Трудно расти в тени другого человека, тем более того, которого вообще нет в твоём мире. Огасте Дэ’Коэрте было 15 лет – она родилась в последний год войны, когда её отец разбил противника с помощью армии её матери Анель, на которой ему пришлось жениться по настоянию родителей. Этот брак мог бы быть хоть и не счастливым, но как у всех, если бы между супругами не стояла тень Пенелопы. Огаста росла в атмосфере отчуждённости, её мама тосковала по столице, откуда она была родом, а отец был занят восстановлением своих земель после войны. Когда она стала старше и смогла многое понять, Огаста начала злиться – она так старалась понравиться отцу, которого искренни любила, но мама не стала щадить её чувства, сказав прямо, что родись она мальчиком, может бы у неё и был шанс обратить на себя внимание Миралиса, а так пусть и не надеяться. Огаста даже коротко подстриглась и стала брать уроки фехтования, но и это не помогло. Если отец не занимался делами, то часами сидел и смотрел на портрет женщины из другого мира и 2хлетнего мальчика. Пенелопа и Тейлор. Огаста научилась ненавидеть, смотря на этот портрет – как отец мог любить давно умершего человека и неродного ему мальчишку больше чем её? Почему он так несправедливо жесток к ней и её маме?

Не в силах больше выносить гнетущей атмосферы, что царила в их доме, Огаста попросила отправить её в школу магов – лучше жить среди чужих людей, чем там, где ты сам чужой. А потом её дедушка и бабушка скончались, и отец даровал жене право уехать куда она хочет – и Анель не упустила этот шанс – она вернулась в столицу к балам и своим подругам, забрав дочь с собой.

Огаста уже почти смирилась с тем, что отец для неё потерян навсегда, как тут её маме доложили о появившихся во владениях её мужа новых людях, среди которых был юноша по имени Тейлор.

– Отлично, коль он отпишет ему всё своё состояние, я смогу объявить его сумасшедшим и получить развод – обрадовалась Анль, но Огаста думала иначе.

– Он не получит ни моего отца, ни замок, что принадлежит мне по праву – и, недолго думая, она поехала к отцу и успела вовремя – отец уже подарил этому прихлебателю лучшего коня из своих конюшен. И она показал этому выскочку, кто здесь хозяин. А потом всё изменилось.

Тейлор на самом деле оказался хорошим парнем, у которого была любящая семья и которому было глубоко наплевать на все богатства Миралиса и на саму Огасту с её претензиями. Огаста всегда была умной девочкой, а последние слова Тейлора и вовсе привели её в чувство – ведь дело было не в нём и даже не в ней, а в Миралисе – она может хоть вон из кожи лезть, но её отец всё равно не будет любить её так же, как Тейлора. Мечтая о той семье, которая могла бы у него быть, Миралис погубил ту, которая ну него уже была. И для Огасты стало открытием, что все эти годы ей просто нужна была любящая семья, но получить желаемое ей уже не суждено.

Огаста больше не приставала к Тейлору, когда он приходил в замок, но и уехать не могла – её словно заворожили эти люди из другого мира – она украдкой наблюдала за их домом. Огаста могла часами смотреть, как, например, Рэймонд и Тейлор рубят пилят дрова или Эмма и Анабель развешивают постиранное бельё на просушку, иногда они просто все вместе сидели на крыльце и о чём-то беседовали. Они не были одиноки и Огаста ужасно им завидовала. Как бы ей хотелось подойти к ним и заговорить, но после всего, что она им сделала, Огасте было стыдно.

– И долго ещё ты будешь за нами шпионить? – этот голос, раздавшийся у Огасты за спиной, заставил её вздрогнуть всем телом. Она как раз пряталась за деревом и наблюдала за тем, как Тейлор и Эмма копаются в огороде. Обернувшись, Огаста увидела Анабель с корзинкой грибов в руках.

– Я не шпионю.

– А что же ты тогда делаешь?

– Не твоё дело – Огаста чувствовала себя ужасно, а эта девчонка всё не уходила.

– Эмма считает, что тебе не хватает семьи. Номы не можем тебя удочерить.

– Мне этого не нужно – Огасте захотелось заплакать – ну зачем Анабель всё испортила, она же не мешала им!!! Надо уйти, пока она не разрыдалась.

– Если хочешь, то мы можем пойти к нам попить чаю – прокричала ей в спину Анабель.

Огаста недоумевающе посмотрела на неё.

– Зачем тебе это?

– У меня здесь нет подруг и Эмма говорит, что мы с тобой можем многому научить друг друга как в общечеловеческом плане, так и в обмене магическим опытом. Завести врага легко, а вот друга тяжелей в миллион раз.

