*****
Служивший у Эвридики плутоватый египтянин вначале вообще не хотел пускать незваных гостей в квартиру. Перегородив собою дверь, он чередовал витиеватые извинения с уверениями в том, что в такую рань хозяйка не принимает даже самых близких друзей. Переговоры пошли на лад, после того как Петроний упомянул Юния. Проводив визитеров в переднюю комнату, египтянин передал их из рук в руки полноватой, крепкой как спелое яблоко служанке неясного происхождения. И, конечно, первым делом та посоветовала приходить вечером, поскольку хозяйка только-только проснулась и не расположена к разговорам.
В конце концов, Петронию пришлось прибегнуть к крайнему средству. Он твердо заявил, что в дом куртизанки его привели поиски некоего гладиатора по имени Аякс, что до дома городского префекта отсюда рукой подать и что этот достойный столичный магистрат готов принимать посетителей в любое время. После этого рабыня надолго исчезла в глубине квартиры. Вернувшись, она сообщила, что хозяйка обязательно примет гостей, но им придется немного подождать.
«Немного» растянулось больше чем на час. Даже Петронию нелегко было настроиться на деловой лад в обстановке, насквозь пропитанной сладострастием. Что до иудея, то хотя он и старался всеми силами сохранить невозмутимый, и даже надменный вид, по тому, как низко опустились его брови, нетрудно было понять, насколько он смущен и рассержен.
Стены, пол, потолок, мебель и даже стоящая на столе посуда, все было украшено веселыми и весьма фривольными изображениями сатиров, дриад, фавнов и нимф. Две служанки, одетые в более чем легкомысленные наряды, время от времени заглядывали в переднюю, хихикая и бросая на посетителей двусмысленные взгляды.
Наконец, встретившая гостей служанка появилась снова и проводила их в спальню. Хозяйка дома ожидала визитеров лежа на кровати, с тщательной небрежностью завернутая в нечто воздушное и почти невесомое. Высокие скулы, курносый нос и слишком широкие плечи не соответствовали общепринятым канонам красоты, однако исходившее от нее ощущение свежести и жизненной силы вполне компенсировало эти изъяны.
– Я заинтригована и только поэтому согласилась принять вас в такую рань. – Одним небрежным жестом Эвридика ухитрилась одновременно указать посетителям на стоящие напротив кресла и отослать прочь служанку. – Гладиатор по имени Аякс действительно служил раньше в моем доме, но почему вы решили искать его здесь, да еще угрожая мне именем префекта?
– Прости меня за эту уловку. – Опустившись в кресло, Петроний получил возможность любоваться выглядывавшими из-под накидки сильными стройными ногами и нашел это зрелище приятным. – Я совсем не хотел тебя пугать.
– Пустяки, женщине к лицу быть пугливой, слабой и глупой. Тогда мужчине проще чувствовать себя храбрым, сильным и умным.
Низкий, с легкой хрипотцой и почти неуловимым акцентом, который невозможно было идентифицировать, голос Эвридики производил удивительное впечатление, придавая двусмысленное значение самой банальной фразе.
– Ты ведь не из Рима, верно, – светски поинтересовался Петроний.
– Из Фанагории.
– Фанагории? – уточнил Петроний.
– Маленький городок в Боспоре, – объяснила Эвридика.
– Край света, чудес, – протянул Петроний.
– Не столько чудес, сколько скуки, – куртизанка скривилась.
– Давно в Городе?
– Несколько месяцев.
– Была причина покинуть Родину?
– Кроме скуки? Никакой другой. Фанагория это место, где никогда ничего не происходит. – Эвридика пожала плечами. – Но неужели, господин мой, ты ждал так долго, только чтобы расспросить меня о родных краях? Я польщена. Приходи вечером и я расскажу тебе обо всех чудесах, о которых знаю. – Куртизанка чуть подалась вперед и на миг притронулась к руке всадника.
– Конечно, прости, что отнимаю твое время, – Петроний смущенно откашлялся. – Но, боюсь я пришел по иному поводу.
