*****
Чтобы покинуть дом без сопровождения Эвридике пришлось выдержать неравную битву, в которой соединенные силы ее домочадцев возглавляла и вдохновляла преданная Фаида. Живописание опасностей, подстерегающих одинокую девушку на полных насильников, грабителей и убийц римских улицах сопровождалось заламыванием рук, мрачными пророчествами и пару раз слезами. Домочадцы стояли стеной, пробить которую, казалось, было не под силу и стенобитному тарану. Египтянка даже сумела привлечь на свою сторону Манна. Правда, к счастью, из-за прискорбно уровня латыни, его участие в дисскуссии ограничилось, фразами вроде: «Манн есть охранять», «Одна ходить есть нельзя», «Манн быть молча ходить, спина быть смотреть».
Эвридики не сомневалась в верности домочадцев. Но люди как известно болтливы. И кто знает, куда могут привести их языки. Поэтому, куртизанка твердо держала оборону и в конце концов ей удалось отбросить противника. Оставив позади всхлипывающую Фаиду, Эвридика выскользнула через черный ход, обогнула дом и свернула на Малую Субуру.
Аякс дожидался у крохотной лавки, торгующей цветами. Даже в унылой коричневой тунике он был таким же неприметным как слон посреди цирка. Эвридика прошла мимо, старательно не обращая на него внимания.
– Красавица, куда спешишь? Зачем торопишься? – подобравшись сзади Аякс обхватил ее вокруг талии и прижал к себе.
– Ну точно не к тебе, – Эвридика ткнула его в бок локтем.
С таким же примерно результатом она могла попытаться оттолкнуть кирпичную стену. Гладиатор покровительственно фыркнул и тут же взвыл, когда куртизанка лягнула его каблуком в голень.
– Больно же! – Он разжал руки и демонстративно погладил пострадавшую конечность. – За что?
– Руки не распускай.
– Конечно, маленького Аякса каждый может обидеть. Все бьют, никто не любит.
– Хватит уже. Пошли, – Эвридика протянула руку, и гладиатор галантно подставил ей локоть.
– Дорогу богине! Дорогу прекрасной матери!
Эвридика выругалась. Прямо перед ними на Патрицианскую улицу вырулили два бритоголовых жреца, криками и ударами в маленькие барабаны, расчищавшие путь шествию. За ними следовали несколько музыкантов, дующих в свирели и флейты, а позади пара десятков приплясывающих мужчин и женщин в белоснежных одеждах. Одни рассыпали перед собой цветы, другие окропляли улицу водой, смешанной с благовониями. Мужчины, чьи лысые черепа сверкали на солнце, размахивали пальмовыми ветками. Несколько человек несли перед собой зажженные фонари или факелы. И все они пели. Вместе с игрой свирелей и флейт, громом барабанов и выкриками жрецов это создавало оглушительную какофонию. Казалось звукам процессии не хватает места на узкой улице, как не хватало его самому шествию. Нечего было и надеяться пробиться через эту толпу. Эвридика и Аякс отступили, прижавшись к стене.
– Славьте богиню! Славьте спасительницу! – требовательно выкрикнул прямо в лицо куртизанки изможденный служитель, идущий возле носилок, на которых возвышалась статуя вставшей на дыбы коровы.
За носилками следовали десятки трясущихся в священном экстазе горожан, которые присоединились к шествию по дороге. В Городе, который заполнили выходцы со всех концов света, восточные культы набирали все большую популярность. Не устоял перед ними даже сам великий Цезарь. Околдованный чарами египетской царицы, он дал разрешение почитателям Исиды построить богине храм на Марсовом поле. Гибель Цезаря не позволила завершить начатое. Его преемник не отличался снисходительностью своего приемного отца и отозвал выданное им разрешение. В неистовом стремлении восстановить исконную римскую набожность Гай Юлий Цезарь Октавиан немало делал, чтобы остановить распространение чужеземных обрядов, однако, даже он не слишком преуспел в своих начинаниях.
Никакие меры, что предпринимали обеспокоенные власти против иноземных культов не могли охладить фанатичного пыла их почитателей. До молчаливого неодобрения власть имущих большинству из них не было никакого дела, а прямые запреты приводили лишь к тому, что поклонение заморским богам перемещалось с улиц и храмов в подвалы и на пустыри. В конце концов властям ничего не оставалось как смотреть на происходящее сквозь пальцы, следя лишь за тем, чтобы поклонение чужим богам не умаляло почитания собственных.
Наконец, процессия проследовала мимо, а гладиатор и куртизанка смогли продолжить свой путь.
