Глава XXII
Харчевня «Старый медведь»
На окраине города, на так называемой Лицевой улице, стоял одинокий домик. Соседнее с ним место было раскуплено по участкам, но спекулировавшие на этой покупке ошиблись в расчетах, вновь прибывшие колонисты предпочитали селиться не в Хелене, а в Наполеонвиле, у устья реки Арканзаса, и потому это пространство осталось пустым.
Домик был построен первым покупателем участка, потом переходил из рук в руки. Последний хозяин его выхлопотал себе патент на продажу спиртных напитков, с известным ограничением, то есть без права продавать вино индейцам, неграм и солдатам. В городе ходили слухи о том, что этот погребок служит и игорным притоном, но многочисленные обыски, произведенные в нем полицией, не подтвердили этого. Притом домик этот стоял настолько в стороне, что многие в городе и не знали о его существовании, поэтому все толки о нем скоро совершенно прекратились.
К вечеру того дня, в который произошли рассказанные в предыдущей главе события, в питейном заведении собралось много народа с судов, ночевавших в Хелене по причине густого тумана, застилавшего реку. Эти люди распивали виски и разговаривали так шумно, что почти не заметили появления одного изящно одетого джентльмена, который быстро прошел мимо них и скрылся за дверью небольшой комнатки, выходившей окнами на берег.
Лишь только он переступил порог, другой человек, сидевший в комнатке у стола хотел прошмыгнуть в заднюю дверь. Но вошедший окликнул его, и тот остановился, как пораженный громом на месте.
– Незачем бежать, Уатерфорд! – произнес неожиданный гость. – Я не стану сейчас допрашивать тебя, почему ты покинул свой пост. Об этом мы поговорим позже. Нынче ты нужен мне. Тоби уже здесь?
– Нет, ваша милость, – смиренно ответил человек, застигнутый врасплох, глядя на пришельца единственным глазом, другой был выбит чьим-то кулаком.
– Так пошли Белью тотчас же за ним, и пусть он скачет к острову во весь опор. Когда увидите сигнальные ракеты, то будете знать, что делать. Пошли оповестить всех, кого можно, и пусть каждый приготовится к неотложному бегству. Иди!
– Слушаю, капитан!
Уатерфорд исчез, а говоривший с ним кликнул хозяина погребка и сказал ему торопливо:
– Я жду вестей с озера, но мне надо поспешить тотчас на остров. Какой бы посланец ни явился, пошлите его вслед за мной. Вы же все оставайтесь спокойно до завтра, припрячьте только все, что может показаться подозрительным, и будьте настороже еще более, чем обычно.
На дворе раздался конский топот и голос Сандерса:
– Пошлите скорее нарочного к капитану Келли.
– Сам капитан здесь, – отвечал хозяин, пропуская прибывшего в заднюю комнату и притворяя за ним дверь.
Сандерс, видимо, вконец измученный, быстро подошел к капитану и шепнул ему:
– Мы обнаружены.
К его удивлению, Келли не смутился при таком известии, даже не сделал никакого замечания, но строго спросил:
– Почему вы не исполнили моего поручения?
Сандерс смешался в первую минуту, и Келли, хорошо изучивший людское сердце, угадал, по-видимому, тайный умысел своего подчиненного. Но тот скоро оправился, стал рассказывать о поимке мулата и о своих опасениях насчет признаний этого человека. Объяснение было довольно правдоподобно, по мнению Сандерса, но капитан слушал его, не выказывая ничем своего мнения.
– Что же вы скажете, наконец? – спросил молодой человек довольно дерзко.
– То, – отвечал Келли, медленно поворачиваясь к нему, – что настал, как вы сами видите, кризис. Можно только удивляться, что нас не открыли ранее. Но преследователи наши делают промахи и теперь они дают нам время вырваться из их когтей!