– Я к твоим услугам. Все что ты пожелаешь, – Эвридика развела руками.
– Возможно, ты слышала о несчастье, которое постигло дом моего старого друга Луция Лоллия Лонгина? – спросил Петроний и, когда Эвридика медленно, словно бы нехотя кивнула, продолжил. – Тогда ты, наверное, знаешь, что, в связи с этим делом, префект разыскивает некоего гладиатора по имени Аякс?
Эвридика покачала головой и спросила с легким разочарованием в голосе:
– Ты пришел по поручению префекта?
– Нет, – Петроний поспешил опровергнуть это предположение. – Я действую по просьбе Лоллия. Некоторые мои друзья считают, что у меня есть способность к отгадыванию всяких загадок.
– Точно! – Эвридика вдруг радостно хлопнула в ладоши. – Я недавно приехала в Рим, но я уже слышала о тебе. Мне говорили, что ты умней Фалеса, что ты чем-то насолил Цезарю, и тебя отправили в ссылку на Восток…, – тут она словно прося пощады, прижала руки к груди. – Но все равно. Я не знаю, чем помочь. Аякс работал на меня какое-то время, но мы давно расстались. Он нашел новое место, я купила нового слугу.
– У меня есть основания думать, что гладиатор, тело которого нашли в саду моего друга, тоже работал у тебя, – сказал Петроний. – Я думаю, его звали Меланхет. Я хотел бы узнать о нем больше.
– Да? – Эвридика на миг растерялась, но ее замешательство длилось недолго. – Это печально. Меланхет был хорошим человеком. Но я мало что могу о нем рассказать.
– Мы услышим все, что ты скажешь, женщина, – сурово вмешался в разговор Иосиф.
Эвридика мило улыбнулась в ответ, не замечая подчеркнутой грубости его тона.
– Ты Иосиф, верно? Фаида говорила мне. Но пожалуйста, спрашивай что хочешь. Клянусь Доброй богиней, я ничего, ничего не буду скрывать. —
Эвридика подалась вперед и протянула к Иосифу руки, словно собираясь его обнять. Тот непроизвольно отшатнулся, но почти сразу справился с замешательством и перехватил инициативу разговора в свои руки. Поджатые губы, строгий тон и нахмуренные кустистые брови не оставляли сомнений в том, что иудей испытывает крайнее неодобрение по отношению к теме разговора, собеседнице и ко всей окружающей его обстановке.
По словам Эвридики Аякс и Меланхет приехали из Ближней Галлии. До этого жили в Равенне и выступали в основном в городах Северной Италии. Аякс был рабом по рождению, Меланхет, напротив, называл себя свободнорожденным.
– Меланхет говорил, что у него дела в Риме. Важные дела, – Эвридика округлила глаза. – Чего только не придумают мужчины, чтобы произвести впечатление на наивную девушку.
– Какие дела?
– Он говорил, что-то о людях, которые должны заплатить за свою подлость и предательство. Но не делился подробностями. – Куртизанка скорчила пренебрежительную гримаску. – Наверное не хватило фантазии придумать.
– Когда они тебя покинули?
– Где-то перед майскими календами51. – Эвридика на миг задумчиво нахмурилась. – Я купила вместо них Манна. Он германец и надежный охранник.
– С тех пор ты их не видела? – небрежно поинтересовался Иосиф.
Эвридика миновала ловушку, даже не заметив ее.
– Почему нет? – она пожала плечами. – Меланхет и правда перестал бывать у меня дома. Теперь я понимаю почему. Но с Аяксом я виделась несколько раз. Он служил где-то неподалеку. Занял у меня денег. Как раз вчера приходил, чтобы вернуть долг.
– И что же, Аякс ни слова не сказал о том, что случилось с его другом? – вмешался Петроний.
– Ты ведь сам говорил, что тело нашли только вчера, – отозвалась Эвридика. – Наверное слухи еще не дошли до него.
– Ты знаешь, где он сейчас? – поинтересовался всадник.
Эвридика легкомысленно улыбнулась.
