Глава 13
Выйдя из вагона на перрон Московского вокзала, девушки радушно попрощались с Зинаидой и помахали торчащему в окне домовому. Фома решил остаться с проводницей, помогая ей в работе и скрашивая одиночество. Зина была счастлива, её словно подменили. Вместо усталой задёрганной женщины, девушки увидели заводную хохотушку, которая всем улыбалась и общалась очень дружелюбно. Фома тоже был доволен, ведь теперь он, единственный в мире, странствующий домовой. У него появилась хозяйка и два дома в придачу, один из которых на колёсах. А ещё Зина обещала отыскать выброшенный мешок и доставить его в свою квартиру.
Варя хотела сразу ехать к маме в больницу, но Марина её уговорила заехать вначале на квартиру, привести себя в порядок и оставить вещи. Съёмная квартира Варвары встретила их запустением и пылью. Немногочисленные комнатные цветы за время отсутствия хозяйки совсем засохли и печально скукожились в своих горшках. А в холодильнике стоял такой аромат, будто там кто-то давно умер. Марина вызвалась остаться и всё прибрать, а Варя, быстро приняв душ и переодевшись, поехала к маме.
Больница встретила девушку подозрительно. Девушка в регистратуре была чем-то раздражена и выглядела очень уставшей. Работа у них, конечно, адская, но она будто работала уже месяц без выходных и без сна. Она никак не хотела её пускать из-за разницы фото в паспорте и ее настоящей внешности. Варе пришлось наврать, что она недавно сделала пластическую операцию, а паспорт поменять не успела. И, после долгих споров, её наконец пропустили. Варвара шла по холодным казённым коридорам с облупившейся краской на стенах, и вдруг ощутила на себе недобрый взгляд. Она огляделась, но не заметила вокруг ничего подозрительного. На неё никто не пялился, все занимались своими делами, но тяжёлый взгляд будто впивался в неё острой иголкой. Успокаивая себя, что это последствия смены климата и обстановки, Варя нашла нужную палату. Мама лежала на кровати и безучастно смотрела в потолок. Была она какая-то ненормально исхудавшая и бледная.
– Привет, мам, – бросилась к ней Варвара, – ну как ты?
Женщина удивлённо посмотрела на неё, словно не понимая, что тут происходит. Ход её мыслей, словно в немом кино, отражался на её лице. Сомнение, растерянность, затем радость, потом удивление, затем опять радость. Она узнавала свою дочь по каким-то своим признакам, но не могла поверить, что это Варя, настолько сильно та изменилась внешне.
– Да, я это, я, – ласково сказала девушка, присаживаясь на кресло рядом с кроватью, – я создала зелье омоложения по рецепту прабабушки. Но ты меня всё равно ведь узнала.
Мама наконец расслабилась и улыбнулась:
– Теперь точно узнала. Хотя и не могу поверить. Ты будто вернулась на двадцать лет назад.
Варя обрадовалась, что процесс опознания дочери прошёл без особых проблем, она и сама себя в зеркале до сих пор узнавала с трудом. Взяла в руки горячую мамину ладонь и спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, дочка, – улыбнулась женщина.
Но судя по её внешнему виду, ей явно не было хорошо. Под глазами прятались набухшие синеватые мешки, нездоровая бледность и тусклый затравленный взгляд выдавали её с головой.
– Ты не очень хорошо выглядишь – сказала Варя, – тебя плохо кормят? Нога болит? Или ещё что-то?
– Всё нормально, дочка. Кормят, конечно, не очень вкусно, но съедобно. Нога слегка ноет и чешется, но в этом тоже ничего страшного нет, я привыкла.
– А спишь как? Хорошо? – почему-то спросила Варя.
Женщина вздрогнула и отвела взгляд. Потом всё же сказала:
– По ночам здесь неуютно. Все вокруг почему-то стонать начинают.
Женщина замолчала, но Варя видела, что она не всё рассказывает.
– Мам, давай я тебя домой заберу.
