21 ноября начался разбор дела. Из 214 пэров присутствовали всего 161. Обвинительный акт генерального прокурора выставил события 13 и 14 марта в Безансоне в неблагоприятном свете для маршала. Но Беррейр все-таки и на этот раз мог похвастаться своим успехом: по его ходатайству, несмотря на яростный протест обвинителя, палата пэров постановила отложить судоговорение на 10 дней, чтоб Беррейру дать возможность подготовить свою защиту и вызвать свидетелей. Но чего собственно хотели достигнуть этой отсрочкой? Дело и без того казалось проигранным, если принять в расчет щекотливое положение палаты пэров, которой пришлось выдерживать давление общественного мнения, настроение общества и требовательность правительства. Но в то время в Париже имели большое влияние союзные державы. И к ним-то теперь обратилась жена маршала, тщетно просившая Фуше и Талейрана о вмешательстве в дело. Жена маршала просила защиты у всех посланников держав, у Веллингтона, у английского принца-регента. От них зависело объяснить относящийся к этому делу 12-й параграф конвенции 3-го июля, заключенной между временным правительством и союзниками. Параграф этот мог спасти маршала. Самая конвенция касалась капитуляции Парижа, а помянутая статья обеспечивала всем жителям (в самом обширном смысле слова) полную безнаказанность. Приказами же 24-го июля правительство Людовика XVIII уже нарушило эту конвенцию. Но если бы союзные державы истолковали конвенцию в надлежащем смысле, то маршал был-бы спасен и именно той самой Европой, от имени которой Ришелье требовал головы его от палаты пэров. Державы, однако ж, соблюдали сдержанность, и жена маршала получала всюду вежливые, но холодные ответы. Особенно ответ Веллингтона поражает своей британской жестокостью и не делает ему большой чести, ибо Ней был побежденный, а Веллингтон победитель при Ватерлоо!