Глава 10.
– Теперь рассказывай все, без утайки. – Когда я вдоволь наревелась, скидывая напряжение, отведала конфет и уже пришла в себя, Виктор сказал самое страшное, что вообще можно было сказать в моей ситуации.
– Все? – Я переспросила, на всякий случай. Дождавшись утвердительного кивка, я начала свой рассказ.
– Все началось с того, что меня облила машина.
– Аня, шоколад заберу! – Не нужно так сразу по больному-то бить, хорошо. Рассказала начальнику события с того момента, как вышла из его машины.
– Твой сосед – мой хороший знакомый. Он недавно ушел с работы, развелся с женой и искал квартиру, я предложил ему вариант рядом с тобой, чтобы ты была под присмотром. – Я так вымоталась за день, поэтому решила пока не устраивать допрос с пристрастием, а отложить это на попозже.
– Его Римма арестует.
– Толя, прости что поздно. – Виктор позвонил, по всей видимости, соседу. У меня была удобная поза, чтобы послушать разговор. Мой магуполномоченный обнял меня за плечи, я положила голову ему на грудь и слушала биение сердца. И разговор, конечно.
– Ничего. Ты меня прости, не уберег твою зазнобу. – Виктор отчего-то заворочался, я спрятала улыбку, немного наклонив голову. – Даже не знаю, что там в парке приключилось. Вроде шел за ней, но такое ощущение сложилось, что не я один.
– Что ты имеешь в виду? – Тело магуполномоченного заметно напряглось.
– То и имею. Этот третий словно специально хотел напугать Анну. Я пытался подойти и успокоить, но девушка побежала, как спринтер. Не занималась, часом? – Говорю же, быстрее гепарда бежала.
– Да вроде нет. – Виктор посмотрел на меня. Я даже не подала вида, что все слышу. Просто прикрыла глаза. – Ты не мог напугать Анну?
– Нет, я шел далеко. Плюс, она остановилась, посмотрев куда-то в бок. Я же не больной, по кустам ходить, да за деревьями прятаться. В общем, не успел догнать, Анна твоя о ветку споткнулась и упала. Я скорую сразу вызвал. Тебе пытался позвонить, но ты недоступен оказался.
– Оружие проверял магическое. Не нашел.
– Что там?
– Рукоять от тонкого стилета. – Слово-то какое интересное. Прям как скелет.
– Знаю такое, да. Я когда в ИСБ работал, сталкивались. Интересная штука, только магов убивает. Причем, по легендам души забирает, чтоб они служили убийце.
– Ножевая рана в сердце? – Виктор уточнил важную особенность.
– Именно. На теле следов не остается.
– Толь, а ты не хочешь в пятом магическом поработать? – Начальник везде остается начальником.
– Хочешь. Наслышан. ИСБ на вас зуб точат с момента твоего перевода. В чем подвох? – Какой умный мужчина, этот мой сосед.
– Подвоха нет. Только вот из-за моей просьбы приглядеть за Анной тебя завтра аналитики арестуют. – Собеседник Виктора хохотнул.
– Ну хоть посмотрю, как они работают. А то за десять лет ни разу в их пенатах не был.
– Как отпустят, милости просим. Квартира-то понравилась?
– Очень. Покупать, наверное, буду. Ну, добро, Виктор. Выспаться надо перед арестом.
– Все слышала? – Ничего от него не скроешь.
– Почти. – А у самой улыбка до ушей. Губа опять закровила.
– Ты думаешь, кто убийца? – Спросила у начальника. Знает же, но молчит почему-то.
– Ложись спать. – Виктор поднял меня на руки и отнес в комнату, уложив на кровать. – А завтра я поделюсь догадками.
– Обещаешь? – Постаралась сдержать зевоту.
– Да. Спи. – Начальник взял книгу, которую я так и не дочитала и сел в кресло. Чувствуя себя в безопасности, я уснула.
Утро встретило меня ощущением, что вчерашние события мне только приснились. Открыла один глаз и тут же закрыла, зажмурившись от яркого солнца, заглянувшего ко мне в окно. Вторая попытка вернуться в реальный мир увенчалась успехом, и я увидела Виктора, спящего в кресле. Книга, которую он взял вчера, чтобы почитать, покоилась в его руке, зажатая большим пальцем между страницами.