– Главное, не пытайся с ним это обсуждать, – как только процессия отошла достаточно далеко, чтобы музыка и песнопения перестали заглушать слова, Аякс вернулся к разговору, который они вынуждены были прервать. – Лучше бы тебе вообще с ним не встречаться. Ты должна просто разведать обстановку. Я все сделаю сам.
– Ну, конечно. Ты уже столько всего наделал.
– И разве я был не прав?
Эвридика вздохнула. Нужно было, наверное, что-то вроде катапульты, чтобы прошибить несокрушимую самоуверенность гладиатора.
– Почему ты решил, что он захочет с тобой разговаривать. Я уж молчу о том, чтобы заплатить. За что ему платить? Чего бояться? Чем ты можешь ему пригрозить?
– Детка, я ведь говорил, Меланхет, мне много чего рассказал. Об остальном я догадался. Он заплатит, – без тени сомнения отозвался гладиатор.
– Меланхету не очень помогли его тайны.
– Меланхет был самоуверенным, самовлюбленным засранцем, которому не могло прийти в голову, что кто-то способен оказаться лучше, чем он.
– А ты…
– А я само благоразумие.
– Аякс, мы договорились, и я сделаю то, о чем ты просишь. – Если у нее будут дети, наверное, именно таким тоном с ними нужно будет разговаривать, когда они начнут донимать ее капризами. Тут главное сохранять терпение. Сохранять терпение, какой бы лютой смерти паршивец не заслуживал. – Но я прошу тебя подумать еще раз. Потому, что я уверена, что пресловутая тайна, которой ты хвастаешь, не стоит денег, которые ты за нее собираешься попросить. Я не уверена, что она вообще чего-нибудь стоит.
– Ты не понимаешь, – Аякс покровительственно похлопал ее по руке. – Честь. Честь стоит любых денег.
– Куда мне! Что куртизанка может знать о чести? То ли дело гладиатор. Могучий боец, отважный мужчина.
– Вот именно. Молчи, женщина, и делай как велят. – Гладиатор развернул Эвридику к себе, картинно нахмурил брови и тут же взвыл. – Опять! – на этот раз его голень познакомилась с носком туфли.
– Скажи спасибо, что я не прицелилась выше. Коленом.
– Премного благодарен, благородная госпожа. Твоя доброта не знает границ. – Склонившись в преувеличенном поклоне Аякс воспользовался возможностью погладить пострадавшую ногу. – Твои ласки ни с чем не сравнимы.
– Аякс!
– Нет, серьезно, до сих пор меня так только кобылы ласкали.
Эвридика чуть согнула ногу и сделала вид что целится ему между ног.
– Эй, эй. Ладно. Я уже молчу. – Аякс поспешно прикрыл руками подвергшуюся угрозе часть своего тела. – Я просто хотел сказать, что в этот раз ты могла бы выбрать другую ногу.
– Как скажешь, – покладисто согласилась куртизанка. – В следующий раз будет правая.
– Отличный боевой дух. Так держать! – одобрил Аякс.
– Ладно, – внезапно Эвридика почувствовала себя уставшей. – Давай покончим с этим.
– Да. Пора, – веселость Аякса исчезла, как неудачные стихи исчезают под мокрой губкой разочарованного поэта. – Я только еще раз прошу тебя быть осторожной. И помнить, что он уже убил Меланхета.
– Как ты говорил: Меланхет был самоуверенным засранцем, а я само благоразумие. Дальше пойду одна. Будет досадно, если кто-нибудь увидит тебя возле дома.
Аякс осторожно погладил ее по щеке.
– Я буду ждать тебя здесь.
– Это не обязательно и точно очень неосторожно, но кто я такая, чтобы тебя отговаривать?
*****
Выскочив из квартиры Эвридики Юний, долго еще не мог прийти в себя. Он опять это сделал. Опять выставил себя в смешном и неудобном виде. Наверняка Эвридика сейчас хихикает над ним вместе со своими шлюхами. Но он не мог иначе. Не мог больше сдерживать раздражение, что копилось внутри, пока он часами дожидался в приемных, ловил каждое слово надменных богатеев, смеялся над их шутками и ждал пока на него обратят внимание.
Он бродил по улицам, не замечая ни направления, ни времени. Наверняка прошло больше часа, но, когда его перестало трясти от злости, молодой человек обнаружил что опять стоит перед знакомым домом на углу Патрицианской улицы. Кто-нибудь более суеверный решил бы что это боги посылают ему знак. Особенно когда из-за угла дома вынырнула сама Эвридика.
