Однажды в Тарту приехал писатель Анатолий Приставкин – автор нашумевшей повести «Ночевала тучка золотая…». В ней была затронута щепетильная для того времени тема сталинской депортации чеченского народа. С собой писатель привез одноименный фильм, снятый по мотивам этого произведения. Он предложил Джохару Дудаеву организовать просмотр фильма в местном кинотеатре. Генерал охотно согласился. После просмотра Дудаев вышел из зала со слезами на глазах – так близко к сердцу он воспринимал все, что было связано с трагической судьбой чеченского народа. Успокоившись, Дудаев попросил показать фильм еще раз. А потом – еще раз. И после каждого просмотра в его глазах стояли слезы. Анатолий Приставкин был потрясен: он никогда не видел боевого летчика плачущим!

Свадебный генерал

Поздней осенью 1990 года командиру Тернопольской дивизии и одновременно начальнику Тартуского гарнизона генералу авиации Джохару Дудаеву пришло письмо из Грозного. Лидер Вайнахской демократической партии Зелимхан Яндарбиев приглашал его как почетного гостя приехать на первый съезд чеченского народа.

С началом перестройки в Чечне стали появляться неформальные политические объединения. Это и партия «Исламский путь» во главе с Бесланом Гантамировым, и общественно-политическая ассоциация «Гулам» под руководством Мустафы Эльчибиева, и многие другие. Но первую скрипку в борьбе за независимость играла Вайнахская демократическая партия Зелимхана Яндарбиева – чеченского поэта, сменившего сладкозвучную лиру на громкий барабан идеолога независимости.

Дудаев, конечно, откликнулся на просьбу поэта. И не был разочарован: на съезде его окружили вниманием и заботой. По замыслу Яндарбиева, дорогой гость должен был сыграть роль свадебного генерала и украсить своим мундиром цирковую арену. Дудаев об этом ничего не ведал. Прибыв на съезд, который проходил в городском цирке, он устроился на почетном месте и весь обратился в слух.

Делегаты выступали три дня. Одни говорили о национальных обычаях, которые обязывают миллионный чеченский народ быть дружелюбным соседом. Другие вспоминали демократические традиции, когда на народных съездах избирали имамов наподобие Шамиля, чтобы развернуть освободительную борьбу. Третьи ссылались на председателя Верховного Совета России Бориса Ельцина, который призвал автономные республики: «Берите суверенитета столько, сколько можете проглотить!».

Наконец, слово предоставили почетному гостю съезда Джохару Дудаеву. На арену вышел никому не известный военный и произнес пламенную речь:

– Мы создадим независимое чеченское государство, мы создадим армию, которая будет способна противостоять любой армии мира, мы дадим отпор не только России, но и любому другому государству, которое будет покушаться на нашу свободу.

Участница съезда Марьям Вахидова вспоминала, что «он был единственным, в чьем выступлении ясно звучала мысль о грядущих переменах. Он говорил, что свобода просто так не дается, придется траву есть и росой запивать. Он выступал ярко, экспрессивно, искренне. В Чечне его тогда практически никто не знал. После съезда он стал известен всем».

Слушая оратора, Зелимхан Яндарбиев ерзал в кресле: он жестоко просчитался. Роль свадебного генерала Дудаеву явно не годилась – он всегда и везде оставался настоящим воином.

«Вся Чечня – твой тейп!»

Поэт Зелимхан Яндарбиев был талантливым идеологом и пропагандистом. Не случайно, вступив в Коммунистическую партию Советского Союза в 1985 году, он сразу же стал большой шишкой – руководителем Комитета пропаганды Союза писателей СССР. Однако той харизмы, которая так необходима вершителю народной судьбы, у него не было. Зато таким даром обладал Джохар Дудаев. Умерив свою гордыню, Яндарбиев решил сотворить из генерала национального лидера. А себе примерил скромную роль идейного вдохновителя борьбы за свободу. Этими мыслями он поделился со своим единомышленником – богатым предпринимателем Яраги Мамадаевым, которого прочил на место хозяйственного руководителя независимой Чечни.

