– Да ты что? Не уж-то я не понимаю, – всплеснула руками Марья Ивановна. – Как же я могу отнять у матери и не отдавать родного детёныша? Я ведь не социальный инспектор, и мой дом – не интернат. Мне, конечно, не хотелось бы расставаться с «Шариком»… ой, прости, пожалуйста, оговорилась, мне не хотелось бы расставаться с МЕДВЕДКО, я ведь с ним вместе прожила, получается, даже дольше, чем ты, и естественно, тоже привязалась к нему сильно. Он мне теперь, как родной! Но ради воссоединения семьи, я не вправе препятствовать. Прошу только об одном, не забывайте меня и навещайте почаще. Хорошо?
Медведица молча, добродушно и немного виновато, согласно кивнула головой, точь-в-точь так же, как и Медведко, тогда, в сарае.
У Марьи Ивановны вновь выступили слёзы.
Чтобы не смущать своим видом медведицу и не «давить» ей на жалость, Марья Ивановна отошла от стола к печке и, бросив в топку несколько поленцев, принялась заваривать чай.
Медведица, молча, продолжала сидеть за столом, ритмично постукивая длинными когтями по дубовой столешнице, и с любопытством рассматривать мясную нарезку, красиво разложенную на большой плоской тарелке.
– Странное блюдо, – подумала вслух медведица и, ухмыльнувшись, добавила. – На вид, как настоящее мясо, а мясом не пахнет…
– Зато цена у него настоящая и «кусается» гораздо больнее, чем само животное, из которого, якобы, оно сделано, – поддержала разговор Марья Ивановна и подошла к столу. – Может быть, самогончику выпьем за знакомство? Ручаюсь, он точно натуральный! Собственноручно гоню его из свёклы со своего огорода, – предложила Марья Ивановна и, вынув запотевшую бутылочку из холодильника, до краёв наполнила рюмочки.
– Фу, охотниками воняет, – прокряхтела медведица и, поморщившись, вздрогнула все телом. – Не обижайся, хозяйка, но я откажусь.
– Тогда, может, вы, на трезвую голову, примите решение остаться здесь жить? – вдруг неожиданно предложила Марья Ивановна и, быстро убрав самогон со стола, с надеждой взглянула медведице прямо в глаза. – Если согласитесь, обещаю, что впредь на столе будет стоять исключительно свежее и только натуральное мясо, а самогон вы больше никогда в этом доме не учуете. Медведко так старательно, с душой, обустраивал сарай, что ему теперь нелегко будет из него выезжать. Я одинокая женщина, мне хочется о ком-то заботиться, да и вас здесь никакие охотники уж точно не побеспокоят. Как вам такое предложение?
– Марья Ивановна! Голубушка! Предложение, конечно, заманчивое, но уж больно подозрительное. Я не хочу вас обидеть, но где вы видели, чтобы люди, генетически являясь потенциальными охотниками, дружно жили вместе с дикими зверями под одной крышей и не хотели друг друга скушать? Или, может, у вас, в эту секунду, только что, родилась коммерческая бизнес-идея переделать сарай в домашний зоопарк и зарабатывать на говорящих медведях неслыханные деньги?
– Я тоже понимаю твой генетический страх перед людьми, но я не тот человек, которого нужно бояться. В пожилом возрасте тяжело поднимать большие деньги и начинать какой бы то ни было бизнес, – прервала необоснованные инсинуации медведицы Марья Ивановна и взяла её за лапу. – В моём холодильнике полно еды, денег мне пенсионных, в сочетании с огородным урожаем, хватает, а вот семьи мне, катастрофически недостаёт. А теперь подумай, разве можно семью променять на деньги и уж тем более съесть? То, что вы звери – не беда. Некоторые люди ведут себя хуже, чем звери, и с ними вообще невозможно договориться. А с тобой мы уже целый час по душам разговариваем и, как видишь, живы до сих пор, целы и невредимы. Ты прожила в одиночестве три года, не обрекай теперь и меня на одиночество на всю мою оставшуюся жизнь. Не забирай у меня Медведко и сама оставайся. Будем жить одной семьёй в одном теремке. Как говорится: «в тесноте, да не в обиде!»