Поднялась и тихонько подкралась к начальнику, решив вытащить столь увлекательное чтиво, погружающее мужчин в здоровый сон. Виктор крепкой хваткой зажал мою руку, в его глазах плясало пламя. Не то пламя, которое описывается на страницах романа, а самое настоящее. Мамочка, да я ж сейчас превращусь в горстку пепла. Пламя погасло, но зазвонил магофон. Вот вспомнила же, на свою голову. Начальник встал и объявил, что через полчаса ждет меня на кухне.
– Мама, привет. – Утренние звонки маменьки – это всегда большие неприятности. Вообще, мама меня любит, но она же дочь императора, воспитание у нее соответствующее. Я бы даже сказала, из прошлого века. Свои взгляды на жизнь и ценности, которые обычно выражались в том, что для успешной жизни нужно успешно выйти замуж, она старалась мне привить с детства. Не привила, но до конца так и не приняла мое детское желание бегать с братом, а не проводить вечера не за рисованием и музицированием.
– Анна Васильевна Перова. – О, это недовольство нерадивой дочерью высшей степени. – Я ставлю под сомнения твою способность жить самостоятельно и вести образ жизни, достойный княжны.
– И какой же образ жизни я веду? – Работа, дом, работа. Даже не смогла все способы «как влюбить в себя мужчину» испробовать.
– Мне стало известно, что моя дочь водит к себе мужчин. – Вот соседка, вот сплетница достопочтенная.
– Единственные два мужчины, которые заходили ко мне – мои коллеги.
– Я не знаю, какие там могут быть коллеги, если вчера вечером тебя привез один, причем не в самом приличном состоянии, позже заявился второй. А когда пришел третий, то второй в спешке ушел из твоей квартиры.
– Маменька, я очень сильно вчера упала. У меня даже сотрясение было, которое, чуть не убившие меня целители, вылечили.
– Ты в порядке? Может вызвать тебе врача? Давай я сейчас приеду! – Вот волноваться маме точно не стоит.
– Все в порядке. Со мной Виктор Николаевич. – Поспешила успокоить маменьку.
– Это хорошо. Вот старая сплетница! Я ей сейчас все выскажу. – Говорю же, мама меня любит и в обиду не даст. – Все, дочь, отключаюсь. Очень скучаем и ждем, когда же ты вспомнишь о том, что у тебя есть родители.
Привела себя в порядок и поспешила на кухню.
– Прости, опять приготовил омлет. – Виктор извиняющимся жестом обвел рукой тарелки. – Знал бы, что у тебя в холодильнике кроме яиц и молока ничего нет, сходил бы за продуктами.
Знал бы ты, что кроме яичницы я себе ничего не готовлю.
– Ты уснул в кресле. Ничего не болит? – Лучше перевести тему, пока горькая правда не всплыла наружу.
– Я за последний месяц первый раз так хорошо спал. – Передо мной возникла кружечка ароматного свежесваренного кофе. – А вообще, доводилось спать, где придется и как придется.
Вздохнула с сочувствием, уплетая омлет с таким аппетитом, как будто не ела год нормальной пищи.
– Как вам книжка? – Подавив хитрую улыбку, решила поинтересоваться у начальника.
– Скажем так, жанр не мой. – Да, в нем умер дипломат. Помню я, как кривился братец, видя в моих руках очередной женский роман.
– Что насчет убийцы? – Обещал же рассказать утром.
– Точно хочешь об этом поговорить за завтраком?
Энергично закивала головой, точнее хотела покачать только головой, а получились дерганные движения. Кофе, зажатый в руках, расплескался по столешнице.
– Так все, вижу, что трясешься вся от нетерпения. – Ну можно и так сказать конечно. Все лучше, чем «растяпа». – Я подозреваю сотрудника ИСБ.
– Но как же так? Они же людей защищают, с преступностью борются. – Не могла поверить в услышанное.
