Пенелопа Джонс не очень любила свои дни рождения. Вернее, вообще их не любила. Каждый раз одно и тоже – год тут и день за год там. Заслужила ли она такое проклятье? Возможно. Но, черт возьми, ей всего 28, и уже 8 лет она расплачивается за свои грехи, когда же наступит прощение? Оно ей очень нужно.

Размышляя подобным образом Пенелопа уже по налаженной схеме собиралась в дорогу. Тёплые вещи, лёгкие доспехи, немного еды и воды, медикаменты – всего этого хватит максимум на неделю, но хоть что-то. Теперь она научилась ценить мелочи. И главное, меч и кинжал.

Но тут в дверь позвонили. Странно, Пенелопа уже давно запретила своей семье и друзьям тревожить её в день рождение.

– Кто там?

– Я доктор Рэймонд Хофстедер, я звонил вам пару часов назад.

А, психиатр, которого наняли её родители. Ну что же, пусть посмотрит – злорадно подумала Пенелопа – потом сам себе успокоительное и выпишет. Если сможет, конечно. Пенелопа открыла дверь – доктор Хофстедер оказался высоким и крепким мужчиной лет 30-ти. Быстро окинул взглядом её наряд, но промолчал.

– Где мы можем поговорить?

– Проходите в гостиную. Я сейчас – Пенелопа зашла к себе в спальню и достала из-под кровати ножны с мечом и кинжалом, взяла рюкзак и вернулась к доктору.

– Вы куда-то собираетесь?

– Нет, что вы, доктор, я просто люблю ходить по дому с рюкзаком – съехидничала Пенелопа в ответ – ей осталось меньше 15-ти минут 0 мне кажется, вы не настоящий доктор.

– Я психиатр, мисс Джонс.

– Я же говорю, что ненастоящий.

– Это потому что я лечу души, а не тело, как вы, хирурги.

– Нет, просто вы никого не вылечите, в отличие от меня.

– А от чего я вас должен вылечить, Пенелопа?

– От ведьменского проклятья, разумеется.

Видимо доктор Хофстедер ожидал услышать что угодно, но только не это, так как удивлённо воззрился на Пенелопу.

– И кто же вас проклял? – наконец спросил он.

– Гвендолин. За дело. Вы же знаете, я ездила во многие «горячие точки» с «Красным крестом», вот и доездилась. Плен никого не красит, люди ломаются очень быстро, ну и я сломалась. Я делала смертельные инъекции другим пленникам, и среди них была одна ведьма, совсем ещё девчонка, и как оказалось протеже Гвендолин. Она пришла ко мне сразу после того, как нас спасли военные и прокляла – я буду жить жизнью той, которую отняла. Жизнью ведьмы.

– И что это значит?

– В свой день рождения я переношусь в другое измерение и живу там год, хотя здесь проходят всего сутки. Та несчастная девочка была оттуда, и я год за годом помогаю её семье, лечу всех, кто попросит, сражаюсь, если придётся. Места там, знаете, неспокойные.

Доктор Хофстедер впервые в своей практике столкнулся с подобным случаем. На первый взгляд Пенелопа была вполне адекватна, но этот её рассказ говорит или о шизофрении или о раздвоении личности. Надо понаблюдать за ней.

– А как вы сами, Пенелопа, с точки зрения врача можете объяснить происходящее с вами?

– Волшебство.

– Ясно. Я думаю, вы должны будете записаться ко мне на приём в клинику.

– Обязательно, только вы сначала объясните себе это другими словом – тут Пенелопа печально улыбнулась и… исчезла.

Записка одиннадцатая – Воспоминания

– Хватит! – этот крикнул Тейлор и видение исчезло.

