нашу хвалил. Вдруг, думаю, решил в лесочке прогуляться? Вот там заблудиться легко. Там местные дорогу путают. Да, выйти оттуда новому человеку не просто. День прошел. Да где ты был то? А ел ли чего? Голодный, поди ж то, ходишь?
Постоялец смеялся, кивая головой.
– Да, Нина Ильинична, поесть нигде не пришлось. Да и не вспомнил про еду за весь день. Вот только сейчас подхожу к Вашему дому и чую, чем-то вкусным пахнет. Вот тут и понял, как я есть хочу.
– А у меня еще к обеду все готово было, а сейчас я уж к ужину разогреваю. Я сейчас соберу на стол, а ты, если желаешь, можешь ополоснуться. Вода горячая есть.
Виталий благодарно взглянул на женщину и отправился в ванную. Ужин был, как и накануне, простой и вкусный. Гость рассказывал хозяйке о событиях прошедшего дня. А в конце добавил:
– А ведь я совета Вашего жду. Что Вы мне скажете о затее Руслана Николаевича поставить меня главой на ферму. Может тут что-то хорошее выйти?
Рассказ Виталия очень удивил Нину Ильиничну. Она, молча, с большим вниманием, выслушала все, что было сказано. А на вопрос ответила не сразу.
– Ты, Виталя, мне откровенно скажи, так ли уж тебе необходимо здесь в нашем Кукушкине оставаться? Ты ведь из Москвы приехал. Там у тебя своя какая-то жизнь была. А здесь все по-другому. Ты, видимо, еще не понял, как велика разница. Так ли уж плохо все у тебя в Москве, чтобы здесь все с нуля начинать? Вот в чем главный вопрос.
– В Москве, конечно, хорошо, но меня лично ничто там не держит. Из родни только сестра. У нее своя семья и проблем выше крыши. В столице, знаете, тоже не все на машинах ездят, да по театрам гуляют. А сюда я приехал из-за девушки. Я ее еще в Москве увидел. Взял и поехал за ней. Чем она меня взяла, и сам не знаю, но хочу быть с ней. Сам удивляюсь, но из-за нее я в последние дни столько необдуманных решений принял, что в итоге вся жизнь перевернулась. Вот и с Вами познакомился, благодаря ей. Сидим мы с Вами, как старые знакомые или даже родственники, а ведь если бы не она, так я Вас и не узнал бы никогда. Видимо, не все так плохо. А вдруг, дальше еще лучше будет. Может это судьба меня вела в ваш поселок. Как Вы думаете?
– Так я и знала. Есть, думаю, какая-то причина – громко вскрикнула хозяйка, хлопая ладонью по столу. – А то прямо чудо какое-то. Все от нас уезжают. А такой бравый парень взял да и свалился к нам, как снег на голову. Да еще и жить здесь собрался. Ну не чудо ли? Значит, это из-за девушки? А кто ж такая? Чья же это?
– Лидой зовут. Приехала на праздники к родителям. Больше ничего не знаю – признался Виталий.
– Лида! Так у нас одна Лида из молодых. Не модно сейчас это имя видно стало. Путать не с кем. Так она же назад в Москву уедет. А ты как же? – забеспокоилась хозяйка.
– А я останусь. Раз у нее здесь родители. Раз она хорошая дочка, то приедет еще не раз. Я с ней здесь познакомлюсь быстрее, чем дома. В Москве как из вокзала выйдет, так и растворится в толпе, как песчинка в пустыне. Там люди друг на друга внимания совсем не обращают. Мимо можно пройти и друг друга не увидеть. Суета сует. Там я песчинка никому не нужная. А здесь один день прожил, а впечатлений столько, что и за неделю не переваришь – отвечал он.
– Да, тебя уже все заметили – с довольной улыбкой сообщила хозяйка. – Бабы у крыльца спрашивают: «Нина, кто ж к тебе это приехал? Кто ж это будет?». Да, видели, что ты в контору ходил, и что с Николашкой куда-то ездил. Все спрашивают, что да как. А я ничего не отвечаю. Махну рукой да в дом. Завтра, думаю, новая атака на меня будет – она засмеялась, лукаво поглядывая на постояльца. – Ну, советуй, что мне говорить.