– Знаешь, когда в семье кого-то убивают, сразу под подозрение попадают ближайшие родственники. – Я округлила глаза. У нас в семье, конечно, частенько скандалы в последнее время были, но, чтобы я хоть на секундочку подумала кого-то убить, да никогда. – Да, Анна. Самое печальное, что в большинстве случаев так и есть.
– Это неправильно. Как можно-то? – Как будто Виктор мне ответит на этот вопрос.
– Если б мы только знали. Так вот, разговор с тобой в кафе натолкнул меня на мысль о том, что слишком уж наш подозреваемый подкован в системах отслеживания. Аналитики так и не нашли конечных ниточек. Я начал развивать эту версию. И знаешь, что? Уже знакомый тебе Арсений Мирославович Горье выезжал в командировки незадолго до убийств.
Вспомнила, это же тот сотрудник ИСБ, который вначале переманивал меня к себе в структуры. Хорошо, что я не пошла к ним.
– Поэтому, Анна, настоятельно тебя прошу не проявлять рвение и выздоравливать. Свести общение к минимуму, на улицу не ходить. – Как будто меня за что-то наказывают. – И попрошу Римме и ее команде пока о нашей версии не говорить.
Я кивнула. Приятно, что версия наша. Виктор ушел на работу, а я осталась под домашним арестом.
Потянулись скучные дни, только звонки родителей, дяди, Маши, да посещения моего магуполномоченного как-то их скрашивали. Сроки моего убийства уже подходили, а Виктор так и не нашел веских доказательств нашей версии. Все улики были косвенными.
На вторую неделю моего заключения меня наконец-то официально выписали с больничного и допустили к трудовой деятельности, но только с завтрашнего дня. Наконец-то! Никогда не думала, что сидеть дома настолько утомительно. Написала всем радостную новость, после которой посыпались сообщения с поздравлениями. Как будто день рождения, ей богу.
– Привет. – Вызов от дяди. Он всегда находит время на семью.
– Привет, егоза. Завтра на работу?
– Да. – Сейчас самое время предупредить его об Эльвире. – Слушай, Миш, совсем забыла тебе сказать. Эльвира, дело которой ты поручил нам, тебе соврала.
– Знаю, мне сообщили. – Странно, но дядя даже не расстроился.
– А как ты вообще с ней познакомился?
– На приеме, она выступала с песней. Да и вообще, что за расспросы? Подумаешь, пару раз, кхм, – Миша замялся. – в театр сходили. Ладно, мне пора.
Дядя быстро отключился. Слишком быстро, что уже само по себе подозрительно. Перестав разглядывать вид из окна, повернулась и увидела призрачную Раду, сидящую на моей кровати. В отличии от девочки, которую я видела, эта Рада была слишком серьезной. Даже ее детское лицо выглядело настолько сосредоточенным, а в глазах таилась грусть.
– Привет! – Вполне живым голосом сказала девочка.
– Привет, Рада. У тебя все хорошо? – Я очень боялась услышать, что девочка умерла.
– Да. Это тоже моя способность. – Девочка тряхнула призрачными кудряшками. – Я пришла тебя предупредить. Они говорят, что ты их не видишь.
– Предупредить о чем? – За мной что, призраки следят? Стало как-то жутко.
– О том, что ОН страшный человек. ОН может обмануть так, что ты не поймешь. – Рада сосредоточенно к кому-то прислушивалась, переводя взгляд чуть правее от места, где стояла я.
– Он это тот, из-за кого исчезла Евдокия? Кто-то выжил, кто-то его видел? – Я просто засыпала девочку вопросами, та рассмеялась.
– Ты хорошая, но глупенькая, хоть и взрослая. ОН – это человек без лица. – Я даже не обиделась на эту детскую непосредственность. – Евдокию убил ОН. Они мне рассказали, они видели. ОН забрал у нее ленточку. Синенькую, для волос, в школе выдавали за оценки.
Делая паузы, будто пересказывая то, что Раде нашептывают призраки, девочка продолжала говорить.
– А теперь ОН хочет убить тебя. А я не хочу, чтобы ты умирала. Ты меня спасла, и я тебя спасу. Только, пожалуйста, не ходи в театр. Они говорят, что ОН хочет похитить тебя в театре.
