Темный Волхв. Менестрель. Книга 2

Глава 5,
в которой путешественники попадают в Москву

Тропа Серого Волка пролегала по всем измерениям планеты Земля: изнанке, техногенной стороне и так называемой «оболочке». Причем тропа могла проходить или по всем измерениям одновременно, или по одному измерению и оболочке, или одной только оболочке.

«Логово вожака Борилия, – пояснил Волк, – находится сразу в трех измерениях».

Что такое оболочка, как она устроена, а тем более ее топологию Волк объяснять не стал: «Со временем разберетесь».

Пока же подростки только поняли, что они, фактически не выходя из кабинета волхва, оказались на этой самой оболочке, а конкретно – на волчьей тропе. И Волк по ней бежал.

Вопреки опасениям, сидеть на Волке оказалось более чем удобно. Спина не была костлявой или скользкой, а аллюр – тряским. Правда, и видно пока ничего не было, но и Даня, и Рита, уже привыкшие к чудесам и приключениям, чувствовали и знали: еще будет, на что посмотреть! Пока же им было просто хорошо мчаться вперед в темноте. По бокам то и дело мелькали какие-то тени, один раз перед ними начало вырастать что-то косматое и очень большое… Но ребята даже не успели испугаться. Волк так быстро разошелся с препятствием, что его седоки даже не успели понять, что это было.

Зато сразу после инцидента начало светлеть…

– Да это же!.. – Рита не верила своим глазам.

Они находились в техногенной Москве. Конкретно – на Тверской улице. Спускались от Маяковки, на которую вынырнули прямо из-за уличного фонаря, к Кремлю. На пути то и дело возникали люди. Волк их перепрыгивал и огибал, лишь изредка касаясь шерстинкой. А то вдруг, выпрыгивая на проезжую часть, лавировал между машин.

Порой ребята даже не успевали замечать то, от чего они только что увернулись: Волк мчался дальше, а люди целыми, невредимыми и не напуганными продолжали идти по своим делам.

Причиной аварии они тоже не стали.

Иногда Волк останавливался. Принюхивался к чему-то, одному ему ведомому. Ни Рита, ни Даня, как ни старались, понять не смогли, что именно их спутник пытается учуять. Или рассмотреть, как в Камергерском переулке, где Волк замер как вкопанный перед чайным магазинчиком, закрытым по причине позднего времени.

Может, он кого-то ждал? Или что-то? В таком случае – не дождался и продолжил бег, так и не провещав ни слова.

Не сказать, что молчание Волка так уж тяготило его седоков. Но, соизволь Волк хоть изредка комментировать отдельные события, ребята, возможно, смогли бы ему чем-то посодействовать. Или хотя бы понять, что происходит.

Неизвестно, прочитал ли мысли подростков Волк, но по его туловищу вдруг прошла дрожь. Ребята не услышали, а скорее угадали: «Скоро привал. Мне назначили встречу».

Волк снизил скорость, перейдя на легкий бег.

Вокруг было полно кафешек, пиццерий и ресторанчиков. Но пустят ли их с Волком внутрь? Навряд ли менеджеров или охрану заведений можно будет убедить в том, что это не Волк с ними, а они с Волком. И уж тем более никто не станет приглядываться к глазам огромной зверюги и по их необычному, чистому и яркому изумрудному цвету определять степень ее разумности.

Однако Волк и не собирался правдами или неправдами проникать в прокуренные городские заведеньица. Протрусив пару кварталов, он уверенно свернул сперва в переулок, а потом и в подворотню. Степенно прошествовал под тронутым временем и бесхозяйственностью властей особнячком и оказался в общем дворе сразу нескольких домов.

– Тут прикольно! – оценила Рита. – И празднично.

Действительно, почти все деревья были украшены крохотными фонариками, этакой иллюзией заповедных светлячков. Под деревьями стояли скамейки с чугунными ножками и спинками. Выглядели они стильно и романтично (а степень комфорта путешественники проверять не собирались). Да и заняты были скамейки: вокруг каждой были группы людей.

Но почему Волк выбрал именно это место?

