Прикосновение, что нежнее ветра

– Нет, подождите! – Я слишком громко воскликнула, так что сотрудница кафе подпрыгнула на месте. – Ему лучше флэт уайт!

Кирилл покачал головой, усмехнувшись.

– Зеленый чай. Я выбирал именно его.

– Зеленый чай? – Удивилась, переводя взгляд на другой столбик горячих напитков.

– Да. Кофе – мой вечный спутник в университете и на практике в больнице во время бессонных ночей. Так что, с выбором напитка в принципе не прогадала. Но конкретно тут я брал то, что не пью буднично.

Официантка с подозрением косилась на место, где сидел Кирилл. От меня же она сделала шаг в сторону. Я мило ей улыбнулась и указала на чайную карту.

– Эм. А подать, когда к вам присоединится спутник?

Вопрос выбил из колеи. Я часто заморгала. Совсем забылась.

– Можете принести одновременно оба напитка. А еще круассан и салат с печеным баклажаном.

Девушка кивнула. Она никак не выдавала эмоций, но уверена, что в голове проставила пунктик в графе «чокнутая посетительница, что говорит сама с собой». Когда заказ был зафиксирован в блокнотик, и официантка скрылась из виду, я посмотрела на парня. Кирилл мелькал и подсвечивал серебром.

– Ты не рад, что победил?

– Конечно, рад. Вот только ты могла не заказывать второй напиток, это же бессмысленно.

Он повернул голову в сторону окна. Крупные капли дождя скатывались по стеклу. Официантка вернула нас с небес на землю. Его здесь не было, я одна сидела в кафе. И казалось, что обе наши души плакали вместе с погодой.

9.

Я расплатилась за ужин, накинула побольше чаевых, чтобы это вытеснило негативное впечатление обо мне, и вздохнула, когда на телефон пришло смс-оповещение о балансе средств на карте. Если так и буду отлынивать от работы и транжирить, то придется просить денег у родителей в следующем месяце.

Пока я наслаждалась удивительно вкусной едой этого заведения, Кирилл лишь несколько раз бросил на меня взгляд, слегка растягивая уголки губ, но больше не заводил никаких разговоров. Я проиграла в споре, однако ощущение было, что наоборот. Парень ни с того ни сего замкнулся в себе.

Попрощавшись с персоналом кафе, я замерла на пороге. С неба лил дождь. За то время, что мы провели в «Вафельном псе», в ямках на асфальте успели образоваться лужицы. Прохлада неприятно пронизывала, даже не взирая на плотное пальто. Из приоткрытого рта вылетали облачка пара. Был соблазн вызвать такси, но по такой погоде даже за пару-тройку километров взяли бы втридорога.

– Не говори, что ты удумала идти пешком домой под ливнем?! И без шапки. – Наконец подал голос призрак, зависнув рядом и посматривая на меня сверху вниз.

Я обернулась проверить, не заметит ли кто болтающую саму с собой девушку.

– У меня на карте совсем мало денег. Я проела сейчас аванс за проект, который еще не сделала. Так что остается выбор – такси или оплата коммунальных услуг.

– Деньги не главное, дело наживное, тем более уверен, что проект ты выполнишь. – По-серьезному сказал он, смотря на косые линии дождя. Он выплыл чуть вперед и вытянул руку. Но капли не задерживались, пронзая силуэт его ладони насквозь.

Я же тем временем вытащила из рюкзака шопер, хранящийся во внутреннем кармашке на всякий случай по типу нынешнего, натянула в виде импровизированной шапки с ручками-ушками и побежала по направлению к дому. Не стала оборачиваться на Графова, чтобы не видеть укоризну во взгляде. А еще чтобы не было соблазна задать вопросы, крутящиеся на кончике языка. Захочет ли он сменить свой маяк? Теперь, когда Кир может переместиться куда-угодно, ему не обязательно возвращаться в бывшую квартиру, делить ее со мной. Он может остаться подле брата, друзей. Возможно, у него была любимая девушка. Последнее предположение возникло в голове так неожиданно, что я чуть из-за этого не споткнулась и не растянулась на асфальте плашмя. Чувство, похожее на ревность, обожгло изнутри. Как и осознание, что вернуться в квартиру без Графова, будет неправильно, там стало бы слишком пусто и одиноко.