Складывается ощущение, что место зрелищ какой-то рассадник несчастий. А в театр мы как раз собирались с Виктором, отодвигая поход до моего выздоровления. Нет, это не может быть Виктор. Даже думать об этом не буду. Отогнав лишние, пугающие мысли из головы, я посмотрела на кровать. Рады там уже не было.
– Виктор, давай мы не пойдем в театр. – Набрала номер магуполномоченного.
– Хорошо. Придумаем что-нибудь другое. Можно прогуляться в музей. – Мой магуполномоченный согласился быстро. – Что случилось?
– Я видела Раду. – Не вижу смысла скрывать. Я уверена, что мой начальник никогда бы не совершил таких бесчеловечных проступков. Только не он.
– Видение? Что-то случилось с девочкой? – Голос Виктора сразу стал собранным.
– Нет, ее способности значительно выросли с момента нашей последней встречи. Она появилась у меня дома в виде призрака и предупредила меня, что нельзя идти в театр. Убийца хочет подкараулить меня там.
– Никаких театров, кино и походов близко с этими местами. Я закреплю за тобой Толю. Любой выход на улицу ты будешь делать только под его присмотром. – Сразу хотела взбунтоваться, но, подавив в себе этот порыв, согласилась.
– Еще Рада сказала, что убийца забрал у девочки ленту для волос синего цвета. – Мне показалось это очень важным.
– С-с-собиратель. – Виктор зло прошипел слово, будто хотел сказать что-то другое, но подбирал варианты. – Скажи, у тебя есть номер Горье?
– Где-то был. – Интересно, что он хочет сделать?
– Можешь назначить ему встречу? Нужно отвлечь на час-полтора. Но, обязательно дождись Анатолия. Во время разговора обязательно упомяни, что я в курсе о вашей встрече.
– Куда его пригласить? – Ого, самое настоящее задание!
– Я сейчас созвонюсь с парочкой знакомых и уточню моменты. Сброшу тебе адрес и время встречи. Горье в отпуске, поэтому проблем быть не должно. – Виктор взял небольшую паузу. – Две половины меня сейчас разрываются. С одной стороны, я очень хочу поймать этого гада, а с другой стороны… С другой стороны ты.
– Я знаю, что ты все сделаешь так, чтобы он меня даже пальцем не коснулся. – Мне было приятно волнение начальника, но упускать возможность помочь я не собираюсь. Почувствовала, что Виктор улыбается.
– Я позвоню Римме, чтобы оформить разрешение на обыск в отсутствии подозреваемого. – Мы попрощались и мне оставалось только ждать информации.
В четыре часа дня я получила четкие инструкции, которые мне озвучил Анатолий, и позвонила Арсению Мирославовичу.
– Анна Васильевна, не ожидал, что вы позвоните. – Горье взял трубку довольно быстро. Судя по голосу, пребывал он в весьма хорошем настроении.
– Я хочу принять ваше предложение, если оно, конечно, еще в силе. – Стараясь не выдавать лишних эмоций, говорила по написанному раннее диалогу. Сколько мы с Анатолием спорили, я аж сказала, что, если ему не нравится мои предложения, сосед может поговорить с Горье сам.
– Что-то случилось?
– Да. Я устала от мотаний по глубинкам, от каких-то маньяков, которые меня преследуют. Вы даже не представляете, как мне тяжело! – Вот и уроки актерского мастерства пригодились. Ну если спортсмены и не слишком подкованные в актерском искусстве люди могут сниматься в фильмах, так чем я хуже? Тем более, сертификат с курсов имеется.
– Представляю Анна Васильевна. – Сочувственно произнес собеседник. – Виктор в курсе?
– Конечно. Я его сразу предупредила, перед своим звонком.
– И как он отреагировал?
– Ой, давайте я вам лучше все лично расскажу. Как раз собиралась поужинать в одной кофейне. Надеюсь, вы ко мне присоединитесь? – Хлопая глазами, смотрела на соседа. Тот покивал головой. Еще один болванчик нашелся.
– Конечно, диктуйте адрес.
