Женщина смотрела на Вовку, но не видела его, будто спала. Без верхней одежды, вся облепленная снегом, непонятно куда брела, непонятно зачем.
Сзади стали сигналить. Мол, раз живы, – все, давай езжайте.
Вовка продолжал отряхивать от снега молчаливую заснувшую женщину возраста его матери.
– Где ваша машина? Вы зачем вышли? Вы что сума сошли? – продолжал орать он через снег и гудение автомобилей.
– Я больше не могла, – наконец сказала она устало. – Это какой-то ад. Я думала сгорю там. Все навалилось. А теперь еще и это.
Вовка посмотрел на нее и все понял. С женщиной только что произошло то, что происходило с ним в ужасном двухчасовом аду – остаться наедине со своими мыслями, чертями, душевными муками.
Он проводил ее до своей машины, усадил на заднее сиденье, включил подогрев. Сам пошел к ее машине, включил аварийку, нашел документы, позвонил эвакуатору, попросил отвезти по домашнему адресу.
Вернулся в машину, расспросил скорбную коллегу по несчастью, куда ее лучше отвезти. Она назвала адрес, тот же, что был указан в документах. Дома ждали муж и дети.
Пробка чуть-чуть рассосалась, уже через сорок минут Вовка довез ее до дома, еще через пятнадцать минут приехал эвакуатор с машиной.
Муж и дети очень благодарили спасителя. Вовка дозвонился москвичам и сказал, что будет через час. Позвонил жене, сказал будет через три часа. Вика спокойно ответила, что подождет, все равно вся ночь впереди. Вовка чуть успокоился. Он забыл об Олеге и неприятной ситуации с дважды проданным домом. Штатная история в сделках с недвижимостью, где встречаются разные афирюги и идиоты. Теперь в ней должны будут разбираться юристы и человеческий суд со сводом законов, который установит преступление и вынесет наказание. Обычное дело.
Голова и душа Вовки были заняты иным, там происходили очень сильные изменения, он будто поменялся, вернулся в прошлое, где продолжали разговаривать несколько голосов, и одному голосу по несправедливости так и не дали высказаться все это время.
Вова сел в машину и сразу позвонил матери. Они разговаривали долго. Вовка плакал и просил прощения. Хотя когда-то поклялся сам простить мать.
Конец