Вода хлюпала под ботинками, пальцы рук замерзли, они взяли весь удар непогоды на себя, так как придерживали шопер. Тот в свою очередь не особо спасал голову, волосы впитывали влагу и неприятно липли к шее. Щеки покалывало, ветер беспощадно их обдувал. Но это все казалось мелочью по сравнению с тем, в каком виде я вернусь домой. Перед выходом из дома что-то дернуло накрасить ресницы погуще тушью, сделать стрелки и подвести линию века карандашом. Захотелось, чтобы глаза стали выразительнее. Быть сегодня чуточку красивее.Удивить несносного блондина с голубыми глазами.

Выйдя из лифта на лестничную клетку, была так погружена в себя и мысли, что не сразу различила знакомую фигуру с розовой шапкой на макушке. Витебская сидела на корточках у моей квартиры, прислонившись спиной к двери. Она сгорбилась над экраном телефона, и судя по всему, то рьяно строчила какое-то сообщение, то его стирала.

– Я тебя дождалась. – Мягко улыбнулась Дари, когда заметила мое присутствие.

Она убрала телефон, выпрямилась и стащила с головы шапку, нервно теребя несчастную ткань в пальцах. Мои любимые кудряшки из-за дождя превратились в пожеванную мочалку, тушь у подруги потекла и размазалась черными пятнами под глазами. А кончик носа был красный, не отогрелся в подъезде.

– Ты – вылитая панда-афроамериканец.

– Лучше сама в зеркало посмотри! – Парировала подруга.

Она прыснула и захохотала, схватившись за живот. Я последовала за ней. Смеялись до боли в щеках. Так и стояли в подъезде и мирились из-за непонятной недомолвки.

– Я такая дура! – Сказала Даша и кинулась меня обнимать. Я вдохнула любимый аромат цветочных духов, которым она не изменяла, и сжала подругу крепко-крепко.

– Ладно, давай заходить внутрь. Соседи уже достаточно насмотрелись на нашу Санта-Барбару.

Я выудила ключи и открыла дверь, не зная, ждет ли меня кто-то в квартире, или там будет лишь пустота. Чувства, похожие на страх и разочарование, скрутились в единый комочек. Но стоило щелкнуть выключатель и прогнать из коридора темноту, как силуэт призрака промелькнул совсем рядом. Вздох облегчения вырвался раньше, чем я попыталась его сдержать. Кирилл пристально смотрел на меня, а я пронзала взглядами его. Этот бессловесный диалог между нами затянулся, даровал мне спокойствие. Я ликовала, что он был дома. Захотел вернуться сюда ко мне.

– Ты не одна?

Кир заглянул мне за спину и улыбнулся, когда увидел Дашу. Кивнув едва заметно, Графов скрылся в спальне, оставив нас с подругой наедине.

– Ты сейчас с размазанным макияжем на лице и такой странной улыбкой похожа на влюбленного Джокера. Мне даже жутко. Чего там увидела то? – Даша склонилась в мою сторону и попыталась проследить за взглядом, а я тут же опомнилась и схватила ее за руку, чтобы потащить в ванную умываться. Не хватало, чтобы дух услышал ее слова.

Когда мы привели себя в порядок, приняли поочередно душ и укутались пледом на диване, сидя друг напротив друга и вытянув ноги валетиком, наступил вечер откровений. Даша призналась, что испугалась собственных чувств тогда за игрой, мол, наружу выбрались внутренние демоны и комплексы, и теперь ее снедает чувство стыда.

– Думаешь, все эти годы я не замечала симпатию Артема? – С болью в голосе проговорила Даша. – Даже слепец ее почувствует. Но все может меняться. Решила, а вдруг я и правда могла надоесть ему? Зачем бегать за той, что динамит? Оттого приревновала к лучшей подруге.

Девушка помотала головой. Она еще не закончила изливать душу, поэтому я не перебивала, лишь слушала, пытаясь расслышать больше, чем произносят губы.