Огасте было трудно поверить в происходящее – она так привыкла все решать разумом, но душа её рвалась в этот дом и к этим людям, которые так не походили на её окружение. Они были искренни добры к ней, прост так, в силу своего характера. И ей очень хочется прикоснуться к этой жизни из её мечтаний. Хотя бы ненадолго.

– Я с удовольствием.

Записка тридцать седьмая – Трудности общения

Наступило время собирать урожай, в том числе и картошку. Мы с тура ударно поработали, и наконец позволили себе перерыв на обед. Я пошла домой, чтобы сделать бутерброды и через окно смотрела как Тейлор, Анабель и примкнувшая к ним Огаста бегают друг за другом с картофельной ботвой, а Рэймонд беседует с Икебором, который добровольно вызвался к нам в помощники. Кто бы мог представить нас всех в одной компании – мы ведь все были абсолютно разные. Конечно не стоит думать, что у нас всё время царила идиллия, но мы старались быть добрее друг к другу. Казалось бы, доброта ничего не стоит, а какие чудесные плоды она может приносить.

Тут мой взгляд упал на Икебора и совесть услужливо напомнила, что не стоит петь себе дифирамбы, ибо наше с ним общение было далеко от совершенных канонов. Но виноваты были мы оба. Да, признаю, я остра на язык, но, клянусь, Икебор сам вынуждает меня язвить в его адрес. Он, он такой весь из себя, вечно всё знает лучше всех, первый парень на деревне и главный задавака всего королевства! Обиднее всего, что его слова не расходятся с делом – если Икебор говорил, что он лучший плотник в этом округе, то так это и было, его нельзя было упрекнуть и в отсутствие сострадания, ибо он всегда приходил на помощь, с тысячу смешков и поучений, но на него можно было положиться в трудную минуту, ещё он мог быть душой компании, если был в настроении, но… Икебор хотел, чтобы его окружали люди под стать ему, но это же невозможно. Не все могут быть идеальными, тем более мы. И неумение держать молоток правильно ещё не считают смертным грехом. Зато мы весёлые и никогда не унываем.

И тут бабах – сенсация, наш Икебор не умеет читать – я чуть не лопнула от ехидства – ещё бы, такое поле для шуток открывается. Но как оказалось в дальнейшем, я рано радовалась.

Записка тридцать восьмая – Ирония судьбы

Была поздняя осень – детей я пристроила в местную школу, Рэймонд хлопотал по хозяйству, а я после визитов к больным зашла в гости к семье Икебора – его мама Ривея была очень милой женщиной, и она всегда угощала меня пирогом с малиной. Икебор чинил табуретку около печи, а я беседовала с Ривеей, изредка пуская шпильку в его сторону. Как тут…

– Очень мило с вашей стороны, Эмма, что вы помогаете моему сыну обучаться грамоте.

Кусок пирога застрял у меня в горле – надеюсь Икебор не решит, что это я проболталась о наших уроках. Но тогда кто?

– Не волнуйтесь, Эмма, Икебор делиться со мной всем. Он моя опора, и я рада, что он нашел девушку себе по душе.

Это кого же? Я знала, что за ним увивается почти всё женское население деревни, но судя по всему Икебор ожидает визита заморской принцессы, никак не меньше. И вообще, он слишком здоровый, и нос у него картошкой, и волосы как пакля. И читает только по слогам. А характер – точь-в-точь гиена – лишь бы поржать над другими. Вот кому-то свезло с таким сокровищем. А Ривея ещё меня по руке хлопает, это ту несчастную надо утешать. Так, стоп, а чего это она так заговорщицки мне улыбается? В чём тут дело, душа моя?

– Вы, простите, кого имеете в виду?

– Вас.

Могу вас уверить, что я услышала раскат грома воочию – как у меня глаза из орбит не вылезли просто не знаю.

– Но…

– Знаю, знаю. Тайна. Не все у нас любезны к пришельцам. Но любовь, как и ненависть, долго не утаишь – Ривея опять похлопала меня по руке и пошла за водой.

Я же коршуном кинулась к Икебору, который делал вид, что ничего не слышал.

– Что это значит, Икебор? Как, как, как твоя мама до этого додумалась?

– У мамы навязчивая идея сделать меня счастливым. А так как мы в последнее время часто видимся, она и решила, что у нас любовь.

– Так разубеди её!