– Ну что ты дочка, я лучше здесь полежу. Вдруг кости неправильно срастутся. Здесь за мной смотрят, процедуры всякие делают. Вот когда с костылём ходить сама смогу, тогда и домой поеду.
– Мам, я тут снадобье приготовила, чтобы ты быстрее поправилась. Давай ты его сейчас выпьешь.
– А ты уверена дочка? – засомневалась женщина, – может я лучше так, по старинке вылечусь?
– По старинке долго будет. И твой вид мне совсем не нравится, – напирала девушка, – не бойся, я уже много зелий сделала, даже радикулит у соседа вылечила.
Варя вручила ей снадобье. Мама подозрительно смотрела на бутылочку с зельем и долго не решалась его попробовать. Кое-как уговорив маму выпить лекарство, Варя отправилась на поиски лечащего врача, хотела узнать, когда можно будет подать на выписку. Врач нашёлся в регистратуре, это оказался тоже сильно уставший дядька с мешками под глазами. Видимо работа его сильно выматывала. Он сказал, что через неделю должны сделать рентген, и, если всё правильно срослось, тогда её выпишут. Варя пошла обратно в палату, размышляя о том, почему здесь все так плохо выглядят и опять ощутила на себе чей-то злобный взгляд. Снова оглянулась, но вокруг всё было обыденно, люди в белых халатах не обращали на неё никакого внимания.
– Что-то здесь не так, – подумала девушка, – или я в больницах давно не была или у меня разыгралась паранойя.
"Если вам кажется, что за вами следят, то это не значит, что у вас паранойя”, – вспомнилась ей известная цитата. Варя посмеялась про себя и немного успокоилась.
Проведя с мамой остаток дня, девушка ещё несколько раз ловила на себе острые злобные взгляды и решила остаться на ночь в больнице. Неспокойно было у неё на душе, совсем не хотелось оставлять маму в этом странном месте. Варя позвонила Марине и предупредила, что домой сегодня не придёт, вкратце рассказав свои наблюдения и ощущения.
Весь день Варя рассказывала маме о своем житие в деревне: как она помогает людям, что варит различные зелья и возвращаться в город пока не планирует. Поэтому от съёмной квартиры нужно будет отказаться и перевезти некоторые вещи к маме. Приглашала маму в гости подышать свежим воздухом, описывала все прелести деревенской жизни, да как там спокойно и легко живётся, а денег, заработанных от продажи зелий, им вполне хватит на двоих. Мама обещала приехать в гости и подумать.
Чем темнее становилось за окном, тем более ощущалась в воздухе нервозность окружающих. Люди будто предчувствовали приближение чего-то нехорошего, но поделать с этим ничего не могли и готовились это превозмогать. Мама вначале уговаривала Варю поехать домой и не мучиться в неудобном кресле, но девушка категорически отказалась.
Когда выключили свет в палате, то тьма будто стразу навалилась душным покрывалом, затрудняя дыхание и вызывая тревожные чувства. Варя постаралась устроиться поудобнее и, закрыв глаза, стала делать медитацию на спокойствие и умиротворение. Получалось плохо. Что-то словно мешало позитивным мыслям, внедряя в голову страх и отупение. Хотелось накрыться с головой одеялом и поскорее уснуть, чтобы быстрее наступило утро, и всё закончилось.
В палате, кроме них с мамой, находились ещё три женщины. Какие у них были заболевания, девушка не знала, но после полуночи те вдруг начали постанывать. Подойдя к ближайшей кровати, Варя не увидела ничего странного. Женщина спала, приоткрыв рот, и тихонько стонала, словно ей снился плохой сон или что-то болело.
– Ну, может в больнице это нормально, – подумала Варя и вернулась в кресло.
Мама, открыв глаза, смотрела на неё печальным взглядом.
– Зачем тебе эти больничные кошмары, езжай домой. – прошептала она.
