Максим покурил, глядя на уходящую под гору Хлыновицкую улицу. Вернулся в офис и сел в большое кресло для посетителей. Наконец пришёл Владимир Светланович – рослый подтянутый мужчина лет сорока пяти:

– Максим Сергеевич? Здравствуйте, извините, что заставил Вас ждать – совещание с Всеволодом Эмильевичем неожиданно затянулось по независящим от нас причинам…

– Ну что вы, ничего страшного…

– Тогда к делу! – Светланович открыл перед Максимом дверь и приглашающе простёр руку. В кабинете стояло три похожих на школьные парты стола – два вдоль стенки у окон, а один прямо напротив входа. На каждом столе стоял монитор компьютера – два из них работали, но кабинет был пустым. Владимир Светланович зашёл за тот стол, который был напротив двери, сел. Это был единственный монитор, который не работал. Жестом пригласил Максима сесть.

– Признаться, ваша анкета производит впечатление, – Светланович в уважении поднял нижнюю губу и кивнул головой. – Выпускник Академии ФСИН, кандидат в мастера спорта, участник контртеррористических операций, офицер, имеющий государственные награды, но при этом есть опыт в сфере бизнеса гостеприимства – повар-сушист, курьер, таксист… Мы были порядком удивлены, когда это прочитали. Что заставило столь радикально сменить сферу деятельности?

Максим неожиданно для себя подумал, что, пожалуй, всего этого в резюме писать не стоило.

– Стечение обстоятельств. Знаете ведь, что в Органах система палочно-галочная – хочешь или нет, но план выполнить надо любой ценой. Так что если надо коррупционеров выявлять, то тресни, но выяви, иначе сам места лишишься. И вот однажды на таком безрыбье отделу собственной безопасности подвернулся я – угораздило другу дать в долг, а он мне эти деньги на карточку перевёл. То есть без расписки и без чека с ходу мне не получилось доказать, что это не взятка от криминального авторитета. Оно, конечно, можно было бы всё разъяснить, но слово за слово… Вот и оказался я уволенным без права занимать. В итоге даже поваром работал, надеясь по истечении срока восстановиться на службе, но, судя по последним событиям, ничего мне там не светит. Поэтому решил искать уже серьёзной, постоянной работы.

– Да, досадно вышло. Несправедливо. Но что ни делается – всё к лучшему и я уверен, что здесь у нас вы сможете полностью реализовать свой потенциал – Владимир Светланович откинулся в кресле, скрестил руки на груди, посмотрел в окно и стал похож на всесильного префекта Римской империи эпохи правления Тиберия. – Думаю, вы знаете, что мы – дочернее предприятие всем известного завода. Можно даже сказать, что завод – это один карман пиджака Всеволода Эмильевича, а мы, ООО «Кравец» – другой. То есть от перестановки мест слагаемых…

Светланович как будто ждал какой-то реакции от Максима, но, не дождавшись, продолжил:

– Да! У нас уже есть несколько точек общественного питания, то есть опыт в этой сфере имеется. В прошлом году мы открыли ресторан в центре города, через месяц будет готов к открытию другой. Ещё мы решили открыть в городе целую сеть кафе средней руки, буквально в каждом районе города. Такие, знаете, не пафосные места, где можно посидеть с семьёй, друзьями, отметить день рождения… Можно сказать, этот город уже у наших ног, а там … Чем чёрт не шутит?

Максим понял, что должен что-то вставить, чтобы разбавить этот монолог:

– Мне нравится, что у компании такие амбициозные и далекоидущие планы.

