– Я был в больнице, не могу пока тебе рассказать ничего более подробного, но я обязательно тебе всё раскрою, когда придёт время.
– По рукам. – Сказал я, поворачиваясь к Сене лицом, пытаясь вернуть ему его же теплую и лучезарную улыбку.
Сеня, взглянув на меня, еще долго смеялся. Кажется, у меня получилось не очень. Я был не мастером мимики, особенно что касалось темы улыбок. Но я очень старался, учитывая, что улыбка была на самом деле искренней.
– Потом я сидел и ждал тебя здесь.
– И писал что-то в дневнике?
– Да, но сегодня вышло не так много записей, я скорей просто калякал что-то на полях. Просто коротал время до твоего прихода.
– Я хочу знать, откуда ты возьмешь ключ на крышу. – Сказал я, меняя улыбку, на лицо, излучающее уверенность и серьезный настрой.
– Этого я не могу сказать, а разве не моя там очередь была задавать вопросы?
– А я разве не говорил, что игра закончена? Я просто хочу знать ответы на свои вопросы.
– Ты стал уверенней с нашей первой встречи.
– Я только что был в школе, куда сам себе обещал больше никогда не ходить. В общем-то, это было ради моего обещания тебе, а теперь мне хотелось бы видеть отклик с твоей стороны.
– Я понимаю, но я правда пока что не могу тебе этого сказать. – Сказал Сеня, опуская взгляд на пол где-то под подоконником.
– Если так, то я буду вынужден проверить всё сам. Я сейчас пойду наверх и сам посмотрю, на тот замок, ключ от которого ты мне обещаешь!
– Нет! – крикнул Сеня не своим голосом и схватил меня за руку. Он по-прежнему не поднимал взгляд, но я понимал, что с ним что-то не так.
Я сделал полшага к нему, чтобы расслабить натяжение руки и его хватку. Я пытался заглянуть к нему в лицо, но Сеня почему-то отворачивался.
– Посмотри на меня – сказал я приказным тоном, но достаточно спокойно. Мне не хотелось переходить на повышенные тона, хоть и понимал, что разговор находится на грани конфликта.
Сеня неровно дышал и всё еще смотрел в пол. Через минуту он поднял свое заплаканное лицо и взглянул своими голубыми глазами на меня. В этот момент все внутри меня упало. Я почувствовал себя извергом, ранившим, такое беззащитное существо.
– Прости – сказал я, пытаясь подобрать слова – Я не хотел.
– Угу – промычал Арсений, опуская взгляд опять под подоконник.
В этот момент я вспомнил себя в нашу первую встречу. Вспомнил, как слаб был я тогда, и как грубо и уверенно говорю со своим новым другом сейчас. Именно Сеня тогда довел меня до слез и тут же успокоил. А сейчас он стоит передо мной просит меня не задавать ему вопросов, не узнавать ответов и плачет. «Что я должен делать? Как мне исправиться?»
Я подошел еще ближе к Сене и обнял его. Я далеко не самый тактильный человек, но в этот момент я был уверен, что так будет правильно и просто поступил, как считал нужным. Он ослабил свою хватку на моей руке и со временем вовсе ее отпустил. Он обнял меня в ответ и всхлипнул. Мы стояли так пару минут? Часов? Не знаю, счет времени тогда был совсем другим, на время пропало всё: кричащие дети на площадке прямо под окном, ветки деревьев, трущиеся о стекло, сама лестничная площадка расплылась перед моими глазами. Был только Сеня, плачущий мальчик в моих руках. Я не до конца понимал, что его тревожит в этот момент, но понял, что сейчас я должен сделать всё, чтобы исправить это положение. Я гладил его трясущуюся спину и говорил слова ободрения.
– Тише-тише – шептал я – хорошо, я никуда не пойду. Я останусь тут, с тобой.
– Нет, это ты меня прости. Я не должен был плакать – сказал всё еще заплаканным голосом Арсений – А сейчас мне пора идти, еще раз прости меня.