– А я Руслану Николаевичу сказал, что я Ваш племянник. Племянники они же разные бывают. И двоюродные, и внучатые, и еще какие-нибудь, думаю. Вот я и сказал.
– Ого, как ты быстро вопрос решил – хозяйке явно нравилось интриговать соседок. – Ну, можно и чайку попить. Ты сегодня что-то с лица сник. Устал видно. А у меня такой чаек вкусный. На земляничном листу да с ягодами. А я сейчас еще одной травки добавлю. Для сил. Надо тебе, племяш, поспать как следует. Завтра опять на ферму пойдешь, надо быть бодрым. С людьми ты познакомился. А вот коровки с телятками своего нового босса еще не видели. У тебя завтра, считай, презентация – хихикала женщина.
– Не знал я, Нина Ильинична, что у вас в поселке такие юморные пенсионерки водятся и выражаются как в столице.
– Я тебе теперь тетя Нина. Не забывай, что мы родня, это во-первых. А во-вторых, теперь у нас одно образование, что в столице, что на самом захудалом хуторе. Понял какое? – шутила хозяйка, ставя на стол варенье и конфеты, и разливая ароматный чай.
– Нет. Что же это за образование такое?
Нина Ильинична взяла в руки пульт от телевизора, и через секунду загорелся экран.
– А теперь?
– Что теперь?
– Теперь понял? – махнула она в сторону телевизора. – Вот, чем не образование. Диплома, конечно, не выдадут, а вот где и как выражаться научат. Разве не так? И всему другому, чему бы сам сто лет не догадался, тоже научат. Хорошо, когда это другое на пользу. А то частенько и во вред. Особенно тем, у кого головка слабенькая, да умишко маленький. Так что не удивляйся, что вся страна говорит одним языком.
Утром Виталий проснулся от грозного голоса хозяйки, которая сердито с кем-то разговаривала, и странного непонятного пищания. В комнате из-за приоткрытого окна было очень свежо. Пахло чем-то сладким и горьким одновременно. Вставать было неохота. Виталий всегда любил полениться, и старые привычки не желали придавать значения новым условиям жизни. Их и здесь все устраивало. И теплая постель, и свежий воздух, и этот дурманящий запах распускающихся деревьев, и уютное бормотание хозяйки за дверью. «Да, повезло мне с выбором квартиры – думал он. – Надо эту женщину на станции при случае как-то отблагодарить. Это с ее легкой руки я оказался здесь. Нина Ильинична видно устала от одиночества, вот поэтому мне и рада. Ну и хорошо, если так. Да с кем же она разговаривает в такой час?»
Он встал, быстро оделся и приоткрыл дверь в кухню. Там хозяйка громко ворчала на здоровенного серого кота, который крутился у ее ног, и время от времени цеплял ее лапой за подол халата с писклявым мяуканьем.
– На, обормот, на – поставила она миску с молоком на пол. Кот так быстро сунул свою усатую морду в миску, что хозяйка не успела убрать руку. Часть молока пролилась на пол. – Ух, паразит. Шлялка-гулялка. Три дня, шпана кошачья, шлялся неизвестно где, а теперь ему есть подавай срочно. Терпеть он не может. Голодный он, видите ли – с улыбкой на устах и умилением в глазах ворчала хозяйка, глядя на своего питомца. По всему было видно, что кот умеет из нее веревки вить. Увидев Виталия, она кивнула ему вместо приветствия и, смеясь, представила:
– Вот, знакомься. Мой кот – Элвис.
– Еще один результат телевизионного влияния? – тоже не здороваясь, перешел к разговору парень.
– Да, так и есть.
Тем временем кот с удивительной скоростью вылакал молоко и сидел, облизывая свои щеки и бороду. Огромными оранжевыми глазами, круглыми словно пуговицы, он смотрел на нового жильца.