Я пока молчала, хотя мне тоже хотелось кричать. Вот оно что, вечно вся такая правильная Гвендолин Моргенштерн когда-то одна из сильнейших ведьм в мире успела испортить жизнь моим родственникам, а не только мне. Но на себя она проклятье не наложила, хотя предала всех свои сестёр-ведьм, обрекла на смерть почти весь свой ковен. Её им теперь под запретом, а ведь когда-то она была моей лучшей подругой и наставницей в ворожбе.

– Моя мама была хорошим человеком – подал тут голос Тейлор – отец до сих пор плачет, когда смотрит на её фотографию.

– Я в этом не сомневаюсь, Тейлор. Она искупила свою вину.

– Так почему она не осталась со мной и отцом? Почему она нас бросила?

– Твой отец должен тебе это рассказать. Спроси его.

– Он не отвечает. Да и зачем? Зачем мне знать что-то о той, кому я был не нужен?!

– Ты ошибаешься. Твой дом огражден волшебством, теперь понятно, что это магия не нашего мира. Твоя мама позаботилась о том, чтобы ни тебе ни твоему отцу ничего не угрожало.

– Мне надо поговорит с отцом! – Тейлор был весь на нервах и убежал прочь прежде чем я успела сказать ещё что-то.

Но и мне было над чем подумать – я достала пожелтевшую фотографию прошлого века – единственная память о Гвендолин, вся другая информация о ней была уничтожена Советом Ведьм в назидание другим – ибо провинившихся ждёт не просто смерть, но и забвение в памяти других людей.

На фото я и Гвендолин позируем на балу в роскошных платьях. К сожалению фотография черно-белая и на ней не видно фиалковых глаз Гвендолин. Да, тогда мы были подругами – не разлей вода. А ещё через сто лет она нас всех предаст, выдаст Ордену Охотников на ведьм. Это был страшный удар для меня, так как я считала её своей сестрой, ведь именно она помогла мне стать ведьмой, помогла пережить утрату семьи, помогла стать тем, кто я есть. И ради этой памяти я и не выдала Анабель и Леонарда Совету Ведьм.

Как сейчас помню тот день, когда мы виделись в последний раз. Гвендолин уже должна была вот-вот родить, но нашла-таки меня, хотя у неё уже не было ведьминских сил.

– Эмма, почему ты не отвечаешь на мои звонки? – спросила она, когда я впустила её с Леонардом в дом.

– Времени не хватает. Я, услышав «чудесную» новость о твоём предательстве на радостях сделал сальто назад, упала и ударилась головой, а когда очнулась, чувствую, в спине нож торчит, вот пока его вытаскивала время и прошло, ты уж извини.

– Ты должна меня понять, Эмма.

– Понять? Они убили почти 50-ть наших сестёр-ведьм.

– Они держали в плену Леонарда.

– И он стоит 50-ти жизней?

– Он стоит и тысячи.

– Ты обезумела, Гвендолин.

– Да, я обезумела от любви. Такое чувство даётся раз в жизни, Эмма. Я живу почти пятьсот лети наконец нашла свою любовь, за которую и умереть не страшно.

– Вот только ты расплатилась за свою любовь нашими жизнями, а не своей.

– Скоро настанет и мой черёд. Поэтому я прошу тебя об одолжении.

– Чтобы ты не сказала, мой ответ нет.

– Это не ради меня, а ради моего ребёнка. Он не виноват в моих грехах.

И я тогда поддалась на её уговоры и на крики собственной совести. В ту ночь был заключен Договор между мной и Леонардом, который гласил:

Пункт 1 – Я не выдам дочь Гвендолин Совету Ведьм и всегда буду её защищать от них;

Пункт 2 – Я не заберу её у отца, кроме как в случае его безвременно кончины;

Пункт 3 – Если она будет ведьмой, то я никак не буду способствовать развитию её Сил.

– Спасибо тебе, Эмма. Договор вступит в силу после моей смерти – Гвендолин хотела меня обнять, но я не далась.

– Зачем ты всё разрушила, Гвен?

– Я не хотела причинят зло нашим сёстрам, Эмма. Правда. Но сделанного не воротишь. Прости меня, если сможешь – и она ушла, а вскоре я узнала, что она умерла родами.