– Мы с Быковым все время как кошка с собакой. Ты же красивая, добрая, и находишь с ним общий язык. Понимаешь, в тебя нельзя не влюбиться!

Я звонко рассмеялась.

– Арту не забудь об этом сказать. Даш, это твои мысли, или тогда Андрей вложил их в твою голову?

На лицо девушки набежали тени, прямо как тогда за игрой. Я пощекотала ее ступню, но Даша не отреагировала, лишь сжала ладони в кулаки. Она поймала мой взгляд, в уголках ее глаз собиралась влага.

– Эй, ты чего?

– Он ужасный человек. – Вспыхнула она. – А я кошмарная подруга! Подталкивала тебя в его объятия! Мне было вдвойне стыдно перед тобой и Артом. Из-за поведения, и из-за этого…

– Знаешь, а я даже рада, что он проявил себя сразу, а не спустя время, когда я могла бы начать испытывать что-то к нему. – Спокойствие в собственном голосе удивило, но я не лукавила, это осознание уже давно пришло. – Вот только объясни, почему ты не отвечаешь на чувства Быкова? Не любишь?

В карих глазах загорелись искорки, щеки зарумянились. В эту секунду подруга не выглядела привычной Дарьей Витебской, превратилась в робкую смущающуюся девчонку. Влюбленную девчонку.

– Вдруг из нас не выйдет пары? – Неуверенно сказала она, оперев голову на спинку дивана и покусывая уже не только нижнюю, но обе губы. – Тогда больше не будет нашего треугольника, мы не сможем общаться как раньше.

– Ты предполагаешь, что у вас ничего не выйдет?

– В том то и дело, что не знаю.

– И не узнаешь, если не рискнешь. Не попробуешь.

Даша задумчиво уставилась перед собой.

– И почему я не пришла к тебе на следующий день после посиделки? – Она всхлипнула. – Сейчас словно груз с души упал. И опять ты меня утешаешь, хотя я была неправа. Вот какой из меня друг!

Я откинула плед со своей стороны и переползла к Даше, обняла и прижала кудрявую голову с еще влажными после душа волосами к груди.

– Ты самая лучшая подруга на свете. Не перестану благодарить небо и высшие силы, что подарили мне вас с Артемом.

Неожиданно она вытянула ладонь и коснулась моего лба.

– Лик, да у тебя жар!

– Нет, я не брежу.

– Дурочка, я серьезно! Ты где бродила под дождем? Доставай термометр!

Паника подруги была не надуманной. 38,5. Такой температуры у меня не было давно. И в довесок к ней начали слезиться глаза, течь нос и першить горло. Полный комплект.

Даша уложила меня в кровать и принялась искать лекарства по всей квартире, хотя я сказала, что с момента переезда не сделала себе нормальной аптечки. В шкафу лежали таблетки от мигрени, менструальной боли, диареи, пена от ожогов, лейкопластыри.

– Такой набор, словно ты собралась во время месячных собирать крапиву голыми руками и тут же ее есть. – Она покачала головой, переключился тумблер на «заботливую мамочку». – Поблизости есть круглосуточная аптека?

Когда я в ответ лишь невинно улыбнулась, она закатила глаза.

– Пойду посмотрю в интернете. Ты пока лежи и не вставай.

Кирилл появился, как только Даша скрылась на кухне. Он завис надо мной, всунув руки в карманы штанов. Успел заметить цифры на градуснике на тумбочке и сдвинуть брови.

– Ты не виноват. – Я прошептала, а по горлу словно поскребли граблями.

– В чем? – Он оттолкнулся и легко опустился на кровать как перышко.

– Не сложно догадаться. Планируешь корить себя, ведь в такую погоду вытащил меня из дома.

– Может, ты не права, и я зол как раз таки на тебя. Во-первых, не удосужилась взять зонт. Во-вторых, не вызвала такси.

– А ты зол из-за этого?

Я повернулась на левый бок. Кир остался лежать на спине и смотреть в потолок. Моя рука протянулась к его лицу, аккуратно указательный палец заскользил по воздуху, точно очерчивая профиль. Парень прикрыл веки, грудная клетка его стала подниматься и опускать резче.

