Баба Варя поглядывала на Ленку день, два, а потом сказала:
– Смотри, в лес одна не ходи.
– Я и не хожу, – буркнула Ленка, слушая скрип растянутых пружин кровати.
– И не слушай никого, – добавила баба Варя – поняла?
– Кроме тебя и Сашки с Пашкой слушать некого. Все остальные сидят по домам, со мной не разговаривают.
– Я не о них говорю, – сказала баба Варя, – есть кому тебе глупости нашёптывать.
– Кому? – недовольно спросила Ленка и отвернулась.
– Знамо, кому, – рассердилась баба Варя. – Шишиге.
Ленка только глаза на это закатила и ничего не сказала. Так до вечера и просидела в комнате. Поела и снова ушла. Всё смотрела в окно и качалась на скрипучей кровати.
– Шига, шига, шишига, – повторяла. – Фига, а не шишига.
– Тебе фига, – прошептали в углу за комодом. – Тебе, тебе, фига, а не мамины котлетки.
– Кто это? – подскочила Ленка и выронила мишку.
– Останешься тут навсегда с противной бабкой. Навсегда.
– Нет! – разозлилась Ленка. – Врёшь ты всё!
– Ага, – радостно согласились за комодом, – я вру. А ты тут навсегда останешься. Мамка твоя котлетки другому ребёнку будет жарить. Папка кроссворды будет разгадывать и другой дочке улыбаться.
– А я? – опешила Ленка.
Она, услышав такое, напрочь забыла, что ей баба Варя запретила разговаривать с какой-то шишигой.
– А я? – расплакавшись повторила она, понимая, что прав этот дурацкий голос за комодом, именно так и будет, просто она не понимала этого.
А иначе зачем тогда её спровадили в деревню? Значит, она не нужна! Не нужна своим собственным родителям.
Ленка заплакала.
– Плачь не плачь, а останешься тута навсегда, – удовлетворённо сказал голос.
Ленка почему-то подумала, что там, за комодом, даже ручки маленькие потёрли от удовольствия.
– Навсегда, навсегда! – повторили ещё раз.
– Нет! Это ты навсегда там за комодом останешься! – Ленка разревелась и со злости швырнула туда мишку.
– Ай! – пискнули там и затихли.
Ленка хотела было встать и забрать мишку, но испугалась. Страшно было даже ноги с кровати спустить.
Она накрылась одеялом, ещё поплакала, а потом уснула. Ночью проснулась от духоты и жары, оказалось, что во сне она спрятала голову под подушку, отчего дышать стало тяжело. Вынырнула и посмотрела на пол, нет ли там никого.
Луна заглядывала в комнату осторожно, рассыпаясь через кружевную шторку на маленькие светящиеся конфетти и струящиеся, переливающиеся новогодние дождики на крашеном полу. Они с мамой такие всегда на Новый год развешивали на ёлке. А маленькие конфетти разлетались из хлопушек и лежали на полу почти неделю, Ленка не разрешала маме подметать эти яркие и блестящие кружочки.
Лена подняла взгляд и увидела, что на окошке, отодвинув шторку, сидела маленькая горбатая старушка в платке и держала в руках мишку с глазами-пуговками. Тонкими длинными пальцами она поднимала, опускала мишкины лапы, трогала его глаза-пуговки, поворачивала ему голову и тихонько напевала:
– Шига, шишига, всем вам фига.
– Отдай, – крикнула Ленка и запустила маленькую по¬душ¬ку-думку в эту противную старушенцию.
– Шига, шишига, всем вам фига, – безобразно кривляясь, пропела старушка и пропала вместе с мишкой.
И тут Ленка вспомнила, что ей снилось: она, якобы, сбежала от бабы Вари, приехала домой на электричке, а мама открыла ей дверь и сказала:
– Лена, зачем ты приехала? Мы тебя отдали вредной старухе, а у нас теперь хорошая дочка. Она не капризничает и ведёт себя хорошо.
И сидит Ленка потом на лестнице в подъезде и не знает, как ей быть дальше.
– Нет, – упрямо повторила Ленка и снова накрылась одеялом.
– Шига, шишига, всем вам фига, – тихонечко повторила старушка и погладила осторожно одеяло, под которым спряталась Ленка.
Утром Ленка проснулась и снова вспомнила страшный сон, который ей снился всю ночь без перерыва: она едет домой на электричке, ей открывает дверь мама и не пускает домой, потому что у них есть уже другая дочка.
Ленка позавтракала бабы-Вариными пирожками с малиной, выпила молока и снова ушла в комнату. Минут через десять в комнату зашла баба Варя и строго сказала:
– Хватит кукситься. Иди погуляй с Сашкой и Пашкой. А я хотя бы в комнате твоей уберусь. Смотри, весь угол за комодом в паутине! Верный знак, что что-то нечисто в доме!