– Нет. Зачем мне это? Он ведь вернул деньги.
– В ночь, когда произошло убийство, в доме Лоллия был еще один из твоих друзей. Некто Юний, – проговорил Петроний.
– Юний? – куртизанка растерялась впервые за время разговора. – Он милый юноша… Что общего между ним и убийством гладиатора?
– Публий Корвин, ты, наверное, знаешь его, придерживается противоположного мнения о твоем друге, – отозвался всадник. – И он точно не считает Юния милым молодым человеком. Мне даже показалось, он намекал, что твой друг мог вступить в сговор с гладиаторами.
Взгляд Эвридики внезапно стал жестким, ее губы сжались в тонкую полоску, а лежащая поверх накидки правая рука напряглась, словно захватившая добычу лапа хищной птицы.
– А Корвин тоже там был?
Петроний кивнул. Эвридика заговорила, старательно подбирая слова:
– Видишь ли, я хорошо знаю Корвина. Когда он добивался меня, он очень боялся переплатить лишнего. Наша с ним переписка была долгой и очень, очень подробной. Потом, содержание этой переписки каким-то образом стало известно друзьям Корвина. Я думала, он подозревает меня. – Эвридика закатила глаза, подчеркивая абсурдность таких подозрений. – Но, возможно, я ошиблась. Душа этого человека, как грязный пруд, на дне которого живут жабы. Возможно, он подозревал Юния. Кстати, – куртизанка внезапно оживилась, – Аякс был моим посыльным. Корвин мог затаить против него обиду.
– Значит, это ты та самая дама, из-за которой над Корвином потешался весь Рим? – произнес Петроний. – Лоллий рассказывал мне об этом случае. Но говорил, что Корвин не был обижен и смеялся вместе со всеми.
– Не знаю, близко ли ты знаком с Корвином, но мне он показался не тем человеком, который умеет прощать обиды. Знаешь, – Эвридики доверительно понизила голос, – я немного боюсь его. Из-за этой истории. Клянусь Доброй богиней, Корвин, ни перед чем не остановится, чтобы отомстить тому, кто выставил его на посмешище.
*****
С самого утра Луций Лоллий Лонгин принимал клиентов. Обыкновенно Лоллий не слишком утруждал себя тщательным исполнением обязанностей патрона и поэтому, дармоеды не толпились у него в атрии по утрам, наполняя дом стенаниями и ссорами. Однако, прослышав о недавнем несчастье, толпа бездельников ринулась на дом Лоллия, как стая ворон кидается на тушу издохшей коровы.
С тех пор как он проснулся, Лоллий принял уже дюжину попрошаек. Ему казалось, что их поток не иссякнет никогда. Всякий, кто считал себя связанным с домом Лоллиев, спешил принести свои соболезнования в надежде унести с собой несколько монет, милую безделушку или на худой конец корзинку с остатками вчерашнего ужина, подаренные благодарным за участие патроном.
Последний из стервятников покинул спальню, сжимая в сухоньких, но цепких лапках почти новую тунику, круг сыра, половину курицы и отрез недешевого полотна для беременной жены, которая не явилась с соболезнованиями лично "единственно, и исключительно, что ноги опухли, и живот таскать тяжко".
Откинувшись на подушки, Лоллий только успел перевести дух, как дверь вновь отворилась.
– Эбур, хвала Юпитеру, Юноне и всем остальным это ты, – Лоллий вскинул руки в молитвенном жесте и с робкой надеждой поинтересовался. – А что клиенты? Кончились?
– Да господин. Иссякли.
– Наконец-то. – Приятная новость мигом вернула Лоллию доброе расположение духа. – А все же согласись, и мой дядюшка не смог бы провести этот прием лучше.
– Нет сомнений, уважаемый Квинт Лоллий был бы вполне тобой доволен. Но…,
– Достойно, в духе добрых римских обычаев патрон расточает милости почтительным клиентам. – Лоллий поправил подушки, и улегся поудобнее, опершись на локоть. – Кстати, «расточает» уместное слово?
