После потери второго члена круга служители культа забеспокоились, и на секунду мантры прекратились. Однако в это время существо издало злобный рык и бросилось на оставшихся, которые стали отходить к лестнице. На месте оставался лишь Джордан Келлинг и продолжал читать мантры.
Закончив поглощение всех испугавшихся служителей культа, осьминогообразное существо, выросшее до трех метров в высоту, нависло над профессором, который неотрывно произносил невнятные слова и звуки, непохожие ни на что земное.
Спустя несколько часов он прекратил читать и открыл глаза. На него смотрело несколько десятков злых глаз. Существо будто размышляло над чем-то. Его щупальца поднимались и опускались, скрывались внутри тела и снова отрастали в другом месте. Затем их движение остановилось, и из тела существа появилось еще одно, меньшее по размеру и принявшее вид ладони.
– Благодарю, – прошептал Джордан.
Он протянул руку и взялся за протянутую «ладонь». Весь свет померк. Джордан как будто бы начал возноситься над землей, все дальше удаляясь от нее. Он видел, как приближаются мириады звезд, к которым так хотел попасть. Существо пронесло его сквозь множество миров, показав невообразимые формы жизни, планеты, населенные живыми океанами, потухнувшие солнца и миры, от которых остались лишь горстки астероидов.
По возвращении на Землю в комнате царило молчание.
– Невероятно. Это просто невероятно… – проговорил Джордан за секунду до того, как высившееся перед ним существо свернуло ему шею.
Поглотив его, оно выползло из подвального помещения, а затем и из особняка. Оказавшись под струящимся дождем, осьминогообразное существо издало злобный рык.
* * *
Дождь наконец-то закончился, и выглянуло солнце. Люди стали потихоньку выходить из своих домов, возвращаясь к обычной жизни, бывшей до потопа. Снова начали открываться временные лавочки, закрывшиеся с началом бури, даже знаменитый Соулгрейвский рынок вновь раскрыл свои товары для покупателей.
Все семейство Дотов вышло на прогулку. Дети резвились со своими сверстниками, которых не видели столько времени и по которым очень соскучились. Они весело бегали по улице и дружно прыгали по огромным лужам.
Взрослые ходили по тротуарам, разглядывали товары и просто общались с соседями. Все были рады солнцу, которое выглянуло после дождя, столь долгого даже для Туманного Альбиона.
– Что же с тобой тогда произошло? – спросил неожиданно Роджер.
– Не знаю. Не могу это рационально объяснить. Просто голос. Голос, появившийся в голове.
– А что он говорил?
– Не могу ответить. Это был… набор звуков. Я даже не могу сказать, было ли это что-то связное. Но звучал он очень неестественно. Будто замогильный. От одного его звучания бросало в холодный липкий пот.
– Рад, что все это осталось в прошлом. Твои братья и сестры очень испугались за тебя. Несколько ночей заснуть не могли.
Они проходили мимо института, который был обложен мешками с песком. Рядом проходил газетчик, активно продвигавший желтую прессу.
– Возьмем одну, – проговорил Роджер.
– Ни в коем случае, – сурово ответил Джонатан. – В этих газетах пишут полнейшую чушь! А если правда и попадается, то это чистая случайность. Пойдем лучше в парк.
Весеннее солнце сильно пригревало, и среди деревьев стоял запах размокшего дерева и испаряющейся воды. В парке было душно. Они вышли на дорожку, которая шла мимо фонтанов и выходила к озеру, которое сильно разлилось, но благодаря оттоку, не затопило округу. Вокруг него гуляло множество народу, дети пускали самодельные кораблики, взрослые кормили уток, гусей и голубей. На многих лавочках расположились пожилые дамы и джентльмены, читающие газеты, а также молодые люди с детьми.
Расположившись на краю скамейки, Роджер вынул из внутреннего кармана утреннюю газету, которую каждый день приносили к двери. Джонатан подошел к самой воде и, кинув сухарик подплывшей утке, уставился в илистое дно.
– Да-а, – проговорил он, обернувшись к отцу, – раньше здесь была чистейшая вода. Внутри бьют подземные источники. А сейчас озеро в мусоре все. Видимо, придется не один месяц очищать его. Здесь раньше росли редкие Nymphaéa álba2. Жаль, что пропадут, – в его голосе чувствовались горечь и грусть.
Роджер увлеченно читал газету, будто бы не слыша слова сына.
– Послушай, – довольно резко сказал он, – «Сегодня вечером, после заката, комета Аврелия пройдет на рекордно близком расстоянии. Наблюдать порождение космоса можно будет невооруженным глазом, а отчетливо рассмотреть в бинокль…».
Джонатан достал из кармана жилетки часы и посмотрел на время.