– Не открывай глаз. – Попросила, чувствуя как колотится внутри мое сердце.

Он сглотнул. Опираясь на другую руку, я приподнялась в постели и слегка склонилась над парнем. Теперь кончики пальцев зависли над его волосами, мазнули по воздуху, где выпирает на щеке скула, затем ближе к губам. Он их приоткрыл, протяжно выдохнул, в то время как я, наоборот, глубоко вобрала в себя воздух. Мои глаза закрылись следом за его. Я представила, что убираю непослушную прядку со лба, трогаю чуть проступающую щетину на подбородке. На долю секунды показалось, что могу действительно ощутить его.

– Ума не приложу, как такое может быть! – Даша вошла в спальню, метая гром и молнии. – Ни одной круглосуточной аптеки в районе!

Я резко обернулась в сторону подруги, та в свою очередь замерла на месте, выгнув бровь. Поза моя со стороны была странная – я опиралась на одну руку, чуть склонившись к подушке, и занесла над ней ладонь второй руки.

– Надеюсь, ты не занималась сама с собой непотребствами, пока я в соседней комнате?!

Я покраснела, тут же вернулась в горизонтальное положение на спине, не в силах взглянуть на парня рядом. Сама не понимаю, что сейчас творила, для какой цели. Наверняка, виновата температура и спутанное сознание из-за нее.

– В одной из коробок есть аптечка. – Тихо произнес Кирилл. Краем глаза заметила движение, парень соскользнул с кровати. – Я же медик, у меня она на все случаи жизни. Откройте.

Он так быстро прошел сквозь стену, что я успела увидеть только размытый силуэт его спины. Ничего не сказал о моей глупой выходке, сбежал, и неловкость повисла между нами как ненужный балласт.

– Принеси, пожалуйста, канцелярский нож из верхнего ящика на кухне. – Сказала подруге, опуская взгляд на коробки и выбираясь с постели.

Та округлила глаза и замотала головой.

– Ты не можешь лазить по чужим вещам! Как и быть уверена в том, что там есть жаропонижающее.

– Оно там есть. – Тихо ответила на протест. – Здесь раньше жил студент-медик.

Если Даша и удивилась моей осведомленности, то ничего не сказала. Немного поколебавшись, все же ушла по направлению кухни и притащила канцелярский нож. Вместе мы принялись поочередно вскрывать картонные коробки, будто вспарывали чье-то брюхо.

Большие наушники Marshall, грамоты, благодарственные письма, медали за беговые марафоны на разные дистанции, стопка открыток и приглашений, перевязанных лентой, студенческий билет в чехле, часы с потертым кожаным ремешком, солнцезащитные очки-авиаторы, классический черный зонт, ежедневники, средства для укладки волос для мужчин, бритва, гели, собранные в большой комок шнурки, пакетики для уборки за собаками на улице, уйма проводов, выключенный телефон, от уголка которого пошла трещина, пачка презервативов. Я смотрела на вещи и мысленно расставляла их по своим местам в квартире. Представляла, как Кирилл просыпается и босиком в боксерах идет умываться и брить лицо, как надевает на руку часы, затягивая ремешок, варит кофе и пока завтракает пробегается быстро глазами по новостной ленте.

Глаза стали слезиться еще больше, но из-за жара ли, теперь не разобрать. Даша молчала. Когда я призналась, что хозяин квартиры скончался, она стала бледнее мела. И уверена, что теперь списывала мою грусть на чувство жалости. Я же не жалела Графова, я тосковала за него по той жизни, что была у парня.

Подруга просмотрела еще одну коробку, там оказались вещи. Во второй тонна макулатуры.

– Вот и аптечка! – Дари указала на четвертую коробку, выдохнув с облегчением.

Копошиться в вещах покойника, ей точно не нравилось. Лекарств тут было не так много, но все по делу, к выбору медикаментов он подошел со знанием. Я выпила жаропонижающее и легла под одеяло.