– Думаю вполне подходящее, однако…
– Дядюшка поступил эгоистично, сбежав из дому ни свет ни заря, – пожаловался Лоллий. – В конце концов, это не только мои, это клиенты семьи. А он старший родственник.
– Квинт Лоллий, безусловно, мог бы взять на себя часть обязанностей.
– Да. Мог бы. Конечно, мог. Будь у меня мужество Сцеволы я бы ему так и сказал сегодня же за обедом. Думаешь, у Сцеволы хватило бы мужества сказать что-то подобное моему дядюшке?
– Этот достойный римлянин не испугался гнева самого царя Порсены, а тот, как говорят, отличался дурным характером.
– Да. Но, я не Сцевола, – Лоллий протяжно вздохнул. – И дядя не какой-то там этрусский царь. Поэтому, за обедом говорить будет он. Как говорится: "в бурю лучше плыть, спустивши парус52".
– Такая осторожность в высшей степени похвальна. Хотел бы…,
– Ну ладно. В конце концов, все закончилось, – примирительно произнес Лоллий и начал распоряжаться. – Прикажи пусть ко мне придет цирюльник. Нужно уложить волосы. И пусть принесут цекубского. И маслины. И сыр. Эти бездельники здорово нагоняют аппетит. И пришли ко мне Париса. Я хочу продиктовать несколько писем. За делами нельзя забывать о долге вежливости.
Наконец Лоллий умолк. Убедившись, что фантазия хозяина иссякла, Эбур вежливо поклонился и невозмутимо произнес:
– Слушаюсь, господин. Однако, со всем сожалением, вынужден сообщить, что твои дела, возможно, придется отложить на некоторое время. Наш сосед, Гай Варий Сирпик, дожидается в атрии.
За два года соседства Варий Сирпик лишь однажды почтил дом Лоллия своим присутствием и этот визит вежливости никому не доставил радости. Поэтому, следующие несколько мгновений хозяин дома был в состоянии лишь растеряно хлопать глазами, не в силах найти подходящие по этому случаю слова.
Наконец он беспомощно пролепетал:
– Ему-то что нужно?
– Он не поставил меня в известность. Возможно, соседский долг вежливости, – предположил управляющий.
Нельзя сказать, что его хозяина устроило это объяснение. По крайней мере, в своей ответной речи Лоллий-младший высказал много интересных мыслей о новых богачах в принципе и источнике происхождения состояния своего соседа в частности, о дядюшке, удружившем ему таким соседством, не пойманном убийце и в целом о гражданах Рима.
– Ты думаешь, придется принять? – неуверенным голосом закончил он.
Хотя этот вывод никак не мог быть логичным следствием всего того, что было сказано прежде, галла он ничуть не удивил.
– Полагаю, поступить иначе было бы крайне нелюбезно.
Лоллий вздохнул, забывшись взъерошил волосы, выругался еще раз и со вздохом сказал:
– Наверное, не стоило заставлять его ждать?
– Варий пришел недавно, когда Демифон уже был у тебя, – успокоил патрона Эбур.
– А этот, с беременной женой, – сообразил Лоллий.
– Странно, – Эбур с сомнением поджал губы. – Он развелся месяц назад. Впрочем, возможно его бывшая жена и правда беременна, хотя не уверен, что она сама твердо знает имя будущего счастливого отца.
– Мошенник, – Лоллий выплюнул это слово с неподдельной горечью. – Ну да ладно. Что же делать. Лучше покончить со всем разом. Зови Вария.
Он с жертвенным видом откинулся на подушки. Однако Эбур не сдвинулся с места. Лишь его левая бровь слегка приподнялась вверх, при том, что правая оставалась абсолютно неподвижной, так словно была приклеена рыбьим клеем. Лоллий всегда завидовал этому умению своего управляющего. Он даже пытался тренироваться наедине с зеркалом, но не добился сколько-нибудь заметного результата.
– Ты полагаешь, принимать его здесь неудобно? – хозяин протяжно и жалобно вздохнул.