Юний рванулся было в ее сторону, но в этот момент к куртизанке подкатилась знакомая медведеобразная фигура. Аякс, которого он до сих пор не замечал, обхватил девушку вокруг талии и что-то сказал ей на ухо. Эвридика ответила, повисла у него на руке и дальше гладиатор и куртизанка пошли вместе.
Не задумываясь Юний, двинулся вслед за ними. Потом осознал в какую сторону они идут и понял, что это действительно был знак. Знак, что ему пора наконец решиться. Вряд ли ему представится лучший шанс. Он и так уже упустил одну возможность.
*****
– Конечно, я не такой умный человек как ты. И наверняка во всем этом есть какой-то смысл, – Лоллий помахал рукой, словно смысл витал над ним в воздухе, и его можно было поймать. – Но мне, кажется, ты впустую тратишь время. Сначала ты ищешь Корвина и Юния, потом набиваешься в гости к Варию. К чему все это? Так ты никогда не поймаешь Аякса.
Размерами, роскошью и пышностью баня Лоллия, конечно, не могла сравниться с лучшими образцами общественных терм, какими были, к примеру термы Агриппы, но в рейтинге частных римских бань ее место точно было не из последних.
Сначала Гиппий, чьи руки, вопреки его маленькому росту, были сильными руками массажиста, покрыл их тела маслом. Не дешевой прогорклой субстанцией, что продают за гроши, а маслом, которое при случае можно было бы подать и за стол.
Затем они перешли в парилку, украшенную терракотовой фигурой Ники. Ничего особенного. Дешевая поделка. Все-таки Луций Лоллий Лонгин не Агриппа, который может позволить себе украсить баню работой Лисимаха. Но зато стен в парилке было не видно из-за густых клубов пара, а пол был так раскален, что ступи на него босой ногой и не избежать ожога.
После того как Гиппий счистил с них масло и пот, Лоллий и его гость охладились в круглом бассейне фригидария57. Да, его бассейн был десять футов в диаметре и, по правде говоря, заслуживал скорее называться большой ванной. Но в нем регулярно меняли воду и в него не окунулись страдающие чесоткой, экземой или покрытые фурункулами бродяги. Потолок здесь был выкрашен голубой краской, а стены расписаны деревьями и кустами, так, искусно, что тому, кто сидел в воде, могло показаться, будто он купается под открытым небом.
В конце концов, они вернулись в предбанник и теперь обсыхали, лежа на стоящих рядом низких кушетках. К этому времени Петроний успел рассказать приятелю о большей части своих приключений, включая драматические обстоятельства его первой встречи с гладиатором. Но человек никогда не бывает, доволен тем, что имеет и Лоллию хотелось знать больше. Не дождавшись ответа на свой вопрос, он потянулся и лениво добавил:
– Мы добились бы большего, если бы не теряли время понапрасну.
Петроний, расслабленный после массажа, слегка приподнял голову и бросил на приятеля насмешливый взгляд:
– "Мы довезли эту телегу", – сказала волу, муха, сидевшая на оглобле.
Лоллий не был уверен, что было оскорбительнее: слова или тон, которым эти слова были сказаны. Поэтому он предпочел игнорировать и то, и другое.
– Нас, – твердо сказал он. – Это ведь мое убийство. Оно случилось в моем доме, убили моего раба. И раз мы занимаемся этим делом вместе, ты мог бы прислушаться к моему мнению.
– Лоллий, в тот день, когда мне понадобится твой совет, я продам свой дом и куплю усадьбу в испанской деревне. Буду расследовать кражи кур с соседского двора.
На этот раз Лоллий не сомневался. Все-таки тон был оскорбительнее.
– Я тебя там навещу, – бросил он.
– Буду рад тебя видеть. Но пока этого не случилось, уж позволь мне вести дело в соответствии с моим собственным разумением.
– Как всегда.
– И с неизменным успехом.
С этим утверждением было трудно поспорить. Возможно Петронию и случалось терпеть неудачи, но о них Лоллий, к сожалению, ничего не знал.
– Все равно, – проворчал он. – Лучше бы ты искал Аякса.
– Что он тебе такого сделал, что ты так хочешь его крови?
– Действительно, – Лоллий фыркнул. – Он всего лишь убил двух человек в моем доме и осквернил моего Вакха.
– Почему ты думаешь, что это Аякс? Я имею в виду убийства, конечно, – поинтересовался всадник.
– Клянусь зеркалом Горгоны, пребывание на Востоке не улучшило ни твоего характера, ни твоих манер, – раздраженно бросил Лоллий. – А бездарные парадоксы и борода еще не делают тебя Сократом.