– До заката еще примерно два часа. Есть время найти удобное место.
– Погоди. Я не дочитал. «…Так же, в довесок к заявлению профессора Бекскока, французские ученые из всемирно почитаемого Centre National d'Études Spatiales3 заявили, что именно сегодня Луна пройдет мимо Солнца, затмив его на некоторое время…» Удивительно, не так ли? Комета и солнечное затмение, которое смогли вычислить только сегодня. Удивительное стечение обстоятельств, не находишь?
Джонатан некоторое время размышлял над прочитанным. Потом взял у отца газету и сам пробежался глазами по тексту.
– Странно, конечно, – наконец проговорил он, – но разные ситуации бывают. Однако это возможность увидеть два редких астрономических явления за один день. Отец, такой шанс один на многие миллионы. Поэтому предлагаю занять место поудобнее.
Джонатан указал на открытую поляну, на которую уже сходились люди. Собрав младших братьев и сестер, Джонатан вместе с Роджером расположились на земле, поближе к деревьям, что полукругом лужок.
Затмение началось, как и обещали ученые из газет. Большое темное пятно появилось на краю большого оранжевого круга, который все явственнее клонился горизонту, и начало двигаться к противоположному его концу. Свет померк. Все собравшиеся пристально уставились в небо в заранее припасенные бинокли, ожидая появления кометы. Однако спустя полчаса на небе не было видно ничего. Кто-то заметил, что прошло уже достаточно времени, а затмение все еще не кончилось. Среди толпы пробежал нервный ропот.
Неожиданно включилось уличное освящение, которое включалось, когда на город опускалась тьма. Люди собрались у фонарей, отбрасывающих большие светлые ореолы. Они были единственными источниками света среди всей наступившей кромешной темноты. Вдали у озера раздался громкий булькающий звук, как будто что-то большое и тяжелое упало в воду. Затем еще раз и еще. Люди в страхе жались к фонарным столбам, стараясь спрятаться за спинами других.
Всплески воды все продолжались, становясь все более массовыми, как будто в озеро ссыпали гравий. Таинственные звуки из кромешной темноты порождали в людях животный страх, заставляя их в панике метаться.
Вся семья Дотов оказалась около самого столба, скрытая множеством спин от неведомых звуков, гул которых все нарастал.
Но вдруг звуки падений закончились, так же неожиданно, как и начались. Наступила давящая душная тишина, когда каждый боялся сделать лишний вдох, лишь бы не нарушить ее царящее величие. Некоторое время спустя со стороны озера донесся непонятный звук, не походящий ни на что. Услышав его, Джонатан вскрикнул от боли и, упав, забился в судорогах. Толпа мгновенно отшатнулась в непроглядную темноту, но, осознав это, стала возвращаться в ореол света. Джонатан некоторое время дергался, но затем затих. Роджер померил ему пульс и констатировал, что его сын потерял сознание.
Время шло. Некоторые стали шаг за шагом прощупывать округу, выходя все дальше и дальше от световых колец. Увидев, что темнота не несет угрозы, за ними двинулись все. Они перемещались от фонаря к фонарю, продвигаясь к городу, где освящение было на каждой улице. Продвигаясь, люди, несмотря на убеждение, что темнота не несет никакой опасности, старались как можно меньше находиться в темноте.
* * *
Люди продолжали сидеть в домах. С момента воцарения тьмы прошла неделя. Город будто бы замер в каком-то непонятном состоянии, став похожим на призрак. Редкие люди на улицах походили на пугающие отголоски прошлого. Кругом был один мрак, рассеиваемый лишь светом уличных фонарей.
Немногие торговцы решились продолжать торговлю, обеспечивая жителей едой и всем необходимым. Для предупреждения мародерства и грабежей город усиленно патрулировался сотрудниками полиции.
Часы на ратуше пробили восемь утра, а вслед за ними зазвонил и будильник домашних часов. За окнами по-прежнему было темно, и ничто не предвещало наступления света. В обычные дни улицы уже полнились людьми, спешащими на работу. Редкие прохожие говорили, что от таинственной темноты веет страхом и холодом.
Роджер суетился вокруг так и не пришедшего в себя сына. У Джонатана периодически начинались судороги. Его руки неестественно выгибались, изо рта шла пена, а зрачки при закрытых веках невероятно расширялись. Несколько раз Доты пытались вызвать врачей из больницы, однако им отказывали.
Неожиданно Джонатан пришел в себя, но вместо каких-то слов он смог издать лишь душераздирающий крик и схватиться за голову. Его рев продолжался несколько минут, после чего ученый снова впал в забытье.