Зачитав все необходимое с листа, я отключилась. Анатолий как раз набрал Виктора и включил на громкую связь.
– Анна, ты молодец. Толя, головой за нее отвечаешь. – Сурово произнес начальник последнюю фразу. Я улыбнулась, сосед серьезно кивнул.
– Ты успеешь все сделать? – Нужно же уточнить, сколько в кафе держать подозреваемого.
– Да, как раз за то время, пока он будет добираться к тебе. Если найду что-то, сразу перемещусь к вам, если нет, то буду ждать Горье дома.
– Хорошо. Удачи тебе. – Хотелось, чтобы убийства закончились как можно скорее.
– Береги себя. – Виктор отключился. Я повернулась к Анатолию:
– Поехали.
Прибыв в нужное место, я заняла столик. Напротив меня сидел Петр. Отсалютовав кружкой, он подмигнул мне. Я приободрилась. Послышался сдавленный кашель. Посмотрев в сторону кашлявшего, узнала Максима Сергеевича. Стало совсем спокойно. Внимательно оглядела зал. Везде сидели мои коллеги. Сообщение на телефоне от Виктора гласило, что «эти охламоны не разрешили отпустить ценного сотрудника с группой специального назначения, решив проконтролировать все лично». Я испытала такую благодарность, что словами и не описать. Куплю им завтра тортик. Арсений Мирославович не заставил себя долго ждать, прибыв в кафе ровно к назначенному времени.
– Ну что, Анна Васильевна, рассказывайте. – Пришлось очень горько вздохнуть и пуститься в слезливые описания того, что меня никто не ценит, не принимает и вообще, отстраняют от всех важных дел, заставляя больше заниматься бумагами. Причитания мои затянулись на добрые двадцать минут. Арсений Мирославович терпеливо слушал, но было видно, что он уже пожалел, что приехал. Слабак! Я когда Виктора уговаривала взять меня в дело, вообще целыми днями стенала подобное. Тот даже не морщился.
– И знаете, что? – Возмущенно грохнула кружкой о стол. Мужчина аж подскочил на стуле. Нервный какой-то.
– Ч-что? – Не замечала, что он раньше заикался.
– Я из-за Виктора Николаевича лишилась двух пар прекрасных туфлей! – Сурово свела брови. – А он даже возместить их стоимость отказался!
– Вот что, Анна Васильевна. Приходите к нам и бегать вам не придется. Будете весь день сидеть на одном месте. – Арсений Мирославович, устав слушать мои возмущения, решил просто предложить мне работу.
– Сидеть до конца своих дней будешь ты. – Виктор появился сзади сотрудника ИСБ. – Жаль, что смертную казнь отменили.
– Это что, чья-то шутка? Вы меня разыграть хотели? – Арсений Мирославович захлопал в ладоши, переводя взгляд с меня на Виктора.
– Арсений Мирославович Горье, вы обвиняетесь в нарушении статьи 105 части второй Уголовного кодекса Российской империи. По вещественным доказательствам, найденным в вашей квартире, будет возбуждено уголовное дело в рамках вышеуказанной статьи. – Виктор протянул какие-то бумаги сотруднику ИСБ. – Ознакомьтесь с копией разрешения на обыск вашей квартиры. Вы имеете право давать показания и объяснения по поводу дела. Предупреждаю, что ваши показания, либо отказ от дачи показаний могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу. Также вы имеете право пользоваться помощью защитника.
Виктор говорил сухо, не выказывая каких-либо эмоций. Повернувшись к выходу, он махнул кому-то рукой и сказал, чтобы уводили подозреваемого. Горье был в шоке и не произнес ни слова с момента, как услышал, в чем его обвиняют.
– Мне все-таки кажется, что Арсений Мирославович не похож на убийцу. – Не хотелось мне в это верить.
– Анна, если бы ты видела, что мы нашли в его домашнем кабинете, сомнения у тебя бы сразу отпали. – Мы с коллегами, тепло поприветствовал друг друга, столпились вокруг начальника.
– Что там было, Виктор Николаевич? – Максим Сергеевич аж кулаки сжал.
