Состав с грохотом, скрежетом несся темнотой тоннеля. Уже следующие пассажиры под скрипы и всхлипы металла продвигались ближе к выходу. Тесно и душно. Но физическое притеснение перенести гораздо проще морального. И снова стальной голос: «станция Рижская» и плавное торможение. Напротив До-Ре-Ми, уныло следившей за выходящими, у мраморной лавочки перрона о чем-то спорила та же парочка с «Проспекта Мира». Только теперь девушка в кокошнике сидела, а молодой человек в наполеоновской треуголке, стоя размахивал руками и яростно в чем-то переубеждал свою спутницу. Состав снова тронулся и через стеклянные двери с надписью «Не прислоняться» До-Ре-Ми отчетливо видела, как «кокошник» и «треуголка» поспешно ушли с перрона.

Господи, наваждение какое-то, дежавю…Непосильный день, не по силам дни!.. Беспокойство, сумятица, неведение, неясность, морок. За что это людям?

Как скучно всё делать правильно, как трудно быть послушной и согласной! Как сложно подстраиваться под меняющуюся жизнь! Как неимоверно тяжело уступать новым порядкам и подчиняться нерациональному. Когда ты отчаиваешься, теряешь ориентиры, сбиваешься с курса, тогда ты бросаешься за пониманием домой, к маме, сёстрам, а там оказывается та же неизвестность: как встретят беглянку? Вдруг скажут, чуть поссорилась со своим, разошлась с общепринятым, не вписалась, тут и вспомнила малую родину – домой запросилась. Мама, мама, не упрекай… Как хочется домой, мама!

Гонит, гонит скорость, время гонит, страхи гонят. Так можно и вовсе потеряться в системе координат… Уступить или свое отстоять? Остаешься сама собою, и кажется тебе, будто мир вокруг обезумел, а в безумии обвиняют твою душу. Как бы убедить остальных, поменять угол зрения, чуть развернуться, вполоборота: глядишь, увидят уже иное. Но не хотят. Не думать – проще. Им подчиниться – проще. Ей подчиняться – не коня потерять, себя потерять.