– Марья Ивановна! А ты не хотела бы пойти в народные депутаты? С твоим красноречием и талантом убеждения тебя бы точно выбрали.
– Мне главное, чтобы вы с Медведкой меня выбрали. Ради этого я готова идти хоть в депутаты, хоть на край света. И хватит меня уже называть Марьей Ивановной. Зови меня просто Машей. Ты ведь мне теперь как сестра.
– Ну, раз так, Маша, тогда я согласна, – грубым басом прорычала медведица, и её морда растянулась в довольную улыбку.
Вот теперь, со спокойной душой, на этом месте точно можно заканчивать эту добрую сказку.
Нет смысла описывать ту трогательную встречу медведицы и Медведко в сарае, которая состоялась сразу после откровенного и серьёзного разговора между родной и приёмной мамами. Те медвежачьи нежности, сопровождающиеся трением голов, обоюдным обнюхиванием и вылизыванием Медведкиной попы.
Главное, что нашедшие друг друга Маша и медведи с тех пор стали вместе жить, искренне друг друга любить, уважать, беречь и никого к теремку не подпускать: ни пьяных охотников, ни трезвых почтальонов, ни любознательных, «доброжелательных» соседей. В общем, делать всё, чтобы РАЗЛУКА никогда больше не смогла проникнуть в их дом под каким-либо предлогом и сделать их вновь несчастными «потеряшками».
Если не верите, что эта история произошла на самом деле, и что они до сих пор счастливо живут вместе, я могу вам сказать название деревни и точный домашний адрес. Тогда вы сами сможете убедиться в этом, навестив их лично. Хотя, они ведь вас всё равно не подпустят к своему дому и не позволят вам сглазить их счастье.
В таком случае, и смысла никакого нет выдавать их местонахождение. А вот смысл взять пример с этого скрытного «трио» и прятать от посторонних глаз СВОЁ счастье, уж точно смысл есть! Чего я вам, искренне, и желаю.
КАКАЮЩИЙ МАЛЬЧИК
В одном небольшом сибирском городке жил мальчик. Жил, конечно, не один, а в полноценной семье. Папа у него работал трактористом, а мама – продавцом в винном магазине. В связи с этим, в их доме везде валялась грязная, промасленная, пахнувшая бензином, одежда и пустые бутылки.
Жители этого небогатого городка жили экономно, но весело, так как все, сэкономленные на дорогой одежде и еде, деньги пропивались на еженедельных народных гуляниях под названием «Святая пИтница». В празднике самозабвения участвовали все жители этого городка: от дворника до мэра, и вплоть до понедельника, позабыв о профессионально-должностных разделениях по социальной «лестнице», становились братьями. А вот понедельник каждый раз расставлял всё по своим местам и рассортировывал «братьев» и «сестёр» по рабочим местам, в зависимости от их профессий, делая их вновь посторонними людьми.
Как-то раз, в самый разгар одного из таких праздников, в винный магазин зашёл грустный учитель географии и начал умолять маму мальчика продать ему в долг увеселительной жидкости пол-литровой емкостью. Мама мальчика объяснила учителю, что в отличие от школы, жизнь научила её НЕ верить людям. Тогда учитель географии начал клясться, что готов отдать весь мир ради глотка сорокоградусной водицы, и в доказательство своих слов вынул из сумки школьный глобус. Тайная мечта продавщицы УВИДЕТЬ ВЕСЬ МИР на секунду сбылась, а в следующую секунду родилась уже новая. Ей сильно захотелось, чтобы её сын стал известным путешественником и объехал весь этот земной шар по-настоящему, а не как она, заворожённо рассматривая мелькающие (на фоне стены из бутылок) горы и реки, страны и континенты.
Таким образом, у учителя географии в руках оказалась заветная бутылка водки, а в руках её сына – весь мир. Хотя, если сказать по правде, мальчик мечтал крутить педали велосипеда, а не крутить на штырьке этот долбаный «мир».
Смекнув, что его мечта отодвигается как минимум ещё на один год (до следующего дня рождения), мальчик психанул и, чтобы показать своим родителям, что для него велосипед важнее знаний, поставил глобус посреди своей комнаты и демонстративно насрал на подарок.