Но девушка, упрямо поджав губы, прикрыла глаза и попыталась продолжить медитацию. Вдруг ей стало казаться, что рядом кто-то стоит и злобно на неё смотрит. Варя открывала глаза, но никого не видела и снова погружалась в это полудремотное состояние. В этом рваном горячечном бреду она совсем потеряла счёт времени и уже не понимала, спит она или бодрствует, и сколько прошло времени, когда услышала тихий стук в дверь. Распахнув глаза, девушка увидела, что маму наконец сморил беспокойный сон. Поднявшись с кресла, Варя тихонько подошла к двери и резко распахнула её. За дверью никого не было, лишь тускло помаргивали лампы дневного света.
Девушка услышала удаляющиеся шаги и выглянула в коридор. Но там никого не было. Коридор справа и слева уходил словно в бесконечность, теряя свои очертания в мерцающей полутьме. Где-то рядом, рванув по нервам несмазанными петлями, пронзительно заскрипела дверь. Душа ушла в пятки и осталась там. В голове поселился его величество страх, и глаза у него были просто огромные. Варя даже не смогла заставить себя закрыть дверь и спрятаться в палате, продолжая пялится в гулкую пустоту больничного коридора. Потом её что-то сильно толкнуло в спину, швырнув на твёрдый кафельный пол. Вырвавшийся из неё вскрик, многократным эхом всколыхнул окружающую тишину. А дверь в палату со стуком захлопнулась.
Роняя на пол остатки разума, разорванного осколками взорвавшегося внутри неё комка плотного, вязкого страха, Варя рванулась к двери и, судорожно дёргая за ручку, пыталась её открыть, но дверь словно вросла в стену и не поддавалась ни на миллиметр.
– Там же моя мама, – билась в голове истерическая мысль, не давая нормально соображать.
Пока она безуспешно ломилась в закрытую дверь, на грани восприятия возник и начал наматываться на оголённые нервы, неприятный и, не сулящий ничего хорошего, повторяющийся скрип. Вжик, вжик… Вжик, вжик… Вжик, вжик…
Варвара повернула голову и почувствовала себя героиней фильма ужасов. Почему-то вспомнилось несколько страшных историй из детства, которые они рассказывали друг другу в пионерском лагере по ночам. Неспешно, но неотвратимо, приближаясь из темноты коридора, мерзко поскрипывая, ехала одинокая больничная каталка. И почему-то эта каталка напугала её больше всего, явившись апогеем жуткой сцены. Ноги подогнулись, и Варя грузно осела на пол, судорожно всхлипнув. Тело словно свело судорогой, стало трудно дышать, в глазах помутилось, и тут Варя ощутила себя в кресле возле маминой кровати. От неудобной позы, в которой её сморил сон, болела спина и шея.
– Так это всё был сон, – облегчённо поняла она, – я чуть не померла от страха, а это был всего лишь дурацкий сон. Никогда мне такой жути не снилось. Тут даже сны от королевы Шахмеран нервно курят в сторонке. Как мне повезло, что у неё не было такой фантазии.
Часы показывали пять утра, но засыпать после таких снов больше не хотелось, и девушка прошлась по палате, разминая затёкшие ноги. Женщины тихонечко скулили, словно голодные, бездомные собаки.
– Что здесь творится? – задумалась девушка, – смертельно усталые работники больницы, жуткие стоны спящих пациентов, чудовищные сны. Да, можно придумать много разных версий, вспомнив фильмы ужасов или страшные истории. Но поверить в них было сложно. Это ведь не кино, а реальная жизнь.
За окном начал заниматься спасительный рассвет, и Варя заметила, что стоны в палате стихли. Благословенная тишина принесла невероятное облегчение. Девушка обессиленно опустилась в кресло и прикрыла глаза. Долгие мучения в неудобном кресле и кошмарные сновидения сильно её вымотали этой ночью.
В семь утра ей позвонила Марина и взволнованным голосом рассказала, что она была в осознанном сновидении. Захотела найти Варю и оказалась в палате рядом с ней. Увидев, что она спит, свернувшись калачиком в кресле, она не стала её будить и пошла гулять по больнице. И у неё было такое ощущение, что она попала в фильм ужасов. Сами собой открывались двери, жуткие стоны доносились со всех сторон. Потом она увидела высокий чёрный силуэт с длинными руками, испугалась и проснулась.