– Но мы должны торопиться, – возразил Сандерс, – и я очень прошу вас выдать мне поскорее ту сумму, которая приходится на мою долю и лежит у вас в общей кассе. Я должен признаться вам, что у меня теперь совершенно пусто в кармане, так что нечем даже заплатить за проезд до Нового Орлеана. Вы, кажется, обращаете мало внимания на мои слова? Но я уверяю вас, что за нами уже собирается погоня. Дайте же мне сколько-нибудь денег вперед. Хоть пятьсот долларов, вы их удержите из моей доли при завтрашнем дележе кассы. Мне необходимо вновь одеться с головы до ног, я в чужом платье и похожу на разбойника, а мне надо побывать у миссис Дейтон. Я обещал навестить милых дам.
– Я посоветовал бы вам воздержаться от этого визита, хотя, как вам известно, они послали за вами нарочного. У них в гостях одна дама, которую зовут миссис Гэвс из Синквилла.
– Что за шутки! В такие минуты, когда у нас над головой висит дамоклов меч, вы потешаетесь так странно. Что до меня, то я вовсе не расположен смеяться.
– Я не смеюсь, мистер Сандерс. Миссис Гэвс в этот самый час у миссис Дейтон, которая ухаживает за ней вместе с мисс Аделью. Сегодня же ирландец О'Тул отправился исследовать остров номер 61, а через час, с той же целью, поедет еще один молодой человек. Вот мои сведения. Как вы думаете, ловки мои агенты?
– Но каким образом Мария…
– Все это не трудно угадать. Но пока еще рано называть наше положение совершенно отчаянным, и я нахожусь здесь именно для того, чтобы расстроить замыслы наших врагов. Только необходима предельная осторожность, и я настаиваю на том, чтобы вы не показывались в городе в течение дня. И даже после, когда стемнеет, старайтесь скрываться. Я же поеду на остров.
– Вы говорите, что какой-то молодой человек отправляется к нам на розыски?
– Да, – сказал Келли, усмехаясь презрительно, – он намеревается это сделать, но удержать его очень легко. Можно прибегнуть к законной власти.
– К законной власти?
– Именно. Это мое дело.
– Но ирландец?
– Справимся и с ним. Во всяком случае, мы или успеем спастись, или сумеем отбить нападение. Мы гораздо могущественнее, нежели думают наши противники!
– А как же насчет денег, капитан? – спросил Сандерс после некоторого молчания.
– Со мной нет такой суммы, – отвечал Келли, медленно направляясь к двери. – Подождите часов до восьми и тогда получите деньги. Но советую вам быть как можно осторожнее и не показываться нигде до тех пор.
Сандерс угрюмо проводил его взглядом и вскочил с места, воткнув с досады свой нож в стол, за которым сидел.
– Так я и поверил! – пробурчал он. – Нет пятисот долларов для подачки тому, кто доставил вам целую груду золота в течение этого месяца! Ждать до восьми часов, и для того, чтобы получить вместо денег опять какое-нибудь скандальное поручение! Так нет же! Вы, любезный капитан, позаботились уже, по-видимому, о своей особе, позвольте и мне сделать то же для себя. Надо прижать старуху Бредфорд, она довольно загребла, благодаря мне. Пусть теперь раскошеливается!
С этими словами он вышел, пренебрегая приказанием Келли, и скрылся в густом тумане, обволакивавшем город…
Глава XXIII
Арест невиновного
Том неторопливо расхаживал по Лицевой улице возле одного из домов. Мистер Дейтон назначил ему свидание здесь, но все не показывался. Между тем пароход «Ван-Борен», успевший уже отремонтироваться, готовился отплыть, приняв лодку Тома на буксир.
– Пройду еще раз вдоль улицы, и если доктор не подойдет, – решил Том, – я уйду без его рекомендательного письма.
Он сделал несколько шагов, как вдруг, мимо него быстро прошел какой-то человек, закрывавший платком лицо как бы от зубной боли, но, несмотря на это и на туман, Том узнал тотчас этого прохожего: белокурые, длинные, волнистые волосы выдали мнимого мистера Гэвса.
Том бросился за ним вслед. Этот человек, уже отнявший у него счастье, начинал казаться ему теперь весьма подозрительным. Был он здесь случайно или уже знал о положении Марии? Зачем он находился в этом квартале, а не там, у нее, и как будто скрывался? Но если он не знал еще ничего, что надо было ему сказать.