Ответ пришел очень скоро. Волк буквально просочился между отдыхающими – на огромного, ростом повыше иного быка серого хищника с двумя подростками на спине люди по-прежнему не обращали никакого внимания – и устремился к неприметной растрескавшейся крашеной двери.

«Приехали. – Прошла по спине волна. – Слезаем и проходим внутрь».

 
                                        * * *
 

Это было самое необычное кафе, какое только можно было вообразить. И если сам интерьер, нарочито грубо отделанные кирпичные стены, массивные деревянные столы, стулья и диваны всех мастей и размеров, еще нет-нет, да можно было встретить в столичных кафешках, то некоторые детали откровенно изумляли. На простецких деревянных полках стояли настоящие музейные коллекции посуды из самых разных материалов, от позеленевшей от времени бронзы и блестящей меди до прозрачного – наверняка китайского! – фарфора всевозможных стилей, форм и расцветок.

– Ритка, смотри! – Наметанный глаз Данимира мигом выхватил то, что несло на себе еле заметный отпечаток смерти. – Неолитические антропоморфные сосуды. И Запада, и Востока!

– Что?..

– Погребальные вазы, – укоризненно вздохнул юный темный волхв.

– Ой. – Рита при всем желании не могла разделить восторгов друга. Ее до сих пор пугала некромантия. Поэтому она не глядя ткнула пальцем куда-то в сторону: – А вот, между этими лубочными малютками? Картина какая большая. И зверюшки на ней такие… э-э-э…

– Это Филонов. «Животные».

Мелодичный голос шел снизу и слева.

Рита перевела взгляд. За круглым столиком сидела изящная черно-бурая лисица. Держала в левой лапке двузубую вилку с наколотым на ней колечком кальмара.

– Подлинник, между прочим, – уточнила черно-бурая собеседница.

И Рита хотела бы спросить: «А что же тогда висит в музее?» Но не решилась – по той простой причине, что не знала, где выставлен этот самый Филонов.

– И, надо сказать, сестрица права, – раздалось чуть правее.

Рита повернулась на звук. На небольшом диванчике, обтянутом велюром, возлежал большой лощеный хорь. Перед ним на специальной подставке стоял толстенный и наверняка тяжеленный фолиант. На обложке было вытеснено: «Вольтер».

– Да я, в общем-то, не спорю. – Рита смутилась. Она не была готова к беседам о живописи. Вот если бы о музыке!

Поэтому девушка спешно пыталась найти подходящие случаю слова.

– И чего мы встали? – Вдруг раздался голос с характерными въедливыми интонациями.

Рита глянула вниз: конечно, домовой! Похожий на Гошу, по крайней мере, вредностью характера, и не похожий одновременно. Потом, размышляя над встречей, девушка поняла: Гоша был за своим хозяином как за каменной стеной. Местный же домовой выживал сам. Отсюда и повадки, и речь, и особенности поведения.

– Ваш серый друг уже давным-давно нашел места для всех троих. – Домовой кивнул в сторону дивана, на который улегся Волк.

Кстати, Волк демонстрировать изящные манеры не стал, просто положил по лесной привычке голову на массивные передние лапы. Казалось, его совсем не привлекают ароматные запахи, витающие в кафе. Но Рита видела: нет-нет, а их спутник принюхивался к пару, поднимавшемуся над глиняной миской, стоявшей перед ним на столе. Девушка уже начала было размышлять, почему Волку, в отличие от лисицы, не подали вилку, хотя бы и обычную четырехзубую, как… раздалось шипение!

– Прош-ш-шу прощ-щ-щения. – Небольшому полозу надоело дожидаться, пока освободится проход. – Нельс-с-ся ли подвинутьс-с-с-ся? Мне бы прополс-с-сти…

Полоз не договорил всю просьбу до конца, а ребят уже как ветром сдуло! Риту от неожиданности и испуга, Даню – от смущения и осознания, что мешает живому существу. Волк, глядя на седоков, раскрыл пасть и беззвучно рассмеялся.

– С-с-спас-с-сибо. – Полоз прошелестел мимо. – Вы оч-ч-чень любес-с-сны.

Рита только и смогла, что вцепиться в поданную кружку с горячим чаем, как в спасительный артефакт.