Вскоре представительная делегация, возглавляемая Зелимханом Яндарбиевым и Яраги Мамадаевым, отправилась в эстонский город Тарту. Историческая встреча состоялась в летном профилактории – подальше от любопытных глаз. Протоколов встречи никто не вел, подробных свидетельств никто не оставил. Однако достоверно известно, что явившиеся с далекой родины посланцы предложили Джохару Дудаеву возглавить общенародное движение за независимость, о которой страстно мечтали чеченцы со времен шейха Мансура и имама Шамиля. Конечно, такое предложение отвечало самолюбию генерала. Его сомнения насчет материального обеспечения развеял Яраги Мамадаев, пообещав, что генеральская семья ни в чем не будет нуждаться. Тревожил Дудаева и его родоплеменной статус – он происходил из горного рода, или тейпа ялхорой, не относившегося к числу могущественных. Это могло затруднить руководство бесчисленными родами-тейпами, на которые дробилось чеченское общество. Но Зелимхан Яндарбиев успокоил генерала:

– Отныне вся Чечня – твой тейп!

Генеральская услуга

В январе 1991 года в Таллин прилетел председатель Верховного Совета России Борис Ельцин. Он подписал со своим коллегой, председателем Верховного Совета Эстонии Арнольдом Рюйтелем, договор об основах межгосударственных отношений между двумя республиками. Согласно договору, стороны признавали друг друга независимыми государствами. В Таллине Ельцин обратился к солдатам Советской армии с призывом не стрелять в мирных демонстрантов, как это только что случилось в Литве при штурме Вильнюсской телебашни. Неожиданно его поддержал командир дивизии стратегической авиации генерал Джохар Дудаев, который выступил по эстонскому национальному радио с заявлением, что он не позволит советским войскам прибыть в Прибалтику воздушным путем. Это вызвало шок в Кремле: своенравный Ельцин не только поддержал прибалтийский мятеж, но и привлек на свою сторону стратегическую авиацию, оснащенную ядерными ракетами.

Среди ельцинского окружения кто-то пустил слушок: мол, самолет, на котором Ельцин должен будет возвращаться в Москву, непременно потерпит аварию. Председатель Верховного Совета России решил изменить маршрут и отправиться на машине в Ленинград. Но где достать наземный транспорт? И тут вовремя объявился генерал Дудаев, который оказал Ельцину поистине генеральскую услугу.

– Борис Николаевич! – лихо отрапортовал он. – Мой лимузин – в вашем распоряжении!

С тех пор Джохар Дудаев стал считаться надежным сторонником Бориса Ельцина.

Родина зовет

19 января 1991 года в эстонской газете «Вперед» была опубликована статья Джохара Дудаева «Я присягал другому». В редакционной врезке к статье он был представлен единственным в Советском Союзе чеченцем-генералом, а также сообщалось о недавнем избрании его председателем исполнительного комитета съезда чеченского народа. В статье Джохар Дудаев размышлял о выборе, который он вынужден сделать:

«Как военный человек, я обязан беспрекословно выполнять приказы. Я не делаю себе никаких скидок по профессиональной службе из-за парламентской деятельности, напротив, считаю, что дело, которому себя посвятил, я должен делать безупречно. Если же это войдет в противоречие с моей деятельностью парламентария, то есть исполнение воинского долга вступит в противоречие со служением моему народу, то мое мнение однозначно: я присягал другому. Я – летчик, функции дальней авиации не имеют отношения к милицейским или полицейским функциям… Да, в принципе я готов к тому, что командование пойдет на освобождение меня от службы. В этом случае я вернусь на родину, буду служить своему народу – этот вопрос для меня и моей семьи решен твердо. Во мне жива ностальгия по родным, по земле, на которой родился. В нашем народе генетический код крепок. Родина есть Родина».

Свобода или смерть

Весной 1991 года Джохар Дудаев уволился из советских военно-воздушных сил и вернулся в родную Чечню. Поселился в доме старшего брата Бекмурзы – напротив небольшого саманного домика, который в юности построил своими руками. По вечерам в саду под прохладной сенью абрикосового дерева собиралась семья, приходили гости.