Сандерс остановился на повороте улицы, у какого-то дома и постучал. Ему не тотчас отворили, и он нагнулся к замку, крича в замочную скважину:
– Миссис Бредфорд, это я… Сандерс, у меня к вам важное дело!
В ту же минуту, услышав за собой шаги, он оборотился и увидел перед собой Тома. По-видимому, эта встреча так испугала его, что он совершенно изменился в лице и готов был бежать, но Том, хотя и удивленный теми словами, которые расслышал, был слишком занят мыслью о Марии и приписал волнение Гэвса совершенно иной причине.
– Не думайте, что я затаил на вас зло, мистер Гэвс, – сказал он, – не бойтесь ничего. Если я и был враждебно настроен против вас, то теперь не время вспоминать прошлое. Знаете ли вы, что миссис Гэвс здесь, в Хелене?
– Знаю. Как же, знаю и спешу ее увидеть, – ответил Сандерс, редко терявший присутствие духа.
– Спешите к ней, а хотите войти в этот дом?
– Здесь живет мистер Дейтон, – возразил Сандерс, вполне оправившись от смущения, но все еще не смея взглянуть в лицо молодому человеку.
– Мистер Дейтон? – повторил Том, чувствуя новый наплыв подозрений. – Мне показалось, что вы вызывали какую-то женщину, говоря, что хотите сообщить ей что-то важное.
– Вам почудилось. Я иду к мистеру Дейтону. Если я звал эту женщину, то лишь для того, чтобы пригласить ее в сиделки для моей жены. Но ее, кажется, нет дома.
– Кажется, так, – сказал Том, решив не оставлять этого человека, не выяснив его поведения. – А вы знаете, где живет мистер Дейтон?
– Разумеется, но если вы, мистер Барнвель, идете в ту сторону, то не сделаете ли мне одолжение зайти к Дейтонам и уведомить их, что я тотчас к ним приду? Надеюсь, что буду иметь удовольствие застать вас еще там?
Он сделал движение, чтобы уйти, но Том схватил его за руку.
– Стойте! – произнес он. – Я не могу отпустить вас, прежде чем вы не объяснитесь. Ваша жена здесь, больная, полупомешанная, а вы расхаживаете по городу и в такой странной одежде, очевидно, чужой.
– Я мог бы вовсе не отвечать вам, – ответил Сандерс высокомерно, – и улица, по правде говоря, не место для объяснений. Что вам за дело, почему я так одет, а не иначе? Но если эти подробности вас занимают, то вы можете узнать их от мистера Джеймса Лейвли. Далее я вам скажу, что сознаю сам, насколько такой костюм, вдобавок изорванный, неприличен для входа в дом мистера Дейтона, и потому желаю приобрести все новое и тогда же пойти к Дейтонам. Я вам очень признателен за вашу заботу о миссис Гэвс, но так как я уже здесь, то мог взять теперь эти хлопоты на себя и снять с вас эту обязанность или это удовольствие, как вам будет угодно назвать выражение вашего сочувствия.
Несмотря на всю развязность наглеца, Том не дал себя озадачить и только выпустил его руку, потому что спор, происходивший на улице, начинал уже привлекать внимание соседей. Многие из них выглядывали из окон.
– Вы правы, мистер Гэвс, – проговорил Том, – улица не место для объяснений. Я пойду лучше с вами к мистеру Дейтону и там…
– Не знаю, какое право имеете вы следовать за мной по пятам? – гневно возразил Сандерс. – Я уже сказал вам, что иду переодеться, для того чтобы иметь возможность пойти к Дейтонам, но я вовсе не желаю, чтобы вы меня сопровождали. Кажется, это понятно?
– Даже очень, – сказал Том. – Во всем вашем поведении есть тайна, но я постараюсь ее открыть. Но вот, кстати, и сам мистер Дейтон.
Дейтон шел, действительно, к говорившим и закричал еще издали:
– А, мистер Барнвель! Очень рад вас встретить. Я был на берегу, у пароходной пристани, надеясь застать вас там, но мне сказали, что вы пошли в эту сторону.