«Это узловая точка троп. – Видя смущение попутчицы, Волк решил разрядить атмосферу. – Здесь можно встретить всех прародителей и их прямых потомков».

– То есть говорящих и разумных зверей? – на пределе слышимости уточнила Рита.

– Не только. – Юный темный волхв покачал головой одновременно с Волком.

Он так и не решился рассказать подруге о сути некоторых посетителей, находящихся сейчас в кафе. О Серебряном Копытце, хранителе самоцветов. Или о Жар-птице, за которой гонялись алчущие вечной молодости люди.

«Интересно, – вдруг подумал Даня. – А что хранит Волк?»

«Как-нибудь потом. – Волк не стал удовлетворять любопытство подростка. – У нас слишком важное задание, чтобы тратить время впустую. След в городе может исчезнуть в любую минуту!»

– Какой след? – Удивился юный темный волхв. – Мы кого-то ищем?

– Может, недостающий сказочный артефакт? – Вставила Рита свои пять копеек. – Ну тот, про который еще Гоша говорил?

Но Волк только мотнул головой.

Больше теребить Волка ребята вопросами не стали: поняли, что тому по каким-то причинам не хочется разговаривать, и причины эти наверняка серьезные. Тем более, наверняка скоро узнается, кого они тут поджидают.

Так и произошло. Откуда-то из-под потолка прямо на их столик шлепнулась старая облезлая крыса. Подслеповатая, наполовину седая, она вызывала уважение у многих посетителей странного кафе: ей приветственно кивали многие, в том числе черно-бурая лисица и хорь. Раскланявшись в ответ, крыса тут же принялась за угощение из глиняной миски. Волк, не проявляя признаков нетерпения, ждал, пока наестся его гостья, хотя одному только прародителю было известно, как ему хотелось узнать новости, которые принесла на облезлом хвосте самая осведомленная и умная крыса Москвы.

Чуча – так звали крысу – о желании Волка знала. Но на столе стояло ее любимое лакомство, теплая сладкая кукуруза в сырном соусе, щедро посыпанная хрустящими сухариками, и Чуча, попробовав его, никак не могла остановиться. Но потом чувство ответственности пересилило.

– Девочке доверять можно. – Обнюхала она Риту вместо приветствия. – Мальчику тоже. У тебя хорошие спутники, Серый.

«Вожак подбирал».

– Хорошо! – Облезлый хвост еле заметно дрогнул. – Привет ему передавай, как увидишь. А по тому адресу, что тебя интересовал, Серый… Не ходил бы ты туда. Засада там.

И Чуча, не устояв перед ароматом похлебки, снова сунула мордочку в миску. Нехотя оторвалась, поводила усами… и вдруг прыгнула Волку на холку! Тот, на что уж привычный ко всему, а еле удержался от того, чтобы ее стряхнуть.

– Там не наши, не земные, – так тихо, что подростки еле услышали, пропищала она. – Это с ними твой черный братец хороводится.

Черный братец? Рита и Даня переглянулись и навострили уши. Заметив это, Чуча перешла на другой язык общения.

Волк слушал связную, вникая в каждый штрих картинки, что рисовала ему старая знакомая. И думал: правильно он сделал, что не сунулся в дом Архипа, несмотря на то, что именно туда вела самая короткая тропа. И средняя тоже. И длинная. Он бежал по этой Тверской, и каждый переулок манил его сильнее, чем сырная похлебка Московскую Чучу! А это означало… Это означало, что ему придется идти кружным путем. И ждать, каждую секунду ждать, что враг учует, догонит и ударит в спину.

И ладно, он был бы один. Но с ним были человеческие детеныши. Одному прародителю было известно, как ему не хотелось подвергать их опасности. Но и поделать он ничего не мог: вожак Борилий намекнул, что ребятам надо не только выветрить гнусь, пропитавшую их. Была еще какая-то причина, побудившая вожака буквально выгнать Риту и Данимира из Заповедника. Так пусть же дети будут под его присмотром!

А ведь еще оставалась Чуча. Старая связная, не раз предупреждавшая его о смертельных ловушках и опасностях. Сейчас опасность угрожала ей самой.