Однажды здесь появился молодой человек с гитарой. Это был чеченский бард Имам Алимсултанов. Он сочинял музыку к легендам и сказаниям, а потом сам исполнял их в духе героико-эпических песен. Народный трехструнный инструмент – пондуру – ему заменяла современная шестиструнная гитара.

Устроившись перед слушателями, Имам расчехлил гитару и исполнил несколько баллад, а потом, отбивая характерный кавказский ритм, звонким гортанным голосом спел новую песню о свободе:

Мы родились в ту ночь, когда щенилась волчица.
Утром, под дикий рев барса, нам дали имена.
В орлиных гнездах вскормили нас матери,
На тучах укрощать коней учили нас отцы.

Скорее гранитные скалы расплавятся, как свинец,
Чем полчища врагов нас заставят встать на колени.
Мы не покоримся никогда и никому.
Свобода или смерть – добьемся одного из двух.

Если нас подавит голод – корни будем грызть,
Если нас одолеет жажда – росу травы будем пить.
Мы родились в ту ночь, когда щенилась волчица,
И только Аллаху, народу, отечеству будем служить.

Джохар был потрясен. Он вскочил с места и стал быстро расхаживать, прищелкивая языком от восторга. Певец скромно молчал. Лишь легкая улыбка пробежала по губам – он был рад, что его новое произведение понравилось Дудаеву.

– Кто написал стихи? – наконец поинтересовался Джохар.

– Народный учитель и народный поэт, – ответил Имам. – Он живет в селе Мескеты. Его зовут Абузар Айдамиров.

– Это же гимн! – воскликнул Джохар. – С этой песней на устах чеченцы пойдут в бой. Как славно звучит: «свобода или смерть»!

Красная Поляна

Неподалеку от Сочи расположилась живописная Красная Поляна. Когда-то здесь командующий русской армией великий князь Михаил Николаевич Романов принимал парад войск в честь победы России в Кавказской войне. А спустя полтора столетия в тот же самый день – 21 мая 1991 года – на Красную Поляну съехались делегаты Всемирного черкесского конгресса. Был среди них и генерал Джохар Дудаев. Выступая на прощальном банкете, он призвал народы Кавказа к единству и национальному освобождению. «Мы не должны уступить России ни пяди кавказской земли!» – такова была основная мысль его пламенной речи. Выступление генерала вызвало всеобщее одобрение. К нему подходили известные политики из разных стран и желали успеха в освободительной борьбе. Особенно крепко жал ему руку видный черкесский политический деятель и ученый Юрий Хамзатович Калмыков, только что избранный на этом конгрессе президентом Международной черкесской ассоциации. Впоследствии он станет министром юстиции в российском правительстве и окажет неоценимую услугу мятежному генералу.

«Я содрогнулся от ужаса»

В начале июня 1991 года состоялся второй съезд чеченского народа. Выступая с докладом, Джохар Дудаев демонстрировал решимость и уверенность в достижении главной цели – независимости Чечни.

– Да здравствует развал Империи! – провозгласил он. – Основным источником доходов жизнедеятельности любой империи являются колонии, одна из которых – наша Чечня – вот уже полтора века эксплуатируется с невиданной жестокостью. Имперская машина с помощью аппарата насилия отняла у нашего народа религию, язык, образование, науку, культуру, природные и материальные ресурсы, право на свободу и на жизнь. Чеченский народ определил свой путь, единодушно приняв решение на построение суверенного государства, возложив ответственность за проведение в жизнь решений съезда на исполнительный комитет.

Делегаты переименовали съезд в Общенациональный конгресс и избрали исполнительный комитет. Председателем исполкома остался генерал Джохар Дудаев. Его первым заместителем был избран Юсуп Сосламбеков, заместителями – Зелимхан Яндарбиев и Хусейн Ахмадов. Комитет информации исполкома возглавил Мовлади Удугов, Комитет обороны – Беслан Гантамиров, Правовой комитет – Эльза Шерипова. Эти люди составили костяк радикального националистического движения, которое вскоре придет к власти в Грозном.