– Да, – сказал Том, – я пошел сюда и, благодаря этому, имел удовольствие нагнать мистера Гэвса.
– Удовольствие было испытано только вами, никак не мной, – перебил Сандерс.
– Господа, я не понимаю… – начал Дейтон.
Но речь его была прервана криком:
– Держите его! Вот он! – и двое каких-то людей подбежали к разговаривавшим.
– Он ли это? – спросил один из них, оказавшийся констеблем.
– Он, мистер Никольтон, он самый! Берите его, арестуйте.
– Арестовываю вас, именем закона! – произнес констебль, кладя руку на плечо Тома.
Молодой человек даже не испугался, до того это показалось ему нелепым.
– Вы ошибаетесь, констебль! – сказал он, смеясь.
– Разве не вы отплыли отсюда вчера вниз по течению и не возвратились обратно на пароходе? – спросил полицейский.
– Совершенно верно, но что же из этого?
– Так и есть.
– Позвольте, констебль, – вмешался Дейтон, – нет ли тут какого недоразумения? Я знаю этого джентльмена, это мистер Том Барнвель. Моя семья познакомилась с ним недавно.
– Прекрасно, господин судья, – перебил человек, который привел с собой констебля, – дружба дружбой, но правосудие своим порядком! И разве вы сами не подписали приказ о взятии его под стражу?
– Его… то есть, того лица, которое обворовало вашу кассу, забравшись к вам в дом.
– Так это он самый и есть! Подлый грабитель, который подстерегает минуту, когда честные люди на работе, влезает к ним и забирает, что может! Он и часы мои утащил.
Сцена на улице привлекла множество народа, и Сандерс хотел воспользоваться этим, чтобы уйти незаметно, но Том, не упускавший его из виду, сказал, обращаясь к Дейтону:
– Я не могу оскорбляться обвинением этого человека, его, вероятно, обокрали и он, вследствие какой-то ошибки, подозревает меня. Но такое странное и неприятное для меня обстоятельство не должно помешать нам потребовать объяснений у мистера Гэвса, объяснений крайне необходимых. Пусть эти люди пойдут с нами, если они боятся, что я уклонюсь от суда, но одно ваше присутствие, господин судья, должно успокоить их насчет того, что я не вздумаю бежать.
– Нет, извините! – крикнул обвинитель Тома. – Я не желаю прогуливаться по городу из-за прихоти всякого арестанта! Констебль, исполняйте ваш долг! И вас, мистер Дейтон, я прошу, как судью, оказать мне содействие! Если этот человек убежит, ответственность падет на вас.
– Но можете ли вы доказать с точностью, что это именно тот, которого вы ищете?
– Не угодно ли вам пойти со мной на берег? Там найдется немало людей, готовых заявить под присягой, что это именно он.
Том видел, что дело, казавшееся ему совершенно нелепым, начинало принимать серьезный оборот. Он обратился к Дейтону с просьбой оставить его на свободе, но тот только пожал плечами, говоря, что вмешательство его будет тут неуместно и что констебль лишь исполняет свой долг. Бедный молодой человек видел, что ему приходится покориться силе, но даже в эту, столь тяжелую для него минуту, он не забыл о Марии и просил Дейтона потребовать объяснений у Гэвса.
Дейтон обещал выполнить это и ушел с Сандерсом, а констебль препроводил Тома в местную тюрьму, находившуюся тут же неподалеку.
Глава XXIV
Испорченный карабин
Плоскодонные барки на реке Миссисипи, прозванные «Ноевыми ковчегами», очень тихоходны, а матросы на них очень ленивы. Они крайне не любят грести, хотя их, собственно, и нанимают для этого, и предпочитают пускать барку просто по течению, прибегая к веслам лишь при обходе подводных камней или при заходе судна в гавань. Люди, нанятые Эджвортом, были тоже недовольны тем, что он их понукал, желая скорее выбраться на простор из массы судов, загромождавших фарватер у Хелены, но Билл стоял в этом случае за хозяина и покрикивал на лентяев.