– Бесполезно. Видишь ли, Эмма, во время войны мы потеряли отца и двух моих старших братьев, и забота о маме и сёстрах легла на мои плечи. Я работал день и ночь, чтобы только у них всё было и о школе можно было даже не мечтать.

Тут мне стало стыдно за свои насмешки – я-то думала, что Икебор просто глупый деревенщина.

– Но два года назад мама вышла замуж за достойного человека, и я смог снять с себя бремя забот и подумать о себе. И тут то мама начала меня сватать, решив, что никто так хорошо обо мне не позаботиться, как жена. Пришлось сбежать в замок к его сиятельству.

– Так вот почему ты меня попросил научить тебя читать, у всех остальных девушек в деревне на тебя есть виды.

– Правильно. Ну а мама сразу вообразила себе невесть что.

– Ясно. Но я, пожалуй, больше не буду к вам приходить, а то как-то неловко.

– Честно говоря, я удивлён, что мама всё-таки решила, что я в тебя влюблён, ведь она прекрасно знает, что я недолюбливаю гостей из других миров.

– Почему?

– Они никогда не приносят счастья, только боль.

– Личный опыт? – обиделась я за всех переселенцев сразу.

– Да. Я тогда совсем мальчишкой был, повадилась к нам одна ведьма в деревню шастать, белокурая, как ваша Анабель, и речи у неё были, как мёд. Одним словом, увела она с собой мою старшую сестру Бри.

Я так и застыла, но, к счастью, Икебор был слишком погружен в воспоминания и ничего не заметил.

– А спустя полгода ведьма вернулась и сказала, что Бри умерла. Вот так просто. Плакала тут, а толку то от её слёз. А потом к нам в деревню другая визитёрша стала приезжать, вскружила голову его сиятельству, да погибла на войне. Он чуть с ума от горя не сошел, и по мне, так лучше бы она и не появлялась. Ну а теперь вы. И чего вам не сидится дома.

– Война – я мигом засобиралась домой – объясни всё матери, прошу тебя.

Вот такая ирония судьбы – оказался братом Бри. Я, конечно, в жизни ему не признаюсь в том, кто мы на самом деле, но всё-таки он не прав – нельзя стричь всех под одну гребёнку. Мы ещё никому не навредили, а Миралис так вообще счастлив, что Рэймонд и Тейлор у него теперь под боком.

Но в гости к ним я всё-таки теперь ни ногой.

Записка тридцать девятая – Романтика в зимнее время

Начало зимы мы отметили покупкой коровы, которая оказалась очень игривой и для начала прогнала нас по всей деревне, после чего Анабель предложила назвать её Безуминкой, и, поверьте мне, это имя ей очень подходило. Придёшь её доить, а она всё норовит тебя облизать или дашь сена, а она его по полу стопочками разложит. Но больше всего Безуминка любила гоняться за кем-либо, на этой почве она сдружилась с Ветром. Представьте, по деревне на Ветре скачет Тейлор, а за ним радостным галопом мчится рыже-белая корова. Ад нами смеялись все соседи и даже из замка Миралиса приходили делегации посмотреть на этот феномен. Но молока Безуминка давала много, и оно было очень вкусным, так что приходилось терпеть.

Тем временем зима брала своё и у нас появилась масса свободного времени, которое требовалось чем-то занять. Рэймонд частенько сбегал к Миралису поиграть в карты, мы с Анабель занялись углубленным изучением колдовства, а Тейлор впервые в жизни влюбился.

Тейлор строил горку для деревенской ребятни, ибо он у нас в семье главный альтруист. Как тут в него прилетел снежок, а потом ещё один. Тейлор обернулся и увидел смеющуюся Огасту. Дочь Миралиса была одета в белоснежные шубу и шапку, из-под которой выбивались уже отросшие черные волосы, а лёгкий морозец покрыл румянцем её обычно бледные щеки. Одним словом, Огаста была до невозможности прелестна. Тейлор хотел было её поприветствовать, но в голове его было пусто, и он просто глупо улыбался.

– Тейлор, ты что молчишь? – Огаста подошла поближе и заглянула Тейлору в глаза – ау, Тейлор!

– Привет! – наконец выдал Тейлор сенсацию – как поживаешь?

– Спасибо, хорошо – Огаста опять улыбнулась – ты шутишь, да?

Тут Тейлора наконец расклинило.

– Как ты здесь оказалась, я думал ты в школе?

– У нас каникулы, и я, презрев балы и слёзы мамы, приехала в гости к отцу и вам. Я по вам очень соскучилась, а вы оп мне скучали?

– Очень.

– Мне приятно это слышать. А что ты делаешь?

– Горку. Мне осталось только залить её водой. Сейчас схожу за водой.