– Если буду нужна, зови. – Даша обняла подушку и замерла в дверном проеме. – Я поеду от тебя часов в шесть утра, чтобы успеть заскочить в общежитие за конспектами. Диван перед уходом сама соберу обратно. Но только скажи и я прогуляю пары, не хочется оставлять тебя одну.

– Спасибо. Справлюсь.

И я буду не одна. Кир вернулся в спальню и сел рядом со мной на кровати. На коробки, чьи верхушки остались раскрытыми и обнажали внутренности, он бросил быстрый взгляд, никак не поменявшись в лице. Но это хорошо, еще одного серебристого свечения я не выдержала бы. Зато призрачный парень с нежностью разглядывал меня, думая, что сквозь приопущенные ресницы я этого не замечаю.

Кожа стала покрываться липким потом, жар уходил с влагой. Сознание качалось в подкорке головы как кораблик на волнах. В памяти всплывало наше свидание. И другие дни, когда присутствие Кирилла было в радость. Его улыбка. Забота, которую невольно оказывал. Никогда не думала, что буду так спокойно и умиротворенно ощущать себя рядом с призраком. С парнем.

Как и о том, что влюблюсь.

10.

Температура держалась два дня, к симптомам подключилась еще и ломота в теле. Вставать с кровати не то что не хотелось, но даже не было сил. Мама как дельфин с эхолокацией, но настроенной на малейшие проблемы дочери, узнала, что я заболела, и примчалась с бульоном и огромной банкой компота, сменив на посту Дашу. Она всю ночь просидела подле меня, почти не смыкая глаз, и я позволила себе окунуться в ностальгию, вспомнить подобную заботу во времена своего детства. После нормализации температуры я отправила маму обратно домой, чтобы она не успела заразиться, убедив, что буду исправно заниматься лечением.

Сейчас же мы лежали с Кириллом и смотрели на планшете уже четвертый фильм о мальчике, который выжил. На бедрах у меня разместился поднос с тарелкой с подогретой пиццей. Бонус, который Лика Афанасьева получила от болезни, это деньги на карточку от папы на доставку еды и вкусняшек. И такое лечение мне вполне нравилось.

– Обофаю эту часть. – Сказала, откусив кусочек, когда в Хогвартсе стали появляться ученики из других волшебных школ.

– Дай угадаю, потому что в ней появляется Паттинсон?

– Не угадал. Потому что, у героев наступает переломный момент взросления и осознания первых чувств, влюбленности.

– Да ты все же романтик в душе. – Улыбнулся Кирилл. – Я люблю третью. Мне импонирует Сириус Блэк.

– Давай на счет три одновременно назовем нелюбимую часть. – Я повернулась к нему. – Раз, два, три! Первая часть даров смерти!

Он промолчал и тихонько засмеялся.

– Эй! Она и правда самая скучная.

– Ты, когда болеешь, похожа на маленькую девочку. – Сказал, а сам обратил в мою сторону такой взгляд, который никак не адресуешь ребенку.

– Вот только я отнюдь не маленькая девочка.

Сказала, без стеснения встречаясь с его глазами. Мы замерли, лишь из планшета раздавались звуки включенного фильма. Внутри меня закручивался вихрь, способный смести все на своем пути.

– Вкусная пицца? – Спросил парень, буравя взглядом меня.

– Вполне. – Хрипло ответила ему. – Правда, когда болеешь вся вкусовая гамма полностью не раскрывается.

Кирилл медленно направил ладонь в мою сторону. Я уставилась на нее, заметно занервничав. Тут же подалась навстречу. Вот только рука парня зависла на пол пути, а потом он слишком резко растопырил пальцы и с силой сжал их в кулак.

– Лика… У тебя кетчуп в уголке рта.