– Фотокарточки жертв. Их было много, больше, чем шесть. И трофеи: лента, брошь, пуговицы, сережки. Много всяких трофеев. – В глазах Виктора вновь пылал огонь. Я поспешила взять его за руку и успокоить.
– Он больше никому не причинит вреда.
– Да, сейчас главное – доказать его вину. – Петр, закрывший много дел понимающе закивал.
Довезя меня до дома, Виктор пообещал, что завтра я смогу переговорить с Горье, а сегодня допрос будет проводить он. Что ж, буду ждать завтрашнего дня.
С утра забежала в кондитерскую и купила торт, потратив почти весь аванс. Ну ничего, на коллег не жалко.
– С возвращением, Анна Васильевна! – Бодро поприветствовал меня дежурный.
– Спасибо. – Я в ответ улыбнулась. – Отложу тебе кусочек тортика, забежишь в перерыве, отдам.
– С радостью. – Лицо парня счастливо засветилось. Все любят сладкое.
Заглянула к завхозу. Тепло поприветствовав друг друга, попросила у него нож и разрезала торт на части. Оставив кусочек ему, дежурному и Виктору, отнесла остальное магуполномоченным. Было очень приятно, когда все поздравляли с выздоровлением и желали больше никогда не терять туфли и не ломать каблуки.
– Мы тоже приготовили для вас небольшой сюрприз. – Максим Сергеевич достал черный конверт с узнаваемой надписью. – Если честно, нам помогала моя жена. Она уверяла, что вы придете в большой восторг.
Я так расчувствовалась, прижимая к груди подарочную карту в обувной магазин, что поблагодарила каждого за такой чудесный подарок. Мужчины смутились. Перестав отвлекать сотрудников пятого магического отделения от работы, вернулась в кабинет. Виктор был рад меня видеть, но, видимо из-за дела, был сосредоточен и хмур.
– Анна, с тобой нужно будет присутствовать при разговоре с Горье? – Виктор спросил, когда мы ехали в изолятор.
– Нет, я хочу побеседовать с ним сама. – Очень хочу.
– Хорошо. Знай, если ты захочешь уйти оттуда, просто скажи. Я буду рядом. – Кивнула в ответ. Хорошо. Когда есть на кого положится.
Мы прошли по мрачным коридорам в такую же мрачную комнату с толстым непрозрачным стеклом. Сотрудник ИСБ сидел за столом. Руки его были скованы наручниками и лежали на деревянной поверхности. Кроме пластиковых стаканов с водой, на столе больше ничего не находилось. Да и сама комната была пустая. Никаких лишних предметов и деталей интерьера.
С громким скрежетом отодвинув стул, я села. Лампа над головой почему-то жужжала, страшно раздражая.
– Здравствуйте, Анна Васильевна. – Тихо поздоровался со мной Арсений Мирославович.
– Здравствуйте. – Рассматривала мужчину перед собой, мысленно представляя его в маске. Получалось очень плохо. Не вязался его образ с жестоким и беспринципным убийцей.
– Вы молодец. Признаться, я по началу сомневался, что вы справитесь с работой в пятом магическом. И, как мне казалось, во время нашей беседы понял, почему вас так легко отпустил Виктор.
– Людям свойственно ошибаться. – Так папенька попросил у меня прощения, когда узнал, что его дочь помогла детям-сиротам с помощью своей магии.
– Да, вы правы. И вы ошибаетесь. – Подвел странный итог собеседник.
– У вас дома была найдена маска, фотокарточки и вещи, принадлежавшие убитым. – Я видела отчет. Виктор не дал мне в руки ни одну из вещдоков, опасаясь за мое душевное равновесие. – У меня один вопрос к вам. Всего один: зачем?
– Я не делал этого, Анна Васильевна. – Арсений Мирославович продолжал настаивать на своем. – Позвольте, я немного расскажу свою предысторию.
– Рассказывайте. – Странный разговор получался, но что-то не давало мне оборвать беседу и уйти. Интуиция, магия или просто надежда на то, что человек, работающей в такой структуре априори не может быть убийцей.
