Посвящение

− Господи! Ам, ты в порядке?! Что вчера произошло? Мы с ребятами просто с ума попосходили из-за беспокойства!!!

− Кей, успокойся. У меня все хорошо. Я просто решила узнать, не переменились ли наши планы насчет поездки?

Кейша пропустила мои слова мимо ушей, и продолжила причитания:

− Мы так и не дождались тебя вчера! Андрей такую истерику устроил, что нас чуть не забрали в отделение вместе с ребятами, которые мешали работать сотрудникам полиции… − подруга замолчала на секунду. − Ам, что это за номер? Вчера Лиза нашла твой телефон на полу, а неподалеку от него пьяного в хлам Эдуарда… Ты меня слышишь?

− Да Кей, я прекрасно тебя слышу… − отозвалась я. − Просто ты так частишь, что я слова не успеваю вставить!

Подруга сразу же примолкла.

− Я могу говорить?

− Да, − протянула она. − Говори.

− Хорошо. Вчера у нас с Эдуардом произошла небольшая… − я запнулась, − …«потасовка».

− «Небольшая потасовка»? Опять?! − Кейша явно была удивлена. − Да он весь в крови и в куче битого стекла на полу валялся! Мы сначала подумали, что те отморозки из соседнего клуба и тут успели побывать… Ам, тебе что, мало того, что в прошлый раз ты сломала ему нос?

Я удивленно хмыкнула:

− Ты что, его защищаешь?

− Ам, я…

− Кей, я знаю, что людей бить нельзя, но… ОН это заслужил! Вчера Анджей вправил ему мозги, и я надеюсь, что это произведет должный эффект, и Эдуард, наконец, оставит меня в покое.

− Что?! − присвистнула Кейша. − Так это Анджей так его отделал?! Ам, ты знаешь, что он может заявить на него в полицию? Это не шутки! Вчера приезжала «скорая», и Эдуарду наложили целых четыре шва!

Я снова хмыкнула:

− Переживет! Учитывая то, что он вчера собирался… сделать, он и рта не раскроет. Что он сказал врачам? Что в пьяном угаре рухнул на один из стеклянных столов?

− Да что, черт возьми, происходит, Ам? Что между вами произошло? Где ты?

− Я сейчас у Анджея. Это его номер. − На одном дыхании выпалила я.

Кейша присвистнула:

− Ты хочешь сказать, что провела с ним ночь?

Я подошла к двери и, плотнее ее прикрыв, перешла на шепот, опасаясь, что Анджей может услышать наш разговор:

− Я просто у него переночевала. Я забыла ключи дома, ясно?! Мою мать отправили в Париж, а консьерж должен был объявиться только сегодня утром… Что мне было делать? Спать на улице?

− Ты могла бы позвонить мне!

Я замолчала, понимая, что подруга, кажется, загнала меня в тупик:

− Знаешь, Кей… Давай, я расскажу тебе все при встрече, хорошо? Вчера кое-что произошло, и я не могу обсуждать это по телефону, ясно? Мой «айфон» у тебя?

Подруга тяжело вздохнула, и я поняла, что в этот самый момент она, как всегда, нервно массирует переносицу.

− Его забрала Лиза, но я скажу ей, чтобы она привезла его в аэропорт. Кажется, вчера пришло СМС от твоей мамы… − ее голос содрогнулся, − Боже, Ам! Как же я волновалась!

У меня в груди потеплело. Я знала, что Кей не может злиться на меня дольше трех минут:

− Прости, что заставила вас волноваться… − пролепетала я. − Я все расскажу вам вечером. Но, предупреждаю сразу, что это действительно будет ТА ЕЩЕ НОВОСТЬ!!!

Кейша вздохнула:

− Ну, хорошо. Мы будем ждать тебя у входа в аэропорт ровно в 16:00. Прошу тебя, не опаздывай. И, Ам…

− Да? − прошептала я.

− Пожалуйста, будь осторожна, ладно?

Я улыбнулась:

− Как всегда. Пока, Кей.

Подруга отключилась, а я, тяжело вздохнув, подошла к раковине и подумала о том, каково будет рассказывать ребятам о том, что Эдуард пытался меня изнасиловать. А еще о том, что сегодня я ночевала у Анджея.

