Запись из Дневника Ведущего
Признаться, я был изумлён. Нет, даже более чем изумлён.
Жалкий, ничем не запоминающийся сопляк вдруг оказался победителем. Такое в принципе возможно?
Почему не Кристиан? Почему не кто-нибудь ещё? Не дать ли ему сдохнуть тоже?
Увы, как бы не желал я его убить, но нельзя. Мне не хочется разозлить босса. Но не разозлится ли он, если увидит его? Босс хочет видеть сильных людей, а не сентиментальных нытиков, которые колеблются перед тем, как нанести удар.
Неважно. У меня есть другие трое. Можно сказать, что эксперимент оказался более чем удачным. Игровое поле С. оказалось невероятно занимательным зрелищем.
Не знаю, позволит ли правительство и в будущем произвести подобный эксперимент, но у нас уже есть они.
Конечно, жаль, что мой ставленник оказался таким слабаком и сдох от огонька. Так жалко ошибаться в людях.
А я продолжу свой путь к вершине под крылом величайшего человека.
Специальная глава: Я всегда сомневался (Оскар)
Жизнь полна развилок. И в моей жизни их было даже больше, чем хотелось бы.
И сколько я себя помню, мне всегда было страшно принимать важные решения. А ведь это не правильно.
«Будь добрее» – говорила мне мать.
«Будь решительнее» – говорил мне отец.
Совместимы ли эти два качества? Я не знаю. Разве решительность не подразумевает готовность пожертвовать одним ради другого?
Разве добрый человек на это способен?
Мне так не казалось. Когда я сказал об этом отцу, он даже засмеялся.
– У тебя просто нет друзей, чтобы понять это. – Сказал он.
Тогда я его не понял. При чём здесь вообще друзья?
Друзей у меня и правда не было – я чувствовал себя слишком самостоятельным, чтобы в них нуждаться. Даже родные подмечали это.
– Не знаю, радоваться этому или нет. – Сетовала мать.
– Радоваться. Нашему сыну просто найти друга в лице такой же сильной личности. – Отвечал отец.
Они всегда считали меня сильным. Даже не смотря на то, что я боялся принимать судьбоносные решения, они верили в меня.
До самой смерти.
Их жизни забрала болезнь, а меня отправили в приют. Никто не ожидал такого финала – знакомые родителей сочувствовали, но даже не пытались действительно помочь, взяв к себе на попечительство.
Так я оказался в приюте, где всё ещё не встретил друзей. А спустя ещё несколько лет меня и ещё несколько детей вновь вырвали из привычной среды обитания толстяк и негр. И хотя по их лицам было понятно, что ничего хорошего нас впереди не ожидает, я всё же задался вопросом. Быть может хоть там, куда нас отвезут, я обрету реальную решимость?
Специальная глава: Лишённая надежд (Серанна)
Я всегда любила сказки. Сказки о смелых рыцарях, сказки о безрассудных героях, которые готовы на всё ради беззащитной возлюбленной, а так же сказки о том, как жизнь угнетаемых вдруг в одночасье меняется. Это позволяло мне отвлечься, а так же увидеть перспективу в собственном существовании.
Я мечтала быть спасённой, ведь ресурсов на то, чтобы спасти себя саму, у меня не было. И до смерти отца у меня не было фактических шансов, но с его смертью всё стало намного хуже.
Семья потеряла главную свою финансовую и моральную поддержку. Мама уже тогда сходила с ума и билась в истерике, но как оказалось, это было лишь начало. Человек существо не только бесконечно развивающееся, но и бесконечно деградирующее. И чаще в своей жизни я видела второе.
Она всегда была не особо добра ко мне, но смерть отца изменила всё в куда худшую сторону. Лучше бы Кристина (или как звал ей отец, Кристи) выгнала меня из дома.
В какой-то момент я стала её источником средств к выживанию. Она заставляла меня воровать угрозами и насилием, вынуждая красть для неё еду. А после, когда я несколько подросла, решила, что сделает из меня первоклассную проститутку.