– Я бы сказал, не вполне уместно. Атрий был бы более подходящим выбором.
– Ладно. Хорошо. Пусть будет атрий. – Лоллий вскочил. – Надеюсь, ты не заставишь меня надевать тогу?
– Думаю, учитывая все обстоятельства, а также несколько неожиданный характер его визита, можно обойтись без этого.
– Спасибо.
– Господин.
– Ладно, оставь. Долг есть долг.
*****
Едва шагнув за порог инсулы в которой, проживала Эвридика, Петроний почувствовал себя луканской колбаской, брошенной на раскаленную сковородку ловким поваром. Его туника пропиталась потом, а волосы слиплись в неопрятные, влажные локоны, словно он только что выбрался из давно не чищеного бассейна. Злое солнце жалило кожу и, даже в тени нельзя было укрыться от вездесущего зноя. Петронию то и дело приходилось вытирать лицо полой висевшего на руке плаща, и он отчаянно завидовал своему управляющему, который казалось не испытывал никаких неудобств из-за жаркой погоды.
Пройдя Субуру и поднявшись по ступенькам Каллиевой лестницы на Квиринал всадник почувствовал, что не в состоянии сделать больше ни шага и, нырнув в тень старого каштана, бессильно привалился спиной к стволу. Иосиф, которому подъем тоже дался нелегко, последовал за патроном. Осторожно смахнув со лба капли пота, он поинтересовался:
– Мне кажется, Корвин, живет где-то неподалеку?
– В двух кварталах. Мы будем проходить его дом по пути к Лоллию, – Петроний кивнул и задумчиво добавил. – Возможно, ты прав. Хотелось бы услышать, почему он умолчал о своем знакомстве с Аяксом. И еще раз выслушать его мнение относительно Юния.
– У него должны были быть для этого веские основания.
– Не обязательно. Настоящая причина может тривиальной. Корвин надменный человек, – возразил Петроний и добавил. – В любом случае, не стоит принимать за чистую монету, все, что говорила о нем Эвридика.
– Храни меня Господь, от того, чтобы верить женщине. Да к тому же блуднице, что лжет с каждым вздохом, – брови Иосифа взлетели вверх.
– Да, боюсь в ее словах было немного правды, – согласился Петроний.
– Воистину в женском сердце столько же обманов, сколько звезд на небе.
Глава 9
Незваные гости
Лишь по несчастливой случайности незваные гости смогли застать Корвина дома. Полностью одетый он стоял в атрии, отдавая своему управляющему распоряжения об участии в небольшом предприятии по поставкам зерна в Рим. Поскольку речь шла о государственном заказе, дело это на первый, второй и даже третий взгляд выглядело довольно привлекательно и сулило хорошую прибыль.
Однако по собственному богатому опыту Корвин прекрасно знал, насколько обманчивым могут оказаться все эти расчеты. В его не слишком удачной деловой карьере не раз, не два и даже не три раза случалось так, что он был рад, если в результате сулившей баснословные барыши сделки удавалось остаться при своих. В этот раз Корвин тянул буквально до последнего, приняв окончательное решение лишь тогда, когда откладывать его дальше было уже никак нельзя. Возможно, он и вовсе отказался бы от этого рискованного предприятия, если бы не острая потребность в деньгах.
Поэтому не удивительно, что теперь, когда Рубикон был перейден, а жребий брошен, он находился в несколько взвинченном состоянии. Когда привратник доложил о визитерах, первым порывом Корвина было передать, что он не принимает. Вместо этого, Публий Сульпиций велел проводить гостей в атрий, а увидев Петрония, даже попытался изобразить некое подобие радушной улыбки.
– Вижу, ты собрался уходить. Наверное, я отвлекаю тебя от дел? – лицемерно осведомился всадник, небрежно представив своего спутника, чья внешность больше подошла бы разбойнику из Брутия53, чем управляющему в римском доме.
– Ничего важного. Я просто собирался посетить термы. Не могу позволить себе иметь бани в собственном доме, как наш друг Лоллий. – Корвин указал гостю на одно из кресел и, дождавшись пока тот сядет, опустился на другое, чьи ножки были прикрыты словно бы небрежно свисающей накидкой.