– Будет уже! Выбрались! – произнес один из них, бросая весло. Другие тотчас же последовали его примеру.
– Это что? – закричал рулевой. – Боб! Джонсон! Дик! Беритесь снова за весла!
– Хозяин молчит, а этот распоряжается! – дерзко возразил первый матрос. – Мистер Эджворт говорил, что можно будет и перестать, когда выйдем на открытое место. Мы и вышли. Если он хочет, чтобы мы снова гребли, пусть сам прикажет, а не ты!
Билл бросил руль и кинулся на обидчика с кулаками, но тот ожидал нападения и стал в позу боксера.
– Что же, почистим друг друга! – сказал он. Но Блэкфут поспешил предотвратить драку.
– Стыдитесь! – сказал он. – Разве можно ссориться так во время плавания? Беритесь за весла, делайте, что следует.
– Если мистер Эджворт прикажет, то ладно, – сказал тот же матрос. – Но нам надоело плясать под дудку этого типа. Пока еще был здесь мистер Барнвель, он не смел командовать, а теперь вон как распоясался. Да нет, полно! И я очень хотел бы рассчитаться с ним еще до того, как мы распростимся!
Билл смотрел на него с бешенством и готов был снова кинуться на дерзкого, но Блэкфут выразительно посмотрел ему в глаза, и тот воротился на свое место, сердито ворча.
Эджворт не вмешивался в ссору, но наблюдал за происходившим, и взгляд Блэкфута не ускользнул от него. Ему припомнились слова Смарта о сговоре между этим рулевым и покупателем, и он убедился теперь в этом, но отнес все к покупке товара и только решил впредь поостеречься и не дать обмануть себя при расплате.
Блэкфут, усевшись возле Билла, указывая ему рукой на берега и притворяясь, что рассказывает о чем-то, говорил между тем:
– Ты с ума сошел, Билл! Можно ли затевать ссоры в такую минуту? Тебе, напротив, нужно бы подружиться с этими людьми, привлечь их на свою сторону. Среди них, глядишь, и нашелся бы кто-нибудь, кто стал бы заодно с нами.
– Как же, ищи! Они все возненавидели меня. Собака и та ворчит, лишь только я подойду. Давно уже собираюсь ее утопить, да она не отходит от старика. Но обойдемся и без этих подлецов. Лишь бы ты успел за клепать его карабин. Вот тебе несколько гвоздиков, этого вполне довольно. Зачем нам рисковать шкурой, если можно без этого обойтись?
– Хорошо, только мудрено стянуть у него винтовку.
– Знаешь, что? Предложи ему поменяться. Твое ружье с богатой отделкой, а у него старенькое, не нарядное.
– Дельная мысль. Эти люди любят обмен. Я попрошу у него впридачу деньги, разумеется.
– И проси побольше, а то ему покажется подозрительным.
– Не бойся, сумею его обойти. А какой у нас сигнал оговорен?
– Выстрел, как всегда, хотя этот способ мне и не нравится.
– А какой же другой придумаешь при таком тумане, который позже и еще сгустится, поверь. Только бы не помешал он тебе посадить судно на мель в нужном месте.
– Не бойся! Недавно еще туман был такой, что хоть ножом его режь, а я свое дело справил.
– Хорошо, но не наделает ли нам хлопот после этот дурак, который отправился вперед. Не дождавшись барки, он поднимет шум, разумеется.
– Будь спокоен, его окружили уже так, что он не может ничего сделать. Но старик подсматривает за нами. Поди-ка, послушай, о чем толкует он с этой пассажиркой.
Миссис Эверест сидела возле своего багажа, сложенного на носу барки. Волчок свернулся у ее ног и она, все еще взволнованная нападением миссис Бредфорд и одиночеством среди грубых судовщиков, была рада видимому расположению к ней собаки.