Но я не могла ей стать. Рыцари спасают лишь чистых и благородных дам. Прекрасный Майкл спас прелестную Арианну из лап Карлама Нардина, чтобы её не осквернила тьма.
Это не сказка. Это жизнь. Суровая жизнь в городских трущобах. Принцу просто незачем сюда приходить – он сразу поскачет в богатые дворцы к знатным принцессам. На жалких, уже запятнанных попрошаек всем плевать. А значит выживу я лишь собственными силами.
И однажды, когда мать отправила меня своровать еды вновь, я так же украла и нож. Грязный, зазубренный нож, тем не менее весьма острый, чтобы пробить человеческую плоть.
Я долго не решалась его использовать – хранила под матрасом, каждый раз обещая, что убью, лишь когда совсем припечёт. Это была вторая личная моя вещь – другой вещью была изящная фиолетовая заколка в виде бабочки. Её Кристина не забрала, потому что «за красивую проститутку больше заплатят».
И вот однажды, вернувшись домой, я обнаружила, что мать там не одна – с ней был мужчина средних лет с весьма страшной внешностью. Уродливый бугристый нос, толстые губы и отвратительный похотливый взгляд. Я сразу поняла, кто он и зачем мать его привела.
– Он немало отвалит за возможность переспать с тобой. – Произнесла эта женщина, а мужчина, усмехнувшись, начал раздеваться.
Я увидела его омерзительное, обвисшее тело, учуяла отвратительную вонь, от которой на глазах выступили слёзы. Он совсем не походил на принца или другого спасителя.
И когда эта туша с мерзким гоготанием начала приближаться ко мне, когда я закуталась в страхе в одеяло, я поняла, что это конец. Я буду осквернена.
Испуганная, я швыряла в него все вещи, что были на полу. Мать угрожала и говорила успокоиться, а эта отвратительная тварина лишь шипела и издевательски гоготала. Я просила его перестать, умоляла уйти, но эта жирная скотина была нема к моим мольбам.
– Не бойся, я посвящу тебя во взрослую жизнь. – Улюлюкала эта свинья.
В последней попытке защитить свою честь, я наконец метнула то единственное оружие, что у меня было и которое я долго скрывало.
Меня обрызгало кровью. Тёплой и липкой. Эта тварь билась и визжала, как же ей больно, а я бросилась прочь. Я хотела сбежать, скрыться. И мне это удалось – шокированная и перепуганная женщина, звавшая себя моей матерью, даже не думала меня преследовать. Я таилась и пряталась несколько недель к ряду, занимаясь кражей еды и воды. Пару раз меня поймали и даже избили, пару раз милосердно отпустили, но эта боль была ничем в сравнении с тем, что я пережила недавно.
Во мне развивалась сильная фобия – я начинала ужасаться при одном лишь виде мужчин, а их похотливые взгляды заставляли меня убегать. Постепенно я научилась скрывать это за маской высокомерия. Лишь одному человеку я откроюсь в будущем. Ему и больше никому. Я расскажу ему обо всех своих переживаниях, обо всех мечтах. И он сразит тот страх, что живёт внутри меня.
Да, я лишена надежд. Однако я разделю все надежды и желания другого человека, которого полюблю. Если он сможет освободить меня из тех цепей, которыми меня сковала жестокая жизнь.
Специальная глава: Повстречав Богиню (Шин)
Боль. Это чувство я познал лучше всего за всю свою жизнь. Издевательства, унижения, бесконечные избиения. Когда я пытался дать отпор одному, прибегали ещё двое и били меня. До слёз. До состояния, пока я не буду даже блевать кровью. Учителям было плевать, ровно как и родителям – либо они всё замечали, но не решали вмешиваться. Лишь со временем я понял причину – главным задирой был сын директора. И это место было его личными владениями, где он мог делать что угодно. Если подумать, у меня не было ни одного счастливого дня с тех пор, как я был переведён в эту школу.