– Это плохое место, – добавила она, – там обитает что-то очень страшное и злое.
Варя тоже рассказала ей о ночных кошмарах и негативном давлении на всех людей в больнице, а потом вспомнила, как видела в книге у прабабушки был один заговор от негативных сущностей. Только вот она не читала его внимательно и не запомнила, что там нужно для их изгнания. Быстро попрощавшись с подругой, Варя позвонила на телефон Лукерьи Филипповны.
– Алло, Антип у аппарата, – взял трубку домовой.
Варя рассказала о своей проблеме и попросила его прислать фото нужной страницы из книги прабабушки. Антип обрадовался, что он теперь не обычный домовой, а ещё и секретарь в ведьмовских делах, и уже через минуту прислал нужное фото через мессенджер. Обряд оказался довольно простым, нужно было нарисовать пентаграмму и произнести заговор. Требовалась ещё кровь и кладбищенская земля со старой могилы, собранная при лунном свете после полуночи.
– Ой-ёй, – задумалась девушка.
Ходить по кладбищу ночью было страшно, но оставлять маму на растерзание злобной сущности ещё страшней. Выбора, как обычно, не было. Нужно было бросаться в очередную авантюру, невзирая на страхи и, надеясь, что всё будет хорошо.
В больнице уже началась утренняя суматоха, и Варя решила съездить домой, выспаться и переодеться. Когда она рассказала Маринке о своих планах и предложила составить её компанию, та сразу побледнела и чуть не расплакалась:
– Ты что? Я и днём то боюсь туда ходить, а уж ночью от меня точно никакой пользы не будет, а то и ещё один мертвец добавится. Может есть другой способ?
– Нет, Марина, другого способа я не знаю, ладно, не расстраивайся так, всё будет хорошо. Я справлюсь.
Марина утёрла набежавшие слёзы:
– Если уж собралась туда идти, то послушай, что у нас в деревне говорили. Я слышала, что если идёшь на погост ночью, то нужно взять с собой сырой говяжий фарш и алкоголь. Это подарки для хозяина погоста.
Варя поблагодарила подругу за полезную информацию, нашла на карте ближайшее кладбище и отправилась в путь. По пути купила бутылку водки, килограмм фарша и в половине двенадцатого ночи уже стояла возле входа на кладбище. Как назло, небо затянуло серыми плотными тучами и стояла такая темень, что без фонарика в телефоне невозможно было ничего разглядеть. Подсвечивая себе под ноги, стиснув зубы и уняв предательскую дрожь в коленках, Варя зашла на территорию городского кладбища.
– Где же искать старые могилы? – спросила себя девушка и сама себе ехидно ответила, – конечно же в самой дальней части кладбища. И почему опять у меня всякая дичь творится. Если уж мама попала в больницу, то обязательно там мерзкая сущность обнаружится и, конечно, мне надо идти ночью на кладбище, искать старую могилу и прибавлять себе седых волос.
Так потихоньку бормоча, она неспешно топала по дорожке, посматривая на даты захоронения. Здесь явно были свежие могилы и нужно было идти дальше в тёмное чрево этого жуткого места. Раздавшийся громкий скрип чуть не обратил девушку в стремительное бегство. Варя замерла и, подсвечивая фонариком, прислушивалась к кладбищенским звукам. А их оказалось немало. Что-то шоркало, посвистывало и поскрипывало в разных местах.
– Неспокойное оказывается это место, – думала Варя, – зря люди говорят – “тихо, как на кладбище”. Тут совсем и не тихо, а довольно таки оживленно.
Подбадривая себя, девушка продолжила свой путь и вскоре нашла подходящую старую могилу. Судя по гравировке на каменной плите, ей было почти двести лет. Рассудив, что более старых захоронений здесь может и не оказаться, решила остановиться на этой.
– Варя Лукашина – расхитительница гробниц, – объявила девушка всем местным обитателям.
– Стоять! – раздался прокуренный голос позади неё.
Варя подпрыгнула от неожиданности и, повернувшись, увидела лохматого мужика в драной телогрейке.