Эти слова на мгновение потеряли смысл у меня в голове, точнее я не понял, каким образом он вырвался из моих объятий и оказался уже на этаж ниже меня. В то же время лестничная площадка приняла свой прежний вид и в себя я пришел, когда Сеня уже давал от меня дёру по лестнице.
«Я должен его остановить». Я побежал за своим другом в низ по лестнице. Несмотря на то, что Сеня не выглядел спортивным парнем, но бегал он как спортсмен-легкоатлет. Преодолевая второй этаж, я услышал скрип подъездной двери. В этот момент я понял, что мне его не догнать, но не остановился, а лишь ускорил бег. Выбегая на улицу, я начал оглядываться по сторонам, но Арсения и след простыл. В то же мгновение я понял, где его искать.
Через пару минут я уже стоял у входа на территорию той самой больницы. Я пытался поймать взглядом Сеню в окнах здания, но всё безуспешно. Время было раннее. «Может я смогу проскользнуть, как чей-то родственник, который пришел навестить больного?»
Я вошел в двери больницы и, не дождавшись захлопывания двери выскочил обратно, словив на себе злобный взгляд того же самого охранника, что и день назад. «Внутрь мне не попасть… Как это делает Сеня, не понимаю!»
Я вернулся к тому самому дому, но внутрь заходить не стал. Я сел напротив прудика на самую чистую и сухую лавочку и долго смотрел на воду с утками, раздумывая над произошедшим. «Что я сделал не так?»
Встреча шестая
Суббота, мать по выходным не работает, а в школу мне не надо. Выходные – единственные два дня, в которые мы невольно контактируем друг с другом. Хотя сегодня что-то опять изменилось…
Проснувшись после короткого сна и привычно блуждая по коридору между ванной и туалетом, я не мог не заметить, что на кухне, на обычном месте, где я обычно завтракал, стояла тарелка с приготовленным завтраком. Внимание мое привлек омлет с сосисками. Сначала я было отмахнулся от мысли, что это предназначено для меня, но внезапно мама вышла из-за поворота на кухню и обратилась ко мне.
– Ты уже проснулся? Иди завтракать – давно я такого от нее не слышал.
Я молча зашел на кухню, сел на свое место и, косо поглядывая на мать, моющую посуду, принялся за поглощение завтрака.
– Что ты рассказала нашей классной руководительнице? Зачем? – спросил я, вспомнив разговор с Денисом.
– Что? – зачем-то переспросила она, выключая воду в кране, хотя на самом деле всё прекрасно услышала – Ну, меня вызвали в школу и сказали, что ты редко стал там появляться, а на прошлой неделе вообще там ни разу не был. Я решила, что следует рассказать правду, но ты не волнуйся, проблем у нас и, в частности у тебя не будет, я просила никому не рассказывать.
– Как же… – усмехнулся я. «Так уж она никому не рассказала, ага».
– А как ты узнал? Ты был в школе? С тобой говорили учителя?
– Да нет, не важно. Забей. – сказал я, закончив завтрак и вставая со своего места.
– Я хотела с тобой поговорить – сказала мама, как бы останавливая меня.
– О чем?
– У нас с тобой есть определенные проблемы, которые меня тяготят. Я понимаю, что тебе тоже нелегко, особенно с уходом отца. Но я хочу, чтобы мы двигались дальше и смогли справиться со всеми трудностями. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю и буду с тобой в любых неприятностях. Возможно, придется вернуться к этому разговору вечером, не знаю, как ты к этому отнесешься, но тебя будет ждать «сюрприз» – я буквально слышал, как она поставила кавычки на слове «сюрприз».
В начале ее речи мне было приятно, я, в самом деле, давно не слышал таких приятных слов в свой адрес, разве что от Сени. Но от последнего предложения мне стало не по себе. «Что за «сюрприз» меня ожидает? Чего мне стоит опасаться?»
– Я тебя понял, вечером вернемся к этому разговору – сказал я, чтобы закончить этот разговор и всё тщательно обдумать.
Я закрылся у себя в комнате и начал размышлять. Размышлял я не только об этой сцене, но и о вчерашнем побеге Сени. В таких мыслях я было чуть не уснул, оно и понятно, ведь прошло, кажется, почти 2 часа, и часы уже показывали полвторого.