И возможно, всем посетителям кафе, если Чуча останется здесь.

Он обернулся сказать об этом связной…

Но та не зря считалась самой умной и мудрой крысой города: успела переговорить с домовым, управляющим кафе, еще по приходу. А сейчас, перепрыгнув на стол, спешно доедала приготовленное для нее лакомство.

К тому моменту, как у их стола материализовался домовой – в одной лапке веник, в другой совок – крыса подбирала последние капельки сыра.

– Вам надо уходить. – При виде довольной Чучи домовой сдержанно улыбнулся в усы. – И немедленно! Я замету следы.

Ни Рита, ни Даня так и не смогли понять, как они оказались у Волка на спине, а он – на другом конце довольно большой залы, и все это одновременно, буквально за один миг! Вопреки ожиданиям, здесь не было выхода, только узенький просвет между стеной и шкафом. Но вот что-то хрупнуло и подвинулось, чуть слышно дзинькнул колокольчик. Волк скользнул в щель, и путешественников уже знакомо окутала тьма.

Глава 6,
в которой путешественники навещают волхва Глеба

Они снова мчались по волчьей тропе. И связной с ними не было.

– А Чуча? – спросил Даня. – И та светская лисица?

– И хорь тот начитанный, – добавила Рита. – Что с ними будет?

«С Чучей все будет хорошо. И с остальными тоже. Домовой Леша обо всех позаботился».

Серый Волк бежал, ориентируясь по одному ему ведомым реперам. Путешественников обвевал ветер. Ветер не холодный, не жаркий – другой. Нес с собой ощущение свободы. Это чувство приходило и раньше, до того, как путешественники оказались в странном кафе. Та неотвратимость и мгновенность, с какой они встали на волчью тропу. Этот ветер – обдувающий, несущий с собой отречение от всего, что тяготит и печалит, и в то же время задевающий струнки грусти и надежды в душе. Но если до посещения кафе внимание подростков было занято антуражем – домами, светом, людьми и машинами – то сейчас им ничто не мешало. Ребята впитывали в себя этот ветер, легкий и в то же самое время весомый, ласковый и самую чуточку горький.

«Да это же песня Свободы», – вдруг поняла Рита.

«Получается, Волк – хранитель Свободы», – осенило и Даню.

Это была не догадка, а именно знание. Темный волхв даже не стал спрашивать, прав ли он. Он был уверен в том, что ему открылось. Да и отвлекать Волка Дане не хотелось. Поэтому парень принялся просто наслаждаться – ветром, скоростью, бархатной темнотой, теплой шерстью Волка, за которую он держался левой рукой – всем, что с ним приключилось.

Но вот Волк сбросил скорость, а потом и вовсе остановился. Прямо на глазах путешественников посреди равнины вырастала крепость. Да-да, именно посреди равнины, не на холме и без рва с водой, этих неизменных спутников защитных и оборонных сооружений. По периметру крепости проступали громадные, исполинские деревья, похожие на корпус друидов в Заповеднике. Только в отличие от Заповедника здесь была не одна разновидность, а много: дуб, сосна, ольха, ива… Даже гигантский орешник с плодами размером с хороший самовар на толстенных ветвях!

По разные стороны от ворот крепости стояли гигантские береза и осина. Волк остановился под березой и, подняв морду к бархатному темному небу, на пределе слышимости запел. Именно запел, а не завыл, и в этой песне слышался гул того ветра, что был на тропе. В ответ на эту песнь, нет ли, ворота начали открываться… Из них вышел человек. Точнее, молодой на вид волхв в вышитой рубахе, льняных портах и лаптях. Хорошо знакомый обоим подросткам волхв Глеб.

 
                                        * * *
 

– Надолго? – приветливо кивнув седокам, осведомился волхв.

Волк с досадой качнул головой: «Только перевести дух».

– Как обычно, значит, – грустно, но очень светло улыбнулся волхв. – Милости прошу.

Он посторонился, пропуская Волка и ребят, все это время глазевших на него в величайшем изумлении. Даня и Рита не ожидали увидеть в качестве коменданта крепости именно волхва Глеба. Слишком уж тот был отшельником по натуре. Наверняка ему была не по нутру столь шумная должность.