Джохар Дудаев согласился возглавить исполком не без мучительных размышлений:

«Когда я увидел, кому съезд вайнахского народа вверил свой суверенитет и свое будущее, – признавался он, – даю слово чести: у меня по коже мурашки побежали. Уже на первом заседании Исполкома среди тех, кто организовывал этот съезд, началась драка из-за денег. Буквально из-за денег, собранных на прошедшем съезде. Никаких должностей мне в этой республике, в той среде, испорченной до беспредела, не нужно было. Я вообще не только боялся этой среды – откровенно говоря, я ею брезговал. Эта среда была настолько далекой от моего интеллекта и моего уровня со своей роскошью, чванством, закулисными играми… Эта среда была для меня дикой и далекой… Я посмотрел и содрогнулся от ужаса. Доверие народа – кому оно вручено! Стало ясно, что это крах. Что дело пойдет настолько не по тому руслу, которое наметил народ. Что они буквально извратят эту идею независимости, размажут ее, заплюют. И народ превратят в ничто. Вот это и заставило меня взять на себя этот тяжкий груз».

Тень Джохара

У Дудаева появилась тень. Это был его самый близкий соратник – идеолог Зелимхан Яндарбиев. Он ни на минуту не отпускал Джохара от себя, всюду следуя за ним. Стоило тому остановиться на улице и начать с кем-либо беседу, как тут же подбегал Яндарбиев и прислушивался к разговору. Все заметили: если рядом находился Яндарбиев, Дудаев вел себя жестко и несговорчиво, а без него мгновенно менялся, становясь благоразумным собеседником.

Однажды на переговоры в Грозный прилетел российский министр печати Михаил Полторанин. Он давно знал Яндарбиева, который некогда вращался в московских литературных кругах и слыл поэтом средней руки. Увидев, как он опекает Дудаева, Полторанин взял его под локоток и тихо сказал:

– Земляк, зачем ты так усердно пасешь Джохара?

– Не ваше дело! – окрысился он. – А вашим казахским земляком я стал по несчастью. Моя родина – Ичкерия, земляки – чеченцы.

И, демонстративно отвернувшись, удалился. «Из дикого волка не получишь дрессированного Полкана, приносящего тапочки», – подумал российский министр, глядя вослед черной тени Дудаева.

Громкий зикр

19 августа 1991 года в Москве начался путч, и могучая Советская власть зашаталась – дни ее были сочтены. Это мгновенно понял Джохар Дудаев. Он распорядился организовать всенародный митинг протеста против московских путчистов. И вот на следующий день на центральной площади Грозного стали собираться чеченцы. Они прибывали отовсюду – с городских окраин, от районных центров, из далеких горных аулов. Шли семьями – старики в папахах, молодые мужчины, юркие подростки. Среди шума толпы неожиданно раздался ясный, чистый призыв:

– Ла илаха илла-Алаху! Нет божества, кроме Аллаха!

Молодые мужчины соединились в круг и начали исполнять громкий зикр. Этот ритуальный танец символизировал кружение ангелов вокруг престола Аллаха. Такой молитвенный обряд исповедовали приверженцы суфийского братства, которое основал чеченский святой Кунта Хаджи. «Молящиеся зикром вслух, – учил он, – смеются и радуются тому, что даровано им милостью Аллаха».

Казалось, милостью Аллаха вся площадь двигалась в едином порыве – танцевала, смеялась, пела. А вокруг царил праздник – кипели котлы, резался скот, варилось мясо. Грузовики то и дело подвозили ящики с увеселительными напитками, которые щедро раздавались страждущим. Двери близлежащих кафе и ресторанов были открыты нараспашку – приходи, кушай, что хочешь. И все это было бесплатно, все это было милостью Аллаха. А точнее, все это оплачивал богатый чеченский предприниматель Яраги Мамадаев – верный соратник Джохара Дудаева.

Памятник Ленину

Первой жертвой, павшей к ногам восставшего народа, стал памятник Ленину, который символизировал прежнюю власть, прежние ценности. Десятиметровый бронзовый кумир возвышался на центральной площади Грозного – снести его было нелегко. Однако это не остановило тех, кто пришел на всенародный митинг протеста.