– Никаких парадоксов.
Лоллий нахмурился. Ему решительно не нравилась игра словами, которую затеял Петроний.
– А ты сомневаешься? – он подозрительно прищурился.
– Нет.
– Тогда… Я не понимаю…
– Я не сомневаюсь. Я уверен, что Аякс не имеет никакого отношения к убийствам.
– Как? Ты же… Ты же сам говорил…
– Я говорил, что Аякс виновен в осквернении Вакха. И не отказываюсь от своих слов. Но осквернитель не может быть убийцей. Подумай сам: ну какой смысл убийце привлекать внимание к собственному преступлению? Наоборот, Аякс устроил это представление, чтобы напугать убийцу, которого он собирается шантажировать.
Лоллий подумал и обнаружил, что подходящие к случаю слова куда-то безнадежно потерялись. Он подумал еще раз и слова нашлись. К сожалению, лишь некоторые из них были уместны в разговоре между друзьями.
По всей видимости, ход мыслей Лоллия каким-то образом отразился на его лице.
– Прости меня. Просто я придерживаюсь слишком хорошего мнения о тебе и знаю, что ты плохо усвоил римскую науку лицемерия. – При некоторой фантазии в словах Петрония можно было даже уловить легкую нотку раскаяния. – Если бы ты знал правду, ты бы вряд ли сумел ее скрыть от проницательности Статилия Тавра. А Тавр не стал бы тратить время, чтобы отыскать рудиария, вся вина которого заключается в непочтительном обращении со статуей Вакха в саду некоего Луция Лоллия Лонгина.
*****
Не обязательно было провести двенадцать лет в казармах, чтобы с первого взгляда опознать в них мясо ланисты58. Двое совсем молодых. Может быть даже не успевших еще получить ранга. Одного роста, с бритыми черепами, в алых туниках, с короткими дубинками и надменно-испуганным выражением лиц. Они выглядели одинаковыми, как пара сырых новобранцев. И третий, настоящий ветеран, со свирепым шрамом поперек лба, грузным телом вышедшего в отставку бойца и коротким кривым мечом за поясом.
Они вырвались на спуск со стороны Длинной улицы с таким видом, словно опаздывали к пожару. Но стоило им увидеть Аякса, который сидел, привалившись спиной к оплетенной лозой стене, как планы мгновенно переменились. Обнаружилось, что на самом деле никто никуда не спешит. Что они неслись сломя голову только ради того, чтобы остановиться и поболтать стоя посреди пустынной улицы.
Рудиарий подавил порыв со всех ног рвануть в противоположную сторону. Не может быть, чтобы они не учли эту возможность. Даже гладиаторы не могут быть такими идиотами. Он прикрыл глаза, лениво уронив голову в противоположную сторону улицы. И почти сразу вознес хвалу Геркулесу за свое благоразумие: на другом конце квартала, у перекрестка с Высокой улицей, появилась пара, выглядевшая если не братьями, то близкими родственниками первой троицы. Высокий, длинноногий нумидиец и дак с волосами, собранными на макушке в нелепый хвост. Оба были вооружены дубинками, у обоих за поясом торчали ножи.
К сожалению, других поводов, чтобы благодарить богов у Аякса не было. Выходы из квартала были надежно запечатаны, по обеим сторонам тянулись глухие стены усадеб высотой в полтора, а то и два роста. Заметив друг друга обе группы преследователей, синхронно и неторопливо стронулись с места.
Аякс заворочался, как человек, выныривающий из теплых объятий сна и скользнул взглядом по сторонам. Когда он, лениво потягиваясь поднялся преследователи заметно напряглись, но вновь замедлили шаг, стоило рудиарию отвернуться к стене и сделать вид, что он собирается задрать тунику. Вообще, облегчиться ему бы сейчас и правда не помешало, но он счел момент не слишком подходящим.
Еще только устроившись возле усадьбы Аякс отметил про себя неосторожность ее владельца. Ведь оплетающая стену лоза любому желающему предоставляла прекрасную возможность пробраться в усадьбу. Можно сказать, хозяину просто повезло, что сейчас этой возможностью решил воспользоваться Аякс, а не какой-нибудь бесчестный человек преисполненный самых дурных намерений.
Аякс задрал голову вверх. Встревоженный возглас за спиной указал на то, что охотники наконец заподозрили неладное. Гладиатор не стал дожидаться пока они сообразят, что он собирается делать.
