Туман густел, и Никита заблудился. Вместо деревни вышел к большой запруде. У запруды сидела чёрная старуха, что стояла утром под бабкиными окнами. Хитро оглянулась на парня и прищурилась. Никита похолодел, ноги вросли в землю и отказывались двигаться.
– Сам пришёл? Поменяться с зазнобой своей решил?
Во рту у Никиты пересохло. Слова застряли в горле.
– Ну давай меняться, я давно тебя жду.
Старуха маслянисто сверкнула глазами и повела рукой. За спиной её возникла Маринка. В мокрой одежде, со слипшимися зелёными волосами и пустыми глазами.
Никита невольно отшатнулся и упал. Пытался встать – руки и ноги не слушались, словно набитые ватой.
Маринка приближалась, бабка за её спиной завывала:
– Иди ко мне, касатик, иди.
– Неет! – Фальцетом завопил Никита, но Маринка уже навалилась на него холодным костлявым телом, опутала руками и ногами, и Никита провалился в темноту.
***
– Слыш, чувак, мы, кажется, не туда заехали. Нет тут деревни.
– Да есть, есть, Никитос же геоточку скидывал. Опа – вон и избушки точат.
– Ма-а-а-льчики-и, я в туалет хочу-у-у, – заныла девица на заднем сиденье.
– Да приехали почти, смотри!
– Блин, стрёмно как-то, мы тут реально ночевать будем?
– Так темнеет уже, я по этим колдобинам машину гробить в темноте не собираюсь.
– Чувак, смотри, избёнки-то прогнили насквозь. А Никитос сказал, бабка его тут живёт. Где она живёт-то? В землянке что-ль?
– Никита-а-а!! Марина-а-а!!!
С поля к деревне не спеша подбирался туман.