– Не стоит – тут Огаста сняла варежку и сделав пару пассов руками заставила появиться из ниоткуда воду.

– Ты чудо! – восхищённо сказал Тейлор и Огаста покраснела уже не от холода.

– Знаешь, Тейлор, я никогда не каталась с горки.

– Мы это исправим!

Спустя пару часов уставшие и замёрзшие они ввалились в наш дом.

– Всем греться – Тейлор помог Огасте снять мокрые от снега варежки и прежде че испугаться своей смелости, он зажал её ладошки в своих и стал согревать дыханием – я сейчас затоплю печь.

– А мне не холодно – почти неслышно прошептала Огаста.

И тут явились мы с Анабель – мы только что чуть не сожгли ворожбой собственный сарай и были не в духе. Но Огасте мы искренни обрадовались, засуетились, стали обо всём расспрашивать и Тейлор под шумок удалился к печке и дровам. За разговорами и ужином мы и не заметили, как стемнело.

– О, мне пора – Огаста стала собираться домой.

– Я тебя провожу – вызвался тут Тейлор.

– Тут же два шага до замка и улицы освещены – успела вякнуть Анабель прежде чем я сообразила в чём тут дело и толкнула её ногой под столом.

– Это очень любезно с твоей стороны, Тейлор – Огаста застенчиво улыбнулась, и они вышли на улицу, где словно по заказу сияло звёздное небо, красивое и сказочное, как никогда прежде. Только северного сияния не хватало.

Путь до замка обычно занимал не больше 15-ти минут, а тут только большим усилием воли Огаста и Тейлор дошли до его ворот за час. И тут же наткнулись на выходящего Рэймонда.

– О, сынок, ты за мной? Я что-то засиделся. Огаста, моё почтение. Пошли, Тейлор, на дворе мороз, как бы не простудиться.

Да, сегодня явно был не день Тейлора. Увлекаемый отцом прочь от замка, он лишь успел махнуть Огасте рукой.

А дома его ждал расспрос с пристрастием. Ещё бы, такая сенсация.

– И с чего ты вдруг себе вообразил, что влюбился в Огасту? – без лишних обиняков спросила Анабель, едва Тейлор переступил порог родного дома.

– Я ничего себе не воображал – отрезал Тейлор – и я не намерен с тобой это обсуждать. Со всеми вами – он посмотрел на меня, когда я, хихикая, уже всё разбалтывала Рэймонду.

– Но почему? – искренни удивилась Анабель.

– Потому что вы не поймёте.

– Да неужели, я вот уже сто раз влюблялась – возмутилась Анабель.

– Сто раз? И как меня может понять такая ветреная особа?

– Просто у меня большое сердце – обиделась Анабель – Эмма, скажи ему!

– Ты можешь делиться с нами всем – доверительно сказала, сгорая от любопытства – может мы что умного присоветуем.

– Прости, тётя, но что можешь посоветовать мне ты, когда за 223 года ты не разу не вышла замуж и даже не завела длительных романов?

Я надулась, Анабель возмущалась, лишь Рэймонду хватило ума промолчать и не получить от сына такую обидную правду. Что-то бубня, мы разошлись по комнатам, только Тейлор остался на кухне – он придвинул к окну стул и положив голову н сложенные руки, стал смотреть на звёздное небо и мечтать о новой встрече с Огастой.

Записка сороковая – Острые шипы любви

Так Тейлор был для нас потерян. По крайне мере до конца каникул Огасты, утверждал Рэймонд, когда мы обсуждали этот роман между собой. По сведениям Рэя Миралис был в восторге от выбора дочери и даже стал добрее к ней, но толку то. Мы, конечно, иногда забывали, что Миралис ставленник короля на этих землях, знатный лорд с богатой на выдающихся людей фамилией и кучей денег, но сейчас, как никогда раньше, эта социальная пропасть зияла перед нами во всей красе. Как бы Миралис не любил Тейлора, но он всего лишь сын женщины из чужого мира, да ещё с тётей-ведьмой в родословной. Но даже если Миралис и благословит этот роман на продолжение, у Огасты ведь есть ещё и мама, дальняя родственница королевской семьи, со связями и гонором как у Верховного Владыки Вселенной. Она то уж точно не позволит своей единственной дочери пасть до незнатного, небогатого и бесперспективного парня, как Тейлор.

Рэймонд был прав – вскоре Огаста уехала обратно в школу и Тейлор загрустил, строча ей длинные письма чуть ли не каждый день. Чтобы хоть ка кто его отвлечь, мы решили отпраздновать Новый год, хотя здесь он праздновался в первый день весны. Оставив Рэймонда и Анабель готовить праздничный обед и украшать дом, я пошла в лес за ёлкой.