– Вы – хозяин кладбища? – заикаясь, спросила девушка.
– Он самый, – осклабился мужик, – подарки принесла?
Варя дрожащими руками выудила из сумки пакет с фаршем и протянула мужичку.
– А бухло? – строго сказал тот, забирая подарок.
Варя достала водку, и мужик сразу подобрел:
– Ну рассказывай, чего тебе надобно?
– Дда, земли надо со старой могилы, – все еще запинаясь, ответила девушка.
– А, ну это можно. Смотри только глубоко не копай, а то ещё вылезет кто-нибудь, – ухмыльнулся он жутковатой улыбкой.
– Нет, нет, мне только чуть-чуть надо, – пролепетала Варя.
Мужичок махнул рукой и исчез в темноте.
– Вот ведь напугал, – присев на землю, прошептала девушка.
Уняв подскочившее сердцебиение, она с тоской поглядела на небо.
– Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город – продекламировала девушка, пытаясь себя приободрить цитатой из любимой книги, – только вот что мне теперь делать? А если луна так и не появится?
Прождав полчаса и окончательно замёрзнув на стылом ветру, Варя решила пройтись по кладбищу, чтобы немного согреться. Но, пройдя несколько могил, она почувствовала явный запах жаренного мяса. Представив себе хозяина кладбища возле мангала, делающего барбекю, Варя развеселилась и пошла по запаху, принюхиваясь, словно собака. Неожиданно она вышла к небольшому домику, из которого и доносились эти ароматы.
– У хозяина кладбища и дом есть? – удивилась она.
Подкравшись к небольшому окошку, Варя увидела, что давешний мужичок в расстёгнутой телогрейке сидит за столом и явно выпивает. На столе перед ним стояла початая бутылка, а рядом на сковородке жарится мясо. Увидев такую картину, у Вари закрались подозрения, что это не настоящий хозяин кладбища, а обыкновенный мужик. Рассердившись, что её так бессовестно обманули, девушка рванула дверь и ворвалась в маленькое спёртое пространство. Мужик подскочил на табуретке и завопил.
– Ты чего хулиганишь? Чуть кондрашка не хватила! Нехорошо так со старым человеком.
– Ты не хозяин кладбища, а обманщик! – воскликнула в ответ Варя, – отдавай обратно мои подарки.
– Чего это не хозяин? Ночью я здесь хозяин, захочу и выгоню тебя взашей.
Варя замолчала, осознав, что он действительно может её прогнать и сбавила обороты:
– Но обманывать всё равно нехорошо! А вы кто?
– Кто, кто, дед Пихто! – проворчал мужик, – сторож я, кто же ещё.
– А зачем подарки мои забрали?
– Зачем, зачем. А для чего ты их принесла? Чтобы землицы накопать! Так иди и копай, чего тебе надо ещё? Ходют тут всякие, сами не понимают, чего хотят.
– А хозяину кладбища не надо их отдавать? – удивилась Варя.
– Так это я и есть! – отрезал мужик, – других хозяев тут не видал. А вы тут шастаете постоянно и тащите разные вкусности. Так чего же добру пропадать.
–Вот блин, а меня тут настращали, хозяин кладбища рассердится, нужно подарки принести.
– Ну дак, правильно всё, ежели бы ты с пустыми руками пришла, я бы тебя взашей прогнал, – ухмыльнулся мужчина, – так что не переживай, все чин-чинарём, иди копай землю свою, пока я добрый.
Варя помолчала, обдумывая ситуацию, и, решив не обострять, вышла наружу. Луна так и не появилась. Зато через некоторое время объявился уже похорошевший сторож. Видно наелся жаренного мяса и водочки употребил.
– Что ты всё здесь шастаешь? – проворчал он, смачно икнув.
– Небо-то в тучах, а землю нужно при лунном свете копать, – оправдывалась Варя.
– А ты что, тучи разгонять не умеешь ещё? – опять икнув, спросил сторож.
– Нет не умею, – растерянно произнесла девушка.
– Эх молодёжь, – махнул рукой мужичок и нетвёрдой походкой удалился восвояси.