Это началось именно тогда: каждый день, когда смыкались мои глаза, мне снился один и тот же сон. Сон о том, как я сжигаю заживо двадцать четыре своих одноклассника вместе с учителями, что не желали пресекать издевательства надо мной, и директора, который покрывал своего сына.
Лишь одно существо было добро ко мне в этом сне – огненная девочка, которая помогала мне сжигать всё вокруг. Её голос был ласков, и каждый раз, открывая рот, она произносила: – Вот бы они все сгорели.
Издевательства продолжались день ото дня, но у меня появились ЭТИ сны. Я жил двумя мирами – в одном я был приравнен к мусору, а в другом у меня была власть и самый настоящий друг.
А потом всё изменилось – мой друг была столь добра, что поселилась в реальности со мной! Каждый раз, зажигая огонёк, я видел её слабый силуэт и слышал её слабый голос. Но чем сильнее был огонь, тем лучше она выглядела. А однажды она появилась особенно ярко – в тот день, когда я набрав сухих тряпок и взяв оставшуюся от отца канистру бензина и спички, устроил пожар в школе. Некоторым удалось выбраться, но все те, кто донимали меня, сгорели, дав увидеть моего друга во всей её красе.
Это величие. Это сила. Это могущество!
Она несомненно была настоящей Богиней!
Она делилась своей дружбой, а я устраивал поджоги. Один за другим, один за другим. Лишь бы только её хрупкое существование не угасало.
О, если бы только было место, где я смогу жечь всё! О, если бы только был Рай, где мне не придётся скрываться со своей Богиней!
Там бы я непременно стал счастливейшим человеком на всём белом свете!
Государственный корпус убийц II
Отрывок из неопознанного послания
Я никогда не был набожным человеком, ведь меня вела одна лишь наука. Я грезил об известности, а потому откликнулся на призыв этого человека, ведь воплощение его идей могло невероятно приблизить меня к ней. Но пусть я и не верующий, моральные принципы для меня выше всего, потому вот оно – моё искреннее раскаяние. Если ты читаешь это сообщение, значит я всё же набрался смелости пойти против «босса» и, скорее всего, уже понёс наказание за это. Моё будущее не сулит ничего хорошего, но оно не идёт ни в какое сравнение с тем, что я самолично помог сотворить.
Мой наниматель – знатный политик и медийная личность, против которого так просто пойти не выйдет. Всем, кто встанет на его сторону, он обещал покровительство и беззаветную жизнь. Идея эксперимента, который он хотел провести, звучала ой как просто – доказать, что источником силы является ничто иное, как беспросветное человеческое отчаяние, стимулирующее изменения в нервной системе. Сейчас то я понимаю, что уже сами идеи этого человека должны были меня насторожить, но обещанная награда перевесила осторожность и опасения – в конце концов мы едва ли станем проводить сатанинские обряды над телом жертвы.
Эксперимент начался, и моё отношение быстро сменилось – сперва я ещё пытался оправдывать самого себя, списывая это на то, что эксперимент в любом случае будет проведён, а я являюсь лишь инструментом. Но вскоре, когда всё дошло до кульминации, я больше не мог этого терпеть. Думаю, что те истошные девичьи крики будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. То, что с ней вытворяли – этому нет никакого оправдания. Не знаю, завершился ли эксперимент успехом – я отказался от участия в нём, как ещё несколько человек до меня. Но остальные и слова поперёк этому человеку не сказали – видимо, вот он каков, принцип авторитета в действии. Из двадцати человек лишь несколько набрались смелости пойти против – и судя по сферам влияния, которые охватывает власть этого человека, жалеть об этом мы будем долго. Если ты вступишь когда либо в беседу со Стивеном Хоквудом, знай – перед тобой чудовище, которое напялило на себя человеческую маску. И если мои руки в крови по локоть, то его по самые плечи.
Глава 1
В последнее время я всё чаще вижу их – размытые образы. Неясные, затуманенные картинки без смысла и содержания. Ничто иное, как отражение агонии разума, неспособного вспомнить. Впрочем, так ли оно важно?