– И широчайшие возможности! Очень хорошо, что московский рынок общепита вы знаете изнутри… Впрочем, об этом позже – Светланович провёл большим пальцем по своим губам. – Сейчас на согласовании находятся четыре точки. Начать же мы хотим с окраины – там уже всё подготовлено, не хватает, считайте, только вывески. Открытие запланировано через неделю. Разумеется, у этого проекта был руководитель – наш сотрудник, опытный и, как казалось, надёжный. Но излишнее наше к нему доверие вскружило человеку голову! Он уже был управляющим, более пяти лет с нами, но две недели назад в его баре была выявлена недостача, проверена документация… Оказалось, он водил нас за нос! Пришлось с ним расстаться и срочно искать замену. Тут, знаете, мы столкнулись с проблемой – те, кого мы находили до сего дня, не дотягивали до планки наших ожиданий, а ваша анкета… Обычно такая формулировка используется для вежливого отказа, но нам действительно показалось, что вы для такой должности слишком хороши. Я рад увидеть в вас компетентного человека и я уверен, что с такими людьми, как вы, мы сможем перевернуть этот город! Мы в любом случае будем развивать проект, но ваша точка будет лакмусовой бумажкой – в районе, где будет открыто первое кафе, конкурентов у нас нет. Так что модель поведения выстраивать будет проще всего. Завтра жду вас тут же, в офисе, в девять утра – поедем смотреть наш плацдарм или полигон. Место для шага вперёд.

III.

23.04.202…

Прозвенел будильник. Стёкла окон квартиры будто заклеили матовой бело-серой плёнкой и эта плёнка едва пропускала тусклый свет. Но никакой плёнки на тройном стеклопакете с энегросберегающим стеклом не было: за окном бушевала снежная буря. Метель. В конце апреля этого не ожидаешь, но в Кирове такие вещи происходят с завидной регулярностью. Чаще, чем стреляет кочерга.

Значит пятнадцати минут может не хватит, чтобы вовремя прийти в офис. Придётся поспешить. Максим допивал кофе, уже завязывая шнурки.

Когда он вышел на улицу, метель ослабела и вокруг немного прояснилось. Как снегопад преобразил окружающий мир! Ещё вчера природа будоражила душу нарождающейся силой: каждым вздохом вселяла надежду и наполняла сердце покоем и радостью. Теперь вокруг пахло бактерицидной лампой в кабинете врача, когда пытаешься с закрытыми глазами попасть указательным пальцем в кончик носа. Неуютно. Тревожно. Выпавший за ночь снег был крупным, мягким и нежным, но не таким, какой бывает в кино про Рождество в Нью-Йорке. Он был по щиколотку, как в апрельском Кирове. И он продолжал идти.

Вознесенскую улицу в обе стороны чистили вереницы грузовиков с отвалами и сразу после проезда колонны Максим перебежал дорогу, чтобы оказаться опять на Богословской, куда снегоборцы ещё не наведались. Раскрасневшись и взопрев, Максим поднялся к перекрёстку с Хлыновицкой, расстегнул ворот куртки и посмотрел на часы – 8:55. Офис уже через дорогу. Нормально, можно отдышаться. Максим закурил: из-под куртки шёл пар, с неба шёл снег. Казалось, здание «Кравеца» окутано туманом, болотной хмарью. Макс перешёл дорогу, снова застегнул воротник, бросил окурок в сторону и встал на крыльце под навесом.

Ровно в 9:00 подъехал кроссовер Владимира Светлановича. Изнутри открылась пассажирская дверь и приглашающий жест позвал Максима.

– Точность – вежливость королей, – Максим пристегнулся ремнём безопасности.

– Да, я тоже так считаю. Стараюсь всегда этого придерживаться. Ну что, готовы к поездке на плацдарм, где будет наша с вами богатырская застава, форпост, который положит начало будущей империи?

Максим, не найдясь с ответом, неуверенно улыбнулся. Светланович продолжал:

– Нет, Максим, вы не подумайте, что я шучу или иронизирую. Я всерьёз верю, что нам по силам повторить успех Вендис или Тим Хортонс – встать на ноги в нашем регионе, разрастись на всю Россию, а потом шагнуть за рубеж. Представляете, каково оказаться в самом начале такого движения, на гребне волны, которая зарождается, чтобы накрыть собой страну, а после и Европу? А вы будете нашим Иваном-царевичем!

