Любовь живет три года

Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.

Моя проблема в том, что ты ее решение

У комара век‑один день, у розы‑три. У кошки век тринадцать лет, у любви – три года. И ничего не попишешь. Сначала год страсти, потом год нежности и, наконец, год скуки.

В первый год говорят: «Если ты уйдешь, я ПОКОНЧУ с собой».

На второй год говорят: «Если ты уйдешь, мне будет больно, но я выживу».

На третий год говорят: «Если ты уйдешь, я обмою это шампанским».

Самые лучшие праздники – те, что происходят внутри нас.

Счастье есть, оно проще простого: это чье-то лицо.

Бывают такие ночи, когда спать – непозволительная роскошь.

Самая сильная любовь – неразделенная. [...] Любить кого то, кто любит вас, – это нарциссизм. Любить кого то, кто вас не любит, – вот это да, это любовь.

Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью - она уже спала (я был где-то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) - взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю.***Вот она, значит, какая взрослая жизнь: строить замки из песка, потом прыгать на них двумя ногами и строить снова, опять и опять, прекрасно зная, что океан их все равно слизнет.

— Через сколько времени ты меня бросишь?

— Через десять килограммов.

Без тебя моя жизнь – зал ожидания.