От памяти зависит самоидентификация. Но разве без прошлого я не осознаю себя? Я есть я. Остальное лишь биологические и социальные ярлыки, накладывающие определённые правила на моё существование. Не скажу, что я не хочу знать. Скорее принесёт ли мне дальнейшее осознание счастье?
Меня зовут 383й и я являюсь одним из 4-х профессиональных убийц, выращенных в жестоких условиях. Да, именно так бы я сказал, спроси меня об этом. Ведь такова моя текущая социальная роль.
Но не роль отражает человека. Человека отражают его стремления и цели. А значит я – вовсе не 383й и тем более не убийца. Я тот, кто собирается предотвратить повторение эксперимента. Я тот, кто дал обещание так поступить девушке, которую он любит.
Нужна ли мне была для этого память? Нет. Память служит очередным инструментов – ровно как и навыки, как и социальный статус.
Но чтобы спасти кого-то – надо спасти себя. И с этим возникают определённые проблемы.
Прошла неделя с окончания того, что Ублюдок называл Играми. Мне не дали тогда сдохнуть – но вовсе не затем, чтобы освободить. А лишь затем, чтобы по уши запихать в ещё большее дерьмо.
Мне не дали ни имени, ни представления о том, кто я такой – не дали нити к прошлому. Иными словами, мне даже не вернули мои собственные инструменты, которые некогда забрали. О каком же тогда освобождении идёт речь?
Пролежав несколько дней под медицинской реабилитацией, я смог оправиться от большинства возникших проблем. Рана была зашита, а браслет, сковывавший меня всё это время, был отключен. И вот казалось бы – свобода. Но ведь всё не могло закончиться так просто, верно?
Ведь браслет, пускающий электрические разряды по нажатию кнопок, работал лишь вблизи, а следовательно при удалении становился более чем бесполезным. Более того, он не был сам по себе оснащён камерой, что не удивительно, учитывая отсутствие всякой статичности картинки. А потому Ублюдку был нужен другой способ меня контролировать. И он такой способ знал. И я был формально на свободе, но по факту всё ещё в плену.
***
Но это новый виток моей жизни, а потому начинать его стоит с представления новых действующих лиц. И их было трое.
Впервые выйдя в коридор после реабилитации, я увидел троих вставших у двери людей. Рука инстинктивно дёрнулась к ножу, но разумеется его там не было.
– Ты чего такой испуганный, малыш? – Спросила красивая девушка с длинными чёрными волосами до плеч. Тонкие брови её вскинулись к переносице, как бы выражая удивление. Внезапно заболевшая голова заставила меня отвлечься от созерцания её профиля, а посмотреть было на что – помимо очарования девушка располагала так же сногсшибательным силуэтом. Одета она была в чёрную рубаху и капроновые колготки.
– Да ты похоже не до конца оправился. Что, по голове нехило заехали, да? Похоже Папочка поторопился, вызывая тебя к себе.
«Что? Это дочь того омерзительного создания?»
Запоздалая мысль едва пролетела в моей голове, когда в живот прилетел удар – я скрючился и зашёлся в кашле. Бившим оказался высокий юноша с перемотанными бинтами руками. Одет он был в белую футболку и чёрные штаны. Лицо же его расплывалось перед глазами – я смог разглядеть лишь хищный нос и карие глаза.
– Прошла голова? – Спросил он, а когда я открыл рот, чтобы послать его, ударил вновь.
В глазах побелело и я повалился на пол. Боль скрутила всё тело, и дело было явно не в том, что я очень пострадал во время Игры – причиной подобной боли служили кулаки этого урода. Так вот зачем ему бинты? Я был более чем уверен, что под этими бинтами должно быть что-то для усиления удара. Неплохо же ты замаскировал свои игрушки, урод.