Однако вскоре выяснилось, что волхв Глеб был именно на своем месте. Внутри крепость походила на земное подворье волхва Глебе, один в один. Если, конечно, не считать все тех же исполинских деревьев вместо грядок с капустой и каких-то странных орудий по всему периметру стен. Стен очень красивых, резных-ажурных, и, разумеется, деревянных.

«Неужто такие стены могут от чего-то там защитить? – Рита с возрастающим удивлением разглядывала крепость. – Тем более волхв наверняка не может здесь находиться все двадцать четыре часа в сутки».

Иначе, кто будет следить за его подворьем там, на изнанке?

– Эх, Рита… – Волхв, подмигнув скалившемуся Волку, потрепал девушку по волосам. – Я и там, и тут. Одновременно.

– Но… – Рита неуверенно оглянулась на Даню.

И увидела: у друга в глазах не было такого уж изумления. Но восторг и любопытство – несомненно. А еще, Даня был близок к некой разгадке. Будто еще чуть-чуть, и он поймет что-то очень важное.

– И часто приходится отбиваться? – Кивнул парень в сторону орудий. – Или этих деревьев хватает?

Он указал на деревья-исполины, разбросанные по территории крепости.

– Последнее время не приходилось, – ответил волхв. – Корневая система гигантов защищает так, что стрелять уже не по кому. Впрочем… Впрочем, два года назад, как тебе известно, неприятелю пробиться удалось.

Он показал на выжженное небольшое пятно диаметром не более полуметра в моховом газоне, устилающем двор.

– Да это же!.. – ахнула Рита.

Неужто след того самого нападения на подворье волхва Глеба? Когда они с Лисой, варром И-горром и наставником Андреем отправились на ознакомительную экскурсию по магической изнанке? Тогда еще Даня, волхв Глеб, пятеро домовых и один леший лечили домового Тошу.

…Кстати, где же Тошка? Вдруг его нет в этом измерении?

– Как не быть, – светло улыбнулся хозяин подворья мыслям юной гостьи. – Тошка в избе, где же еще?

Изба совсем немного, а от той, которую ребята посещали, все-таки отличалась. При ближайшем рассмотрении местная оказалась покрытой незнакомым видом лишайника. Или это был такой мох?

– Мох, – с улыбкой подтвердил волхв. – Цвет меняет, в зависимости от времени суток. Но вы проходите в дом, не стойте. У Тошки пироги уже готовы.

Внутри изба была такой же, как на Земле: сени, лавки, стол, занавески на окнах.

– Дом на домовом держится, – ответил волхв на невысказанный вопрос Риты. – Домовой его душа и энергия. Душа у Тоши только одна.

Вот и получалось, изба и на магической стороне Земли, и на оболочке – одна и та же.

«Интересно, – вдруг подумала Рита, – а на месте Заповедника тоже какая-нибудь крепость есть?»

– Еще как есть-то, – подтвердил догадку девушки волхв. – Если доведется увидеть, тебе непременно понравится. Но садитесь уже есть. Проголодались ведь, поди?

Путешественников дважды просить не пришлось. Несмотря на позднее время, все трое налегли на Тошины пироги. А он был великий мастер их стряпать, в этом деле ему не было равных! Даже у Гоши, и то пироги такими вкусными не получались.

– А скажите, добры молодцы, – хозяин с улыбкой наблюдал, как гости уплетают угощение, – что нового в Заповеднике?

– Ой, Глеб Макарович! – Рита даже позабыла про пирожок в руке. – Опять у нас все кувырком. Какой-то Архип странный в кабинете у Бориса Кирилловича появился.

– Архип? – В руках волхва откуда ни возьмись появился старинный фолиант. – А лет ему сколько? Фамилию не скажете?

Фамилии наглого подростка ребята не знали. В отличие от Волка: «Вожак сказал, Морозцевы они».

– На вид Архипу – лет семнадцать-восемнадцать, – добавил Даня. – А зачем тебе это, Глеб Макарович?