Эджворт подошел тоже, сел на один из ее чемоданов и сказал приветливо:
– Не бойтесь ничего, сударыня. Матросы народ невоспитанный и часто ссорятся, один из них мне особенно не нравится, но нам недолго быть с ними. Если бы не этот туман, мы прибыли бы в Викторию сегодня же вечером. Когда смеркнется, я устрою вам что-то вроде палатки на палубе и вы сможете поспать спокойно до окончания нашего путешествия.
– И вы не боитесь, что мы сядем на мель при таком тумане?
– Нет, у меня хороший рулевой, да и тот человек, который купил у меня груз, тоже едет с нами, а ему река знакома хорошо.
– Не в одной реке дело, – проговорила миссис Эверест, понижая голос.
– Что вы хотите сказать?
– Вы слышали, конечно, мистер Эджворт, что тот, с кем я была обручена, погиб здесь?
– Как же, Смарт рассказывал мне. Судно затонуло. Сколько людей находят смерть таким образом!
– Не верьте этому, – прошептала она. – Я не верю.
– Не верите? Что вы говорите?
– Я не верю тому, что судно Голькса погибло по естественной причине, и я еду в Викторию именно с целью передать мои подозрения брату моему, адвокату, живущему в этом городе.
– Отчего же вы не сообщили их прежде сыну этого Голькса, приезжавшему в Хелену? Он оказал бы вам всякое содействие, разумеется.
– У Голькса не было никакого сына, я убеждена, что человек, назвавшийся им, обманщик. Голькса я знал, как человека в высшей степени честного и правдивого, а он всегда говорил мне, что у него нет никого, он совершенно одинок. К чему бы ему скрывать от меня своего сына?
– Тише! На нас смотрят, – шепнул ей Эджворт. – Мне очень жаль, что здесь нет Тома. Боб Рой! – крикнул он матросу, именно тому, который только что ссорился с Биллом. – Подойди-ка сюда. Что ты думаешь насчет тумана? Ты уже не в первый раз ходишь по Миссисипи.
– Я думаю, – отвечал резко матрос, – что нам надо пристать где-нибудь или хотя бы стать на якорь. Идти далее, ничего не видя перед собой, просто безумие. Если на нас натолкнется какой-нибудь пароход, мы погибли, с другой стороны, можем сами сесть на мель.
– Стало быть, следует пристать, по-твоему?
– Если вы спрашиваете мое мнение, я его высказываю откровенно. Что за удовольствие идти зря и позволяя еще распоряжаться судном такому обормоту?
Он махнул рукой в сторону Билла, но в эту самую минуту к Эджворту подошел Блэкфут.
– А туман-то густеет, – сказал он, садясь. – Счастье наше, что у нас такой искусный рулевой. Притом здесь бывает часто так, что подует ветер и все это покрывало как рукой снимет. Мне думается, что так будет и в этот раз. Во всяком случае, мы можем пройти еще часа два, пока не доберемся до номера 63, у которого останавливаются обыкновенно все суда.
– А не лучше ли нам остановиться сейчас?
– Что вы! Это будет совершенно напрасно, только время потеряем. Вы понимаете, что я так же заинтересован в сохранении целости груза, как и вы, следовательно, худого не посоветую. Ах, прах побери! Славное у вас ружьецо! Что это, пенсильванская работа, или вы приобрели его в Кентукки?
– Да, – сказал Эджворт, польщенный похвалой своему оружию, как всякий охотник, и перекладывая ружье поперек себе на колени, дулом к воде, – да, ружьецо хорошее, куплено оно действительно в Кентукки и сослужило мне уже не одну службу.
– Если так, то вы вряд ли захотели бы с ним расстаться? Даже если бы вам предложили другое, пороскошнее? – сказал Блэкфут, подавая ему свое ружье из дамаскированной[12] стали и с особым механизмом для предохранения курка.
– Славное ружье и это… – произнес старик, рассматривая поданное оружие. – И бьет хорошо?
– Могу обещать на пари, что попаду с шестидесяти шагов в двадцатипенсовую монетку.
– Вот как! Зачем же вы хотите расстаться с таким великолепным оружием?