Максим с едва скрываемым удивлением посмотрел на Светлановича, но тот продолжал, нисколько не сбавляя тона и пафоса:

– Максим, я сейчас скажу с полной ответственностью, вы – красавец! И дороже всего то, что вы про это в себе не знаете. Я изучил вас, причём речь не только о резюме, информацию я черпал и из иных источников, – Светланович бросил взгляд с едва скрываемым превосходством. – В вас есть простодушие и наивность. И, честно скажу, вы мой идол! Вы в себе сочетаете редкие свойства – вы как будто бы всем ровня, но вас при этом все боятся. Это хорошо! К вам никто не подойдет потрепать вас по плечу. Вы аристократ, а аристократ, когда он с народом, обаятелен! Вам ничего не значит пожертвовать жизнью: и своею, и чужою. Вы именно таков, какого надо. Мне именно такого надо, как вы. – голос Владимира Светлановича был ровен, он спокойно вёл машину – никаких безумных огоньков в глазах не плясало. – Вы предводитель, вы солнце. Главное, придумать хорошую легенду и, смею уверить, за нашим PR-отделом дело не встанет!

– Очень рад, что вы обо мне такого высокого мнения…, – Максим сразу не нашёлся что ответить. С одной стороны, едешь с менеджером крупной респектабельной компании в дорогой машине открывать по-хорошему перспективный проект, а с другой стороны, этот самый менеджер распинается перед тобой, как окрылённый первой любовью восьмиклассник. Но Максим на лучезарную восьмиклассницу не похож, зато он отличник по психологии профессиональной деятельности в уголовно-исправительной системе. Поэтому, надо думать, Владимир Светланович просто очень любит свою работу, верит в потенциал Максима и не умеет выражать свои чувства так, чтобы не пугать собеседника.

– Говорят, свято место пусто не бывает, да? Так вот мы с вами едем в святое место, которое пусто! Это девственный лес, пуща, где не ступала нога дровосека. Это Америка, а вы в ней и Колумб, и Кортес! Представляете, это почти автономный район, где живёт десять тысяч человек и в шаговой доступности ни одного кафе! Клондайк! Эльдорадо! Вы обречены на успех.

Максим почесал пальцами правую щёку:

– Как же так вышло? Почему другие предприниматели не пришли в это место? Я сам там не бывал, но район на слуху уже года три.

– Мне нравится ваш рационализм! Действительно, совсем уж первопроходцами нас назвать нельзя – малые предприниматели там уже пробовали открываться, но теперь их там нет, разведка проведена доскональная, – машина остановилась на перекрёстке, Светланович включил нейтральную передачу и вполоборота повернулся к Максу. – Кто-то столкнулся с кадровым дефицитом, кто-то переоценил свои силы, кто-то не учёл конъюнктуры рынка. Надо понимать, что население там хотя и молодое, хотя и активное, но квартиры в большинстве своём взяты в ипотеку, поэтому услуги лакшери сегмента оказались невостребованными. Опять же это окраина с до известной меры традиционными вкусами и экзотика тоже не пошла, но при этом банальными столовыми никого не удивить – в столовых жители питаются по месту работы, а работают они не там, где живут, – он широко улыбнулся, очень довольный своей мыслью. – Мы учли ошибки предшественников и выстроили концепцию заведения вокруг беспроигрышной комбинации популярных блюд и удобного формата. Тем более у нас, крупных игроков на этом рынке, выгодные предложения от поставщиков – таких условий никогда не будет у малых предприятий. И, чего греха таить, с нашими ресурсами мы сможем задемпинговать кого угодно.

Машина въехала на эстакаду над железной дорогой и перед Максимом открылась широкая городская панорама с новыми высотками, нарядными торговыми центрами и блестящими автосалонами – уходящий вдаль необъятный простор. Поприще, на котором есть, где развернуться. Да, не Олег пред вратами Царьграда, не Суворов в Альпах и не Василевский под Сталинградом, но предчувствие большого дела захватывало дух. Всех заткнуть всех за пояс, перевернуть бытие вверх ногами и достучаться до небес! Максим улыбнулся.