Почувствовала себя такой глупой в эту секунду, по телу пошли красные пятна от стыда. Расценила его жест совсем иначе. Думала, что он хочет проделать тот же трюк, что я с ним, лежащим пару дней назад с закрытыми глазами. Что он хотел бы прикоснуться ко мне. И поэтому резко подскочила, чуть не перевернув тарелку. Сославшись на то, что нужно сбегать в туалет, вылетела из спальни, попутно прикрыв дверь. Я стояла, прислонившись спиной к прохладному дереву, ощущая, что вновь поднимается температура. Понимала, что Кирилл слышит мое дыхание, оно слишком шумно вырывалось из легких, сливаясь с болью, горечью и отчаянием. Его приглушенный голос донесся с противоположной стороны от двери:

– Я правда протянул руку, чтобы коснуться… Твоего лица, приоткрытых губ… Они кажутся такими мягкими и нежными. Насчет кетчупа, это был щит, попытка спрятать собственные эмоции. Прости меня.

В моей жизни никогда не было любви. Нет, конечно, родители и близкие друзья не в счет. Но парня, с которым я бы хотела быть рядом, не мелькало на горизонте. Тот период школьной романтики, который как правило проходит каждый, обошел меня стороной. Ведь как можно влюбиться в девочку, которая сторонится всех, кроме Быкова и Витебской, никуда не выходит из дома, шарахается от тени за углом и робеет на глазах, стоит лишь задать ей вопрос?! Как на выпускном я умудрилась получить свой первый поцелуй, остается загадкой для меня до сих пор. Гоша, капитан футбольной команды школы, ни с того ни с сего признался в симпатии, когда мы стояли на улице под мерцанием растянутой на деревьях гирлянды. Он курил, а я вышла подышать воздухом, от шампанского кружилась голова. Поцелуй был нежный и милый, и я даже не догадывалась, что мой крупный и на вид грубоватый одноклассник может быть таким. Вот только после этого он уехал учиться в Санкт-Петербург, и даже не делал попытки написать. Да и я, не думавшая о нем в ином ключе кроме как о парне, с которым вместе учились, не стремилась к общению.

Оттого чувства, что заполняли меня сейчас, были новы. Пугали. Как и то, что они невозможны.

Я направилась в сторону ванной, чтобы ополоснуть лицо, и привести мысли в упорядоченное состояние. Из зеркала смотрела девушка с пролегшими под глазами синими кругами, с грязными засаленными волосами и покрасневшими на скулах щеками. Хотя последнее можно было отнести к плюсу, румянец сейчас украшал мою постоянно бледную кожу. Встреться мы при других условиях, обворожительный, красивый и веселый Кирилл Графов точно бы не заметил серую мышь Анжелику Афанасьеву.

Я оперлась ладонями на раковину и склонила голову, роняя вниз крупные слезы. Почему все так сложно? Как он мог умереть? Почему судьба поступила с ним так несправедливо? И почему мы не пересеклись раньше? Я стольких призраков встречала, которые бродили и бормотали себе под нос проклятия, пожелания смерти другим, сетовали, что они были больше достойны жизни, чем вон тот алкоголик или девяностолетняя соседка. Это были самые мерзкие духи, и будь у них запах, то я бы чувствовала исходящую от них гниль и смрад. Этот же парень был лучезарный даже после смерти, не держал зла, и спасал от самой себя девушку, которую только недавно узнал. Я и без подключения обоняния скажу, что он пахнет свежим морским бризом с солеными брызгами, сладкой сдобой из печи и полевыми цветами, пригретыми солнцем.

Вытерла полотенцем лицо, промокнула глаза, и вернулась в спальню. Сделала вид, что не слышала его последних фраз за закрытой дверью.

– Если получилось с кафе, может быть, попробуем отправиться еще куда-нибудь? – Спросила, вложив в голос остатки позитива, что плескался на донышке. – Расскажи, где мечтаешь побывать?

– Там, где я еще не был. – Произнес Кирилл, горько усмехнувшись, тон его голоса смутил меня. Никогда еще он не сквозил таким отчаянием и безысходностью.

Я вернулась на место, но картинка на экране не радовала, оставалась лишь фоном. То, что минутами ранее на нас с Графовым нашло, развело сейчас на противоположные стороны кровати.

– Лик, ты видела, как уходит призрак? – Неожиданный вопрос задал парень, когда фильм закончился, и пошли титры.

– Да. – Я невольно напряглась. – Совсем недавно.

– На что это похоже?