На самом деле эта небрежность была тщательно выверена. Кресла были хороши всем. Они были изящны, удобны, дороги и очень, очень похожи. Но вот беда, они не были парными. У того на котором сидел Петроний ножки были выполнены в виде львиных лап, а кресло, которое занял Корвин опиралось на четыре козьих копытца. В свое время он приобрел эти кресла по сходной цене на распродаже имущества за долги, и именно потому, что они не были парными, цена была такой сходной.
– Я не задержу тебя надолго. Мне нужно только кое-что уточнить, – небрежно сказал Петроний.
Проклиная про себя визитера, Корвин изобразил внимание и заинтересованность.
– Это касается того гладиатора, что мы разыскиваем. Я имею в виду Аякса, – вкрадчиво продолжил всадник, и Корвин вдруг сообразил, что дурные предчувствия, одолевавшие его с самого утра, не имели никакого отношения к зерновой сделке, о которой он так переживал.
– Ну, конечно. Все что в моих силах. Но чем еще я могу тебе помочь? – Корвин развел руками, всей душой надеясь, что его жест выглядит достаточно непринужденным.
– Просто я подумал… – протянул Петроний, внимательно разглядывая плитки пола. – Учитывая, что ты давно был знаком с Аяксом, ты мог бы знать что-то о его прошлом.
– Помилуй, что за нелепость… С чего ты взял… – Хозяин дома произнес эти слова, прежде чем сообразил, что ему вообще лучше было бы ничего не говорить. По крайней мере, до тех пор, пока он не поймет, что именно известно гостю.
А тот, теребя свою нелепую бороду, смотрел на него с невозмутимым и кажется немного насмешливым видом. Но нет худа без добра. Его молчание, по крайней мере, дало Корвину несколько мгновений, чтобы привести в порядок свои мысли.
– Я имел в виду…, нелепо думать, что я был с ним так хорошо знаком, – неловко поправился он.
– Посланец любви. – Петроний помахал в воздухе рукой.
– Конечно. Ты разговаривал с этой куртизанкой, Эвридикой, – уточнил Корвин и когда собеседник кивнул, добавил. – Мне не пришло в голову направить тебя к ней. Это, наверное, сделал Юний?
– Да. Я отыскал куртизанку через него, – неопределенно подтвердил Петроний.
– Конечно. Благородный юный провинциал. – Корвин перевел дух. Кажется, в этой сделке у него еще был шанс остаться при своих. Нужно было только быть очень осторожным. Корвин непроизвольно облизнул губы и, аккуратно подбирая слова, заговорил. – Это не такая история, которую мне приятно вспоминать. По этой причине я умолчал о ней в прошлый раз, хоть и видел, что ты был удивлен моей неприязнью к молодому Юнию Рустику, которая казалось, не имела под собой никаких оснований. Мне же не хотелось бросать на человека тень подозрений, не имея на то твердых оснований. Дело в том, что, когда я захотел познакомиться с Эвридикой поближе, я долго не мог найти пристойного способа свести это знакомство. Наконец мне указали на молодого человека, по имени Гай Юний Рустик, который был вхож в дом куртизанки.
– Ты хочешь сказать, что Юний сводник? – недоверчиво переспросил Петроний.
– Я его так не называю. – Корвин был доволен произведенным впечатлением. Теперь нужно было правильно поставить точку, и можно считать, что этот раунд он выиграл вчистую. – К сожалению, когда я получил, то, что хотел, Юний пришел ко мне и стал требовать, чтобы я, в благодарность за эту услугу, устроил ему несколько полезных знакомств. Он назвал имена некоторых моих добрых друзей. Поверь, это важные, очень важные люди. Люди достойные. Люди с положением в обществе. С моральными принципами. Ты понимаешь, какой немыслимой наглостью было его требование. Я предложил ему денег. Как бы не в качестве платы, а в качестве дружеской ссуды. Мне кажется, он оскорбился…, хотя деньги принял. А потом, – тут Корвин замялся, подчеркивая, насколько ему неприятно об этом говорить, – случилась эта глупая история с письмами.