Когда стали подъезжать к месту, снова пошёл густой снег и поднялся ветер – в двадцати метрах было не разобрать, что впереди. Автомобиль вялотекуще двигался в скудной и белёсой пасмури мимо невнятных панельных домов, сутулых гаражей, с трудом угадываемых за стеной бурана очертаний ледового дворца и гипермаркета. Наконец остановились. Максим вышел из машины, огляделся по сторонам, пытаясь оценить обстановку, но из этого ничего не вышло – соседние дома виделись, как сквозь кисейное марево, мшаристую поволоку. Дома с дверями и окнами. Вот, пожалуй, и всё. Светланович тоже вышел из машины и уверенным шагом пошёл к торцу ближайшего здания – дёрнул дверь, а она и открылась. Максим зашёл следом.

Помещение показалось мрачным и угловатым. Повернув по коридору налево, потом тут же направо, Максим вышел к барной стойке с уходящими к потолку пустыми полками и закрытым тряпкой большим, как в Фоли-Бержер, зеркалом. За стойкой угадывался зал, но он был отделён мутной целлофановой плёнкой. Владимир Светланович дошёл до конца стойки и вполоборота сел на барный стул у кассы. Показалось даже, что не сел, а оседлал и широким жестом руки махнул в сторону зашоренного пленкой пространства:

– Вот, собственно, и наше с вами кафе!

– Я так понял, здесь завершается ремонт? – Максим хотел было выйти в зал, но Светланович так основательно вжился в роль всадника, что тревожить его было неловко. Поэтому Макс присел на выдвинутый из-под стойки сейф.

– Да, заканчивают отделку, чтобы дизайн соответствовал будущей сети кафе и был бы отсылкой к нашему флагману – «Караван-сараю», – директор посмотрел на Максима с удивлённой снисходительностью. – При этом дизайн каждого из будущих кафе будет в чём-то уникальным, непохожим на другие – дополняющим общую картину. Самаркандская мозаика.

– Хорошая задумка. Тогда посетителям будет любопытно побывать во всех заведениях.

– Именно! Только впредь говорите не «посетители», а «гости». Всё же наша индустрия называется именно индустрией гостеприимства, – Максим согласно кивнул и Светланович продолжил. – Мало того, что будет разниться дизайн, но несколько различным будет и кухня. Здесь меню будет базовым, а на Раздерихинской планируется добавить тандыр. На Луковицкой тандыра не будет, зато на живом огне будут готовить кебабы. В «Караван-сарае» на улице Свободы посетителей ждёт настоящий теппан, первый в нашем городе!

– Это очень здорово! Но не могу не высказать опасения – не столкнёмся ли мы с проблемами логистического характера?

– Не понимаю, о чём речь.

– Хм, как и сказать-то?… Вот если бы мы открывали сеть тандырных, то сколь бы не была широка сеть, но специалист по обслуживанию этих самых тандыров был бы нужен один. И такая же история и с теппаном, и с хоспером. Прибегать к услугам нескольких разных узких специалистов может быть накладно и хлопотно.

– Не беспокойтесь на этот счёт, технических специалистов самой высокой квалификации и широчайшего профиля у нас в достатке. Сами понимаете – завод. Одно из крупнейших предприятий региона – больше века решаем проблемы.

– Это хорошо, тогда не беспокоюсь на этот счёт. Но возникает вопрос с универсальностью и взаимозаменяемостью сотрудников…

– Этот вопрос лучше обсудите с Тимуром, – Владимир Светланович потёр указательным пальцем переносицу и продолжил. – Скоро должен приехать наш бренд-шеф Тимур Русланович с поварами, с ним уж вы и обсудите меню и нюансы по персоналу. Мы же пока лучше оценим диспозицию и рекогносцировку.

– Что ж, я готов.