Он подпрыгнул, ухватился руками за свисающие лозы и взлетел на гребень стены. Крики позади наполнились разочарованием. Преследователей трудно было винить за их ошибку. При взгляде на массивную фигуру Аякса мало кто мог бы догадаться, что он способен лазать с ловкостью белки.
Аякс бросил взгляд вниз. Преследователи перестали изображать случайных прохожих и с разных сторон неслись к нему. При этом, пара, что перекрывала выход на Высокую улицу проявила завидный дар тактического предвидения. Вместо того, чтобы мчаться к месту, где Аякса уже не было, они решили позаботиться о том, чтобы перехватить его там, куда он, по их мнению, направлялся. Дак уперся спиной в стену и выставил перед собой сложенные в замок руки. Нумидиец вставил в замок ногу, оттолкнулся другой, ухватился за край стены и уже подтягивался вверх.
Быстрая реакция и отличный план. Он бы непременно сработал, если бы Аякс собирался искать убежище на территории усадьбы. Однако, у рудиария были совсем другие намерения. В том числе и потому, что домовладелец оказался не столь уж беспечен. Два здоровенных молосских пса, вынырнувших из-за деревьев с глухим рычанием злобно скалили зубы внизу.
У гладиатора не было никаких причин искать с ними более близкого знакомства. Вместо этого он побежал по гребню стены в сторону Длинной улицы. Один из юнцов, отставший от своих товарищей и благодаря этому оказавшийся на пути гладиатора, решил попытать счастья и метнул в Аякса дубинку. Гладиатор увернулся, поймал подаренное ему оружие и ринулся вниз. Приземлился на согнутые ноги, перекувыркнулся по земле и выкатился прямо под ноги обезоруженного юнца.
Молодой человек на миг замешкался, запутавшись в собственном поясе, из-за которого он попытался выхватить нож. Дубина Аякса обрушилась на его голень. Юнец взвыл и рухнул на землю.
Аякс вскочил на ноги. Один из новобранцев корчился на земле у его ног. Второй, вместе с ветераном уже спешил обратно. Нумидиец, свесившись со стены пытался втащить наверх своего товарища. Пути впереди был свободен и Аякс рванул вниз.
Подбегая к Виминальской улице, он решился бросить еще один взгляд назад. Нельзя сказать, что увиденное его вдохновило. Сохранивший боеспособность новобранец отставал от гладиатора шагов на десять. Ветеран держался сразу за ним. Пара, совершавшая возле стены акробатические номера, мчалась немногим дальше.
– Держи! Держи вора! – со свойственным юности оптимизмом новобранец решил воззвать к гражданским чувствам прохожих.
Слава Геркулесу, добрые обитатели Рима – это не какие-нибудь провинциалы, что обожают лезть в чужие дела. Видя погоню, прохожие не пытались вмешаться. Напротив, каждый спешил поскорее убраться с дороги.
Растерянный щеголь, с кудрявыми волосами до плеч, затянутый в узкий греческий плащ на миг замешкался. Гладиатор вильнул вправо, на бегу обхватил его двумя руками и не останавливаясь швырнул назад. Щеголь влетел в ближайшего преследователя, который не успел свернуть в сторону, и они оба покатились на землю. Мчавшийся позади ветеран попытался перепрыгнуть внезапно образовавшуюся перед ним кучу, но запнулся и пролетев несколько футов в воздухе с размаху обрушился на мостовую.
А Аякс резко свернул влево и с разбегу влетел в двери лавки, торгующей медной посудой. Хозяин, для которого добро оказалось дороже здоровья, опрометчиво шагнул навстречу. Аякс, не останавливаясь отпихнул глупца и тот отлетел к стене, уткнувшись спиной в стеллаж с посудой. Блюда, горшки, чаши посыпались на пол, погребая под грохочущей грудой незадачливого владельца. Аякс добавил хаоса, опрокинув за своей спиной еще одну стойку. Под звон прыгающих по полу горшков он выскочил через заднюю дверь в узкий коридор, опоясывающей здание по внутреннему периметру. Миновал два поворота и через сквозной проход вывалился в узкий переулок. Прошел вперед, свернул за угол дома и вновь оказался на Виминальской улице. Только теперь уже за спиной у преследователей.
Скорее всего его выследили от дома Эвридики. Он даже подозревал кто это мог быть. Маленький косоглазый паршивец, что крутился вокруг, пока он дожидался куртизанку. Того времени, что он провел в ожидании Эвридики, было вполне достаточно, чтобы сбегать за подмогой. Все же, не стоило ему мелькать там так часто. Теперь придется вернуться в свое убежище и залечь на дно. Ничего. Аякс был уверен, что Эвридика справится.