Я сдержала своё слово и об рождении Анабель Совет Ведьм так и не узнал, и пока жив Леонард, я могла не думать о взятых на себя обязательствах. Кто же знал, что мы ещё когда-нибудь встретимся.

Записка двенадцатая – Сожаления

Леонард Шеридан сидел в своём кабинет и смотрел на огонь в камине. Вокруг него царила роскошь и тишина, казалось бы – живи и радуйся, но Леонард думал о сожалениях. Вся его жизнь, это сплошная цепь сожалений о содеянном. Не сожалел он только о появлении дочери и о встречи с её матерью – Гвендолин.

Как же давно это было, целых 17 лет назад. Он только окончил университет и отмечал с друзьями это событие в кафе у озера. Они сидели на открытой террасе и вот тогда он и увидел её – белокурого ангела в лодке. Её рыжеволосую подругу Леонард заметил только когда уже подплыл к ним на арендованной лодке и сначала от усталости не мог вымолвить и слова, а они смеялись на ним и брызгали в него водой. У неё были колдовские глаза – необычного фиалкового цвета, а у её подруги дурацкая привычка острить. И имя у неё было особенное – Гвендолин. Леонард сам не понял, как влюбился, просто, когда под утро следующего дня он вернулся с затянувшейся прогулки с Гвендолин и закрыл дверь, тут же почувствовал себя ужасно несчастным. И не мешкая он позвонил Гвендолин:

– Знаешь, мне кажется, я люблю тебя.

– А мне не кажется – просто ответила Гвендолин – и я тебя люблю.

После такого признания Леонард просто не смог уснуть и поехал к родителям, чтобы рассказать о таком чудесном событие. Его мама была рада, что старший сын наконец нашел свою любовь, младшему брату Орландо было всего 14 и ему было пофиг на чувства брата, ну а отец, Хэмиш Шеридан, всегда был не склонен к сантиментам.

– Она меня просто заворожила – захлёбывался Леонард от восторга.

– Вот как – на этом месте Хэмиш встрепенулся – она рыжая или черная?

– Блондинка, отец, я же уже говорил.

– Всякое бывает, надо её проверить.

– Но отец…

– Замолкни, не хватало ещё, чтобы мой сын привёл в дом ведьму.

Леонард предпочёл смолчать, чтобы не расстраивать мать и не ссориться с отцом. Но настроение было испорчено. Его отец был одним из основателей тайного Ордена охотников на ведьм – они всё искали какие-то артефакты и жили, как считал Леонард, одним прошлым. Мистер Шеридан пытался втянуть в это дело и старшего сына, он показывал ему картины с изображением прапрадедушки Шеридана, которого якобы извели ведьмы и после чего его потомкам больше делать то и нечего, как мстить за него век за веком. Но Леонард читал историю своего рода и вообще был склонен думать, что его прапрадедушку свело в могилу пьянство, а не ведьмы, поэтому он отказался вступать в этот Орден – у него своих дел завались. Он хотел заняться политикой, жениться и растить детей, а не играть в мстителей. Ведьмы в 21 веке, не смешите мои пятки!

Но вскоре ему стало не до смеха.

– Это твоя Гвендолин? – спросил его отец неделю спустя, когад Леонард приехал к родителям, чтобы сообщить о помолвке.

Леонард посмотрел на выложенные перед ним фотографии.

– Да, ты что, следил за ней?

– Тихо, а вот это кто? – тут Хэмиш достал ещё одно фото датируемое началом 20-го века.

Леонард похолодел – и снова Гвендолин, на это раз вместе с Эммой на балу, такие же молодые, как и сейчас.

– Это фотомонтаж.