«Интересно, Сеня уже там или всё еще в больнице? Наверное, он уже ждет меня на лестнице, в это время врачи уже давно должны были сделать обход, и, если бы его заметили, ему бы пришлось не сладко.» С такими мыслями я вышел из комнаты и направился по коридору к выходу, накинув легкую весеннюю ветровку.
Кругом уже царила теплота, хотя в некоторых тенистых уголках еще оставался слой неприкасаемого снега. Но ветер уже не обжигал лицо, как это было зимой, а наоборот, нежно пах весной. Пернатые создания, вернувшиеся с путешествий на юг, настойчиво распевали свои песни так громко, что казалось, будто они специально собрались в нашем городе, стараясь оглушить меня своим напевом. Люди, выходящие на улицы, можно было разделить на две категории: на тех, кто уже с нетерпением ждал прихода весны и наряжались в легкие футболки, и на тех, кто до сих пор не верил, что можно выйти без подштанников из-за «остатков мороза», считая это очень опасной идеей.
Зачем и куда я шел, я точно не знал. Кажется, я то двигался в сторону нашего с Сеней места встречи, то вот я оказывался снова у своего подъезда. «А вдруг я и правда чем-то сильно обидел друга? И сегодня он не захочет меня видеть, специально не придет на встречу. Вместо лестничной клетки сядет где-нибудь в соседнем дворе, и я его никогда не найду. На крайний случай есть и другие дома, где так же между этажами можно сесть на подоконник и понаблюдать в окно. Нет, это точно не так. Во всем городе… Нет! Во всем мире больше нет такого же места и здесь дело не только в красочном виде из окна и приятной, атмосферной обстановке внутри. Это место стало началом чего-то большого. Нашей дружбы. Он просто не может не прийти.»
Окончив свои размышления, я решился все-таки рвануть в сторону знакомой девятиэтажки, пройдя мимо школы, где на широких тротуарах гуляли мамочки с колясками, устраивая дневные прогулки для своих детей. Взглядом я затронул больницу, где вчера тщетно искал Сеню. Сердце стучало громче, когда я оказался напротив знакомой скрипучей двери. Она казалась такой неприветливой и таинственной. Во мне заиграла тревога.
Я потянул на себя ручку, дверь скрипнула и с шумом распахнулась, окутывая меня знакомым, почти родным ароматом подъезда. Запах деревянных перил с облезлой коричневой краской проникал в ноздри, а наваждение приветствовало меня запахом кожаных дверей. Среди этой смеси ароматов пробивался слабый, неприятный запах сигарет, выкуренных кем-то на верхних этажах. Я медленно поднимался по изношенной лестнице, наступая на каждую ступеньку с ностальгической аккуратностью. Придерживая дыхание, я замешкался перед поворотом за угол, словно готовясь к встрече с прошлым.
– Сегодня ты позже чем обычно – раздался голос Сени из-за поворота – Вы по субботам что ли учитесь?
Всё же, взяв себя в руки, я повернул за угол и поднялся на пол-этажа выше. Передо мной появился голубоглазый мальчик со светлыми волосами, которого я был очень рад видеть. Сеня не выглядел расстроенным, но в его взгляде чувствовалось напряжение. Хотя даже "напряжением" это было неправильно назвать. Он улыбался, но смотрел сквозь меня и даже не на стену за моей спиной. Кажется, как будто он за ночь овладел рентгеновским зрением и сейчас смотрел куда-то на улицу, сквозь меня, стены, лестницу и квартиры.
Тут я опомнился и решил ответить на поставленный вопрос:
– Нет, по субботам мы не учимся. Я был дома, говорил с матерью. – Я не знал, что мне говорить и делать, не хотел давить на него вопросами, так как уже знал, к чему они могут привести. Мной было принято решение сегодня быть инициатором беседы и не задавать вопросы вовсе. Я чувствовал себя виноватым, так что сегодняшним днём я должен был всё исправить. – Представляешь, сегодня вечером меня будет ждать какой-то "сюрприз" – сказал я, показывая кавычки пальцами.