Перед мысленным взором так и мелькали лица друзей.

− Как ты могла, Амелия?! − прошипит расстроенный Андрей. − Поддалась его смазливой мордашке и чувственному голосу? Это же глупо!

− Ты ночевала у него?! − заверещит Полина. − Ну и как он? Хорош?

Мое лицо вдруг озарила улыбка.

«Боже, как же я рада, что у меня есть друзья! − подумала я. − Ни за какие сокровища в мире не согласилась бы променять их на кого-то другого!».

Стянув с головы заколку, взятую у Анджея на тумбочке, я повернула один из бронзовых вентилей, и принялась умываться.

Так и не решившись взять ни одно из висевших поблизости полотенец, я вытянула из стоящей на мраморной столешнице коробочки пару салфеток и вытерла ими лицо.

Выбросив скомканные бумажки в металлическую урну, я огляделась по сторонам в поисках зубной пасты, которую, не смотря на кучу разных пузырьков, смогла обнаружить почти сразу же.

К счастью, тюбик был полон. В стоявшем напротив фарфоровом стаканчике была только одна зубная щетка из черной прочной пластмассы.

Нанеся на палец полоску белой вязкой субстанции, я принялась чистить зубы.

«Интересно, − подумала я, выплевывая густую пену в слив, − Анджей сам все держит в таком идеальном порядке, или к нему кто-то приходит убираться?».

Закончив с неким подобием утренних водных процедур, я выключила воду и направилась обратно в гостиную, которая стала выглядеть еще более шикарно после того, как Анджей раскрыл шторы.

Он лениво развалился на диване, и смотрел выпуск утренних новостей по «России 24».

− Вчера, на стоянке одного из столичных клубов произошло зверское убийство… − вещала рыжеволосая дикторша, облаченная в красный пиджак, − Полусгоревшее тело было обнаружено студентами одного из московских вузов, в разгар одной из устроенных в заведении вечеринок.

− О, Боже… − протянула я, присев на широкий деревянный подлокотник, − Так вот, что вчера произошло!

Анджей прибавил громкость, а на экране тем временем появился широкоплечий темноволосый сотрудник полиции:

− По предварительным данным, полученными нами от судмедэкспертов, потерпевший − мужчина 22-25 лет, возможно недавно переживший хирургическую челюстно-лицевую операцию. Судя по всему, сначала ему нанесли несовместимую с жизнью рану в область сердца, а затем подожгли.

Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Только сейчас до меня дошло, что вчера я находилась неподалеку от места совершения этого зверского преступления.

− Вы уже кого-нибудь задержали в качестве подозреваемого? − спросила коротко стриженая блондинка-репортер. − Можно ли предположить, что это было ритуальное убийство?

Высокий подтянутый брюнет-полицейский незамедлительно ответил:

− У нас есть такое предположение. Что касается подозреваемых, то мы уже допросили всех, кто в тот момент находился непосредственно в заведении, на территории которого было обнаружено тело, а также тех, кто был в клубе через дорогу. Есть несколько ребят, которые нас «заинтересовали», но пока ничего конкретного выяснить, к сожалению, не удалось.

− Есть какие-нибудь зацепки относительно пола или возраста преступника, товарищ полковник?

− Мы предполагаем, что убийца − мужчина 25-30 лет, ростом выше среднего. Это все, о чем можно сейчас сказать.

− Есть ли вероятность, что преступников могло быть несколько? − не отставала репортерша.

− Это возможно, − утвердительно кивнул полицейский, а затем, его серьезное, испещренное мелкими морщинками лицо повернулось, и, посмотрев прямо в камеру, он твердо заявил, − Если кто-то располагает хоть какой-нибудь информацией, то внизу указан номер, по которому можно связаться с нашими сотрудниками. Чтобы не случилось, мы вычислим этого подонка, и привлечем к ответственности! Я лично буду принимать участие в расследовании этого… зверского преступления.

− Спасибо большое за предоставленную нашему каналу информацию, Алексей Михайлович.

Мужчина скрылся из зоны обзора телекамер, а молодая репортерша «отчеканила»:

− Полковник московского УВД по центральному району − Алексей Ковалевский, специально для нашего телеканала.

− Интересно, кому так сильно не угодил этот парень, если ему продырявили грудь, а затем еще и подожгли? − пробормотал Анджей, и выключил телевизор.

Я, сделав глубокий вдох, все же смогла сдержать подкатившую к горлу тошноту, и, поднявшись, протянула ему зажатую в руке заколку:

− Вот это лежало у тебя на тумбочке. Надеюсь, ты не рассердишься, что она побывала у меня в волосах…

Анджей замер. На секунду мне показалось, что его глаза как-то преобразились. Как будто стали темнее.

− Ты в порядке? − спросила я приглядываясь. − По-моему, у тебя что-то с глазами. Дай я посмотрю, вдруг это глазная инфекция! В городе сейчас так сухо и пыльно…

Я наклонилась, и протянула руки к его лицу, но Анджей резво вскочил с дивана и схватил меня за кисти, отчего заколка вылетела, и звонко стукнулась об паркет:

− Я в полном порядке! Не нужно ничего проверять…

− Я просто хотела помочь тебе.

Анджей закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а затем, снова открыл. Сейчас его радужки уже не казались мне такими уж странными и темными.

Разжав пальцы, он опустился на колени, и, подняв заколку с пола, пробормотал:

− Это принадлежало моей матери. Бабушка и дедушка были бедны, и это все, что она получила в подарок на свое восемнадцатилетие, которое отпраздновала за несколько дней до своего отъезда в Австрию. Ее целью была Венская Опера…

Я присвистнула:

− Так твоя мама была оперной певицей? Это же просто потрясающе! Моя мама когда-то занималась балетом, но, увы, слишком скоро поняла, что это абсолютно не ее.

Анджей поднялся с колен и рассеяно улыбнулся, словно не зная, что еще добавить к сказанному. Я поспешила прийти ему на помощь, и протянула:

− Ну, что ж… Мне нужно идти. У нас с ребятами рейс на 16:45, а мне еще нужно собрать вещи.

Я запнулась и взяла его за руку, только сейчас по-настоящему ощутив, насколько она холодна:

− Спасибо тебе за все. Ты и понятия не имеешь, как сильно ты меня выручил.

− Амелия, я…

− Ты − настоящий друг! − Я протянула ему его телефон, который по-прежнему сжимала в другой руке, а затем, подтянувшись на мысках, неловко чмокнула в щеку.

Нос приятно «обласкал» запах сандалового дерева, а лицо защекотали его мягкие, зачесанные назад волнистые волосы. Сердце забилось в бешеном ритме, по животу расползлось приятное тепло. Опасаясь того, что мои потаенные чувства и желания вот-вот могут вырваться наружу, я быстро отстранилась и, резко развернувшись на носках, направилась в спальню.

Когда я расстегнула первые пуговицы рубашки, то почувствовала на своей спине пристальный взгляд. Анджей стоял в дверях.

− Что-то не так? − протянула я, замерев.

Он подошел ко мне и протянул заколку:

− Возьми это себе.

Я сначала посмотрела на украшение, а потом на него:

− Ты что, с ума сошел?! Ведь это твоей мамы…

− Я знаю… − он потер переносицу. − Просто, глядя на эту вещь, я постоянно вспоминаю о своей прежней жизни и каждый раз понимаю, что она потеряна для меня навсегда. К тому же, она очень красивая… а красивые вещи должны украшать, а не приносить вечную тоску и нескончаемую боль.

− Анджей, я не могу.

− Она очень тебе идет, Амелия. Я обижусь, если ты откажешься…

Я вздохнула, и неуверенно приняла из его протянутой ладони столь «неожиданный» подарок:

− Что ж… спасибо. Если она вдруг тебе понадобится, то я всегда готова вернуть…

− Не говори глупостей! − пробормотал он, и, подойдя к занавешенному шторами окну, подставил ладонь под падающий на покрывало луч света.

Я подошла к постели, и, взяв в руки свои вещи, направилась к дверям, но тут меня словно осенило, и я спросила:

− Ты сказал, что эта вещь, − я потрясла заколкой в воздухе, − причиняет тебе боль… Но почему?

Он грустно усмехнулся:

− Иногда именно бездушные вещи могут причинять боль куда более сильную, чем реальные, живые люди… − Анджей посмотрел прямо перед собой. − Моя мать, незадолго до смерти, подарила эту заколку моей невесте, которой тоже вскоре не стало.

− Она порвала с тобой? − спросила я.

− Нет, Амелия, она не разрывала со мной отношения, − отозвался он. − Марию убили через несколько лет после маминых похорон.

У меня похолодело в груди. Руки и обнаженные ноги покрылись гусиной кожей:

− Мне очень жаль. Это… − я с трудом подбирала слова, − …ужасно, когда теряешь кого-то, кто тебе по-настоящему дорог.

Анджей снова усмехнулся:

− Она была мне не просто дорога. Я любил ее, понимаешь?! Любил так сильно, как человек только может полюбить кого-то! Она была моими глазами, моим воздухом, моим всем! Ты даже не представляешь, как долго я молил господа о том, чтобы произошло чудо! Просил, чтобы она вернулась ко мне…

Я смотрела на него во все глаза.

− Но, увы, чуда так и не произошло. Мария не восстала из мертвых… − он запнулся, и вдруг, посмотрел прямо на меня, − Потом я встретил тебя, и во мне словно что-то надломилось.

Я почувствовала, как платье и босоножки выскользнули из рук. Анджей, тем временем продолжал:

− Когда я впервые тебя увидел… меня, словно громом поразило! Внутри что-то зашевелилось, словно пробудилось от долгого сна…

− Анджей, я… − мысли так и путались.

− Ты любишь его?

− Что? − не поняла я.

Анджей подошел прямо ко мне:

− Скажи, ты любишь этого… Эдуарда?

У меня дыхание перехватило от его близости. Я задрожала, ощутив исходящее от его тела приятное тепло. Слова никак не хотели слетать с губ, но приложив невероятное усилие, я все же смогла едва слышно пробормотать:

− До недавнего времени я думала, что этот человек главное, что есть в моей жизни. Когда он сказал, что бросает меня ради другой, все вокруг словно утратило всякий смысл…

Я на мгновение замолчала, чувствуя, как на глаза начинают наворачиваться слезы, но все же продолжила:

− Ты наверняка слышал, что я даже попыталась покончить с собой, безнадежно надеясь на то, что это принесет хотя бы какое-то облегчение.

В комнате воцарилось пугающее молчание.

− Но ты не ответила на мой вопрос… − еле слышно пробормотал он.

− Ровно полтора месяца назад я вернулась в университет после нескольких месяцев затяжной депрессии с четкой целью полностью пересмотреть всю свою жизнь, а заодно попытаться выбросить Эдуарда из головы. В этот же день, словно по велению высших сил, появляешься ты…− я подняла взор.

Синие глаза Анджея пристально наблюдали за каждым моим движением. Больше не в силах сопротивляться их невероятному притяжению, я на одном дыхании выпалила:

− Как не крути, все уже случилось. Эдуард навсегда оставил свой след в моей душе и в моем сердце… но как бы там ни было, сейчас он уже больше ничего для меня не значит.

Мне показалось, что небольшое пространство, отделявшее нас друг от друга вот-вот заискрится. Где-то отдаленно загудели сирены.

− Вот и ответ… − прошептал он спустя, наверное, целую вечность.

Не успела я издать и звука, как Анджей с силой прижал меня к стене.

Его горячие, сладкие как топленый шоколад, губы прильнули к моим, а сильные мускулистые руки соскользнули вниз, и резко приподняли меня за ягодицы.

Я почувствовала, как его язык настойчиво врывается в мой рот, и не стала этому препятствовать, с нежностью отвечая на каждое его движение.

Когда Анджей оставил мой рот и начал покрывать поцелуями хрупкую шею, с губ сорвался сладостный стон. Откинув голову назад, я запустила свои пальцы в его густую золотистую шевелюру.

Каждое прикосновение, каждый вздох и ласкающий ноздри запах его разгоряченного тела, заставляли меня медленно сходить с ума.

Когда, пару мгновений спустя он немного охладил пыл, а его железная хватка слегка ослабла, я наконец-то позволила себе приоткрыть глаза.

Анджей затуманенным взором пристально смотрел на меня, и я с наслаждением поняла, что все происходящее − не плод моего воображения.

Я не смогла удержаться от охватившего меня искушения, вытянула руку вперед, и медленно провела кончиком указательного пальца по его тонким, идеально выведенным губам.

Не сказав ни слова, он оторвал меня от прохладной шероховатой поверхности и не мгновения не поколебавшись, направился к постели.

Когда я почувствовала под собой приятную прохладу шелкового белья, мое сердце затрепетало так сильно, что начало казаться, что оно вот-вот вылетит из груди.

Смотря на Анджея своими широко раскрытыми глазами, я с предвкушением ожидала того, что будет происходить дальше.

Одним резким движением он сдернул с себя футболку.

Моему взору предстало идеальное, словно слепленное руками умелого скульптора тело древнегреческого бога.

− Иди ко мне… − прошептала я, больше не желая ждать ни секунды.

Через мгновение Анджей уже снова был в моих объятьях. Его губы с новой силой принялись за мои, пальцы крепко вплелись в растрепавшиеся волосы, а разгоряченная мускулистая грудь обжигала мое тело сквозь тонкую хлопковую ткань рубашки.

На мгновение я отстранилась, чтобы перевести дыхание, и снова посмотрела ему прямо в глаза. Меня сразу же пробил легкий озноб, но желание от этого не уменьшилось ни на йоту.

Его радужки снова стали черными как вороново крыло.

− Анджей…

Я не успела договорить, потому что он заткнул мне рот очередным поцелуем, настолько диким и жадным, что голова и тело с силой вдавились в мягкий пуховый матрац.

Сразу же обо всем позабыв, я дала волю рукам, и медленно провела пальцами по его подтянутой спине, ощущая, как внутри напрягается каждый мускул.

Анджей снова принялся ласкать губами мою шею. Его горячее дыхание обожгло нервно пульсирующую сонную артерию, а руки забрались под рубашку.

Когда с моих губ сорвался очередной стон, он вдруг совершенно неожиданно отстранился и, задыхаясь, пробормотал:

− Прости, Амелия, но я не могу…

− Что?! − протянула я, приподнявшись на кровати. − Что с тобой такое?

Он отодвинулся, и, подняв с пола недавно сброшенную футболку, сел на краю постели.

Я, откинув волосы назад и застегнув обратно несколько пуговиц, до которых Анджей успел добраться, на коленях подползла к нему, и обняла за шею.

− Скажи мне, в чем дело?

Он не ответил. Лишь его сбивчивое, тяжелое дыхание нарушало тишину, воцарившуюся в комнате.

Не зная, что еще можно придумать, я чмокнула Анджея в макушку и приобняла за плечи.

− Нам лучше больше не видеться… − наконец вымолвил он, потупив взор.

От его слов я похолодела и, приложив невероятное усилие, тихо спросила:

− Но почему?! Что изменилось за последние десять секунд?

− Амелия, я…

− Стоп! Кажется, я поняла! − протянула я, догадавшись, наконец, о причине его столь резко изменившегося настроения. − Все дело в той стройной брюнетке, с которой я видела тебя у кинотеатра?

Анджей удивленно на меня посмотрел:

− Ты видела Оливию?

Я хмыкнула:

− Я-то видела. А вот ты, видимо, был настолько занят, что не заметил, как на тебя пялиться «великолепная семерка», пристроившаяся на ступенях… Какая же я глупая!

Резко вскочив с постели, я подхватила валяющиеся на полу вещи, и направилась в гостиную.

− Амелия… − Анджей сразу же вскочил, и кинулся следом, − Это не то, что ты думаешь! Оливия мой давний друг… Нас с ней ничего не связывает. Дело вовсе не в ней!

Я остановилась возле рояля, и выжидающе на него посмотрела:

− Тогда, в ком? Или… в чем?

Он медленно направился ко мне:

− Дело во мне. Точнее, в моей невесте. Мария… Ее…

− Причем здесь она? − в моем голосе послышались истерические нотки, − Анджей, только не говори, что тебя мучают угрызения совести! Ведь… ОНА УЖЕ МЕРТВА!

Я в ужасе прикрыла рот ладонью.

Анджей закрыл глаза, и тяжело вздохнув, тихо ответил:

− Тебе лучше держаться от меня подальше. Ради твоей же безопасности…

Я продолжала тупо на него таращиться, совершенно не понимая смысла происходящего.

Когда его глаза снова открылись, в них читалась бесконечная боль:

− Я не тот человек, что тебе нужен.

Я почувствовала, как мои руки лихорадочно затряслись, а к горлу подкатил тугой ком:

− Отвези меня домой, − прошептала я, и почти бегом направилась в ванную.

Анджей повернул ключ в зажигании, и гудящий мотор сразу же умолк.

Всю дорогу до моего дома мы провели в полном молчании. Он пристально наблюдал за медленно текущим потоком автомобилей, а я, отвернувшись, тупо пялилась в окно. То, что он мне сказал, ни на секунду не выходило из головы, ровно, как и наши недавние объятия.

Ветер трепал густую зеленую листву, тень от которой падала на асфальт и колыхалась причудливыми фигурами. Несмотря на то, что было еще утро, на улицах уже парило.

Посмотрев в сторону подъезда, я пригляделась, и, различив в зарешеченном окне первого этажа размытый силуэт Аркадия Петровича (нашего второго консьержа), повернулась к Анджею.

Он безразлично смотрел прямо перед собой, крепко вцепившись в руль.

− Ну, что ж… − протянула я. − Еще раз, спасибо тебе за все. Мне пора.

Моя рука легла на серебристую металлическую ручку, но я, так и не нажав на нее, снова обернулась к нему:

− Анджей, я не понимаю, почему ты так суров к себе? Твоя девушка умерла, и ты уже ничего не сможешь с этим поделать… Почему ты до сих пор продолжаешь жить прошлым?

Он посмотрел на меня из-под своих темных «рейбенов»:

− Амелия, пожалуйста, прошу тебя, не начинай сначала! Я уже совершил одну ошибку…

− Но почему мы не можем хотя бы попробовать? Почему ты не хочешь дать мне шанса? − я почувствовала, как на моих глазах выступают слезы отчаяния.

− Прости, Амелия… − прошептал он, и, осторожно взяв мою ладонь в свою, поднес ее к губам.

По моему телу словно пропустили легкий электрический разряд. Я закрыла глаза и замерла. Сердце рвалось на части при мысли о том, что сейчас мы расстанемся, и я больше никогда не смогу ощутить на своей коже этих нежных прикосновений.

Резко выдернув ладонь, я потянула за рычажок, и открыла дверь. Когда моя правая нога оказалась снаружи, я в последний раз посмотрела на него, и произнесла:

− Прощай, Анджей.

Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но я быстро выпорхнула из машины и чуть ли не бегом направилась к подъезду.

Позвонив в домофон, я попросила консьержа меня впустить. В тот момент, когда дверь издала протяжный писк, до моего слуха донеслось мощное гудение мотора. Обернувшись, я увидела, как серебристый «порше» резко сорвался с места, и через секунду скрылся из вида, наполняя улицу своим ревом.

− Амелия! − приветливо протянул Аркадий Петрович. − Как поживаешь, деточка? Как родители? Давненько их не видел. Вот, только из отпуска вернулся…

«Натянув» на физиономию самую приветливую улыбку, на которую сейчас только была способна, я, заглянув за стойку, ответила:

− Рада вас снова видеть, Аркадий Петрович. Родители в полном порядке, спасибо. Отец до сих пор в Латинской Америке, а мама только вчера улетела в Париж по делам.

− Ух ты! − задорно протянул консьерж. − Вот это я понимаю! Интересная жизнь, ничего не скажешь! Кто-то по Парижам разъезжает, а у кого-то ключи да книга посещений. Но, я не жалуюсь! Работа у меня, что называется, «не бей лежачего»! Вот в прежние лета…

− Нисколько не сомневаюсь, − улыбнулась я, стараясь быть как можно более вежливой. − Аркадий Петрович, мне нужен…

− Я ведь половину Европы прошел! До Берлина добрался… − не унимался старичок.

− Аркадий Петрович, дорогой, не могли бы вы мне дать запасной ключ от нашей квартиры? − пролепетала я. − Я свой дома забыла.

Консьерж сразу же примолк, и одарил меня добродушной улыбкой:

− Ой, ну, конечно, моя дорогая! Сию минуту!

Обернувшись, он протянул свою трясущуюся ладонь к небольшому стенду, на котором в идеальном порядке висели ключи. Найдя номер нашей квартиры, он снял с гвоздика заветное колечко и протянул его мне:

− Вот они, прошу.

Я благодарно приняла ключи, и, немного подавшись вперед, благодарно чмокнула дедулю в его морщинистую щеку:

− Спасибо вам большое, Аркадий Петрович! С меня тортик! С удовольствием поболтаем о ваших приключениях в следующий раз! Мне пора.

− Буду ждать, моя дорогая! − старичок широко улыбнулся своими вставными, идеально ровными зубами, и помахал мне вслед.

Несколько минут спустя я была на месте. Стянув так сильно надоевшие мне за последний вечер босоножки, я забежала на кухню, и, залпом осушив стакан холодной воды из-под крана, направилась в свою комнату.

На прикроватной тумбочке висела записка от мамы, в которой она сообщала о том, что наш кот несколько недель поживет у соседки.

Я тяжело вздохнула, бессильно рухнула на кровать и, наконец, дала волю уже давно душившим меня слезам.

− Почему? − вопила я, с силой долбя кулаками в подушку, − Но почему всегда так?

Слезы ручьем текли из глаз, застилая взор мутной пеленой. Мои волосы спутались, желудок предательски скрутило, а сердце, кажется, снова оказалось окончательно и бесповоротно разбито.

− Ну, ты Амелия и дура! − злобно прошипела я, не в состоянии справиться с собственным бессилием, которое заключалось в том, что я по уши влюбилась в Анджея, а он, увы, был не в состоянии ответить мне взаимностью.

Я с облегчением плюхнулась на плотное темно-зеленое покрывало, и с наслаждением вытянулась на широкой дубовой кровати. Ровно час тому назад мы с ребятами приземлились в аэропорту имени Вацлава Гавела, и присоединились к остальным однокурсникам во главе с Даниелем, зарегистрировавшись в отеле «Резидентс Агнес», по праву считающимся одним из лучших в Праге. Учитывая тот факт, что здание было довольно небольшим, вероятнее всего, все комнаты оказались забиты ребятами из нашего университета.

Что касается вчерашних событий, то полноценного разговора у меня с ребятами так и не состоялось. Когда Кейша и Полина бросились ко мне с расспросами в зале ожидания, я решила «опустить» все шокирующие детали, и просто сказала, что Эдуард снова попытался меня ударить, а Анджей за меня заступился. Про мерзкий поступок своего бывшего, и все последующие… «события» я решила умолчать, понимая, что тем самым только разгорячу воображение ребят, и тогда весь полет мне уж точно будет не видать покоя! Одни неуместные вопросы Полины и «недетские» ругательства Ксандра могли чего стоить…

− Господи! − верещала Полина, глядя в окно, − Поверить не могу, что мы в Праге! Город − жди нас!

− Ты и вправду считаешь, что Даниель позволит нам в одиночку шататься по вечерним улицам? − скептически заметила Кейша, бессильно оседая в широком мягком кресле.

− Завтра нас ждет довольно насыщенная программа, − протянула Лиза, ни на секунду не отрывая взгляда от экрана планшета, − Даниель, очевидно, очень давно готовился к этой поездке.

Полина повернулась к нам, и, скрестив ноги, вальяжно развалилась на подоконнике:

− Вы что, шутите?! Все эти походы по музеям и… − она изобразила пальцами кавычки, − …«местам былой славы» − это же СКУКА СМЕРТНАЯ!

− Даниель любезно всем разослал план мероприятий на завтрашний день, − Лиза продолжала отрывисто водить пальцем по экрану.

− А почему не на всю неделю сразу? − съехидничала я.

− Если ты была внимательна на его лекциях по истории, то должна была заметить, что Даниель − человек-сюрприз. − С важным видом заявила Полина. − Как-то раз я пришла пересдавать ему контрольную работу, ожидая тех же вопросов, что были и в день основного теста…

− Это когда ты умоляла меня оставить тебе мой листок с ответами? − ехидно подметила Кейша и улыбнулась.

− Ты так и будешь это все время вспоминать? − недовольно протянула Полина, и швырнула в подругу помятой брошюркой с рекламой отеля. − В тот раз я просто не выучила, ясно?!

− Ну, конечно… − весело протянула Кейша. − Значит, в этом все дело?

− Так что там тебе устроил наш мистер «Непредсказуемый»? − спросила я, стянув с себя джинсовку, а Лиза тем временем переписала все на бумажку и протянула ее мне.

− Он устроил мне опрос прямо сходу. Я просто пришла и села, готовая к тому, что мне сейчас дадут листок, на котором всего-навсего нужно будет обвести кружком нужные варианты ответа… но не тут-то было! Он начал задавать всякие занудные вопросы, на которые нужно было дать развернутые ответы. Ну, типа, «назовите основной труд Томаса Мора и опишите главные предпосылки к его написанию»… Потом он улыбнулся этой своей «заумной» улыбкой, и пробормотал:

− «Полина, только не говорите, что вы снова ничего не знаете»…

− Завтра нас ждет Пражский Град с его знаменитым готическим собором Святого Вита, Музей алхимиков и магов, а также… − я бросила на подругу неоднозначный взгляд, − …мостик влюбленных!

− Ух ты! − весело протянули Лиза и Кейша.

− Что? − непонимающе уставилась на них Полина.

Девчонки замолчали, и одновременно посмотрели на меня, давая «мысленный сигнал» о том, чтобы говорить начала именно я.

− Почему я? − одними губами спросила я.

− Эй, да в чем дело? − встрепенулась Полина, и, слетев с подоконника, села рядом со мной на кровать. − Колитесь уже, в чем дело?

В комнате повисла угрожающая тишина, и я, зная, что сейчас все ждут от меня решительных действий, повернулась к Полине и взяла ее за руки:

− Полли, послушай… Мы, как бы, это сказать…

− О, Боже! − недовольно протянула Лиза, и, отключив планшет, примостилась рядом со мной. − Полина, мы все знаем! Пора уже во всем сознаться!

− Я не понимаю… − «отмахнулась» подруга. − В чем еще сознаться?

Кейша встала с кресла, и тоже присоединилась к нам:

− Дорогая, мы просто хотим…

В этот момент в дверь постучали, и я, вскочив с постели, ринулась в коридор.

Открыв дверь, я увидела, что на пороге стоит Даниель.

− Даниель Викторович? − рассеяно пробормотала я. − Что-нибудь случилось?

Даниель, как всегда, смущенно улыбнулся, и, поправив очки на переносице, ответил:

− Здравствуй, Амелия! Мне только что сообщили, что вы зарегистрировались. Я пришел узнать, все ли в порядке.

− Амелия, кто там? − завопили девчонки из комнаты.

Я, словно очнувшись ото сна, встряхнула головой, и, тоже улыбнувшись, приветливо протянула руку внутрь комнаты:

− Проходите, пожалуйста…

Преподаватель неуверенно зашел в номер, и, при виде еще трех очаровательных девушек, покрылся густым румянцем смущения:

− Э… здравствуйте, девушки! Я просто решил проверить, все ли у вас в порядке. Почти вся экскурсионная группа прилетела вместе со мной, и уже вовсю носится по отелю… − он запнулся, словно подбирал подходящие слова, − Вы, и еще пару других ребят летели отдельными рейсами, и я хотел…

− Мы в полном порядке, Даниель Викторович! − заявила Кейша, вскакивая с постели, и направляясь к небольшому холодильнику, вмонтированному в тумбочку. − Спасибо, что интересуетесь.

Полина сидела посередине постели красная, как вареный рак, и пристально глядела на молодого преподавателя.

− Вы никогда о нас не забываете… − вдруг пробормотала она и глупо ухмыльнулась. − Даниель Викторович, а чего нам стоит ожидать от завтрашней прогулки? Какие-нибудь романтичные места будут?

Даниель, совершенно не догадывающийся о «тонких» намеках подруги, простодушно ответил:

− Полина, Прага − один из самых красивых и загадочных городов Старого Света, и, как мне кажется, здесь все кажется довольно романтичным. Весь вопрос в том, что конкретно человек понимает под словом «романтика»…

Я кинула быстрый взгляд на удивленную Лизу и, ухмыльнувшись, вопросительно пожала плечами.

− Минуточку! − словно прозрев, заключил преподаватель. − А разве вы не получили моего сообщения о предстоящем маршруте? Лиза, я же все выслал тебе на почту…