– Да вот, по справочнику посмотрю, – волхв перелистнул страницу, – кто этот самый Морозцев и с чем его… Та-ак… «К», «Л», «М»… Так я и думал! Морозцев, видный государственный муж, один из заместителей командующего техногенными космическими войсками. А вот это, друзья мои, уже нехорошо.

– Что нехорошо? – Рита не удержалась, надкусила румяный пирожок. – О! С рыбой!

– Ты кушай, внучка, кушай, – покивал молодой на вид волхв. – А нехорошо то, что перейди этот самый Морозцев на сторону врага, по нам ударят искусственные спутники.

– Не перейдет Морозцев, – не шибко, впрочем, уверенно возразил Даня. – Он же сам сына к нам в Заповедник отправил.

– Так-то оно так… Значит, неприятности нужно ожидать от этого, как его там…

– Архипа. – Рита сунула в рот остаток пирожка. – И, доложу я вам, этот самый Архип – нехорошая личность. Даже метку, и то в виде кака… ой, простите, экскрементов подложил!

– И чья метка? – Усмехнулся волхв Глеб виду смущенной девушки.

– Наставник сказал, какого-то Черного Волка.

– Та-ак… – Волхв Глеб перевел взгляд на Серого Волка.

«Вот именно!» – ощерился тот.

Какое-то время волхв Глеб и Серый Волк смотрели в глаза друг другу. Обменивались мыслями? Наверняка. Рита, как ни старалась, понять, о чем идет ментальная беседа, не могла: волхв и Волк не выпустили наружу ни одной эмоции. По досадливому следу в ауре друга девушка поняла, что ему тоже ничего не удалось подслушать.

Наконец волхв Глеб отвел взгляд от Волка. Посмотрел на фолиант, который все еще держал в руках, захлопнул его… Толстенная книга растворилась в воздухе.

– Что же, друзья, – сказал волхв. – Удержал бы вас у себя, оградил от беды… Да не получится. Вам опять на тропу надо, а мне – готовиться к отражению скорых атак.

– Атак со спутников? – Рита не верила своим ушам: разве вояки допустят, чтобы какой-то Архип, будь он хоть пять раз сыном генерала, учинил непотребство? Да и заперли этого Архипа в специальной избушке, насколько она смогла понять.

– Может, и со спутников, – проигнорировал громкие мысли гостьи волхв. – А может, и от чего другого обороняться придется. Но отражение атак – уже моя забота, а вам в путь-дорогу собираться надо, – не терпящим возражений тоном произнес он. – Тоша, пирожков ребятам с собой дашь?

– Как не дать? – Домовой с радостью принялся за привычное ему занятие. Ссыпал оставшиеся пирожки в котомку – точь-в-точь в такую, какой их чуть ранее снабдил Гоша. И с еле заметным поклоном протянул темному волхву: – Возьмите, гости дорогие!

Именно в этот момент что-то ткнулось в правую лодыжку Риты. Девушка, ойкнув, втянула ноги. Из-под стола выкатился небольшой серенький шерстяной клубочек.

– И это тоже вам! – Тоша с улыбкой смотрел на путеводный артефакт. – Чтобы не заплутали. Я вижу, вам Гоша котомку с артефактами дал. Развязывайте, клубочек сам туда закатится.

– Да ладно? – Даня и Рита переглянулись.

Гоша-то сказал: разлетятся, ищи их потом по всему Заповеднику! Правда, Гоша же обмолвился: встанете на тропу, и котомка сама начнет выдавать артефакты по мере надобности.

Или собирать. Едва Рита развязала горловину, клубочек закатился в котомку.

– Отдарить надо, – негромко сказал Даня. – Есть у нас что-нибудь?

Девушка развела руками: только выданные Гошей магические артефакты и переданная Маней сосновая шишка. В том, что магические артефакты на подарок не потянут, девушка была уверена на сто процентов. Оставалась шишка.

– Вот это. – Рита, порывшись в кармане куртки, пошитой Гошей, извлекла шишку на свет пучка лучин. – Подойдет?

К ее величайшему удивлению, шишке обрадовались и домовой, и хозяин подворья!

– Вот это поистине царский дар! – Волхв Глеб бережно принял шишку из рук девушки. – Давненько я о таком мечтал!