– Я из обеспеченной семьи, без титула. Родился и рос в Костромской губернии. С детства меня готовили к тому, что я продолжу семейное дело. Отец у меня был прекрасным торговцем и организовал сеть крупных магазинов. Название сети сейчас ни к чему. – Горье ушел в воспоминания. По лицу мужчины было видно, что он совершенно отрешился от внешнего мира. – Магией никто в нашей семье не владел. Мы жили счастливо. Я более любящих людей никогда в своей жизни не встречал. Мы с сестрами были окружены заботой и вниманием, хоть и приносили родителям не только радостные новости. Нас никогда не наказывали, предпочитая разговаривать, как со взрослыми и объяснять, как делать можно, а как нельзя. Объяснять, что любые наши действия приводят к последствиям. И что только от нас зависит, какими будут эти последствия.
Я молчала. Мой отец говорил мне, что мой титул несет за собой большие обязательства перед людьми. Титулы не достаются просто так. И их очень легко лишится. Бабуля в этом отца поддерживала, вбивая в наши головы, что мы являем собой прослойку людей, которые должны заботиться о гражданах империи больше, чем сам император. Мы должны помогать всем, не разделяя людей на бедных и богатых, не выделяя титулы и громкие имена. Маменька говорила, что истинное воспитание – это не высоко поднятая голова и пренебрежение. Истинное воспитание, когда ты в любой ситуации остаешься Человеком с большой буквы «Ч». Это значило, что как бы тебе не было плохо, больно, обидно и так далее, ты не должен срываться на других. Повысить голос – это моветон. Пренебрежительно относиться к любому труду – моветон. Мы выросли, впитывая в себя объяснения родителей и привычку требовать с любых служащих высшего ранга, которые уполномочены что-то решать, большего. Именно поэтому я понимала, о чем мне пытается сказать Арсений Мирославович.
– Мне было шестнадцать. Тогда был просто ужасный год: мама сильно болела, у отца были проблемы с семейным делом. Мы с сестрами помогали, как могли. Видимо, в чем-то мы сильно провинились. Вечером второго сентября к нам в дом ворвались пятеро вооруженных людей. Вы не можете представить, какого это смотреть, как лишают жизни на твоих глазах семью. Смотреть и плакать от бессилия. Потому что связан, потому что просто ничего не можешь сделать. – Мужчина закрыл глаза, но в глубине его глаз я увидела отражение незажившей раны. Вот в этом он не прав. Я прекрасно понимаю, что такое бессилие. Я испытываю его каждый раз, когда вижу картинки прошлых событий, не в силах этого изменить. Просто сторонний наблюдатель.
– Полиция приехала, когда в живых остался только я. Они задержали этих тварей. Тогда я поклялся, что посвящу свою жизнь поимке таких же, как они.
– Но вы сами стали монстром.
– Нет, Анна Васильевна. Настоящий монстр все еще на свободе.
Тишину нарушало лишь жужжание лампы, на которое я перестала обращать внимание.
– Я не прошу вас отпустить меня. Понимаю, как это все выглядит со стороны. Прошу вас лишь об одном: подождать с передачей дела в ИСБ. Я отдал Виктору ключи и бумажник. Если у вас получится, вызовите видение.
– Всего доброго. – Стул вновь заскрипел по полу. Я вышла из кабинета с раздраем в душе.
Всю дорогу до пятого магического мы молчали, обдумывая слова Горье.
– Как ты думаешь, он может быть невиновен? – Спросила у Виктора, когда мы вернулись в кабинет.
– Если так, то настоящий убийца просто гений.
– Это пугает, если честно. – Вырисовывала круги на чистом листе.
– Но все же, многие убийцы пытаются себя оправдать, рассказывая душещипательные историю о прошлом. И если Горье виновен, то он очень и очень хороший актер.
На мой стол легли ключи и бумажник. Я подняла взгляд на Виктора:
– Сколько у нас есть времени?
– Не больше месяца. – Начальник погрузился в бумаги, еще раз внимательно перечитывая каждую строчку и ища несовпадения действующей версии.
Я потянулась к вещам Горье, боясь, что увижу совсем не то, в чем меня пытался убедить подозреваемый.