Оказавшись во владении Тьмы, человек заключает свой образ в пирамиду – совмещает свою пирамиду Света с равной ей пирамидой Тьмы, которые будут иметь теперь не только общие основания как прежде, но совпадут полностью. Человек совпадет со своим двойником, а имевшаяся ранее связь усилится.
Однажды появившаяся связь остается у человека до времени, когда он особо не озаботится о разрыве с Тьмой. Но сам человек, попав в узилище, не имея ориентиров и не внимая укорам совести, находит свое положение удобным и приятным, и владеющая Тьма удерживает его в неведении истины.
Теряя Свет, человек нисходит к животному состоянию, все более полагается на инстинктивные побуждения, нежели разумные. Образ человека, уже заключенный в пирамиду, будет опускаться к ее основанию. Пирамида ограждает находящееся в ней от Света и прежний полный поток, доступный на поверхности, сменится проникающим через точечную вершину лучом. Далекая вершина, пропускающая Свет в темноту пирамиды, будет звездой, видимой в ночном небе лучистой точкой.
Звезды и темнота дополняют друг друга: темнота необходима для наблюдения звезд, появившаяся в небе звезда- признак наступления ночи. Мерцание звезд не может разогнать темноту ночи. Наоборот, чем ночь темнее, тем все более тусклые звезды становятся видны. Темнота присуща Тьме, и звезды на небе- ее знаки, и принимаемое человеком условное изображение звезды- ее символ.
Лучи звезды кажутся сходящимися по мере распространения от центра к ее краю, в отличие от расходящихся лучей солнечных, как те бывают видны в разрывах туч. И эта особенность характерна для ее условного изображения. Похожие на треугольники лучи звезды своими основаниями ограничивают исполненный светом центр и замыкают его во Тьме, вне пределов мира. Истончающиеся с удалением от центра лучи также выражают поглощение света Тьмой. Вершина каждого из лучей остается местом, где находится образ человека. И эта множественность лучей дробит образ, должный оставаться цельным, единым и неделимым.
Плоскую условную модель звезды можно принять за развертку модели пирамиды с числом боковых граней равным числу лучей звезды. Центральный многоугольник ограничен треугольниками лучей, следовательно, символически выражает область вне пределов мира. На собранной, склеенной пирамиде ее основание окажется под точечной вершиной и станет границей мира. Символическое значение объекта, находящегося на основании, при этом не изменится: он, как прежде, остается во Тьме. Звезда выражает тот же образ принадлежности Тьме, что и внутренний объем пирамиды.
Правильная пятилучевая звезда наиболее интересна. Она дополняется правильным пятиугольником. Вместе они образуют нераздельную последовательность своих подобий, которую можно бесконечно продолжать как уменьшая, так и увеличивая их размеры. На плоскости, в случае уменьшения, эта последовательность будет сходиться к точке, не достигая ее. И образ человека, помещаемый им в центр звезды, оказывается за основаниями треугольников лучей, вне пределов мира. Последовательность вписанных друг в друга пятиугольников и звезд будет проекцией сходящегося в перспективе пустого бесконечного канала, направленного от смотрящего на него и также заключенного в нем человека.
Видимые пятиугольник или пятилучевая звезда создают мнимый образ пятигранной пирамиды, расположенной по лучу зрения наблюдателя и обращенной к нему своим основанием. Пространство, вмещающее человека, находится под этим основанием, во Тьме. Пространство Света простирается за бесконечно удаленной вершиной пирамиды, и свет проникает оттуда видимой звездой.
Эти заметки о пирамиде, звезде и прочем – не измышление досужего ума, но написаны с целью привлечь внимание к тому, чем современное общество пренебрегает, что не вписывается в возобладавшие представления о мире и не выдерживает «рациональной» критики. Необычайное распространение звезды в обществе совпало с эпохой отречения от старого мира и обретением человеком свободы от тяготивших его норм. Сомнение в истинности и полезности веры, понимание веры как выражение наивности представлений древних об устройстве мира и торжество материалистического видения мира, в котором не нашлось места Богу, укоренило человека в его неверии. Затем идеи, гулявшие по умам просвещенной и неспособной на решительные действия части общества, были доведены до толпы, неспособной никакие идеи ни понять, ни оценить, зато всегда готовой повиноваться сильной руке и слепо следовать простым инструкциям соблазнившего ее кумира. Плохое, бывшее в человеке, вырвалось наружу и дополнилось худшим: стремясь покончить с несправедливостью мира, соблазненная и озлобленная толпа разрушила ориентиры, само существование которых позволяло различать хорошее и плохое.
После победы темного начала, ведомые им люди из отдельных простых элементов составили нечто, единое целое, позволившее победителю воцариться над завоеванным миром. При этом каждый элемент внес свой вклад в усложнение представлений о Начале, помогая человеку приблизиться к его непостижимой сущности и, как следствие, сильнее подчинить себя.
Звезды, горящие кроваво- красными рубинами, определяют и обозначают границу, разделяющую Свет и Тьму. Поверхность мира, ограничивая распространение Тьмы, становится новым основанием для ее царства. Открытая пирамидоподобная гробница являет владыку этого царства в образе деятеля, соблазнившего народ. Сам деятель, отвергнув религию, исполнил волю повелителя смерти и придал свои черты звезде, древнему символу Тьмы. В средневековой Европе князь Тьмы, владыка преисподней, изображался в образе человека на фоне звезды, чьи сходящиеся лучи обрамляли голову.
Этот деятель в смерти своей стал объектом поклонения для исповедников новой религии, атеизма. Побывать в столице, и почтить память зачинателя новой эпохи и нового государства, построенного на руинах старого, посещением его гробницы считалось долгом гражданина и правоверного атеиста. Не имея в себе веры и считая веру предрассудком, человек не сознавал опасность своего поступка, сокрытой за пределами его понимания. Думая об отдании дани памяти, человек совершал поклонение владыке мертвых. И такое состояние беспечности было предметом заботы власти на протяжении всей жизни гражданина.
Неверие в Бога не отрицает Его существование, но означает отречение человека от Него. С утратой веры жизнь для человека теряет свой смысл, становится бесцельной суетой, недостойной его. Человек начинает искать замену утраченному. И поскольку единый ориентир потерян, каждый находит смысл жизни в своем и общество в целом уподобляется стаду, оставшимся без пастыря. Всякое отставшее или заблудившееся существо становится доступной добычей злоумышленника. Ложь, призванная заменить истину, возводится в достоинство истины. Человек с неменьшим рвением начинает служить ложному. Бог и вера в Него подменяется идолами и суевериями.
Неверие позволило считать Его заповеди надуманными, и человек разрешил себе самовольное их нарушение и отмену. Провозглашенное равноправие при отмене общепринятой этической нормы, хранимой церковью, породило двойные стандарты: все люди равны, но некоторые равнее остальных. Попытка переопределения понятий хорошего и плохого привела к их подмене. Отказ от веры явился отказом от Света, повлек вседозволенность и подчинил человека Тьме, силе разрушения и смерти.