За подобную выходку взбешённая мама готова была отказаться от неблагодарного сына и отдать его в монастырь, а отец мог захлестать ремнём до смерти, но учитывая все-таки, что он в этот день родился, просто простили имениннику злую выходку и, лишив его сладкого, отправили спать. А сами, чтобы снять стресс, стали пить «горькую».
Как известно, что у трезвого на уме – то у пьяного на языке, оттого и выпорхнула семейная тайна из их дома как воробей, залетев сначала в уши соседей, а затем и коллег по работе. Так, «по секрету – всему свету» и понёсся слух о накакавшем на глобус мальчике, моментально облетев весь город.
Естественно, как и положено, слух обрастал нелепыми фактами. Одни утверждали, что мальчик, играя в войнушку, представил себя лётчиком и начал бомбить врага… Другие утверждали, что он играл не в войнушку, а в астронома и, имитируя метеоритный дождь, случайно насрал на Америку… И каждый с пеной у рта доказывал свою правоту, выставляя себя чуть ли не очевидцем случившегося.
Медики видели в поступке мальчика нехороший симптом, знахарки – нехороший знак, а колдуны предлагали мальчику подрабатывать на этом и гадать людям на «глобусной гуще».
В общем, вместе с ненужным подарком, мальчику досталась и дурная слава. Он не сходил с языков местных жителей, да и те не давали ему прохода. Все смеялись над ним, дразнили засранцем и не заметили, как сделали его изгоем общества. А через какое-то время мальчик совсем пропал.
Вместо того чтобы признать свою ошибку, одуматься и броситься всем вместе на поиски их земляка, обязательно найти его и после этого сброситься по рублю на новый велосипед, они стали гнобить его родителей за невнимательность и жестокое обращение с детьми, из-за чего (по их мнению) он и сбежал из дома. В итоге, вместо мальчика горожане нашли «козлов отпущения» в лице его родителей и с позором прогнали этих недостойных граждан из города, выселив их из квартиры и уволив с работы.
Со временем, за чередой еженедельных праздников, люди стали подзабывать эту дурно-пахнувшую историю. Но когда, спустя ровно год после тех печальных событий, люди обнаружили огромных размеров памятник, «выросший» на ровном месте за одну ночь прямо посреди центральной площади города, то всерьёз заволновались.
Ради справедливости стоит заметить, что памятник был не стоячий, а «сидячий» и олицетворял собой скульптуру сидящего над глобусом с откляченной попой мальчика со спущенными до колен штанами.
Создать за одну ночь такой монумент не представлялось возможным, даже если собрать в одном месте всех в мире скульпторов. Оттого-то и забегали по телам местных жителей мурашки, а в душах безутешно «заскребли кошки».
Любые попытки местных властей снести памятник, демонтировать, перенести в другое укромное место заканчивались полным фиаско, так как он вновь оказывался на прежнем месте, отреставрированный, целый и невредимый.
Сильно пьющие люди были уверенны, что этот памятник «какающей БЕЛОЧКЕ» – всего лишь массовая галлюцинация. Трезвые люди поговаривали, что этот памятник воздвигла невидимая рука Господа бога в напоминание об их бессердечии и крестились глядя на него. А атеисты утверждали, что здесь не обошлось без инопланетян. И если думать «по-большОму», то без разницы, кто установил этот памятник. Главное, что в этом вечном творении каждый видел свой персонаж. Кто-то в нём видел беспощадного тирана и диктатора, пытавшегося уничтожить весь мир. Кто-то видел политика, не обращающего внимания на проблемы людей. Кто-то видел бизнесмена, засоряющего окружающую среду ради собственной наживы. Кто-то узнавал в этом памятнике себя, срущего на свой дом и семью. А кто-то видел в этом памятнике того какающего мальчика.
Так или иначе, но появление этого памятника изменило жителей этого города. Они перестали пить, навели в своём «географическом доме» порядок и превратили свой город в цветущий сад. А памятник, со временем, сам по себе куда-то исчез так же неожиданно, как и появился. Но легенда о «Какающем мальчике» до сих пор жива. Ходит людская молва, что «Какающий мальчик» до сих пор ходит по неблагополучным населённым пунктам и присаживается в тех местах, где царит безнравственность, бесхозяйственность и беззаконие.