– Это кафе – аванпост. И вы не должны бояться отрицательного результата – даже если какая-то отдельная точка выйдет в минус, сеть всё равно будет зарабатывать. Наш минимум – пять кафе во всех районах города. Главное, запустить эту махину, а там уже сама пойдёт. Только стратегический расчёт! Тактические оплошности роли не играют. Ведь лес рубят – щепки летят, правильно? – Максим согласно кивнул восседающему на постаменте фельдмаршалу. – Единственное, на что может повлиять просадка – это на скорость открытия новых заведений. Но дело тут не на решимость компании продолжать проект: будет проведён анализ ситуации и сделаны поправки на ветер. Иными словами, если всё хорошо пойдёт тут, в городе за городом, то точку на Раздерихинской мы откроем в середине июня. Но ничто не повлияет на дальнейшую экспансию – у нас достаточно ресурсов и возможностей как административного, так и коммерческого характера. Запомните этот момент и этот разговор. Вот как вы сейчас первые в этой местности, так и мы будем первыми в городе к концу осени этого года. В противостоянии с конкурентами мы рассчитываем на блицкриг, но готовы вести войну на истощение вплоть до тактики выжженой земли! – глядя в эту минуту на Владимира Светлановича, Максим подумал, что у Гастелло в последние секунды жизни скорее всего были такие же сжатые губы и устремлённый в одному ему различимую пустоту полный решимости остекленевший взгляд.

Владимир Светланович отвернулся, а когда повернулся обратно, то перед Максимом снова сидел прежний располагающий к себе ренуаровский мужчина:

– Простите, я немного сгустил краски, уж не обессудьте. Выскажусь не так пугающе – для Всеволода Эмильевича «Караван-сарай» до известной меры самореализация. Материального благополучия он достиг уже давно и в своей нише является непререкаемым авторитетом. Ресторанный бизнес – это трансцендентная экстраполяция, если хотите, выход из зоны комфорта, – Светланович поглядел исподлобья прямо в глаза Максиму и с хитрецой усмехнулся. – Куражится наш барин, вот и всё. И за ценой не постоит. То есть, конечно, если проект обернётся бездонной ямой… но и тогда… – за окном раздался звук подъехавшей машины. – О, это, должно быть, наш Тимур Русланович с ребятами! Пойду встречу и откланяюсь. А вы пока здесь осмотритесь. Завтра в девять утра жду у офиса!

Максим поднялся, чтобы пропустить директора, а когда тот скрылся в производственном помещении, отодвинул полиэтиленовую штору и вышел в зал осмотреться. Помещение оказалось достаточно просторным и в нём недавно начался демонтаж предыдущего оформления – тут было что-то серо-белое, должное, по замыслу дизайнера, напоминать погребок эпохи заката Австро-Венгерской империи: на стенах висели каркасные скульптуры – головы оленей, кабанов, которые служили светильниками; копии дагерротипов с пейзажами и викторианскими женщинами; картонные вымпелы с гербами неизвестного государства. В углу стояли поставленные друг на друга пыльные столы с толстыми столешницами. Будто что-то из «Эликсиров Сатаны» Гофмана или «Швейка» Гашека, но дизайнер аляповатого интерьера этих книг не читал.

На кухне началось движение. Три молодых мужчины стали таскать коробки с продуктами из машины с улицы. Один мужчина был высокий, худощавый и гладковыбритый, другой среднего роста, кряжистый и с бородкой клинышком, а третий, тоже среднего роста, был поджарый и со шкиперской бородой. Девушка с длинной русой косой и носом с горбинкой протирала полки. На большой стол водрузили пресс-гриль и два бородача остались на кухне двигать холодильники. Высокий и худощавый что-то сказал корпевшим на кухне и вышел в зал. Посмотрел на Максима, на всякий случай огляделся по сторонам и с какой-то любопытной опаской приблизился и протянул руку:

– Привет! Я – бренд-шеф «Кравеца» Тимур Артамонов.

– Здравствуй! Я очень рад познакомиться! Меня Максим Брусин зовут, я буду управляющим этого кафе.

– Тоже рад знакомству, тем более, что нам с тобой предстоит сотрудничать тесно, – во взгляде Тимура промелькнул презрительный испуг. – А ты правда капитан СНБ?

– СНБ? Узбеки? Нет, я не из ФСБ, я из ФСИН. Но это было давно и неправда, – Максим как мог широко улыбнулся.

Тимур улыбнулся в ответ:

– А с кухней ты вообще знаком? Представляешь себе процессы на ней?

– Кое-что смыслю. Сам недавно с подмосковной вахты вернулся, где роллы крутил, – Тимур с ещё большим удивлением и опаской посмотрел на Максима. Максим сделал вид, будто ничего не заметил и продолжал:

– Цезарей собирал, блины жарил, мясо на мангале… Словом, понятие обо всём этом имею.