Почти сразу я вскочил, готов к новому нападению. Но он уже развернулся ко мне спиной и уходил, совершенно не прикрывая спину. Со спины нападают крысы, но чем лучше внезапная атака по человеку, только отошедшему от реабилитации? И если этого урода ничему не научила игра, то…
Но прежде чем мой кулак врезался ему в затылок, моя рука была перехвачена стоящей неподалёку девушкой. Она легко остановила её, не дав свершиться моей мести.
– Не лезь, иначе убьёт. – Хотя голос её и дрожал, срываясь на какие-то прыгающие истерически ноты, говорила она серьёзно. – Тогда у меня не будет игрушки, а ведь Папочка обещал. Я с самого начала приметила тебя, пока наблюдала за Игрой.
Я с силой дёрнул рукой, освобождаясь от хватки. Она, хихикая, отступила.
Юноша уже скрылся, даже не удосужившись обернуться.
– А ты достаточно ловкий. Надеюсь, Дэйман не сильно будет тебя прессовать. Он был так рад, что Папочка назвал тебя безнадёжным. Сказал, что наконец даст волю своей тяги к насилию.
«Дэйман? Так его зовут именно так?»
– Это игра слов. Dying man, иначе говоря «умирающий человек». Но откуда такому примитивному созданию вроде тебя подобное понять?
Этот голос принадлежал третьему человеку – второму юноше в их небольшой компании. И волосы, и глаза его были серого цвета. Одет он был в белую рубашку и штаны, как и я. И хотя по телосложению он не казался намного сильнее, кое-что меня всё же напрягало. А именно – то, как именно этот человек смог понять то, о чём я думаю?
– Что, ты в смятении? Даже не знаешь и как понимать тот факт, что я прочёл твоё сознание? Ну можешь думать сколько угодно – твой глупый разум всё равно не сможет даже приблизиться к ответу на этот вопрос.
Сказав это, он усмехнулся и направился вслед за Дэйманом. А секунду спустя я уже обнаружил, что меня тащат по коридору – их подруга схватила меня за руку и тащила за собой, как куклу, даже не думаю останавливаться.
А мы всё ближе приближались к двери с золотой ручкой, обитой чёрной кожей. И кто именно ждёт меня за ней, гадать не приходилось – я и так понимал, кто хозяин этого места. А так же понимал, что от этого ублюдка ждать хорошего не приходится.
Глава 2
Вентилятор, кондиционер, маленькое квадратное окно, небольшой письменный стул и пара стульев – можно было бы подумать, что передо мной стандартный кабинет какого-нибудь средней зажиточности предпринимателя.
В стуле сидел толстяк. Тот самый, чью мерзкую рожу я видел на экране в корпусе. Одетый в чёрный пиджак, трещащий по швам на его объёмных телесах, он восседал, навалившись на стол. Перед ним лежали несколько распечатанных писем, одно из которых он внимательно читал, высунув язык. Но услышав шаги, он поднял глаза на меня, убрав сообщение в конверт.
– Рад что ты очнулся.
Но рад он отнюдь не был. Скорее всего, он бы предпочёл, чтобы я вовсе не выжил в той Игре, но что-то сдерживало его от того, чтобы отдать приказ и прикончить меня. Нехотя я поблагодарил его, хотя сильнее всего вспороть эту жирную шею. Нет, не удовольствия ради, а из соображений рациональности – этот Ублюдок мне порядком нагадил. Иррационально оставлять в живых того, по чьей вине погибли столько людей.
Ариана… 309ый… Как же я близок к мести!
– Можешь радоваться, тебе повезло выжить в Игре и ты стал одним из четырёх победителей. Я освободил тебя от браслета, а теперь дам работу. – Губы его растянулись в улыбке. – Как понимаешь, отказа я не приму. Присядь пожалуйста.
Я собрался сесть прямо напротив толстого, но чьи то чёрные и огромные, как совковые лопаты, руки cилой усадили меня на самый отдалённый стул. Вперёд прошествовал негр, который только что так «вежливо» мне подсказал место – он встал по левую сторону от толстяка. Одетый в хлопковую футболку и длинные штаны, он производил впечатление телохранителя. И хотя оружия при нём не было, гигантские мышцы явно показывали, на что он способен, а пристальный взгляд всматривался в каждое движение.