Быстро позавтракав и одевшись, Виталий отправился на ферму. Начинать свою новую трудовую деятельность. Добираться пришлось пешком. Он шел берегом реки. В это время года она была очень полноводной. Вода, бурая на вид, стремительно неслась между заросшими берегами. Нежная листва только что проклюнулась на большинстве деревьев, но были и такие, у которых листьев еще не было. Зато черемуха уже цвела. Было еще много. Каждое деревце выделялось по-особому. Каждое было прекрасно своей чистотой и пышностью. Виталию хотелось остановиться и рассматривать каждую веточку, каждый цветок. Он сорвал маленькую кисточку и, поднеся ее к лицу, вдохнул аромат этого чуда природы, такого знакомого и каждый раз такого восхитительно прекрасного. С веточкой в руках он вошел в подлесок и, повинуясь изгибам дорожки, шел дальше. Во многих местах то желтели, то синели какие-то неизвестные ему цветы, росшие тут в изобилии. Он, давно не бывавший в лесу и как-то не очень придававший значение природе, сейчас был просто ошеломлен представшей перед его глазами красотой. После серой и мокрой Москвы он увидел столько красок и столько солнца, как не видел давно.
– Э, нет, не расплывайся в восторгах и благодушии. У тебя сегодня дела. Дела – еще раз твердо повторил он уже вслух и, отбросив сорванную веточку, решительно направился дальше.
Было как раз около восьми часов утра, когда он подходил к ферме. Коровы уже паслись в соседнем подлеске. На ферме доярки, вместе с Сергеичем, разгружали машину с комбикормом. Увидев Виталия, все заулыбались, хлопая друг друга по плечу.
– Хлопец-то наш не передумал. А мы уж гадаем, придет, аль нет – вместо приветствия хохмили доярки.
Новый директор тут же взялся помогать. Закончив разгрузку, все разбрелись по своим местам. Сергеич с Виталием, присев на скамейку у входа, завели разговор о предстоящей работе.
– Вот, что я тебе скажу – начал старик. – Ремонт надо начинать срочно. Если промедлим и не успеем за лето, то всему делу хана. – Он скрестил руки перед лицом, изображая крест. – В коровнике ремонта еще ни разу не было. Здание ведь не старое, но как запущено все, ты сам видишь. Ленту транспортёрную для подачи кормов менять надо. Доильные аппараты уже все переделанные, да и их-то осталось чуть. Ну и о кормах надо думать. Когда трава поспеет, думать уже будет поздно.
Виталий вынул из кармана ручку с блокнотом, и они пошли по ферме фиксировать все, что надо сделать.
Глава 5
Тетя Настя возилась на огороде с грядками. Заметив соседскую дочку, сидящую на крыльце, подошла к забору поздороваться.
– Лидочка! Добрый день. Что это ты на крыльце сидишь?
– Ой, тетя Настя! Здравствуйте. А я Вас и не вижу. Да хочу, чтоб лицо немного загорело. Вот и сижу на солнце с закрытыми глазами. Вон, солнышко какое сегодня. В Москве у нас так пасмурно последние дни было, а сюда приехала, здесь погода хорошая. На работу вернусь, где я там солнце увижу. Из дома в транспорт. Из транспорта на работу. И обратно также. А по вечерам какое солнце? Разве что в выходные повезет.
– А ты к нам приезжай. Здесь погод всяких хватает. И хороших и плохих. Вот к нам заведующим устроился парень. Тоже москвич. Не знаю, что у него там дома было, но видно, что парень хороший и на вид симпатичный. Да ты ж его видела, когда к нам вчера за молоком приходила. Помнишь, высокий такой с Николашкой стоял.
– Так он у вас работать будет? Вместо Сергеича? Вот так дела – лицо девушки заметно оживилось. Она забыла о том, что загорает, и повернулась к тете Насте. – Да я же с ним из дома вместе ехала в одном вагоне.
– А, так вы уже познакомились?
– Да нет. Не знакомились мы. Просто рядом ехали – досадовала Лида на торопливость соседки. – На вид он действительно не плохой.
– Ха, не плохой! Да красавец парень. А ты, не плохой. Таких еще поискать надо. И сразу видно – жентельмен.
– Кто-кто? – засмеялась Лида.
– Жентельмен, говорю. Вы, говорит, тетя Настя, зачем такое тяжелое поднимаете. Вам такие тяжести нельзя. Пожалел он меня – растроганно рассказывала женщина. – А кому можно – я его спрашиваю. Здесь одни бабы да старики. Спасибо за заботу. Только у нас вся работа на бабах держится. А куда ж, говорит, ваши мужья подевались? Как куда? Да поумирали. Кто утонул. Кто на машине разбился. А многие просто спились. А молодежь вся в городе. Вот на выходные да на праздники съезжаются. А потом опять в город. Так-то вот, говорю я ему.