Варя ошарашенно уставилась ему в след. А потом решила попробовать, вдруг у неё получится. Подняв руки и, уставившись наверх, она стала представлять, что тучи расходятся и появляется луна. Через несколько минут руки затекли, и девушка уже хотела прекратить заниматься ерундой, но вдруг, сквозь непроглядный мрак, пробился лунный свет и осветил окрестный нежизнерадостный пейзаж. Варя бросилась к могилке, достала пакет и только собралась грести землю руками, как опять стало темно.
– Эх, опоздала, – расстроилась девушка, – чуть-чуть не успела, ну что за невезенье.
– Ну, что? Так и будешь тут всю ночь сидеть? – раздался голос, вновь объявившегося сторожа, – простудишь себе причиндалы.
– Нет у меня никаких причиндалов, – возмутилась было Варя, но сразу сменила тон на просительный, – а может вы мне поможете? Я буду тучи разгонять, а вы землю нагребёте. Я одна не успеваю.
Варя сунула ему в руки пустой пакет и, воздев руки к небу, опять стала представлять, как расходятся тучи и появляется луна.
Сторож громко икал рядом, мешая концентрироваться, но вот, наконец, луна вновь озарила кладбище призрачным светом.
– Быстрее, – крикнула Варя. Но мужик застыл на месте, ошарашенно смотря на небо и не желая нагребать землю. Девушка, чертыхнувшись, выхватила у него пакет, упала на коленки и быстро его наполнила. На её счастье луна в этот раз не спряталась, а милостиво позволила сделать своё грязное дело.
– Уф, успела! – отряхивая запачканные руки, победно произнесла девушка.
Мужик снова икнул и нетрезво произнёс:
– Михалычу больше не наливать.
Гордая собой, с полным пакетом земли, Варя бесстрашно шла по направлению к выходу. Проведя несколько часов среди могил, познакомившись с местным сторожем-вымогателем, облапошивающим доверчивых посетителей кладбища, она уже по-другому смотрела на всю эту таинственность. А разные скрипы и шорохи, напугавшие её вначале, теперь воспринимались, как обычные звуки, имеющие своё объяснение: где-то покосилась калитка и качается от ветра, вот шуршит на ветке зацепившийся пакет, а там постукивает веткой по памятнику. Даже стало немного жалко, что всё оказалось таким прозаичным и понятным.
Домой Варя вернулась только под утро. Она сияла, как начищенный чайник, но похвастаться своими подвигами было некому. Марина крепко спала, и Варвара тихонько, чтобы её не разбудить, прошла на кухню. Пока заваривался чай, она задумалась о том, что надо сделать завтра, как планирует изгонять злобного духа, оккупировавшего больницу.
Судя по записям прабабушки, нужно было нарисовать пентаграмму, используя кладбищенскую землю, и капнуть свежей кровью в нескольких местах, чтобы напитать её силой. Кровь Варя планировала использовать собственную, и для этого, несмотря на внутренние противоречия, придётся порезать свой палец. Единственное, что смущало девушку, это время проведения ритуала. Изгонять дух нужно было обязательно ночью, и от этого у Вари были дурные предчувствия. Злой дух наверняка будет сопротивляться, и что из этого получится, было неясно. Будет непросто.
Проснувшись ближе к полудню, Варя, наконец, обрела своего слушателя и в красках описала свой ночной поход, начавшийся мрачным ужастиком, а закончившись комедией абсурда. Марина, затаив дыхание, слушала, как Варя пробиралась по жуткому ночному кладбищу и даже слегка побелела лицом, словно переживала все страхи вместе с подругой. Но, когда услышала, что хозяин погоста оказался ночным сторожем, стяжавшим и единолично употреблявшим все подношения доверчивых искателей приключений, то расхохоталась и долго не могла остановиться.
