ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же и вестник (с той же стороны, откуда приходили стоны).
Вестник
О славные микенские юницы!
Победы весть Орестовой несу…
Там на земле лежит цареубийца
Эгисф, богам молитесь – он убит.
Электра
(с некоторым недоверием)
Но кто же ты? И как тебе поверю?
Вестник
Я в свите был у брата твоего.
Электра
Прости мне, друг… От ужаса и память
Изменит нам. Я узнаю теперь
Твое лицо… Итак – злодея нет…
Вестник
В живых… Вели – и повторю: он умер…
Электра
О, зоркая, о, правда… Наконец!
Но расскажи мне самый ход убийства,
Ты каждый шаг поведай нам, гонец.
Вестник
Стопы подъяв от этого порога,
Вступили мы на двухколейный путь
И славного микенского владыку
Увидели. Он по саду гулял
Среди ручьев, срезая ветки мирта,
Чтобы венок потом из нежных свить.
Увидел нас и говорит: «Привет вам,
О путники, откуда вы и путь
К какой земле направили?» А брат твой
Ему в ответ: «Фессалия нас шлет
На берега Алфея, к Олимпийцу,
Отцу богов, с дарами мы идем…»
Эгисф опять: «Ко мне прошу сегодня
На светлый пир – я нимфам заколоть
Тельца веду, а завтра, встав с зарею,
Вы можете ускорить шаг. Войдем».
И стал он нас упрашивать – проходу
Нам не давал, – а как в чертог привел,
Кричит: «Скорей подайте им умыться,
Близ алтаря поставлю я гостей».
Орест ему на это: «Мы проточной
Струей реки уж умывались, царь,
Но если нам с аргосцами прикажешь
Тебе помочь при жертве, то опять
Очиститься не откажусь, конечно».
Но разговор был прерван. Отложив
Оружие, телохранитель царский
И раб его – за дело все гурьбой…
Кто нес фиал для крови, кто кошницы
Священных круп, а там, на очаге,
Раздув огонь, кувшины расставляли.
Чертог гудел… Но вот, крупы твой отчим
На жертвенник подбросив, возгласил:
«О нимфы скал, пускай не раз мне жертву
Здесь приносить и, счастьем увенчав
Главу царя с царицей Тиндаридой,
Врагов его казните!» – он тебя
Здесь разумел с Орестом. А царевич,
Тот шепотом молился, чтоб ему
Отцовский дом вернуть.
И нож, нащупав
В кошнице, взял Эгисф: он тельчий волос
Десницею в огонь священный вверг…
И заколол распяленную жертву
В руках рабов, державших ноги ей…
И вновь тогда взывает он к Оресту:
«Средь доблестей в Фессалии у вас,
Я слышал, два искусства процветают:
Там мастера вы туши разнимать
Да на коня узду накинуть ловки,
Не откажи уверить в первом нас».
И вот в руках Ореста нож дорийский.
Вмиг сорван с плеч его красивый плащ
С аграфами; в подручные – Пилада,
А челядь прочь; вот ногу захватил
Он тельчую и, напрягая мускул,
Глядим, – на сгиб всю кожу намотал.
Обнажена лежит, белея, жертва…
А времени… да на бегах скорей
Не пробежит атлет два раза стадий…
Когда же жертву вскрыли и Эгисф,
Священную прияв ее утробу,
Стал изучать: у печени главы
Он не нашел, пузырь же и ворота
Переполняла желчь, и тем они
Гадателю недоброе сулили.
Эгисф бледнеет, видим, – и к нему
С вопросом наш владыка: «Что кручинен?»
А тот в ответ: «О гость, меня страшит
Беда извне: для дома ж нет опасней
Атридова отродья». – «Как, Эгисф,
Трепещешь ты скитальца козней? Царство ль
Тебе не щит? Однако дай же мне,
Чтоб лакомства добыть из этой жертвы,
Покрепче нож, с закалом фессалийским,
Дробящим кость».
И вот удар ножа
Вскрывает грудь. И только что над сердцем
Внимательно склонился тот, Орест
На цыпочках приподнялся и нож
Царю всадил в загривок, а ударом
Ему хребет ломает. Рухнул враг
И заметался в муках, умирая.
К оружию кидаются рабы
И на двоих толпой. Но, сотрясая
В руке копье, им мужи не сдались.
И вот Орест взывает: «Не разбойник
Пришел на пир: домой вернулся царь…
Я ваш Орест несчастный: не ищите ж
За то, что я с убийцей порешил,
Меня губить, рабы Агамемнона…»
Отпрянула толпа их, а Орест
Был скоро там каким-то старцем признан.
Торжественно увенчанный, тебе
Он голову – не бойся, не Медузы
Эгисфа ненавистного несет.
О, заплатил злодей с лихвой сегодня
За кровь, что здесь когда-то проливал.
Хор
Строфа
Вплетись в хоровод наш, дева;
Как легкая лань, в эфир
Вздымайся пятой веселой!
О, ярче венцов победы
С брегов Алфея славных боец не уносил,
Электра не хочет присоединиться к танцующим.
Какие брат твой добыл. О, пой же, дева, пой!
И под светлый напев мы плясать пойдем.
Электра
О, свет, о, блеск, о, колесница бога.
Земля и ночь, царица слез моих,
И вы, опять на белый свет свободно
Отверстые зеницы. Да, Эгисф,
Злодей, отца убийца, – он не встанет…
Все, все сюда уборы и венцы!
А вы со мной его венчайте, девы.
Во время пения следующей антистрофы первое непоющее полухорие входит в дом и выносит оттуда повязки, диадемы, цветы.
Хор
Антистрофа
Укрась ему кудри пышно,
Мы ж, музам покорные,
Затеем веселый танец.
О, радость! Цари былые
Опять над нами будут, любимые, царить…
Неправедный не встанет – он правдою убит.
Ты ж, о флейта, звучи, солнцем лейся, песнь…