– Значит, он у вас начальником будет? Это хорошо. С новым человеком всегда новые изменения бывают. И, наверное, к лучшему.
– Дай Бог. Дай Бог – запричитала соседка, возвращаясь к своим грядкам.
Лида, сидя на крыльце, снова повернула свое лицо к солнцу. Ветерок нежно обдувал ее, и потому теплота солнечных лучей чувствовалась очень слабо. Лида закрыла глаза, и тут же в воспоминаниях появился тот, о ком только что говорили. «А он и вправду симпатичный. Что же я не спросила, как его зовут – опомнилась она. – И почему он здесь хочет остаться?» – пыталась она найти ответ, нежась на весеннем солнце.
Глава 6
Руслан Николаевич принимал почетного гостя. В своем благоухающем зеленью цветов кабинете, он радостно хлопотал, подвигая стул полному лысому человеку небольшого роста с блеклыми бесцветными глазами. Слегка кривоватый рот и приподнятая бровь придавали лицу выражение то ли брезгливости, то ли надменности. Это был глава районной милиции Эдуард Петрович Скоротечко.
– Рад. Очень рад – подобострастно, заглядывая в глаза, повторял Руслан Николаевич. – Вот сюда, дорогой. Вот сюда. Присаживайся. Расскажи, с каким ветром к нам. Был недавно и вот снова навестил нас.
Лесть была такой явной и наигранной, что гость не смог отказать себе в удовольствии проиронизировать.
– Хоть Смекалов ты, хоть нет, хоть Николаевичем назовись, хоть еще как, а нутро свое южное не спрячешь. Лесть у вас в крови. А здесь этого не понимают и не любят. Так что не старайся.
– Какая лесть? Что ты, дорогой? О чем говоришь? Все искренне! Все правдиво! – оправдывался хозяин.
– Верю, верю. Сам – болтун – засмеялся лысый. – А приехал я по сигналу. Да, был недавно, и ехать снова не собирался. Незачем было. А теперь появилась причина, и вопросы к тебе появились. Компаньон! – в голосе гостя зазвенел металл, а глаза неподвижно замерли на лице собеседника. – Слышал я, ты начальство новое на ферму поставил. А как же наши с тобой планы по приватизации этого объекта? Не будет ли это для нас нежелательным или даже отрицательным обстоятельством? А? Со мной не посоветовался и даже не сообщил!
Смекалов начал ерзать на стуле с самого начала, теперь даже привстал, опершись руками на стол.
– Не успел я сообщить. Планов у меня много, но все планы в наших с Вами интересах. Ферму приватизировать будем обязательно. Как только возможность появится, но ведь надо подумать и о том, что нам достанется. Уж больно в плохом состоянии она сейчас находится. Я думал об этом. И давно уж хотел думы эти в жизнь воплотить, но не было у меня возможности. Не все винтики в наличии имелись. Не хватает одного. Вот парень этот, что я на ферму беру, и будет тем последним винтиком, чтобы наши с Вами планы могли исполниться.
– Ну, ну, давай расскажи про свои махинации – смягчил тон Скоротечко.
– Что Вы говорите? Какие махинации. Все на пользу. Вот увидите, как все просто и хорошо будет выходить. Ведь у нас приватизацию проводят как? По остаточной стоимости. Что на балансе есть, то и ставят как начальную цену. Для оценки стоимости объекта на место не всегда выезжают. Все по бумагам. Вот нам и надо добиться, чтобы все решения были приняты в районе, без выезда на место. Если уж кому-то из комиссии захочется прокатиться до нас, так ведь у нас на этот случай в Вашем лице надежный помощник есть. Вы ведь сможете подсказать кому надо об излишности этой поездки. Так?
– Ну, так – процедил гость сквозь зубы. Кривизна плотно сжатых губ говорила о явном недовольстве тем, что какой-то тут умник поучать его надумал.
– Так вот, это и есть самый главный момент в нашем вопросе. Приватизировать надо тихо. Без огласки. Просто по бумагам. Это залог успеха на первом этапе. А теперь второй вопрос. Уж в очень плохом состоянии тот объект, который мы брать хотим. Почти развалюха.
– Как развалюха? Ты что, совсем переумничал? Ферме и двух десятков лет нет. Какая развалюха?