Руководить сносом памятника взялся Муса Темишев – советник Джохара Дудаева. По его приказу на площадь подогнали мощный трактор. На скульптуру взобрались ловкие ребята и накинули стальную петлю на шею вождя. Трактор взревел – Ленин закачался на постаменте и с грохотом рухнул наземь. Толпа ликовала – изо всех сил лупила палками и железными прутьями по низвергнутому кумиру. Бронзовую скульптуру проволокли по городским улицам и сбросили в Сунжу. Мутная горная река приняла великана, оставив на поверхности лишь обезображенную голову. Она торчала из воды, не желая навсегда уйти в небытие.

Муса Темишев доложил наверх о низвержении памятника Ленину.

– Ты что занимаешься самоуправством? – возмутился Джохар Дудаев, который, как человек военный, не терпел всякого своеволия и произвола. – Не обернется ли это против нас?

– Все будет в порядке, – отмахнулся Темишев.

– Ладно, – успокоился Дудаев. – Мы вместо памятника Ленину установим памятник Хрущёву. Как-никак, Никита Сергеевич отменил депортацию чеченцев и разрешил нам вернуться в родные края. Радостный взор Джохара устремился на зеленый флаг свободы, который взметнулся над правительственным зданием. Революция наступала.

Прослушка

Главным чеченским чекистом был Игорь Кочубей – потомственный казак, предки которого получили землю под Ведено еще триста лет назад. Он хорошо знал Джохара Дудаева и понимал, что если этот амбициозный генерал придет к власти, то ни ему, ни чекистскому ведомству в целом несдобровать. Поэтому Кочубей установил прослушку на телефонный аппарат Дудаева. И вот ему принесли расшифрованную запись переговоров мятежного генерала с председателем Верховного Совета России Русланом Хасбулатовым.

– Чего вы там медлите – третий день митингуете? – кричал в трубку Хасбулатов. – Пора убирать эту власть!

– А не введет ли Россия чрезвычайное положение, если мы предпримем такие шаги? – осторожно поинтересовался Дудаев.

– Действуйте смело, ничего не бойтесь! – подзадорил в ответ Хасбулатов. – Никакого чрезвычайного положения не введут!

Прослушав запись, Игорь Кочубей приказал немедленно уничтожить оперативные архивы и готовиться к отражению вооруженного штурма дудаевцев. Правда, каким образом защищаться, главный чеченский чекист не знал – Москва строго-настрого запретила применять силу против «мирных демонстрантов».

Штурм

6 сентября 1991 года начался штурм последнего бастиона советской власти. За минувшие две недели сторонники Джохара Дудаева сумели взять под контроль почти весь Грозный. Незахваченным остался лишь Дом политического просвещения, где заседал Верховный Совет республики. Некоторые депутаты, утомленные длительной осадой, стали умолять тогдашнего правителя Чечни – первого секретаря обкома партии и одновременно председателя Верховного Совета Доку Завгаева – подать в отставку:

– Что ты уцепился за начальственное кресло? Уйди, а мы попытаемся договориться.

– Живым я отсюда не уйду! – отвечал непреклонный Завгаев.

– Значит, тебя вынесут отсюда! – выкрикнул кто-то из зала.

Этот возглас оказался пророческим. К шести часам вечера за окнами послышался дикий многоголосый рев. К зданию неслась огромная толпа, вооруженная палками и железными прутьями. Ее возглавлял Юсуп Сосламбеков – заместитель Джохара Дудаева по исполнительному комитету Конгресса. Разбив стеклянные двери, толпа ворвалась внутрь. Началось побоище. Доку Завгаев рванул к черному входу – ему вдогонку полетели камни. Остальные депутаты были схвачены и жестоко избиты. Затем каждому выдали по листу бумаги, шариковой авторучке и заставили написать заявление о добровольном выходе из состава Верховного Совета республики. Только председатель городского совета Виталий Куценко отказался выполнять требование толпы.

– Ты почему не пишешь? – спросил его Сосламбеков.

– Писать заявление не буду, – твердо ответил Куценко. – То, что вы делаете, – незаконно. Это – государственный переворот.

Тогда огромный, как медведь, боевик сгреб его в охапку и выбросил в окно. Падая с третьего этажа, Куценко пробил витраж и с грохотом упал на усыпанную стеклянными осколками площадь, сломав шейный позвонок. Подбежавшая толпа стала глумиться над умирающим человеком, добивая его палками и ногами.