– Это очень хорошо, а то обычно любят набрать управленцев, которые только управлять умеют, а самого дела не знают. Просто мне когда сказали, что сюда нашли силовика…

– На этот счёт можешь не беспокоиться: ГУЛАГа тут не будет. Может быть, конечно, «Метрополя» или «Яра» тоже…, – при этих словах Тимур улыбнулся.

– Кстати, я свою карьеру как раз в «Метрополе» начал, до су-шефа там дослужился, а потом уехал шефом в Питер… Но не будем отвлекаться, об этом потом. Какие у тебя ко мне вопросы есть?

–Так… Вопрос не самый важный, просто первым в голову пришёл. Планируется создать сеть заведений, которые будут в едином стиле, но у каждого своя изюминка – где-то тандыр, где-то теппан, так?

Тимур согласно кивнул. Максим продолжил:

– Не возникнет ли кадровых проблем, когда, допустим, один тандырщик уволился, а другой заболел и заменить его будет некем, потому что больше никто тандыра не знает?

Тимур откинулся на стуле и в его голосе появилось что-то похожее на высокомерие:

– Смотри, тут как будет. На каждой точке две неизменные для всей сети позиции – повар холодного и горячего цехов, которые будут готовить одно и то же меню из одних и тех же продуктов, то есть тут все работники со всех районов будут взаимозаменяемы на автомате. На каждой же точке будет по два уникальных специалиста – тандырщик тот же, теппанщик, хосперщик… Проблему их заменяемости мы хотим решить универсальностью всей кухни, где за пару месяцев каждый работник будет уметь всё: и холодный цех, и горячий, и специальный. Для этого в офисе мотивационную программу хотят разработать. Стимул. Так что не думаю, что кадры будут серьёзной проблемой. В крайнем случае, пришлю кого-то с большого «Караван-сарая» или сам встану – я не гордый. Так что не бойся, тем более, что тут меню будет базовым. Может быть, со временем добавим японский цех, потому что ты в нём понимаешь, – тут Тимур встрепенулся, как-то сжался и заговорил очень скоро. – Я не в том смысле, что предлагаю тебе роллы крутить. Просто ты в этом вопросе компетентен и тебя за нос водить не получится. Но это всего лишь планы. В обозримом будущем здесь уникальности не предвидится. Да и в тандырах с хосперами огонь ещё не горит – эти проблемы будем решать по мере их возникновения. Если возникнут.

– Хорошо тогда, спасибо, успокоил. Другой вопрос – всё меню мы будем готовить здесь – от и до? Хинкали, пельмени, манты, десерты, тесто, соусы?

– Мне нравится, что ты смотришь в суть, – Тимур состроил одобрительную гримасу. – Всё, что касается лепки – всё будет приходить из большого «Каравана» – там процесс отлажен, отдельный человек с утра до вечера лепит. Для десертов у нас есть кондитер, а с тестом и соусами вы справитесь тут. Азиз с Наташей всё покажут и всё объяснят.

– Азиз и Наташа – это ребята на кухне, да? Азиз, я так понял, это который с окладистой бородой?

– Да, это его сунна. Он обаятельный и хороший малый – на нём в «Караване» весь горячий цех держится.

– Хорошо… Тогда как раз ещё вопрос. Как вообще будет организована кадровая работа на кухне?

– В каком смысле?

– В том смысле, кто и как будет обучать новых поваров? Откуда они браться будут.

Тимур понимающе улыбнулся:

– Пока трое приехало на кухню, так? Наташа и Азиз – мои повара, они тут поставят кухню: помогут с меню, научат, объяснят. А третий, у которого борода поменьше, это Гриша – он здесь и останется. Сегодня стажировку заканчивает ещё один парень, завтра сюда подъедет. Отдел кадров выслал мне резюме новых кандидатов – пока не смотрел, дам им обратную связь после обеда. Так что к открытию тут будет полноценный штат.

– Да, ещё спросить хотел… Ты не в курсе, что тут было до нас?