«Да ну? – Рита с сомнением смотрела на взрослого дядьку. – Вы что, серьезно?»

А тот, не обращая внимания на громкие мысли девушки, дунул на шишку, и… на ладони появилась маленькая многоножка!

– Маня? – Не поверила своим глазам Рита.

– Нет, – серьезно ответил волхв. – Назову-ка я ее Мирой. Как тебе, Тоша, такое имя?

Домовой степенно кивнул: имя ему нравилось. Конечно, надо было бы спросить лешего из соседней дубравы, что тот думает на этот счет… Но на слух «Мира» звучало очень хорошо.

 
                                        * * *
 

Одарив волхва Глеба крошкой-многоножкой, путешественники отправились дальше.

Хозяин провожал их до ворот.

– Неспокойно нынче на тропах, – напутствовал он. – За последние пять часов только мимо меня четыре раза проносились всадники.

«Я поберегусь, дружище, – отвечал Волк. – Спасибо за предупреждение».

И Даня, и Рита чувствовали, что Волку тревожно. Очень, очень тревожно. В любое другое время подростки, как минимум, обеспокоились бы настроению товарища. Однако едва ребята оказались за воротами крепости, все мысли вылетели у них из головы.

Пока они гостевали у волхва Глеба, ночь успела подойти к концу. В предрассветных сумерках деревянная крепость, волчья тропа и все, буквально все, куда ни падал взгляд, не впечатляли – поражали. Здесь было не просто красиво, а сказочно, невероятно, остро прекрасно! Пришла ли сюда осень, ребята не знали. Но краски, разлитые до горизонта, соответствовали скорее этому времени года: оранжевые, желтые, карминные, розовые, салатовые, изумрудные, сапфировые… Вся возможная палитра, на небывалого вида растениях.

– Кто строил все эти мосты и тоннели? Замки? – Рита указала на рукотворные творения, органично вписывавшиеся в волшебный пейзаж.

«Здесь их не строил никто, – прокатилась волна по спине Волка. – Ты видишь проявления качественной работы земных строителей. Вспомни подворье волхва Глеба на Земле и сравни с тем, которое мы увидели на оболочке».

Про подворье Рита для себя поняла так: магическая оболочка достроила его земной вариант. Точнее, преобразовала по своим законам. Но в таком случае, почему на оболочке было так мало строений? Ведь на Земле их очень много!

«Люди фальшивят. Вкладывают недостаточно души, вот на оболочке ничего и не отображается».

– А волхв Глеб вложил достаточно, – Рита не спрашивала, она говорила то, что почувствовала. И в чем была уверена.

«Конечно. Он…»

Волк замялся: был не в силах выразить, что чувствовал по отношению к старинному приятелю. Вспоминал ли он былые приключения? Или просто слушал сердце?

– Волк, а Волк, – почему-то тихо попросил Даня. – А расскажи нам о волхве Глебе, а?

– Пожалуйста! – поддержала друга Рита.

«Ну что с вами делать, – прошло по спине. – Пока все спокойно. Слушайте – о том, что произошло давным-давно, когда наш мир еще был одним целым и не разделился на техногенную или магическую изнанки. Не было тогда машин, а почти в каждой деревне был свой колдун. Правда, и волхвов тогда почти не стало».

– Почему? – перебил Волка Даня.

«Не нужны стали, – по спине прошел смешок, – вот и не рождала Земля магов такой мощи. И так продолжалось до тех пор, пока на Земле не появились первые ману… ману…»

– Мануфактуры?

«Да, они. И леса постепенно начали вымирать».

Тогда-то в семье обыкновенного деревенского парня Макара родился, уже седьмым по счету, необычный ребенок. Хотя поначалу казалось, что младенец как младенец. Замкнутый только и к деревянной игрушке, вырезанной дедом, страсть имел. Необычность же ребенка выяснилась спустя несколько месяцев, когда он навострился ползать. И утек – по полу, в сени, в приоткрытую дверь, по ступенькам, и дальше, по скотному двору – прямиком в лес.