– Во как заговорил. А это тоже фотомонтаж? – Хэмиш положил перед сыном старинный фолиант, где на картине была изображена Гвендолин, а под ней стояла подпись – портрет графини Гвендолин Моргенштерн, 17 век, кисти неизвестного художника – эта твоя Гвендолин самая настоящая ведьма, причем одна из сильнейших. И она явно хочет тебя погубить.

– Это неправда! Она любит меня!

– Они не способны на любовь, эти богомерзкие твари! Она явно хочет насолить нашему Ордену изведя тебя!

– Но я не в Ордене!

– Так вступай и нанеси ей удар первым.

– О чём ты говоришь, отец?!

– Твою Гвендолин надо уничтожить, да и подругу её заодно.

– Ты сошел с ума, отец – до этого момента Леонард считал, что его отец просто играет в своём Ордене в карты, да травит байки, но тут всё оказалось гораздо страшнее.

– Вы убиваете людей?

– Только ведьм. Ты бы видел, что они творят, они приносят в жертву детей. На лицо они все милы, но души их черны, как ночь.

– Гвендолин хорошая, и я люблю её.

– Она просто тебя приворожила.

– Это всё ложь. Мы любим друг друга и не смей к ней приближаться.

– О, она уже хорошо запудрила тебе мозги, сынок. Но мы это исправим.

– Если ты что-то с ней сделаешь, я последую за ней хоть в Ад, хоть в Рай – пригрозил тут Леонард, видя, как фанатично горят глаза у отца.

Далее последовал жуткий скандал, в конце которого Хэмиш отрёкся от сына, но не от своих угроз в адрес Гвендолин.

Леонард приехал к любимой весь на нервах и у них состоялся откровенный разговор.

– Я откажусь от своих сил – плача обещала Гвендолин – мы будем обычной семьёй.

– Нам надо бежать!

– Куда? А как же Эмма? А твоя семья?

Леонард так и не смог найти в себе силы, чтобы признаться в своём родстве с выходцами из Ордена Охотников на ведьм.

– Сейчас мы должны думать о себе. Собирай вещи, я поеду к себе и тоже соберу чемодан, встретимся через два часа.

Но через два часа Леонард не пришёл, его поймали люди отца и посадили под замок в подвале в доме родителей, а в доме у Гвендолин раздался телефонный звонок, где ей предложили выдать местоположение её ковена в обмен на жизнь Леонарда. Что же, Гвендолин сделал свой выбор. Она не знала, что Хэмиш Шеридан и не собирался отпускать Леонарда, пока весь ковен, а заодно и Гвендолин не сотрут с лица земли. Эмму спасло только то, что она уехала за пару дней д этих событий в круиз, так как её раздражал Леонард и она не желала созерцать его фэйс каждый день.

Но Хэмиш не учел одного – своего младшего сына Орландо, которого все считали балбесом, разгильдяем и пустоголовым парнем. Да, он был лентяем и весельчаком, но не идиотом, он всё слышал и был в курсе всех дел, и считал, что отец неправ. Поэтому Орландо тайком пробрался в подвал и выпустил брата.

– Я перед тобой в неоплатном долгу, братишка – Леонард не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства к брату.

– Сочтёмся. Иди, спасай свою девушку.

– Бежим с нами.

– Кто-то должен запудрит отцу мозги здесь. Я вас прикрою.

Леонард успел вовремя, Гвендолин как раз отбивалась от нападавших. Вместе они с ними справились.

– Как ты здесь оказался, Леонард?

– Я сбежал. Нет времени на разговоры, мы уезжаем из города.

– А мои сёстры?!

– Уже поздно. Я сожалею.

Да, он сожалел о своём малодушие, о своей глупости, о своих поступках. А вот Гвендолин не сожалела ни о потери силы, которую забрал у неё Совет Ведьм, ни о потери бессмертия, ни о жизни в скитаниях и опасности, ни о своей любви к нему. А вскоре был заключен Договор с Эммой, а потом родилась Анабель и Гвендолин покинула его навсегда.