Потом Маринка рассказала, что тоже хотела поприсутствовать на этом кладбище в своём сне, но у неё почему-то никак не получалось там оказаться и после нескольких неудачных попыток бросила эту затею и снова попала в больницу. И сразу, как она там оказалась, увидела прямо перед собой эту тёмную фигуру человека с длинными руками. Конечно, она жутко испугалась и сразу проснулась. Но, несмотря на это, она хотела пойти туда вместе в Варей, чтобы помочь сделать обряд. Узнав, что ритуал надо обязательно проводить после полуночи, она немного побледнела, но от своих слов оказываться не стала. Храбро заявила, что отвлечёт на себя чудовище, пока Варя будет возится с пентаграммой.
Потом они решали, что нужно взять с собой для борьбы с духом, если тот вдруг захочет на них напасть. Марина предлагала сходить в церковь за святой водой, а Варя вспомнила про свойства поваренной соли, из которой в фильмах и книгах герои делали защитный круг. В итоге, на всякий случай, решили запастись и тем, и другим.
Приехав в больницу, девушки опять с некоторым трудом пробились в палату. Медсестра в регистратуре была другая и не желала пускать подозрительных молодых девушек с взрослыми фотографиями в паспорте. Хорошо, что подошёл врач, с которым Варя общалась насчёт выписки мамы, и разрешил их пропустить. А то весь их план разваливался, даже не начавшись. Жаль только, что оставаться на ночь им не разрешили, и девушки решили ближе к вечеру где-нибудь спрятаться. Для этого им нужно было поискать в больнице укромное местечко.
Мама радостно встретила девушек, Варя представила Марину как свою подругу из той деревни, где она теперь живёт. Что она захотела посмотреть Москву и составила ей компанию. Пока они общались, Варя заметила, что мама стала выглядеть ещё хуже.
– Странно, неужели моё зелье не подействовало? – подумала она и решила поинтересоваться у мамы:
– Как твоя нога, не болит?
Мама пожала плечами:
– Нога вроде не беспокоит. Мне снимок ещё не делали, но думаю, что с ногой всё будет хорошо. Но я, как только сделают снимок, хочу уехать домой. Сплю здесь очень плохо, все стонут так жалобно, и словно бы давит что-то.
Сердце у Вари сжалось от жалости и пообещала себе, что сделает всё возможное чтобы разобраться со злобной сущностью сегодня же ночью.
Девушки несколько раз выходили в туалет и пытались найти подходящее место, но оказалось, что кроме подвала таких мест по близости больше не было. Прятаться в подвале была конечно не очень хорошая идея, но других вариантов не оставалось, и когда медсестры начали ходить по палатам, сообщая что посетителям пора уходить, то девушки быстро попрощались с Вариной мамой и решительно отправились в подвал. Спустившись по лестнице до самого конца, Варя со скрипом потянула на себя белую облезлую дверь. В подвале было темно, а фонаря они с собой, к сожалению, не захватили. В подвале видимо складировали лишнюю мебель, каталки, запасные разобранные кровати, какие-то предметы непонятного медицинского происхождения. Подсвечивая телефонами и осторожно обходя разный хлам, они нашли небольшую комнату недалеко от входа. Она подходила для их укрытия, там можно было закрыть дверь, и вряд ли кто-нибудь их тут обнаружит. Расчистив центр комнаты, девушки начали приготовления к ритуалу. Марина отсыпала солью круг диаметром два метра, а Варя прямо в центре начала отсыпать кладбищенской землёй нужную пентаграмму. Рисунок получался кривобокий и разносторонний. Не зная допустимость погрешности, девушка поправляла и переделывала её около двух часов, пока наконец результат не удовлетворил обеих. Марина постоянно критиковала то одну сторону то другую, то всё сразу, потом начала помогать, но только мешалась. Варя в конце концов отогнала её и закончила сама. Умаявшись, девушки уселись на пол и молча ожидали, когда наступит полночь, но сидеть на холодном полу долго не получилось и оставшиеся два часа они слонялись по кругу, словно молчаливые призраки, освещаемые тусклым светом телефона и отбрасывая причудливые кривые тени на серые стены. По мере приближения ночи, Варе опять послышались стоны, они раздавались будто совсем рядом, но вокруг ведь не было пациентов, и она не могла понять, откуда они могли доноситься.
– Марина, ты что-нибудь слышишь?