Тишина, которая царила вокруг меня навевала грустные мысли. Смотря на Тейлора и его первое чувство, я невольно вспоминала себя в молодости. Он был неправ – я была несколько раз влюблена и мне делали предложения, но, увы, мой страх потери близкого человека был сильнее. Сколько раз я видела, как ведьмы из моего ковена выходили замуж за смертных мужчин, рожали детей, а потом были вынуждены или уходить от них, чтобы не выдать себя или хоронили их одного за другим вместе с кусочками своего сердца. Мы, ведьмы, с Вечностью на ты, но и она с нами тоже. Ведьмаков гораздо меньше и на всех их не хватит, а отказаться от Силы решаются единицы, а про рождённых ведьм я вообще молчу. Вечно юные и прекрасные, мы обречены на одиночество.

Я как-то раньше справлялась со своими чувствами, пока не встретила Орландо, и кто знает, куда бы нас завела наша странная дружба, если бы не война. Так, стоп, Эмма, не думай о нём, не сыпь соль на рану. Выбор сделан. Это просто слова. Каждый выбрал то, что дороже. Да ничего бы и не получилось – ведьма и Охотник, нонсенс. Но почему же я до сих пор вздрагиваю при каждом порыве ветра?

– Я не могу вернуться к тебе! – закричала я в полный голос и ту плотину, что надежно прятала мои воспоминания о Орландо и всей моей прежней жизни снесло подчистую и я рыдая опустилась на землю.

– Эмма – тут меня кто-то подхватил под руки и поднял на ноги – что с тобой?

Это был Икебор и я уткнулась ему лицом в грудь.

– Кто тебя обидел?

– Я сама – несчастным голосом прошептала я.

– Ну тогда я не смогу тебе помочь. Ну же, что стряслось?

И я всё ему рассказала.

– Там идёт война, Икебор, невидимая для простых людей, но такая же кровавая и беспощадная, как и все войны. И я не могу вернуться, и боюсь, что никогда не смогу, и от этого мне стало так страшно.

– Там у тебя остался кто-то родной?

– Только дядя Анабель – я не смогла произнести имя Орландо вслух, ибо оно было слишком личным – он обещал прислать весточку, но уже прошло больше полугода и ничего.

– Войны идут не один год.

– Я знаю – я подумала, что возможно Орландо уже нет в живых, но постаралась быстро прогнать эти мысли прочь – прочти, что развела тут нюни перед тобой.

– Ничего, и теперь я точно знаю, что ты можешь чествовать, как обычный человек.

– А что, ты сомневался?

– Ну, ты же ведьма, мало ли как вы там устроены.

– Ну спасибо тебе, Икебор, утешил – я уже взяла себя в руки – и чего тебя в лес понесло с утра пораньше?

– За дровами, а тебя?

– За ёлкой. Мы сегодня празднуем Новый год.

– Зимой?!

– У нас свой календарь. Ведьминский – съехидничала я.

– Ой, не колись ты как ёж, Эмма. Слово сказать нельзя.

Я прикусила язык.

– Если хочешь, то приходи к нам в гости на празднование – пошла я на мировую – а то мы давно уже не виделись.

– Ты же сама перестала к нам заходить.

– Я боялась, что твоя мама начнёт снимать с меня мерки для свадебного платья.

– Я ей всё объяснил – усмехнулся Икебор.

– Ах да, помню – ведьмоненавистничество.

– Эмма!

– Прости. Как твои успехи в чтении?

– Хорошо. Правда, сейчас много работы и я тренируюсь не каждый день.

– Я могу опять начать давать тебе уроки, пару часиков ты сможешь выделить, пока дети в школе?

– Это было бы здорово. Давай я помогу тебе с ёлкой, а потом занесу дрова и приду к вам. Новый год зимой, интересно будет посмотреть.

– Будешь опять смеяться над нами, я тебя заколдую.

– Не сможешь, ты же добрая. Добрый ёж.

Я невольно улыбнулась – хорошо, что я встретила Икебора, и не только сегодня, а вообще. Мы так незаметно для себя подружились, что даже удивительно. Друзья очень важны в жизни – с ними любое горе пережить легче, а радость веселее. Может не всё так плохо у меня ведь есть семья, крыша над головой, а теперь вот и друг. И это совсем не мало. А ещё у меня есть вера, надежда и терпение, и я дождусь своей весточки, обязательно дождусь.