С тех пор Леонард живёт в Мидлвэе, растит дочь, занимается политикой, всё как он хотел. Вот только бы ещё сожаления перестали его мучить.

Записка тринадцатая – Возмездие

– Сэр, ужин подан – доложил слуга и Леонард направился в столовую.

Анабель уже была там – его обожаемая дочь. Ангельская внешность матери и её же Сила – Леонард долго не хотел замечать того, что его дочь наполовину ведьма, но ему пришлось очнуться от своих грёз, когда Анабель в 10 лет чуть не принесла в жертву пятерых слуг. Оказывается, она нашла дневник матери и решила тоже стать ведьмой, но со свойственной всем избалованным детям эгоизмом Анабель вообразила, что ей всё можно. После этого инцидента Леонард наконец принял меры, но по городку поползли слухи о том, что Анабель ни в себе и вскоре её все стали сторониться.

Кто другой постарался бы загладить свою вину, оправдаться, но только не Анабель. От отца ей досталось воистину непомерное упрямство и не дюжий ум, так что она принялась мстить тем, кто её избегал. Анабель сколотила банду из отъявленных хулиганов и управляла ими железной рукой, но для отца она теперь притворялась хорошей, так что плохие оценки в школе и постоянные замечания по поведению она списывала на свой независимый характер. Леонард чуял подвох, но пока не мог поймать дочь с поличным. И вскоре Анабель добилась того, что лёгкое опасение окружавших её людей превратилось в страх и ненависть. А с ними пришло одиночество и мысли о том, что она выше их всех.

А потом Анабель встретила Эмму. Она сразу её почувствовала, хотя она выглядела как все обычные люди. Но Эмма на неё не реагировала и Анабель пришла к выводу, что она просто слабачка и можно её ограбить на предмет магических артефактов. Но она не могла зайти в её дом, так что пришлось прибегнуть к помощи чудака Хофстедера из её класса. Это был дикий чудик совсем без друзей, у неё хоть была банда, а этот придурок везде ходил один. Анабель пыталась втянуть его в банду, но Хофстедер на её предложение сказал, что будь они архимагами, то он бы согласился, а так увольте, и Анабель даже не нашлась, что ответить. Но теперь он ей был нужен позарез – она чувствовала, что он ей поможет, её интуиция просто кричала об этом во весь голос. И, о чудо, чудик Хофстедер чуть ли не бегом рванул к дому Эммы. Ну а потом ей прижгли руку, намекнули на таинственный Договор и выгнали вон. Обидно, очень обидно, но и интересно, что за тайны у её отца и Эммы?

– Так ты расскажешь мне о Договоре? – мигом пристала Анабель к отцу.

– Я же сказал, что это не обсуждается.

– Я всё равно узнаю.

– Анабель, прекрати – Леонард устало потёр лоб – давай хоть один вечер проведём без ссор.

Куда там!

– Я имею право знать! Я… – тут Анабель замолкла на полуслове – ты слышишь?

– Что именно?

И тут Леонард не только услышал, но и увидел – в их столовую, разбивая окна, влетели на мётлах не меньше 15-ти ведьм.

Они нашли его! Нашли, чтобы отомстить за кровь своих сестёр! Леонард схватил дочь за руку и поволок за собой, а ведьмы уже вовсю метали огненные шары, крушили мебель и громко кричали на непонятном языке. Слуги в ужасе разбежались кто-куда, а Леонард заперся с дочерью в библиотеке.

– Как же так, почему они напали на нас, это же ведьмы? – Анабель была в растерянности – они же как я.

– Беги к Эмме, Анабель, она тебе поможет.

– К Эмме? А как же ты?

– Я их задержу – Леонард достал пистолет, который начал носить с собой со дня свадьбы с Гвендолин – уходи через окно.

– Я тебя не оставлю.

Но тут дверь в библиотеку была вышиблена и Леонард стал стрелять, подталкивая дочь к окну.

– беги!