– Слышу, как мы ногами шаркаем.
– А стоны слышишь?
Марина остановилась, прислушиваясь:
– Нет, ничего больше не слышу, тишина такая стоит, аж страшно становится.
– Странно, – задумчиво пробормотала Варя, – я слышу какие-то стоны.
– Может и хорошо, что я их не слышу, – шёпотом ответила подружка, – мне и так страшно до чёртиков, стонов ещё только не хватало.
– А теперь ещё и завывания какие-то добавились, – икнув, прошептала Варя.
– Завывания я тоже слышу, – удивлённо покрутив головой, ответила Марина, – Господи, спаси нас грешных.
Она несколько раз перекрестилась, но легче от этого не стало. Завывания усиливались и нагоняли такого страху, что хотелось всё бросить и бежать отсюда наверх к людям и привычной обстановке. Марина, обняв себя руками за плечи, мелко затряслась.
– Кажется, они не просто так завывают, – сказала Варя, – они как будто что-то поют, только я слов не могу разобрать.
– Я уже совсем ничего разобрать не могу, – еле слышно проговорила Марина, – мне так страшно, что я, того и гляди, в обморок упаду.
– Держись подруга, – обняла её Варя, – всё будет хорошо. Через несколько минут начнём ритуал. Приготовься и доставай своё оружие.
Марина трясущимися руками достала из кармана две склянки со святой водой, откупорила крышки и, взяв в каждую руку по бутылочке, вполголоса забормотала единственную молитву, которую помнила.
Вдруг за дверью, перекрывая все остальные звуки, раздался дикий нечеловеческий визг, пробирающий до мозга костей. Голову словно сдавило тисками, и девушки, прижав ладони к ушам, чтобы хоть немного приглушить, выворачивающий душу, пронзительный визг, со стонами опустились на пол. Варя отняла руки от ушей, визг сразу ворвался в голову, разрывая её на части, с трудом взяла телефон и посмотрела на часы, было ровно двенадцать ночи, уже можно было проводить ритуал. Кое как отыскала в сумке, приготовленный для своего членовредительства, кухонный ножик. Дрожащими руками развернула салфетку, в которую завернула его дома и пересиливая, внезапно охватившее чувство самосохранения, легонько провела по указательному пальцу. Из пореза выступила небольшая капелька крови, и девушка, подняв руку над пентаграммой, произнесла первые слова заговора. Капля крови, наконец, упала на рисунок. Истошный, вонзающийся в голову визг чуть не оглушил её, а вместе с ним в комнате появилось высокое существо, будто целиком состоящее из мрака, его длинные руки протянулись к девушке, но застыли над границей солевого круга, словно наткнувшись на невидимую преграду. Существо опять пронзительно заверещало, после чего, прекратив попытки дотянуться до них своими лапами, стало облетать вокруг их защитного круга, ускоряясь и окружая со всех сторон чёрной дымчатой стеной.
Марина издала непонятный боевой клич и швырнула в чёрную дымку свои снаряды, но те беспрепятственно пролетели сквозь неё и, судя по звукам разбитого стекла, ударились о стену комнаты, не нанеся никакого урона взбесившейся нечисти. Марина обречённо вскричала и, заломив руки, осела на пол.
Чёрная пелена клубилась вокруг выбрасывая протуберанцы мрака, защитный круг сопротивлялся нападкам, но не было никакой информации о его прочности или степени защиты.
Коленки у Вари подгибались, ноги не держали. Заплетающимся языком она упрямо выдавливала из себя нужные слова, заодно пытаясь выдавить из пальца свежую кровь, которая никак не желала покидать её тело. Из последних сил, она полоснула себя ножом по тыльной стороне ладони. Порез получился глубокий, края раны раскрылись словно цветок, и оттуда брызнул алый горячий фонтанчик крови. Едва не теряя сознание, Варя поливала своей кровью пентаграмму и та, вдруг, ярко вспыхнула зеленоватым пламенем. Оставалось только завершить ритуал. Вложив в последние слова заговора оставшиеся крохи душевных сил, девушка вскричала: