Белка и хвост

Сегодня начинать урок Мария Ивановна не спешила, что на нее было не очень похоже. Обычно со звонком она тут же открывала книгу перед собой и читала вслух какую-то жизнеутверждающую цитату великого писателя. Сейчас же бросала взгляд на часы, висевшие над классной доской. Большая стрелка уже сделала несколько оборотов, лишив нас двух минут урока. Одноклассники, судя по всему, тоже удивились. Хоть они и не слушали толком учителя, но заведенный с годами порядок приносил ощущение стабильности. Наконец Мария Ивановна выдохнула и попросила всеобщего внимания. В открытую дверь класса входил парень. Тот самый из «Чашечки». Неспешной походкой, перекинув через одно плечо рюкзак. Волосы его стали еще более взъерошенными, а щеки разрумяненными. Я догадалась, что внешняя нерасторопность была напускной, еще какое-то время назад он или бежал, или очень быстро шел.

– Доброе утро, одиннадцатый класс! – громко сказала учительница, чтобы услышали последние парты. – Этот школьный год с вами завершит новый ученик, Александр Хвостов. Саша переехал к нам из Алтайского края из города Барнаул. Надеюсь, что вы сможете показать все радушие столицы.

Саша Хвостов. Значит, вот как тебя зовут. В белой футболке и не застегнутой на пуговки синей рубашке, рукава которой гармошкой собираются в сгибах локтей, темных джинсах и кедах. Широкоплечий, с резкими чертами лица, копной волос, что так и норовит лишить зрения. И с глазами, в которых если однажды тонул, то больше не вынырнешь, как бы не хотел. Я уже отмечала украдкой все эти детали там в кофейне, но теперь могла оглядеть нового одноклассника без зазрения совести. Таня рядом тихонько присвистнула. Очевидно, она тоже отнюдь слепой не была.

– Как-то стало жарковато, да? – спросила подруга вполголоса, чтобы услышала только я, и попутно пихнула меня локтем. – Теперь учиться станет интереснее. У нас в классе будет красавчик-конкурент Малюгину, вот Денис взбесится!

Ее это забавляло, а меня почему-то ни капельки. На этого парня мое тело реагировало как-то странно, стоило ему войти в помещение. Будто мне опять тринадцать лет, и в присутствии мальчиков становится неловко. Там в кофейне он показался мне симпатичным и притягательным, но главное – недоступным. Как герой романа, вебтуна или комикса, с которым в жизни никогда не пересечься. А сейчас мы, оказывается, будем одноклассниками.

– Саша, не забудь, что в лицее у нас форма. Сегодня прощается, но завтра просьба быть в форменных брюках и рубашке с жилеткой. – продолжала Мария Ивановна, обращаясь к новенькому и протягивая ему учебники, которые тот молча скинул в свой кожаный рюкзак, местами уже потертый.

– Спасибо, Мария Ивановна. Не переживайте насчет одежды. Мне сказали, что сегодня это не критично. – прочистив горло ответил парень, а потом встал ровно у доски и довольно громко обратился к нам: – Рад быть частью коллектива. Надеюсь, мы подружимся.

Он проговорил слова на автомате, ленивым взглядом окидывая каждого своего одноклассника, словно уже неоднократно был «новеньким» и устал от этого спектакля. А когда заметил меня, то задержал свой взгляд подольше. На какую-то долю секунды на лице его возникло удивление, граничащее с какой-то другой непонятной мне эмоцией, но Александр быстро вернул нейтральное выражение.

– А еще у нас новые правила рассадки. – Мария Ивановна похлопала в ладоши, так как задние парты уже начали вовсю болтать. – Сдающие экзамены по моему предмету и колеблющиеся будут сидеть спереди, остальные на галерке. Поэтому просьба уже определиться окончательно с выбором будущей специальности, чтобы мне потом не краснеть с ваших баллов, если кому-то в голову взбредет сдавать литературу!

Сзади послышалось довольное улюлюканье. Мои одноклассники поддерживали идею сидеть подальше от всевидящего ока преподавателя. На самом деле эти правила рассадки негласно действовали на протяжении всей школьной жизни. Как сидели, так и будем, я не поняла, в чем заключалось нововведение. Но Мария Ивановна тем временем продолжила:

– Поэтому на первую парту пересаживается Соня Белкина, к ней сядет Александр Хвостов. Боброва ты тоже сдвигайся ближе на первую парту в своем ряду, идешь на золотую медаль, а значит, нужна пятерка по моему предмету. Лиза садись в ряду у стенки, я помню, что ты еще не решила насчет специальности. Амир ты к ней, будем вытягивать тебя хотя бы на несчастную тройку. Остальные остаются на местах или рассаживаются за освободившиеся парты.

Во рту вдруг резко пересохло. Какого черта я буду сидеть с новеньким? Он тоже сдает литературу? И почему это Мария Ивановна посадила с ним именно меня, а не ту же Боброву?!

– Таня, прячь учебник, – шепнула я подруге в ухо, умело выдернув ее наушник.

Богачева не спорила, тут же выполнила просьбу. Она оценивающе уставилась на Хвостова, а потом перевела взгляд на меня. Этот ее прищур и мелькнувшая улыбочка мне не понравились. Но времени на разговоры не было.

– Мария Ивановна, – обратилась я к учительнице. – Мы с Таней носим учебники поочередно. Нас нельзя рассаживать.

– Велика проблема! Богачева, садись с Давидом на третью парту. Он хоть каждый день за тебя учебники будет таскать. Глядишь, и информатику подтянешь. – Давид, наш айти-гений, покраснел. Учительница перевела взгляд на новенького. – И Александр не будет против потаскать книги за тебя, Белкина, я уверена.

– Конечно. Мне не трудно. – Он одарил учительницу, а следом и меня ослепительной улыбкой. На щеках его появились милые ямочки.

Наши «гламурные фифы» Маша Казанцева и Даша Ленина тут же громко вздохнули, а потом начали перешептываться. Ну, с этими все понятно. Будут надоедать парню и не давать прохода. Таня же гневно сверкнула глазами в сторону Давида, словно это он был виноват в сложившейся ситуации. Мне стало до ужаса неловко перед подругой.

– Тань, прости, – сказала ей, сгребая вещи и плетясь вперед.

Никогда не садилась прямо перед преподавателями, это было сравнимо с чувством фобии, когда кажется, что ты у всех как на ладони. Еще с детства я боялась быть центром внимания. И теперь придется так сидеть весь оставшийся учебный год. Саша расположился рядом и удивленно наблюдал, пока я раскладывала вещи по новой. Учебник положила перед собой, канцелярские принадлежности рядом, тетрадь для записей и блокнот для заметок в уголок. Каждая вещь на свое место. Правда ладони предательски дрожали, так что карандаш в итоге куда-то покатился, а учебник никак не хотел оставаться раскрытым на нужной странице, все норовил захлопнуться. Я потратила три попытки приручить книжку, но дрессировщик печатной продукции из меня вышел никудышный.

– Привет. Мне тоже не особо нравится на первой парте.

Саша наклонился ближе и прошептал слова прямо в ухо, немного щекоча своим дыханием. Мои мурашки тут же решили организовать марафон по бегу. При чем носились по коже как ненормальные. А еще обострились органы чувств. Я уловила приятный аромат хвои, будто Хвостов только что прогулялся по лесу и принес его частичку на коже.

Тем временем Саша закрыл мой учебник и сдвинул его на край стола, положил поверх блокнота, а свой вытащил из рюкзака и уместил на парте ровно посередине. Его книга почему-то послушно держалась раскрытой на нужных страницах. Магия и никак иначе. Я не понимала, почему Хвостов сделал то, что сделал, но такое положение за партой сближало нас против воли. И мне бы потянуться за своей книгой и вернуть ее на место, но я оставила все как есть.

– Привет. – прошептала ему в ответ.

– Латте на кокосовом молоке, да?

– Ага.

Запомнил меня. Надеюсь, что причиной было не то, что в «Чашечке» я его беззастенчиво разглядывала. Занервничала от этого предположения еще больше.

– Саша. – Он протянул ладонь для рукопожатия.

– Соня.

Руки Хвостова были теплые, с незаметными на первый взгляд мозолями на подушечках пальцев, мужественные. Но сжал он мою ладонь несильно и нежно. Наши взгляды встретились. Его лицо было так близко от моего, что я смогла разглядела каждую его черточку.

– Итак, я рада, что вы познакомились. Но у нас время урока, поэтому сводим общение к теме! – Прервала наш зрительный контакт Мария Ивановна. – Мы начинаем литературу двадцатого века. Давайте сразу кинемся из огня да в полымя. Кто-то что-то может рассказать интересного о писателях или произведениях этого переломного момента двух эпох?

Я уже почти открыла рот, чтобы выудить в раскопках памяти что-то о Серебряном веке русской литературы, как меня опередили.

– Я считаю, что в первую очередь нужно понаблюдать за бэкграундом. То есть теми факторами в разных сферах, что могли повлиять на умы мыслителей и писателей. Ведь мы знаем, что творчество таких реалистов как Достоевский и Горький к двадцатому веку претерпевает изменение. Последний даже создает кружок «социальных реалистов», твердя, что писатели забывают о народе и его голосе. А бэкграунд, который я имею в виду, это развитие промышленности, отмена крепостного права, аграрные проблемы, среди которых малоземелье, недовольства рабочих. Но помимо всего этого Серебряный век продолжает традицию тяги к культуре…

Одноклассники на задних партах притихли. А я сверлила глазами профиль Саши, уже не вникая в то, что он говорит. Брови слегка сведены к переносице, кадык подергивался, а уголок рта все время лукаво изгибался, обнажая злосчастную притягательную ямочку. Речь лилась из него такая тягучая, сладкая, в то время как лицо было сосредоточено. От него исходила живая бурлящая энергетика. Впервые я видела, чтобы человек с таким воодушевлением и так уверенно отвечал на уроках. Особенно на литературе. Саша Хвостов был как рыба в воде. Как пиранья, грызущая гранит науки. А я теперь на его фоне плавала как килька. В томатном соусе.

– Сонечка, есть что добавить? – голос Марии Ивановны донесся как из-под толщи воды, я тут же перевела взгляд на доску.

– Н-н-нет, – тихо проговорила, опуская голову от стыда.

– Ничего страшного. Ответ был дан полный и правильный. Саша, ты молодец, поставлю отлично за сегодняшний урок. А мы переходим к теме. Записываем в тетрадях: «Бунин и его лирическое мастерство».

Впервые мне было нечего сказать на любимом уроке. Да и когда я отвечала, то обычно ограничивалась скупыми фактами. Записав в тетради тему, я обернулась назад, чтобы проверить реакцию подруги на происходящее. Уверена, что Богач уже строчила мне смс с вопросом, почему я язык проглотила. Она привыкла, что я тараторила без умолку вместе с Марией Ивановной. Но подруга сидела мрачнее тучи, утопив свой взгляд в парту. В ушах ее торчали теперь уже два наушника, оттого она и прозевала мой позор. Давид, сидевший рядом с Таней, пытался донести до нее какую-то мысль, порой поглядывая как щенок, что просит похвалы. Молчание Тани он либо игнорировал, либо принимал за интерес. Вот бедняга.

– Мне жаль, что тебя с подругой рассадили, – шепнул Саша, замечая куда я смотрю.

Я снова встретилась взглядом с его серыми глазами. Симпатичный, умный, да еще и вежливый! В чем же будет загвоздка?

– Ты правда сдаешь литературу или просто так сказал, чтобы подмазаться к учителю, а потом через месяц «передумать»? – так же шепотом спросила я, пока Мария Ивановна расписывала анализ стихотворения «Белый шмель» на доске.

– Сдаю. Ты удивлена. – он не спрашивал, а констатировал факт.

– Конечно, удивлена. Лицей то с уклоном в иностранные языки. Из всего нашего небольшого класса только я буду сдавать ЕГЭ по литературе.

– Литература – единственный учебный предмет, который я люблю, а не просто изучаю для галочки. – Признался парень, неловко улыбнувшись. – Потому выбор с экзаменом был логичным. Сюда меня впихнули, кхм, по знакомству. А куда ты планируешь поступать?

– С университетом решу попозже, нужно побывать на днях открытых дверей, чтобы утвердиться в выборе. А вот факультет выбрала филологический. Что скажешь про себя?

– У тебя уже все схвачено, – присвистнул парень. – А я еще не решил ни с ВУЗом, ни со специальностью. Буду плыть по течению. Сдам сначала экзамены, а там посмотрим.

Я задумалась. Неужели одна я с девятого класса уже распланировала будущее? Таня плыла по течению, вот и Саша тоже. Как понять, что будет более правильным – жить одним днем или делать рациональный и обдуманный выбор?

– Или вообще в армию пойду, – тут же добавил Саша, чем еще больше меня удивил. Парни в нашем классе хотели сделать все возможное, чтобы туда не попасть.

Мария Ивановна подошла к нашей парте и укоризненно покачала головой.

– Не пойму, я кому тему объясняю?

Мы с Сашей получили замечание за нарушение дисциплины, хоть задние парты болтали на уроке намного громче нас. Вот он минус находиться под прицелом у учителя, у которого ты сдаешь экзамен, да еще и сидя за первой партой. Хвостов замолчал, но стоило учительнице повернуться и пойти к своему столу, как он ловко вытащил из рюкзака тетрадный блок в кожаной обложке и вырвал оттуда лист. Наш диалог перешел в письменную форму.

Саша: Нравится вообще здесь учиться?

Почерк у парня был изящный, почти каллиграфический. Отчего мне стало стыдно за свои скачущие по строчкам буквы. Мама всегда шутит, что еще не поздно решить пойти учиться на врача.

Соня: Здесь неплохо. Я привыкла, раз дожила до одиннадцатого класса.

Саша: Ты – местная отличница?

Соня: Нет. Отличница и староста у нас Боброва Катя. Девушка, которую пересадили на первую парту соседнего ряда. У меня много четверок. По ИЗО даже.

Саша: Мне казалось, что по рисованию нереально четверки получить. Как ты умудрилась?

Соня: Не хватает терпения.

Саша: Из меня тоже так себе художник.

Он тут же принялся вырисовывать какие-то зигзаги. На удивление у него вышло прекрасно. Смешной эскиз младшеклассника, дергающего соседку по парте за косичку.

Соня: Ты себя недооцениваешь.

Саша: Советуешь пойти на художника?

Соня: Советовать можно много, но решения всегда человек принимает сам.

Парень усмехнулся, будто бы не соглашаясь, но не рискуя спорить. Я решила сменить вектор «бумажного» общения. Раз у нас урок литературы, почему бы не поговорить об этом?

Соня: А какая книга у тебя любимая?

Саша: Угадаешь?

Соня: Я не так хорошо тебя знаю, чтобы догадаться.

Саша: Это нужно исправить!

Неужели он флиртует со мной? Я не успела придумать, как отреагировать, ручка парня тут же принялась писать дальше.

Саша: «Поющие в терновнике»

Соня: Серьезно?

Саша: Я не отличаюсь излишней шутливостью. Твой черед.

Соня: Я обожаю наших классиков. Но есть одна книга, которую лелею на полке и часто беру в руки. Это «Гордость и предубеждение»

Саша: Почему же я не удивлен?

– Извините, я вам не мешаю? – донесся до нас снова голос Марии Ивановны.

Женщина сидела за своим столом и смотрела на нас. Нет, она прямо прожигала нас взглядом, подняв вверх брови и постукивая кончиком карандаша по губам. Мои щеки вспыхнули. Даже с Таней я не болтала на литературе, так как подруга знала, что для меня важен этот предмет. А теперь я половину урока прослушала.

– Прошу прощение, – сказал Саша, поднимаясь с места. – Это я отвлек Соню. Хотел уточнить нюансы по поводу учебы. Если нужно принять наказание, то я возьму на себя всю ответственность.

Челюсть моя отвисла, а внутри от его слов разлилось непонятное и приятное тепло. В первый раз кто-то так за меня заступается. Учительница наклонила голову чуть в бок и улыбнулась. Сто процентов, не поверила, что переписка у нас была по учебным делам. Но на то она и была Марией Ивановной, сердиться на учеников никогда не могла.

– Ой, Саша, раз так, ничего страшного. Но только выясняйте все насущные дела на перемене. А дополнительные занятия по литературе будут проходить по вторникам и четвергам. Соня как раз будет ходить. Жду вас двоих завтра.

Хвостов сел на место. Он убрал лист с перепиской в тетрадь. Не смял, чтобы выкинуть. Аккуратно заложил между страницами. От этого жеста мне почему-то стало еще приятнее.

– Прости, что так получилось, – шепнул Саша, обжигая дыханием ухо второй раз за утро, вот только горело еще и подскочившее в груди сердце.

Кажется, станет сложнее сосредоточиться на учебе и всех тех картах желаний и визуализаций, что я себе создавала. Идеально упорядоченные конструкции рисковали рухнуть и рассыпаться.

2. Прогуляем(ся)?

Стоило прозвенеть звонку, как одноклассники с задних парт уже вылетали из класса в коридор. Моя лучшая подруга, естественно, была в их числе. Мария Ивановна покачала головой.

– Даже не дослушали домашнее задание!

Мы с Сашей и Катей Бобровой записали страницы учебника и последними вышли из класса. Отличница, будучи по совместительству старостой, тут же юркнула с журналом в сторону учительской, оставив нас с Сашей наедине. Хоть все данные переводились в электронный формат, наш лицей не отменил ведение бумажных дневников и журналов.

– Привет, Саша! Так здорово, что ты будешь учиться с нами. Меня зовут Маша, а это Даша. – заверещали вокруг Хвостова красотки класса, кокетливо хихикая.

Даже не дали нам пары шагов от дверей класса сделать, обступили, опутывая облаком резкого парфюма. Успели как-то по-быстрому обновить макияж и обрызгаться чем-то приторно-сладким. Хвостов приветливо улыбнулся девушкам и принялся поддерживать беседу. Маша накручивала на палец локон своих светлых волос, а Даша уставилась на парня в упор с улыбкой в тридцать два зуба. К моему сожалению, идеальной улыбкой, не зря она бреккеты два года носила. Я же, неловко переступая с ноги на ногу, поглядывала то в их сторону, то на мыски своих балеток, пока Таня не взяла меня под локоть и не увела в сторону подоконников, где мы обычно пережидали перемены. Подруга спасла от неприятного ощущения, что ты лишняя как третья нога.

– Ну, рассказывай, – ее взгляд с прищуром сканировал меня не хуже рентгена.

– Чего тебе рассказывать? – засмеялась я.

– А то не знаешь! Ты сорок пять минут сидела с самым симпатичным парнем в школе, о чем-то мило перешептываясь и переписываясь. Все это заметили. Вон, мымры тоже. Думаешь, они просто так сейчас его от тебя изолировали?

Я удивленно скосила глаза в сторону одноклассниц. Даша с поджатыми губами встретила мой взгляд и будто бы невзначай положила ладонь Хвостову на сгиб локтя. Парень опешил, немного отстранился, но в лице не изменился. Все та же доброжелательность и приветливость, от которой мне почему-то стало тошно.

– Мы просто пообщались об учебе, – ответила я подруге, отчего-то в первый раз в жизни решив немножко исказить правду. – Он же новенький, ему было интересно, что здесь да как.

Богачева скривилась, словно лимон съела.

– Фу, скука.

– А как тебе на уроке с Давидом?

Таня закатила глаза.

– Он все расспрашивал меня об увлечениях, как я лето провела. Интересовался, куда поступаю. Этим самым тебя напомнил, кстати. Даже через наушники его занудство слышала. Оказывается, Кондратьев тот еще болтун. Не подумала бы.

– Вообще-то он уже который раз пытается с тобой пообщаться по душам, – напомнила я подруге, – с девятого класса.

Богачева как-то неуверенно глянула на меня. На лице ее отразился тяжелый мыслительный процесс.

– Что-то не припоминаю.

– Да брось! – я засмеялась. – В прошлом году постоянно подсаживался за наш столик в столовой.

– Ага. Потом туда же плюхали свои задницы Марк и Володя, а нам приходилось уходить, не доев обед. Это не «пообщаться по душам», а «как выжить других с самого хорошего места в столовой».

– Ладно. Как же его комплименты твоим экспериментам с прическами и макияжем? – я скрестила руки на груди.

– Пф! «О, прикольно»? Даже питбуль моей соседки с лестничной клетки, заливаясь каждый раз лаем, и то больше толку знает в комплиментах.

– Ах, вспомнила еще! Прошлой весной на субботнике тебе помогал, пока ты залипала в телефон, он за двоих набрал огромный пакет мусора. Ты тогда еще случайно в собачью какашку наступила.

– Не напоминай! – Таня смутилась и замахала руками перед лицом. – Фу, фу, фу! Пришлось кроссовки выбросить. И вообще, чего это и правда Кондратьев ко мне прицепился как репейник? Вон, пусть лучше с Марком и Володей общается. Маньяк какой-то.

Володя, Марк и Давид были хорошими ребятами, совсем не смахивающими на маньяков, просто иногда немного странными. Именно их мы с Богачевой и окрестили «гиками» класса. Правда стоит отдать должное, этим летом одноклассники заметно изменились, возмужали. Первый раньше носил большие круглые очки как у Гарри Поттера, а сейчас пользовался линзами и раздался в плечах. Второй с детства обожал комиксы Marvel и DC, коллекционировал фигурки супергероев, и сейчас вполне мог сойти на Зимнего солдата в исполнении Себастьяна Стена с длинными волосами. Ну, а Давид под метр девяносто с неожиданно появившимся привлекательным рельефом мышц под рубашкой был повернут на компьютерах и аниме. Он и сам мог бы сойти за героя манги с темными волосами и спадающей на глаза челкой. Наверное, поэтому он тащился от моей Танюши. Она была воплощением девушки его мечты, то есть тоже не от мира сего. Вот и сейчас Давид пожирал ее своими темно-синими глазами, а Богач делала вид, что этого не замечает. И ключевым будет «делала вид». Меня это умиляло, романтичная натура внутри была довольна.

– Надеюсь, что Ахмедова сегодня не вызовет к доске. В последнее время наша физичка стала неровно ко мне дышать. – Ловко перескочила на другую тему Таня. Она вспомнила прошлую неделю, когда два урока подряд ее выдергивали решать задачи по силе Ампера и магнитному полю.

– Может быть, Тамара Викторовна видит в тебе потенциал? – предположила я.

Богачева отличалась гибким умом и училась стабильно «неплохо» по всем предметам, хоть учиться и не любила. Списывала у меня домашку и самостоятельные только из-за лени-матушки и неиссякаемого с годами юношеского максимализма. Я была уверена, что она принижает собственные возможности и вполне могла бы стать второй отличницей в классе. Подозреваю, что новая учительница раскусила Таню, как и я.

– Она просто ждет случай, чтобы впихнуть в журнал двойку напротив моей фамилии, – хмыкнула подруга. – А фифы все не отстают от Хвостова.

Я взглянула на Казанцеву и Ленину, хихикающих возле Саши, и внутри меня что-то неприятно кольнуло. Почему одни могут так легко и беззаботно общаться с симпатичным парнем, не скрывая свой интерес, а кому-то это дается так тяжело? Максимум, на что хватило меня, это на переписку на уроке!

Будто бы ощутив мой взгляд на себе, Саша обернулся и тепло улыбнулся. Показалось, что сделал он это искренне, а не той вежливой улыбкой, которой встретил Дашу и Машу, и мысль эта заставила мое сердце пропустить пару частых ударов.

– Ты обещала дать списать алгебру, – донесся до меня голос Тани, копошащейся в сумке. – Давай живее, пока никого из преподов нет.

Я вздохнула, но покорно повиновалась участи быть спасительницей заблудшей души рядом. Десять минут пролетели, и звонок стал зазывать на урок физики. Мы с Таней успели запихнуть тетради и добежать до класса вовремя, а там уже сели как обычно на последнюю парту. Точнее, я села, а Богачева плюхнулась на нее грудью и распласталась в надежде скрыться от Ахмедовой за могучей спиной Володи. Одноклассник повернул голову и поднял брови вверх.

– Не зря я все лето на турники ходил, да? – подмигнул он Тане.

Подруга на него цыкнула и покрутила ладонью, чтоб отвернулся обратно. Вот только этим самым они еще больше привлекли к себе внимание.

– Кто это у нас там шепчется на задних партах? – донесся голос Тамары Викторовны. – По-видимому, кто сделал домашнее задание и готов показать нам мастер класс по решению задач?

Богачева шепотом чертыхнулась и скрестила пальцы на обеих руках. Я сжала губы в надежде не рассмеяться.

– Иванов, к доске.

Вызвали Володю. Таня облегченно выдохнула и довольная уместила голову на руках на парте.

– Могучая спина Вовы тебя сейчас не прикрывает.

– Ахмедова нашла себе жертву, так что ей теперь не до меня.

Богачева закрыла глаза и, как показалось, тут же засопела. Я же сконцентрировала внимание на уроке, проверяя выполнение домашней работы. На это время перестала ощущать то новое чувство, что возникло в груди на литературе и на перемене в присутствии новенького. Так пролетела еще пара уроков по расписанию.

За первый учебный день Саша Хвостов покорил всех моих одноклассников и учителей. Для девушек он был свежей кровью, учителя же были довольны его уровнем знаний и эрудицией. С парнями он также нашел точки соприкосновения. Мальчишкам любого возраста от мала до велика лишь бы обсудить футбол, компьютерные игрушки и, как бы парадоксально не звучало, девушек. Александр общался без подхалимства или желания понравиться, что обычно происходит с новичками, стремящимися влиться в уже устоявшиеся компании. И этим он еще больше подкупал и располагал к себе.

На большой перемене, во время которой обычно проходит обед, я стояла в коридоре и ждала Таню из туалета, чтобы пойти вместе перекусить. Надеялась, что брошенная утром фраза Дениса Малюгина про встречу в столовой не несла в себе правды, меньше всего хотелось бы очутиться в центре внимания всего лицея. Детвора вся уже переместилась вниз, так что в коридоре было тихо и пустынно. Поэтому я с легкостью расслышала разговор парней из-за угла, что шли в мою сторону. Володя, Давид и Марк красочно описывали Саше жизнь нашего лицея, особенно яркими эпитетами наградили волейболисток из параллельного «В» класса. По мнению одноклассников склеить этих девушек можно на раз два. Я могла бы проигнорировать столь высокопарное заявление, но почему-то не удержалась и слишком громко фыркнула. Из-за угла показались четыре головы, и четыре пары глаз тут же уставились на меня.

– Белка, ты чего это тут прячешься? – спросил Марк.

– Подслушиваешь? – добавил Давид.

– Завидуешь что ли? – засмеялся Володя.

– Кому это? Волейболисткам? – Я скрестила руки на груди. – Больно надо. Просто у меня и то больше шансов подцепить одну из этих девчонок, чем у вас.

Не знаю, что на меня нашло, такое ляпнуть. С каких пор у Белкиной вдруг заострился язык?! Или это ретроградный Меркурий виноват?

– Ты нас недооцениваешь, – скептически хмыкнул Марк. – Скоро вечеринка у Малюгина на даче, вот там то и убедимся, у кого какие шансы.

За моей спиной послышался дикий хохот. Таня если начинала, то смеялась потом как древний трактор, который наконец решили завести. Мне порой от ее смеха аж жутко становилось.

– Блин, ребят, рассмешили. Думаете, на даче у самого популярного парня школы девушки клюнут на вас? Они за Малюгиным хвостиком бегают годами, чуть команда из-за него не распалась. Да и на эту вечеринку попасть сначала надо. Не припомню, чтобы Денис хоть когда-нибудь с вами здоровался.

Горькая правда выбила спесь из наших «гиков». Парни поникли разом как одуванчики в засуху. Видимо, они просто хотели побахвалиться перед новеньким, показаться крутыми. Я украдкой взглянула на Сашу. Он широко и искренне улыбался, слушая наши терки. Конечно, одноклассники были у него как на ладони, но парень тактично им подыгрывал.

– Они популярные, а значит предсказуемые, – резко вставил свое слово Давид, сверля Таню взглядом. – А мы полны сюрпризов и изюминок. Нормальным девушкам это нравится.

Богачева замолчала и уставила на одноклассника в ответ. Со стороны это выглядело как начавшаяся игра в гляделки. Мы так играли в детском саду.

– И много у тебя изюма припрятано? – прищурилась подруга.

– Достаточно!

К активному обсуждению иссохшего винограда подсоединили другие ребята, а я стояла и молчала, краснея, что весь этот сыр-бор начался из-за меня и неудачного фырканья. Саша обогнул парней и встал рядышком со мной, так что предплечья наши немного соприкасались. Вновь окутал запахом хвои и зимнего леса.

– Хорошие они ребята, – тихо сказал Хвостов, поглядывая на меня.

– Наверное. Мы как-то раньше так много не общались.

Сказала, а сама удивилась. Столько лет в одном классе, и даже не перекидывались с мальчишками парой-тройкой фраз. А они вон какие общительные оказались. Не злые совсем, веселые. И судя по тому, что Богачева хоть и делала недовольный вид, а на деле наслаждался словесной перепалкой, зря мы с ней так изолировались из коллектива.

– А Денис Малюгин… – спросил Саша задумчиво. – Тут типа популярный?

– Ага, – ответила Таня, выдыхаясь от споров с Давидом, но не прерывая с ним зрительный контакт. – Выскочка и заноза в заднице, которому все сходит с рук.

Саша почесал затылок и отчего-то нахмурился.

– А вы пойдете? – спросил он, обращаясь к нам с подругой. – На эту вечеринку?

– Пока не решили, – певуче сказала Богачева. – Но уверена, что Денис будет очень рад видеть Соньку.

Я была готова в эту минуту ее придушить. Ребята ухмыльнулись. Этот намек не оставил без внимания и Саша. Он бросил на меня осторожный взгляд. Я же стояла как глупая заблудшая овечка и не знала, как отреагировать. Кинусь опровергать или же промолчу, и в том, и в другом случае заложу зерна сомнений. Таня, ну кто тебя за язык дергает?! А самое главное, почему это меня сейчас так беспокоит? Пауза стала неприятно затягиваться, а я так и не ответила на реплику.

– У нас же сейчас большая перемена, получасовая? Может сходим перекусить на улицу? – предложил Саша, все еще наблюдая за мной.

Хотел ли он сменой вектора разговора спасти меня от смущения, или это вышло у него невольно? Как бы там ни было, это помогло.

– А почему нет? – поддержал предложение Давид. Он дернул головой, смахивая челку в сторону. – Знаете же, что на первом этаже установили автоматы с контейнерами с правильным питанием? Опробуем нововведение? И погода пока хорошая.

Таня прикусила нижнюю губу в размышлениях. И это она то! Я была уверена, что Богачева первой будет активно протестовать против сего предложения. Обычно даже в столовой она сидела за нашим столиком с выражением лица, твердящим: «Только попробуйте подсесть, я вам аппетит испорчу».

– Что думаешь, Сонь?

Вопрос ее прозвучал непривычно робко. Неужели Кондратьев каким-то волшебным образом сумел пробить панцирь моей подруги? Я улыбнулась и утвердительно кивнула. Мы двинулись в сторону недавно поставленного автомата с контейнерами правильного питания.

– Чего это ты загадочно лыбишься? – спросила Таня тихонько.

– Настроение поднялось, – ответила ей и пожала плечами.

На улице оказалось не так тепло, как мы рассчитывали. Парням пришлось бегать в раздевалку за куртками. А так как Богачева пришла без верхней одежды, Давид как истинный джентльмен уступил ей собственный плащ.

– Плащ как у эксгибициониста, – шепнула мне Танюха. – Говорю ж, маньяк он какой-то.

– Зато заботливый эксгибиционист, – я рассмеялась, игнорируя недовольное выражение лица девушки.

Лицей наш был трехэтажным п-образным зданием, сзади которого разместился спортивный комплекс с отдельным полем для футбола, баскетбольной площадкой и зоной сдачи нормативов с турниками. А у главного входа была разбита ландшафтная зона с высаженными туями. В центре ее был установлен милый фонтанчик в виде ангелочка с амфорой, из которой по идее должна была течь вода. Вот только сколько себя помню, фонтан этот ни разу не работал, а лавочки всегда пустовали. Желающих маячить перед носом директрисы, окна кабинета которой выходили как раз в эту сторону, не имелось. До сего дня. Мы вшестером удобно разместились в зеленой зоне. Каждый распаковал контейнер с купленной едой и принялся ее уплетать. Я ковыряла ложкой в гречке с подливкой, скептически разглядывая непонятную жижу. Все-таки нет ничего лучше обычной домашней еды.