Анабель собрала всё своё мужество и призвала на помощь молнии. Но нападавшие ведьмы с лёгкостью отбили её выпад и теперь обратили на неё своё внимание.

– Беги к Эмме! – Леонард просто вытолкал дочь в окно – скажи ей, что возмездие свершилось – после чего он кинулся на близко подлетевшую к нему ведьму и сбил её с метлы – не оглядывайся, Анабель!

Записка четырнадцатая – Поспешное бегство

Я мирно красила ногти на ногах, когда громкий стук в дверь чуть не отправил меня на тот свет.

– Иду-иду.

На пороге моего дома стояла Анабель – но это уж слишком!

– Я тебя сейчас просто задушу!

– На нас напали, Эмма! Помоги нам! – Анабель потянула меня за собой.

– Что? Кто напал? Где Леонард?!

– Возмездие, папа сказал, что оно свершилось. Ну помоги же мне!

На крики Анабель выглянул Тейлор и стал беззастенчиво подслушивать, вот свинья любопытная!

– Успокойся, Анабель, расскажи толком, что случилось.

– Мы ужинали с папой, потом ругались, а потом прилетели они.

– Кто они?

– Ведьмы! И всё подожгли! И…и…

– Какие ещё ведьмы в Мидлвэе?

– Вот эти! – Анабель указала на группу ведьм, которые не скрываясь летели к моему дому, через секунду они стали метать в нас огненные шары.

Ох, давно я не билась, я вообще не люблю конфликты, но это ведь не значит, что я не умею драться. Я втолкнула Анабель в дом, а потом загасила огненные шары в полёте, и, воздев руки, призвала на помощь ветер и закружила ведьм вместе с мётлами. А ту ещё на подмогу вкатил отец Тейлора с винчестером наперевес и давай в них палить. Тейлор же лежал на земле, закрыв уши руками, а Анабель из-под моего правого локтя пускала в ведьм молнии. Пора было заканчивать этот цирк! Прочтя ещё одно заклинание, я отшвырнула ведьм назад на пару километров и сразу всё стихло. Лишь вдали багряным цветком пожара расцвёл особняк Шериданов.

Ну капец полный! Я выступила против своих, хотя они первыми начли, так что по этой статье я пред Советом отмажусь, но что делать с Анабель и Хофстедорами? А что если они опять прилетят с подмогой? Что там Анабель говорила – возмездие? Тут мне уже ничего не поможет. Надо делать ноги! Затаиться, подумать, обмозговать как следует.

– Эмма, надо помочь папе! – снова Анабель вернула меня в ужасную реальность. Походу, Договор вступил в силу. Чёрт всё возьми!

– Нам надо уехать как можно быстрее.

– Но мой отец!

–Твой отец получил по заслугам – прошипела я в бешенстве на эту глупую девчонку и то, что моя налаженная жизнь разбита безвозвратно – замолкни, и делай то, что я скажу, иначе я отдам тебя этим ведьмам!

– Эмма, кто это был?! – это прибежал Тейлор с вытаращенными от ужаса глазами.

– У тебя есть машина, Тейлор?

– Да, старый пикап. А что?

Я задумалась – раз эти ведьмы осмелились напасть на Шеридана, то что им стоит открутить головы Хофстедорам, особенно после того, как Хофстедор-старший в них стрелял.

– Заведи его, собирай вещи, деньги и сматываемся отсюда.

– Куда?

– Там посмотрим – я быстро переоделась, побросала в кузов пикапа всё самое необходимое, втолкала в кабину возмущающуюся Анабель, а потом подошла к мистеру Хофстедору.

– Рэймонд, вам придётся ехать в кузове – в данной ситуации мне было не до вежливости.

– Знаешь, я очень сильно ненавижу ведьм – ответил мне Рэймонд, после чего я стукнула его по голове его же прикладом винчестера, магией загрузила в кузов, велела Тейлору заткнуться и повезла всё это сборище прочь из Мидлвэя.