– По правде говоря, и жаль мне его, но я решил так. Видите ли, это ружье досталось мне от приятеля, которого уже нет, оно будит во мне грустные воспоминания. Воспользуйтесь случаем, если хотите… большой прибавки я от вас не потребую.
– Нет, – сказал Эджворт, – я свое оружие ни за что не отдам. Вам тяжело то, что напоминает умершего, а я, напротив, именно этим и дорожу. Мое ружье принадлежал прежде моему сыну, который… Но это постороннее дело, я вам скажу только, что не расстанусь с ним ни за что.
– Так не хотите? Позвольте мне хоть рассмотреть его. Выгравировано на дуле имя мастера?
– А я право, и не заметил. Да не все ли равно, кто сделал оружие, лишь бы оно великолепно било!
– Видите ли, я знаю многих мастеров в Кентукки, и мне любопытно, не знакомое ли имя.
Он взял ружье, стал рассматривать ствол и открыл полку.
– Осторожнее! – сказал Эджворт. – Вы рассыплете порох.
– Да он у вас отсырел, я прибавлю нового.
Говоря так, он держал оружие в левой руке, сжимая в правой один из гвоздиков, данных ему Биллом.
– Какой у вас порох? – спросил Эджворт, следя за его движениями.
– Самый высший сорт! Посмотрите.
Он подал старику щепотку пороха, и тот стал растирать его на ладони. Пользуясь этим мгновением, Блэкфут запустил гвоздь и закрыл полку. Эджворт, ничего не подозревая, похвалил порох и поставил ружье на место. Миссис Эверест молча наблюдала за всей этой сценой.
– Но как вы побледнели! – заметил старик, взглядывая на нее. – Вам нездоровится, миссис Эверест?
– Это ничего, пройдет… – сказала она. – Я так испугалась перед нашим отъездом, а теперь эта сырость.
– Вам необходим отдых, – перебил Эджворт, – и мы тотчас устроим вам уголок. И не возражайте.
Он спустился на нижнюю палубу, принес оттуда большое одеяло и натянул его с помощью Блэкфута так, что образовался род шалаша, в котором молодая женщина могла расположиться на ночь без помех. Следует заметить, что внимание к женскому полу развито, как бы инстинктивно, между самыми грубыми жителями Америки. Женщина может странствовать совершенно безопасно по всем Соединенным Штатам, и всегда, в случае нужды, найдет себе покровителя в первом встречном.
Но миссис Эверест не воспользовалась тотчас же предложенным ей убежищем и осталась на палубе. Эджворт тоже не ложился, обращаясь по временам к Биллу с вопросом, что не лучше ли стать на якорь? Но тот находил это излишним и даже в данную минуту невозможным. Бросать якорь посередине реки нелепо, говорил он, потому что тут шли другие суда, а подойти ближе к берегу, значило сесть на мель.
– Бросьте лот, сами увидите, как здесь мелко, – сказал он, и Эджворт убедился в его правоте. Глубины оказывалось всего на восемь футов. Продвигаться далее к берегу было опасно. Но положение было все же незавидным, и старик расхаживал по палубе с большим беспокойством.
– Вы еще не ложились? – спросил он, поравнявшись с миссис Эверест. – Вам не спится, я понимаю это. Видите, я сам на вахте дежурю. Того и гляди, налетим на мель.
– Я боюсь не реки, – прошептала она, оглядываясь со страхом. – Нам грозит другое. Где ваше ружье?
– Тут же, у моей койки. Но что вас так встревожило?
– Осмотрите курок… не теряйте ни минуты.
– Что же могло с ним случиться?
– Этот человек держал его в руках. Я долго жила в лесах и сама привыкла к обращению с огнестрельным оружием. Он заклепал чем-то ваше ружье, я в этом уверена, и сделал это в ту минуту, когда вы рассматривали порох.
– Благодарю вас, миссис Эверест, – сказал старик, – я тотчас же осмотрю ружье и приведу его в порядок. Но не бойтесь ничего, я жалею, что Тома нет со мной, но надеюсь, что мы избежим опасности и без него. Матросы мои уроженцы Индианы и преданы мне. Спокойной ночи, миссис Эверест!