– Хватит! – кричал Сосламбеков. – Теперь власть наша!

Но толпа как будто ничего не слышала, продолжая пинать уже бездыханное тело. Разгневанный Сосламбеков закричал во всю глотку:

– Аллаху акбар!

И, на мгновение остановившись, толпа взревела:

– Аллаху акбар!

Тайный план Джохара

В сентябре 1991 года в Чечню приехала представительная московская делегация, в состав которой входил министр печати Михаил Полторанин. Он считался человеком, близким к президенту России. Поэтому Джохар Дудаев и пригласил его на конфиденциальную беседу, которая проходила в садовом домике на окраине Грозного.

– Народ у нас неоднородный, огородился в тейповых ячейках. Его трудно объединить, – начал Дудаев разговор. – Большинство хочет жить с Россией. Но это пассивные люди. Они заняты своими делами – им не до политики. Пока только малое меньшинство мечтает о суверенном государстве Ичкерия. Но это меньшинство – молодые люди, более активные и более организованные. Они способны увлечь за собой пассивную часть вайнахов – у многих из них большой зуб на Москву. Сейчас ситуацию можно качнуть в любую сторону: сбить волну абреческой самостоятельности или раздуть огонь.

Он разлил по бокалам коньяк и продолжил:

– За последнее время я убедился, как легко на Северном Кавказе раскрутить маховик гражданской войны. И если меня загонят в угол, я готов к этому. Я способен на это. Но то, что приходится делать сейчас, мне тоже не нравится. Я понимаю, что независимой Чечне, враждебной России, долго не жить – Москва нас раздавит. Но я по рождению горец. У нас так: начав дело, постыдно по своей воле бросать его. Это слабохарактерность. Это конец. Должны быть очень веские причины, от тебя не зависящие. Передайте Борису Николаевичу, что я убедительно прошу встречи с ним. Встречи без всякого шума. У меня есть серьезные предложения.

Михаил Полторанин опрокинул бокал, закусил сочной сливой и заметил, что Ельцин не любит игр втемную. Ему надо четко доложить, какие предложения исходят от Дудаева. Иначе он просто-напросто пошлет подальше. Пригубив из бокала, Джохар изложил свой тайный план: Ельцин должен издать указ об особом порядке управления Чечнёй и создать в ней администрацию, подчиненную только президенту России. Никаких парламентов, никакой демагогии. Главой администрации, а по сути – генерал-губернатором согласен стать Дудаев, который получит право вести жесткую политику, независимую от радикальных сепаратистов. Большинство чеченцев от такого решения вздохнет с облегчением, а самые непримиримые будут вынуждены отправиться в эмиграцию – можно быть уверенным, что генерал-губернатор, наделенный всеми властными полномочиями, об этом позаботится.

Вернувшись в Москву, Полторанин тут же доложил о секретных переговорах с Дудаевым. Ельцину идея понравилась: он и сам тяготел к сильной, авторитарной власти. Обещал подумать и дать ответ. Не заботясь о конфиденциальности, стал рассказывать всем подряд о тайном плане Дудаева. Конечно, лукавые царедворцы качали головой и спрашивали: с какой стати всенародно избранный президент России будет якшаться с каким-то самозванцем? И самолюбивый Ельцин отказался от встречи, а фактически – от возможности решить чеченский вопрос без кровавой бойни. К тому же до Чечни долетели вести об излишней болтливости Бориса Николаевича, и оскорбленный генерал перестал надеяться на благоразумие высокомерных московских правителей.

«Я – мусульманин!»

После победы чеченской революции Джохар Дудаев торжественно объявил о роспуске Верховного Совета республики как органа, поддержавшего московских путчистов и утратившего народное доверие. Будучи председателем исполнительного комитета Конгресса чеченского народа, он взял на себя всю полноту власти и потребовал от России предоставить Чечне абсолютный суверенитет. Одновременно объявил о проведении в республике свободных выборов. Исполнительный комитет единогласно поддержал его кандидатуру на пост первого президента независимого государства.