– Так взлетает вверх от порыва ветра маленькая снежинка, которая потом будто бы тает от теплоты.

Я заметила, что Кирилл больше не лежит расслабленно, он присел на край кровати, сцепив руки в замок и сложив их на согнутом колене. О чем-то думал, что-то терзало его. Стараясь не прерывать ход его мыслей, тихо выключила планшет и положила на тумбочку.

– Я тоже не могу остаться.

Пять слов как резкий оглушающий удар в набат прямо над головой.

– Что? – Я приподнялась, опираясь на руки и подавшись к нему. Было важно увидеть его взгляд, хотела заметить там смешинки, что так люблю, скинуть прочь тревогу, возникшую из-за его серьезного тона. – Ты же шутишь?

Наверное, в моем голосе было слишком много отчаяния и надежды, потому что Кирилл тут же замерцал пепельно-серебристым.

– Ты влюбляешься в меня. – Очень спокойно сказал парень, при этом глаза его были такие добрые и нежные, что я захлебнулась от вспышки боли в области солнечного сплетения. – Я этого не хотел.

– Не всегда происходит так, как мы хотим. – Сухими губами прошептала я, даже не став отрицать его слов.

– Уж поверь, я знаю это на собственной шкуре. – Он рассмеялся. Но вспышка натянутого веселья была мимолетной, Кир был серьезен сейчас не по годам. – Если я останусь, то для тебя это с каждым днем будет только хуже и хуже. Это уже оставило отпечаток.

Пришел мой черед нервно засмеяться.

– Ты думаешь, что он негативный?! Именно ты сделал мою жизнь лучше. С тобой я начала привыкать к собственной природе. Выбралась из кокона, открыла шире глаза и разглядела мир вокруг. – Я захлебывалась словами. – Призраки больше не вызывают брезгливости и страха, прикосновения посторонних не вызывают панической атаки. Черт, да я мечтаю сейчас прикоснуться к тебе! К привидению!

– Я счастлив, что даже будучи таким смог сделать что-то хорошее в этом мире. – Искренне улыбнулся парень. Свечение вокруг его силуэта сменилось на небесно-голубой, и я заморгала, не веря собственным глазам. Это было очень красиво. – Может, стоило для этого умереть?

Он мне подмигнул, а потом плавно сошел с кровати. Нет, нет, нет.

– Не поступай со мной так… – Сердце гулко билось в груди. – Ты собираешься сказать мне прощай прямо сейчас? Вот так спонтанно?!

– Спонтанно? – Надрывно выдохнул Кир. – Я порывался уйти уже столько раз! Но не мог. Ты стала моим маяком, а не эта квартира. Я жажду тебя как странник воду в песках пустыни! Хочу касаться твоего тела, ощущать сердцебиение под пальцами, вдыхать твой запах! Я даже хотел бы испытывать боль от того, что все это мне недоступно, но не получается! Тут в груди пусто, тихо, и это отвратительно! Хочу любить тебя живым бьющимся сердцем, а не только остатками разума! Ты испытываешь боль за нас двоих, несправедливо! Эгоистично.

– Я испытываю отнюдь не боль! – Я прикусила губу. – Если только совсем малость…

– Пока так, но она будет копиться. Однажды ее станет так много, что в ней можно будет утонуть.

– Прошу, не покидай меня… – Шепот вырывался из моих губ такой тихий, что слышать его могла лишь я сама.

– Может быть, встретимся в другой жизни?

Я вскочила и кинулась в его сторону. Нас разделял всего лишь шаг. Он медленно склонил голову, и я поддалась навстречу, чуть приоткрыв губы. Закрыла глаза. На миг показалось, что я ощущаю поцелуй. Пусть слабее едва ощутимого ветерка, но полный нежности.

Сквозь прикрытые веки и подрагивающие от напряжения ресницы, я видела, что перед моим лицом мелькнула белая вспышка. Тишина комнаты оглушала. Я осела на пол, чувствуя, как грудную клетку рвет на части. Клубочком свернулась на полу. Не хотела открывать глаза и не видеть его больше. Лучше навсегда остаться в темноте.