Троица, сопровождавшая меня, направилась к выходу – очевидно, они стерегли меня в отсутствие телохранителя, а сейчас займутся своей обычной деятельностью. Я не мог не заметить, каким похотливым и желающим взглядом Ублюдок проводил девушку.
– Итак. Полагаю мне не нужно с тобой сюсюкаться? – Спросил наконец он, когда дверь закрылась. – Хоть ты и победил, но показал себя на Игре как абсолютный мусор. Потому не вижу смысла даже изображать, что я тебе рад.
И он громко харкнул в пепельницу, стоящую на краю стола. Мне даже захотелось поблагодарить негра – если бы он усадил меня вперёд, брызги бы точно до меня долетели.
– Меня ждут дела и поинтереснее, и повеселее, чем возня с тобой.
– Я только рад такому стечению обстоятельств. – Процедил я. Данный человек принадлежал к типу людей, которых я ненавидел больше всего. Желчь было трудно сдержать, а если учесть, что это он виноват в смерти всех, к кому я успел привязаться за время Игры – так вообще удивительно, что я сказал лишь это.
Негр дёрнулся, но видимо я не был груб выше дозволенного, потому ограничилось лишь сменой позы на более угрожающую.
– Тогда сразу перейду к делу.
Толстяк извлёк из ящика стола пакет, доверху наполненный белым порошком, один вид которого вызвал у меня нехорошее предчувствие. В другую руку он взял канцелярский нож.
– Знаешь что это? Наркотический порошок «слезы ангела», очень быстро вызывает привыкание. Такие продают только на чёрном рынке. Боссу эта порция очень дорого обошлась, а посреднику ещё дороже.
Он зашёлся в отвратительном смехе. Этот Ублюдок строил из себя хозяина положения, вот только то, как он произнёс слово «Босс», говорило о многом. Есть человек, которого эта жирная скотина боится.
– Ну же, не хочешь попробовать? Такая возможность выпадает раз в сто лет.
Я не успел сойти с места, когда минутой ранее подошедший со спины негр грубо толкнул меня к столу. Стул упал, а я уткнулся лицом в покрытие стола. Я дёргался, силясь вырваться – при мне не было ножа, моего главного оружия, а потому я был совершенно беззащитен.
Ублюдок вскрыл пакет и на кончике ножа поднёс к моему рту «слёзы», а затем, грубо растянув рот левой рукой, затолкнул белую горстку мне в глотку.
Моё тело обмякло, а рот наполнила вкус неземной сладости. На тот миг я забыл, кто я, что я и вообще как я сюда попал. Всё было не просто как в тумане, нет. Мир вокруг искажался, его краски плясали, вызывая какой-то щенячий восторг. Меня отпустили и я грохнулся на пол. Больно не было – было даже как-то приятно, словно я упал не на пол, а на батут. Здравомыслящая часть меня не исчезла, но потеряла всякий контроль над эмоциями – я ощущал кайф от происходящего, при том понимая, в какой отвратительной ситуации оказался.
– А теперь слушай меня.
Толстяк встал и навис надо мной. И хотя образ Ублюдка искажался, слышал я его весьма отчётливо. Видимо доза была слишком мала, чтобы пустить меня в полный трип, но её было вполне достаточно, чтобы убить всякую способность к сопротивлению и желание это делать.
– Эта дрянь очень дорогая. И пока ты будешь слушаться меня – всё будет хорошо. Босс будет поставлять мне в промышленных масштабах данное вещество. Но если ты перестанешь быть полезным или, не дай Бог, станешь вредить… Твои дела будут очень плохи. Надеюсь ты меня понял, мусор.
Он вышел из кабинета, и лишь спустя несколько минут, когда действие наркотика начало ослабевать, я ощутил, что что-то холодное стекает по моей щеке. Похоже перед уходом этот урод повторно харкнул – и на сей раз прямо мне на лицо.