– Ты подозреваешь, что в разглашении вашей переписки виноват он?
– Не могу ничего утверждать. – Корвин развел руками. – Но мне показалось, что молодой человек был обижен. И я не вижу кто еще мог бы это сделать.
– Ты задумал шутку с пантомимой, чтобы расквитаться.
– Согласись, это нельзя назвать слишком жестокой местью. Он пошутил со мной. Я хотел пошутить с ним, – Корвин улыбнулся кончиками губ.
– Какую роль в этой истории должен был сыграть гладиатор?
– Никакой. Клянусь камнем Беллоны, до сегодняшнего дня я вообще не думал о нем, – горячо запротестовал Корвин. – Посуди сам: он был курьером. Часто ли ты сам вспоминаешь посыльных?
– Но ты посчитал возможным замолвить за него словечко перед Лоллием. Если бы не ты, он не смог бы устроиться на такую завидную службу.
Итак, дело было в гладиаторе. Предчувствия не обманули. Та позорная история все-таки догнала его. Но что бы себе не думал этот наглый выскочка, он не сможет ничего доказать. По крайней мере теперь, когда один мертв, а второй в бегах. Хвала богам, он был готов. Теперь, довольно просто твердо стоять на своем.
– Я… Не знаю…. Возможно, я сказал Лоллию несколько лестных слов, – Корвин изобразил растерянность. – Мы слишком много выпили. Я не очень хорошо помню. Ведь… Понимаешь, я не видел ничего дурного…. – Растерянность, неловкость, легкое чувство вины. Честный человек, невольно и абсолютно случайно ставший причиной неприятностей для своего друга. – Я знал Аякса. Не слишком хорошо. Но он послужил мне. Я подумал… Ведь… Просто если…. Я видел, что ему нужны деньги… Вино, знаешь, вся эта сентиментальность. Хотелось сделать что-то доброе. В общем я сказал несколько добрых слов. – Теперь добавить нотку окрашенной стыдом искренности. – Поэтому я не хотел тебе говорить. Я имею в виду… Ты пришел ко мне, спрашивал про гладиаторов, а я промолчал. Не стоило…. Но…. Когда все это открылось…. Мне было неловко, ведь это и моя вина тоже. Получается, я привел в дом разбойника. Я молился чтобы все забыли о моей роли. – Пришло время покаянной улыбки. – Наивное, глупое желание.
Всегда важно вовремя остановиться. Теперь, если у Петрония хватит наглости настаивать, или высказать сомнения, тогда… Честный человек, допустивший нелепую ошибку имеет право на толику негодования, когда его уличают в совершенной по недомыслию глупости. Возможно даже легкую вспышку гнева, чуть повышенный голос. Ничего лишнего. Потом опять раскаянье и извинения.
Но все это не понадобилось. Петроний понимающе кивнул:
– Конечно. Я считаю, что у тебя нет никаких причин чувствовать себя виноватым. Всем известно легкомыслие Лоллия. Если у него есть шанс сделать какую-нибудь глупость, он ее обязательно сделает. И ему совершенно не нужны помощники.
Корвин нарисовал на лице немного вымученную улыбку.
– Все-таки мне следовало быть осторожнее.
– Если кому и следовало быть осторожнее так это Эбуру. И уж если Эбур не нашел причин, чтобы возражать, тебе точно не в чем себя упрекнуть. – Петроний встал. – Не стану тебя задерживать. Прости за то, что отнял время, и невольно стал причиной неприятных воспоминаний.
Когда после долгих прощаний, лживых извинений и фальшивых сожалений Петроний наконец соизволил уйти, Корвин не мог понять, насколько убедительными были для всадника его объяснения. Он знал репутацию Петрония. Крысы, которая никогда не останавливается, пока не разнюхает, то, что ей нужно. Но, к воронам! Пусть подозревает все, что хочет. Ему не до этого дела.