– В курсе. Тут был «Калашный ряд» – лавка вкусной еды. Кулинария от «Кравеца».

– Кулинария? Владимир Светланович говорил, что никакого общепита тут до нас не было. То есть какой-то был, но пошёл мимо кассы?

– Тут, понимаешь, «Калашный ряд» был не кафе, а магазином готовой еды.

– А столы все эти зачем тогда?

– Пустые стояли.

– То есть их не было? На них сидеть не давали? Я чего-то не понимаю.

– Нет, почему же – столы стояли, реклама на весь район – все столбы-остановки заклеены, но народ не пошёл.

– Но почему?

– Почему… Во-первых, несбалансированное дурацкое меню: клаб-сэндвичи, бургеры с брусничным соусом, сладкие пиццы, бельгийские вафли и тут же отварные пельмени, яичница и витаминный салат из капусты с морковью – народ этого ералаша не оценил.

– А если блюда не едят, то продукты залёживаются и попадают под списание и это бьёт по карману компании.

– Ты прав. А ещё бывает, что эти продукты в состоянии третьей свежести попадают в тарелку гостю. Гость таких пассажей не понимает, есть и платить отказывается, возвращаться сюда не собирается и это бьёт уже не по карману компании, а по её репутации. Ещё тут было много разных привозных ништяков: кренделя разные, вяленая говядина, буженина и рыба копчёная за сумасшедшие деньги. Всё это лежало, никому было не нужно, а гости заходили, на витрину смотрели и думали, что тут чипок какой-то – и восвояси.

– Но ведь тут и был магазин!

– Магазин-то магазин, но такой магазин, в котором можно поесть. Это я к третьему подвожу, что они просто с форматом ошиблись и успехи были случайны, а проблемы закономерны. И из этого вышло четвёртое – безумная текучка работников. Отдел кадров не понимал, кого им искать, а кандидаты, читая непонятные объявления в интернете, обходили их стороной. Опять же территориальная отдалённость – в этот медвежий угол не сразу найдёшь охотника кататься. А те, кто всё же сюда добирался, сильно удивлялись, потому что, с одной стороны, квалификации не нужно никакой, а с другой – не каждый опытный повар такое вывезет. Вот и получилось, что под конец тут работал один придурок, который умел готовую пиццу сорок минут в зал отдавать. Не знаю, как это у него получалось. В итоге на кухне непонятно что делает недалёкий, но незаменимый балбес, а ушлые бармены воровать начали. Управляющий с этим всем бился, а потом сам во все тяжкие пустился. В общем, сунулись в этот «Калашный ряд» и в трубу вылетели.

– Но почему бы тогда не закрыть это всё?

– Жалко. Место намоленное уже, градом слёз политое.

– То есть теперь будет всё то же самое, но с другой вывеской?

Тимур как будто на момент задумался, постучал пальцами по столешнице:

– Нет, теперь к делу подойдём иначе. Меню будет компактное и разумное, а упор сделаем на доставку – у нас будет преимущество в скорости. Пока конкуренты из центра города за полтора часа везут – тут можно обернуться за четверть часа. На одном этом точка может вытянуть.

– Пожалуй, да. Звучит разумно.

– Да, ещё один фактор, который тогда сыграл против. Микрорайон построили, но жителей толком не было. Сейчас-то дай бог, если тут две третьи квартир куплено, а когда «Калашный» открывался, жильцов и половины не было. Так что оборот точки будет расти вместе с тем, как растёт микрорайон и к этому не надо будет прикладывать никаких усилий.

– Хм… Да. Звучит обнадёживающе, – Максим выдохнул. – А это на стене чей портрет?

– Это Мария Кравец, жена основателя завода. Она до революции кондитерскую держала, а «Калашный ряд» должен был быть сквозь эпоху наследником того дела. Но получился не наследник, а выродок. Два заведения было в городе, но оба закрылись.