Взгляд Сени вернулся на нашу планету и напряжение немного спало. Но он все равно был какой-то не такой… Поставь перед ним робота и тот покажется более живым, чем Арсений сейчас.
– Что за сюрприз? Надеюсь, приятный?
– Та в том то и дело, что не знаю! Но разговор был не из приятный, я так и не понял, чего мне ожидать сегодня вечером.
Кажется, от разговора Сеня начал приходить в себя и даже цвет его лица стал более живым. Я понял, что надо просто продолжать в том же духе.
– А еще, смотри, что у меня есть! – Я протянул Сене маленькую шоколадку-Аленку, которую купил, пока мотался сегодня по улицам и не знал куда деться. Он посмотрел на неё такими удивленными глазами, что обычно в эти моменты говорят, что "глаза стали по пять рублей". Мальчик протянул руку и поднял взгляд на меня, не меняя выражение шока на лице. – Ты не ешь шоколад? – Испугался я.
– Да нет, не в этом дело. Я как-то… А за что?
– Ну я провинился перед тобой, вот и подумал, что так будет правильно. Может ты возьмешь, пока я не передумал?
– Не стоило… – Не успел договорить он, как я его перебил:
– Нет, стоило! Я тут хорошим другом быть пытаюсь, а ты мне мешаешь! И не стыдно ведь… – Я приоткрываю карман своей ветровки, чтобы показать Сене содержимое. Там лежало еще несколько шоколадок – У меня было около двухсот рублей и мне хватило на шесть штук, там была акция. Нам с тобой по три, получается.
В этот момент я обратил внимание на Сеню. Еще минуту назад мне казалось, что передо мной стоит неживой, улыбающийся манекен. А теперь в нем бурлила буря эмоций от радости до удивления.
Я подошел к окну, чтобы не стоять возле лестницы, а то до этого момента я буквально стоял на ступеньках и пару раз чуть не потерял равновесие. Сеня последовал за мной. Он распаковал фольгу, скрывающую шоколадку и смотрел на нее, как будто ждал, что она съест сама себя.
– Это съедобное – пошутил я.
– Да знаю я! – Растерявшись, почти прокричал Арсений. Он запихнул двадцатиграммовую плитку шоколада целиком в рот, как будто боялся, что я или кто-то другой вот-вот её у него отнимет.
– Моя мама говорила с моими школьными учителями и всё им рассказала, поэтому меня и не ругали вчера в школе – Я пытался продолжать инициировать диалог, не давая другу даже шанса задуматься о чем-то другом. – А еще на этой неделе она трижды приготовила мне завтрак. Давно она такого не делала…
Я болтал без остановки, не давая Сене даже слово вставить. А он был и не против. Кажется, ему сейчас было не до поддержания беседы. Не знаю, как я это понял, но я буквально почувствовал, еще когда только поднялся сюда, что с ним что-то не так. Поэтому мгновенно выработал тактику: "Заговори ему зубы и не дай возможности думать о чем-то другом". Я подробно описал ему вчерашний поход в школу, так как не успел и не хотел это делать вчера. Иногда вдавался в подробности в роде того, чем я завтракал, обедал и ужинал. Рассказал ему, как не мог выбрать между мармеладом и шоколадом, когда готовился к сегодняшней встрече. В общем, "разговор", если его так можно назвать, так как говорил только я, был длинный. К тому моменту, как у меня кончились темы, на подоконнике лежало шесть фантиков Аленки и шесть скомканных кусочков фольги.
Всё, больше у меня нет идей. Я выдохся…
За всё это время Сеня издавал лишь жевательные звуки поглощения шоколада и редкие фразы в роде: "Угу" и "Ага". Наступила резкая тишина. Я не знал, что говорить, а Сеня лишь смотрел на меня с вопросительным выражением лица. Уж не знаю, по какому поводу он вопрошал то ли "И это всё?", то ли "И что это было?". Справедливости ради, ни на первый, ни на второй вопрос я бы ответить не смог.