Хватились его не сразу: мало ли забот в большой семье? А когда обнаружили отсутствие младшенького, поднялся страшный переполох. Заходилась в крике мать, ревела дурниной бабка. Хорошо еще отца дома не было, но дед, любивший внука Глебушку, подливал масла в огонь: «Вот вернется хозяин – наплачетесь, дурехи безглазые!»

Братья-сестры беглеца тоже помогали в поисках и даже старались на совесть. Им, видишь, по душе было, что братец меньшой не требует внимания, лежит себе в люльке, играется с деревянной утицей, вырезанной дедом…

«…Скоро не до басен станет, ребята». – Волк неожиданно перешел на шаг и остановился.

Рита и Даня не без досады – только втянулись в рассказ! – но и не без любопытства за ним наблюдали. Вот Волк покачал головой: совсем как человек! Вот наклонил голову к самой земле, и шерсть на холке встала дыбом…

Но потом снова покачал головой и молча затрусил дальше.

– И как же Глебушка? – все-таки осмелилась спросить Рита. Хоть в глубине души и опасалась, что Волк не ответит. – Нашелся?

«Глебушка? – прошла волна по спине зверюги. – Так и быть, доскажу. Глебушка сыскался на следующий день. Ливень еще тогда был страшенный…»

Дождь поливал как из ведра. В огород били молнии. Собаки, поджав хвосты, напросились в сени.

Казалось бы, пошумел Перун, и будет… Но тот не унимался. Вновь и вновь направлял на деревеньку гремящую колесницу.

В самый разгар грозовой свистопляски как будто скрипнула дверь. Сестрица Машенька, прильнувшая носом к единственному стеклянному окошку в избе (остальные-то бычьим пузырем затянуты были), углядела: мелькнула огромная серая тень! Ей и верили, и нет. Мало ли, что со страху ребенку померещилось? Но двузубо улыбающийся Глебушка сидел на полу в сухой распашонке, свидетельствовал без слов: кто-то помог. И этот кто-то, судя по тому, как скулили охотничьи псы, не был человеком.

…Волк умолк. Подошел ли рассказ к концу? Или Волк просто не счел нужным продолжать повествование? Он бежал молча по тропе, в светлых-светлых сумерках, легко и свободно.

– Волк, а Волк! – Рите хотелось еще преданий. – А что было дальше?

По спине Волка прошла волна… Однако он так и не заговорил. А перед его глазами все еще стоял темный, густой-густой лес.

Дождь уже давно перестал, а Волк все лежал под елью в чаще леса и думал. Вот так спасешь человеческого младенца от когтей черного шерстью и сердцем братца и обретешь рой проблем!

Тогда еще Волк не знал, что буквально через пару часов ему придется рвать когти. Воспользовавшись отсутствием матери-Волчицы, стая набросится на него.

– …Волчище! – выдернул Волка из омута воспоминаний голос темного волхва.

«Чего тебе?» – вздохнул тот.

– Ты не чуешь? Беда надвигается!

«Ох, Данимир! Прав ты». – Оглянувшись, Волк припустил со всех лап.

А подростки увидели: на одном из горбатых мостов появился всадник. Вот он спустился с моста… А потом понесся прямо на них!

– Держитесь крепче! – просипел в голос Волк.

И помчался еще быстрее, хоть, казалось, это было уже невозможно. Краски слились в одну цветастую ткань. Ветер, до этого ласково трепавший волосы, загудел, забил – по щекам, по глазам… Ребята, только вчера сдававшие экзамен по свободному падению, смогли оценить скорость, с которой двигался Волк: никак не меньше, а то и больше сотни километров в час!

И все-таки расстояние между ними и всадником стремительно сокращалось. Тут-то Риту и осенило: с ними же темный волхв!

– Данька, сделай что-нибудь! – заорала она. – Сбей этого всадника!

– Это не всадник, увы. – Даня без всяких подсказок несколько раз пытался отделаться от погони. – Это только так кажется. Агрегат это. И я почему-то не могу достать оператора. Остается только надеяться на…

Что именно имел в виду Даня, узнать так и не удалось. В этот самый момент тропа сделала крутой вираж, когти Волка заскребли по камню…

А потом Волк перешел на шаг, и сверкающий мир оболочки померк. Путешественники оказались в абсолютной темноте.