* * *
Прошло еще три дня. Среди жителей города нарастало гневное непонимание. Соседи все чаще начинали ругать власть за то, что она никак не освещает происходящие события и не дает никаких объяснений. Также замолчала и пресса. Радиолюбители, державшие самодельные станции, и даже правительственные радисты, сидевшие в ратуше, не смогли пробиться в эфир. Везде были лишь шумы и невнятные звуки.
Джонатан больше не приходил в себя. У него началась лихорадка. Несмотря на страх, Роджер пошел к знакомому врачу и практически силой привел его, не взирая на протесты последнего и ко всеобщей радости семьи. Доктор несколько раз мерил температуру, осматривал горло, щупал пульс, наблюдал реакцию зрачков.
– Ну? Что с ним? – взволнованно произнес Роджер.
– Сложно сказать однозначно, – озадаченно ответил доктор, потирая затылок. – Симптомы похожи на различные заболевания. Могу сказать точно только одно. Его сознание далеко за пределами нашего понимания. Он постоянно водит глазами, будто ищет что-то, но веки его закрыты. Также могу сказать, что с большой долей вероятности все это связано с недавним приступом.
– Но… Что же нам делать?
– Не допускать переохлаждений, укутать его и ждать, пока все кончится. Вот все, чем я могу помочь. А теперь, прошу вас, проводите меня обратно, мистер Дот.
Ночью в городе появились листовки, призывающие всех собраться на площади перед ратушей. Ситуация в городе накалялась ужасающими темпами. В немногочисленных магазинах закончилась еда и предметы первой необходимости. Несмотря на все расспросы, полицейские отвечали, что ничего не знают. Жители отмечали участившиеся случаи воровства и требовали правосудия. Полисмены, те немногие, кто продолжили нести службу, были атакованы жалобами и требованиями восстановить порядок, но, несмотря на все усилия, они мало что могли предпринять. Люди становились злее, начались нападения на правоохранителей и массовые избиения жителей. Чтобы обеспечить хоть видимость порядка, все силы полиции собрались в центре, где продолжали нести службу.
* * *
Следующий день возвестил топот и крик толпы. Роджер, задремавший после нескольких дней без сна, проснулся и подошел к окну второго этажа. Он наблюдал процессию людей, шедших к ратуше, вооруженных и с факелами. Глава семейства крутил в руке медальон. Когда часы пробили восемь, он открыл его и снова взглянул на девушку, смотревшую на него изнутри. Роджер смотрел на ее портрет, его глаза наливались кровью, и, еле сдерживая себя, он вспоминал моменты, прекрасные моменты юности, времена встреч и романтичных прогулок по скверам, паркам, поездки в Аскот, Лондон, Дерби, путешествия на корабле вокруг Европы и поездки в Америку.
Обычно, возвращаясь в реальность, он слышал рокот будильника, но не в этот раз. Роджер очнулся в темном помещении, что было домом для него и его семьи долгие годы, рядом спали голодные дети, на кровати лежал без сознания Джонатан, а за окном продолжалось факельное шествие, которое предвещало погромы и пожары.
Перед ратушей оставшиеся на службе полисмены и сотрудники Скотленд-ярда выставили заслон и наспех соорудили баррикаду. Но шествие не остановили ни полиция, ни преграда, ни револьверы, направленные в их сторону. Выстрелы в воздух и приказы расходиться ненадолго остановили толпу. На некоторое время в воздухе повисла тишина. Но затем в сторону правоохранителей оказалось направлено несколько сотен револьверов, и угрозы стали обоюдными. Толпа стояла перед баррикадой, не желая лезть напролом, но и не имея намерений расходиться. Правоохранители же защищали ратушу, которая к этому моменту уже оказалась пуста.
Неожиданно Джонатан вдруг зашевелился. Роджер оторвался от происходящего на улице и резко обернулся к сыну. Тот по-прежнему лежал в бессознательном состоянии, но иногда шевелил рукой, пытаясь поднять ее, будто она была невыносимо тяжелой.
– Джонатан… – тихо проговорил Роджер.
Джонатан тихо простонал. Роджер со слезами на глазах улыбнулся. На улицах разнеслось эхо от хлопка, а потом протяжный крик толпы.
– Началось… – сказал Роджер.
От последующих хлопков проснулись дети и подбежали к окну, чтобы узнать, что происходит. Роджер повалил их на пол в тот момент, когда окно пробила револьверная пуля.
В городе начался хаос.
* * *
Несколько дней безумная толпа, управляемая фанатиками, грабила город. Многие сводили личные счеты, просто забирали то, что нравится, насиловали. Полиция исчезла. Роджер вывел всю семью через черный ход и спрятал их в конюшне, что была в нескольких кварталах от их дома.