Своим кандидатом в президенты Дудаева объявила и партия «Исламский путь». По словам ее председателя Беслана Гантамирова, «Дудаев стабилизирует обстановку, исключит возможность клановой оппозиции и приведет республику к демократическим реформам». Вопрос заключался лишь в том, насколько правоверным мусульманином был сам кандидат, чтобы представлять на выборах «Исламский путь».

– Я – мусульманин! – признался Джохар. – Эта религия мне близка с детства. Я не соблюдаю часы молитвы и обращаюсь к Аллаху обычно в душе – прошу уберечь от зла, пороков, ненависти.

Дудаев спустился с небес

Избираясь под зеленым знаменем ислама, Джохар Дудаев обеспечил себе поддержку мусульман. А таковыми в республике стали считать себя многие чеченцы. К тому же муллы в медресе утверждали, что Дудаев – посланец Аллаха, чуть ли не пророк.

«Наш учитель сказал нам, что Дудаев ниспослан нам с неба, – вспоминал один из учеников. – Еще он говорил, что явление Джохара было предсказано в старинных преданиях. Тогда проходило много митингов, и все кричали: “Аллаху Акбар!”. Потом хором в один голос кричали: “Джохар! Джохар!”. Нашего учителя можно было видеть на митингах. Когда я спросил, кто наши враги, он ответил, что это – гяуры (неверные). Еще он сказал на митинге, что ему приснилось, как Дудаев спускался с небес на крыльях. “С таким вождем мы непобедимы!” – сказал мулла».

Дудаев – честный человек

Многие чеченцы поддержали Джохара Дудаева. «Он не такой, как все, – писала в предвыборной передовице грозненская газета «Свобода». – За душой у него ни гроша, не стоит за ним и мощный семейно-родовой клан. И самое страшное – он честен». С этим мнением соглашались и некоторые профессиональные юристы – судьи, прокуроры, адвокаты: «Дудаев – честный человек, не связанный с нашей коррумпированной на всех уровнях системой. Он не впутан в круговую поруку родовых, корыстных номенклатурных связей. Изменить эту жизнь могут только такие энергичные и бескорыстные люди».

Свои надежды чеченцы возлагали на одного человека, которого фактически считали спасителем своей родины. Некоторые даже называли его «чеченским Ельциным».

Дудаев – шабашник

Между тем не вся чеченская интеллигенция боготворила Джохара Дудаева. Академик Джабраил Гакаев считал, что чеченская революция делалась руками людей авантюрного склада – тех, кто когда-то покинул родину в поисках легких денег.

«У нас был высокий уровень безработицы, поэтому Чечня давала ежегодно около ста тысяч шабашников, – говорил Гакаев. – Из этих слоев и вышли “революционеры”. Генерал Дудаев также относится к этому слою – он никогда не жил в республике, не имел там корней, не знал нашего языка и культуры. Вся его жизнь прошла в гарнизонах. Я подчеркиваю, что он даже не умеет толком по-чеченски говорить. Я уже не говорю, что он никакого отношения не имеет к исламу. Дудаев – типичный советский генерал. Но для кавказского менталитета генерал – это нечто!»

Дудаев – бес

В то же время некоторые русские жители Чечни воспринимали Дудаева как демонического человека, способного натворить немало бед. Один из школьников спросил своего учителя:

– Николай Дмитриевич, кто такой бес? У мусульман говорят «шайтан», а чем шайтан отличается от беса? Как он выглядит?

Николай Дмитриевич внимательно посмотрел на ученика и ответил:

– Ты видел Дудаева по телевизору? Так это точный портрет беса. Точнее не бывает! Вроде бы и смотрит на тебя, говорит с тобой. А на самом деле искушает тебя; почует, что у тебя темное в уме, – и тотчас начинает либо хвалить, либо внушать, что ты очень умный и тебе море по колено. А потом, после разговора, обнаруживается, что откровенности с его стороны не было. Он просто обманул, выведав, что у тебя за душой, и подтолкнув тебя туда, куда ему хотелось. Дудаев в первую школу приходил на предвыборную встречу с учителями. Я наблюдал его. Попомни, сынок: много горя принесет этот человек и чеченцам, и русским.