– Да, стены крепкие и крыша хорошая. Не везде, но в основном – убедительно подхватил Смекалов. – Да и только. А остальное? Остальное все попортилось. Устарело. И сколько же нам с Вами денежек надо будет внести, чтобы этот объект, когда он будет нашим, довести до такого состояния, чтобы он давал приличную прибыль? Ох, сколько денежек! – сокрушенно замотал головой Руслан Николаевич. Глаза Эдуарда Петровича смягчились и поникли. Лицо подернулось выражением заботы.
– Ну и что ты там придумал? – вяло спросил он.
– Ох, Эдуард Петрович, умный Вы человек. Все видите. Все знаете. Вот сходу угадал, что Ваш верный друг ночи не спит, все думает, как сделать так, чтобы у нас с Вами было больше денег и меньше хлопот.
– Ну, придумал? – опять вяло поинтересовался гость.
– Конечно! – в глазах хозяина зажглись озорные огоньки. – Будем ремонтировать, покупать новое оборудование, новый инвентарь. Все сделаем, что надо. Чтобы все было обеспечено. И все за счет государства. И выкупим не развалюху, а новый хороший молочноводческий комплекс. Вот как будет.
– Так, подожди. Ты же сам говорил, что оценка по остаточной стоимости. Если все обновишь. И все законно. То остаточная стоимость увеличится. Так?
– Так, дорогой, так. Только ты забыл, что в нашем колхозе две фермы. Одна – это коровник, другая – это свинарник. Коровник будет по документам дешевый, а свинарник – дорогой. Но ведь мы свинарник не собираемся приватизировать. Пусть будет дорогой – засмеялся хозяин.
– Так, так, так – протянул, соображая гость. – А ты сумеешь все это провернуть?
– Зачем провернуть? Все законно. Все по документам. Ремонтируем одно, пишем на другое. А кто это будет знать? Да никто. Ну, почти никто. Главное, чтобы из района никто не приезжал перед приватизацией, а цену брали из документов. Вот и все. Ну и надо, конечно, позаботиться, чтобы цена эта тоже в тайне осталась. Зачем народ травить. Нам здесь работать еще придется.
– Хороший ход, хороший – наконец оценил старания будущего компаньона Скоротечко. – Правильно ты все это по полочкам разложил. Молодец. Только не пойму я про винтик. Он тут причем? Куда ты его-то ввинчивать собрался?
– А как же без винтика. Винтик тут обязательно нужен. Кто же будет нашу ферму обновлять, ремонтировать, налаживать, улучшать. А? Кто? Не Сергеич же. Тут нужен молодой, энергичный и грамотный руководитель. Вот я и взял парня этого. Он мне сразу понравился. Простой парень. Такие живую работу любят, а не в бумагах копаться. Никого не знает. А значит и лишних разговоров ему вести не с кем. А без разговоров и сплетен не бывает. А ведь если необходимость появится, так на него и свалить можно. Мол, опыта работы руководителем нет, образования должного тоже нет, ну и так далее. Вот, мол, по этим причинам и напутал парень в бумагах. Обычное дело. Человеческий фактор.
– А ты, что же, в случае чего, думаешь невиновным остаться? Ведь ты же директор. Ты его назначал.
– Какая вина? О чем ты говоришь? На селе работать совсем некому. Кто был, того и брал. Вот и весь ответ. Это не я придумал. Это везде так. Вообще до этого дело не дойдет. Это я запасной вариант Вам рассказываю, чтобы Вы были в курсе и не говорили больше, что я что-то скрываю от Вас.
– Ладно, ладно – миролюбиво остановил его Эдуард Петрович. – Разобрались и хорошо – гость встал и направился к двери.
– Уже собрался уходить. И чаю не выпил – притворно запричитал Смекалов, выходя из-за стола, чтобы проводить гостя. Оба были довольны прошедшим разговором.
Глава 7
Первые дни мая все еще считались красным днем календаря и продолжали быть не рабочими, но праздника не чувствовалось. Лида хорошо помнила, каким раньше был этот праздник. Готовиться к нему начинали заранее. Иногда за неделю, а иногда и гораздо раньше. Мама, придя домой с покупками, доставала из сумки какой-нибудь продукт, считавшийся деликатесом, и предупреждала:
– Лидочка, вот здесь будет лежать зефирчик в шоколаде и буженина. Ты их не трогай. Это на праздник.