– Я ни об одном не слышал…

– Не удивительно! В лучшие времена едва на самоокупаемость выходили. Они ещё пытались под конец тут детские праздники проводить с аква-гримом, аниматорами… Только ничего не вышло: придут родители, им детей разрисуют, пиццей бесплатной накормят и так до следующего мероприятия. Такие промоакции – дело долгоиграющее и не сиюминутное. Это чтобы потом сюда придут праздновать выпускной, день рождения или ещё что-то… Короче, не про мгновенный результат, а офис хотел немедленного роста продаж. Роста не было, поэтому заведение закрыли, вывеску сняли и теперь решили переформатировать под новый, понятный и жизнеспособный проект.

– Спасибо, Тимур. Кажется, больше у меня пока к тебе вопросов нет. Я думаю, мы сработаемся.

– И я в этом уверен. Блин, мне про тебя в офисе такого наговорили, что я Пиночета готовился здесь увидеть, – Тимур широко улыбнулся. – Очень рад, что ты не такой. Кстати, в каком звании был?

– Капитан оперативного отдела.

Тимур как-то вздрогнул и Максиму показалось, что зрачки бренд-шефа стали чуть шире.

– Солидно! – Тимур протянул для рукопожатия свою ладонь. – Я побежал тогда. Сейчас ребятам ещё напутствие дам, а с тобой – на связи! Всё у нас получится!

– Дай бог, чтоб так оно и было!

Тимур сделал какие-то распоряжения на кухне и уехал, а Максим стал листать журналы «Калашного ряда», которые нашлись в сейфе: журнал охраны труда, журнал учёта огнетушителей, журнал бракеража готовой продукции, журнал фритюрных жиров… Целая библиотека. Тем временем на кухне Гриша что-то вбивал в терминал:

– Блин, такие у вас тут технологические карты непонятные. Прямо не карты, а раскладки недоделанные. Вот как это понимать – «Соус спайси»: 1) майонез – 300 грамм; 2) соус унаги/терияки/кимчи/шрирача/табаджан – 30 грамм; 3) соус унаги/терияки/кимчи/шрирача/табаджан – 20 грамм. Какой я должен соус брать? Или каждого по 20 грамм?

Наташа сосредоточенно изучала кончик хвоста своей косы, но будто нехотя бросила это занятие:

– Тут тридцать грамм кимчи и двадцать табаджана. Соусы одной товарной номенклатурой идут и вместе считаются – так офису инвентаризацию проводить удобнее.

– Блин, а я-то как это понимать должен?

– Так ты спроси, мы расскажем.

– Пф… Ладно. Вот в бульон на лагман идёт зира/прованские травы/бадьян/кардамон/хмели-сунели – пять грамм. Тут что брать?

Наташа внимательно посмотрела на дисплей, а потом по сторонам:

– А я не знаю. Азиз, ты же горячник!

Степенно поджав губы, будто подбирая слова и придавая им больше основательности и важности, Азиз произнёс:

– Туда бадьян добавлять надо.

– А когда? В начале варки или в конце.

– Минут за пять до готовности, а то это будет не бульон, а одеколон.

Гриша недоумённо поднял брови:

– Блин, нет, ну тут ладно – у вас спросил, а когда вас не будет?

Наташа ободряюще потрепала его за плечо:

– Так мы ведь не пропадём никуда – ты пиши, не стесняйся. А лучше завтра у Тимура спроси.

– Да, наверное, так и сделаю, – Гриша вбил ещё какую-то позицию и шлёпнул раскрытой ладонью по кафельной стенке: – Блин, в конце-то концов эти блюда готовят бухгалтера из офиса или мы?

– Чего ты ругаешься? – Наташа подошла к терминалу и через плечо Гриши посмотрела на дисплей. -Тимур обещал сделать нормальные технологические карты. Сразу, говорит, как с «Монбланом» покончу, так в офис и забурюсь. А то мы в «Караване» тоже устали новичкам каждую мелочь объяснять.

Но было видно, что Гришу уже не унять:

– Вот я до этого в «Болконском» работал… Они, конечно, паразиты те ещё, но весь процесс поэтапно расписан. И с фотографиями. Вот ролл «С сёмгой и крабом»: нори, рис, огурец, сыр моцарелла, сыр сливочный, соус спайси, майонез, икра тобико, сёмга, крабовое мясо. Что тут куда и в каком порядке?