Вот как осложняется вопрос о верном заработке, о верном куске хлеба для наших детей! Школа, глубоко расходясь в своих требованиях с жизнью, в виду сильного оскудения источника всевозможных заработков, грозит оставить без хлеба наших сыновей и дочерей.
Скажут, быть может, что гимназии дают «возможность достигать высшего образования и высшей сферы государственной или общественной деятельности». Но, без сомнения, большинство, масса, не имеет средств достигать высших сфер… В самих официальных отчетах учебного ведомства не раз встречалось подтверждение этому. «Золотая посредственность (т. е. большинство) – говорится в одном из этих отчетов – не разделяя мнений начальства о воспитании, желает таких заведений, в которых учили бы ремеслу, – училищ, по выходе из коих юноша мог бы всегда найти себе кусок насущного хлеба; училищ, которые готовили бы в практической жизни». Как родители, так и сами питомцы, начинают сознавать, что вокабулами, украшением ума, сыт не будешь, и с вожделением поглядывают на кусок хлеба простого ремесленника; «синица в руках» кажется им, и не без основания, гораздо привлекательнее журавля… в виде «достижения высшего образования и высшей сферы государственной или общественной деятельности». Вспомним при этом, что у нас ежегодно «исключается из гимназий и прогимназий до четырех и более процентов всего числа учащихся». Вспомним, наконец, что целая треть, подвергающихся вступительному экзамену в 1-й и приготовительные классы гимназий и прогимназий, проваливается и «остается вне стен заведения». Разве при таких условиях может быть хоть на минуту непонятным стремление питомцев отыскать себе верный заработок уже не в области «высших сфер», а в более или менее низменных, а потому и более доступных. Если такое стремление и не вполне еще выяснилось, если оно не совсем определилось, то нельзя не допустить, что, в виду совершившихся и совершающихся перемен в экономическом строе жизни, это стремление найдет себе выражение и выполнение в самой жизни.
И так, жизненными течениями выдвинуты наружу новые запросы от школы. Прежде она сообразовалась лишь с интересами верхних слоев общества, а интересы эти ограничивались беззаботным пользованием плодами чужого труда и стремлением к служебной карьере, если и чужой труд не мог обеспечить вполне жизни в довольстве. Школа, чему бы она не учила – все равно – отвечала такому стремлению, снабжая питомцев своих патентом в виде диплома. В ней, строго говоря, начиналась карьера; она служила как бы преддверием департамента. Но настала пора, когда материальные блага приходилось приобретать каждому в соразмерности с количеством и достоинством личного труда. Прежний источник материального обеспечения иссяк и вместе с тем преимущества рождения и протекций потеряли значение. Для большинства стала зарастать и исстари проторенная дорожка – на государственную службу. Каждому теперь нужно было учиться, чтобы суметь чего-нибудь достигнуть, каждый должен был почувствовать цену образования. Но где же было учиться? Школа оставалась тем же правительственным учреждением, тем же преддверием департамента, который, однако, оказался доступен только немногим счастливцам из всех, искавших заработка. А в последние пятнадцать лет государственная школа как будто всячески стараясь отгородиться от остального мира и существовать на свой страх и риск, не допуская ни контроля, ни поддержки, желала отстранить от источника знания малообеспеченный люд. Проще сказать, она по-прежнему стремилась вырастить граждан лишь на почве материального обеспечения. Большинство наших детей очутилось в беспомощном положении пролетария. Откуда же при таких условиях деятельность всех и каждого на пользу общего блага могла бы принять характер постоянства и разумности, если масса членов общества не в состоянии справиться с своим личным счастьем, не в состоянии промыслить себе верный кусок хлеба.