– Вы пролили кровь Джона Тимирязьева. Причинили ему боль и страдание. – Стэн старался говорит гневно, что в общем было естественно, но искреннее или фальшивое непонимание собеседника немного сбивало его и он закончил несколько странной фразой: – Вы причинили ему смерть.

– Нет, – возразил Теоран, – мы не причиняли ему смерть. Мы причинили смерть только его сэлавиту. ДжонТимярязьеву мы открыли путь дальше, туда где он и сэлавит будут вместе. Боль лишь мгновение, какое она может иметь значение.

Стэн едва заметно вздохнул, яснее не становилось, но все же возможно никтопы действительно не понимали что они делают с Джоном и нисколько не сомневались что ладош в любом случае оживит его, а заодно и отдаст какие-то знания. Но раз сэлавиты это ладоши, значит никакого третьего вида не было и зачем тогда нужно останавливать шахту?

– И что же он услышал?

– Всё. Всё что слышал его сэлавит. Теперь ДжонТимирязьев знает. Но он не справился и мы пришли к тебе, великий сай'ирла.

– И чего же вы хотите? С чем не справился Джон?

Теоран замешкался. Его червеобразные усы напряглись и вытянулись.

– Она должна остановится, – произнес он громче чем обычно. По-видимому он был взволнован.

– Кто она?

– Та которая ест землю. Вы называете её "Шахта". Она могучая и огромная, безжалостная и беспощадная. Но её сотворили земляне и значит вы ее повелители. Мы думали любой из вас имеет над ней власть, но мы ошиблись. Ты, повелитель рода, самый великий из землян. И мы пришли к тебе. Останови Шахту.

Стэн покосился на бесшумно парящую сбоку от него приват-камеру. После этой записи ни один планетарный юрист не рискнет утверждать, что никтопы просто бессмысленные мохнатые животные, живущие в горных пещерах и подземных туннелях. И никому не удастся обосновать лишение никтопов права распоряжаться планетой. Возможно хитроумные крючкотворы попытаются извлечь какую-то пользу из того факта что люксоры все же дали свое одобрение на запуск шахт, но вне всяких сомнений этой будет долгий и утомительный процесс. Скорее всего "Синан" постарается не доводить до него. Что если эта запись просто исчезнет? "Вместе со мной заодно", невесело подумал МакГрегор. Так или иначе эта беседа приобретала слишком большую важность и для дальнейшей разработки доменита и для его собственной судьбы. И следовало взвешивать каждое слово.

– Разве наша Шахта мешает вам? – Спросил Стэн и тут же пожалел об этом. Никтоп сейчас ответит "да, мешает", а юристы корпорации потом уничтожат Стэна за то что он задал столь прямолинейный вопрос.

– Нет, нет, – неожиданно быстро ответил Теарон и Стэн впервые подумал о том, что возможно никтоп боится его и вообще землян, способных сотворить такое чудовище как Шахта.

– Тогда что? – Неопределенно спросил МакГрегор, избегая теперь напрямую говорить об остановке шахты. И от того что он сам становился похожим на скользких пронырливых крючкотворов из юротдела, он почувствовал отвращение к самому себе.

– Шахта причинит смерть многим сэлавитам. И времени очень мало. Она подбирается к тальмете, наши ближние туннели уже обрушились.

– Тальмете…, – Стэн вспомнил что слышал это слово от Джона. Вроде он так называл подземные пространства, какие-то камеры или пещеры, где якобы спят гениальные представители третьего вида Никтопии. – Я не понимаю, ведь сэлавиты это ладоши, они же там, – он указал на сияющие шары под потолком, – а не под землей.

– Там лишь те кто в сарине – состоянии пробуждения, а в тальмете те кто в аратхе – состоянии сна и их намного намного больше. Во время Зимы так мало тех кто способен на илваму. Все мертвы. И потому почти все сэлавиты спят. Но они очень хрупки в этом состоянии и Шахта обратит их в пыль как только доберется. Ты должен остановить её.

Стэн почувствовал усталость. Страха больше не было. Никтопы оказались не коварными кровожадными дикарями, а жалкими испуганными созданиями, переживающими за свои светящиеся игрушки. И хотя он понимал что не до конца прав, ведь были еще зазубренные ножи, непонятно откуда взявшееся знание униленга, поедание люксоров и может быть ферралга, но Стэн устал. Он слишком давно нормально не спал. Сарины, аратхи, тальметы… пусть корпорация со всем этим разбирается.

– А если я не смогу? – Спросил он.

– Как не сможешь? – Не понял никтоп.

– Шахта безумна и… почти неуправляема, она хочет пожирать землю и будет это делать во чтобы это ни стало. Почему бы вам просто не перенести эту тальмету или самих сэлавитов в какое-нибудь другое место?

Теарон чуть отпрянул назад, словно от изумления.

– Это невозможно, – пробормотал он. – Ведь Она родила их там, напоила своей горячей кровью, выстелила их ложа своей голубой плотью, наполнила силой и светом.

– Кто она?

– Та которую вы называете Никтопией… или Планетой.

– Но вы же где-то берете этих сэлавитов, – Стэн опять ткнул пальцами в потолок, – разве не из этих тальмет? Так заберите их все оттуда.

– Сэлавиты могут жить либо в тальметах в состоянии аратхи, либо где угодно в состоянии сарины. Но для сарины нужен кто-то другой кто способен к илваме. А Зимой таких слишком мало. Если же сэлавита унести из тальметы и не дать ему илваму он ссохнется и рассыпается в пыль. Всему свое время и место и этого не изменить.

Стэн вдруг подумал что эта "голубая плоть", которую упомянул никтоп не что иное как доменит. И если этот драгоценный для землян металл играет какую-то роль в формировании ладошей, то всё еще хуже чем казалось. Если эти "родильные камеры" находятся в местах скопления доменитовой руды, то шахты будут постоянно наталкиваться на эти тальметы, будь они неладны.

– Но если я не смогу остановить Шахту? – Снова спросил Стэн.

– Ты не должен сомневаться, – подбодрил его никтоп, поняв его сомнения по-своему. – Всё что обрело жизнь, обрело и смерть, и ты в силах заставить Шахту прийти к ней.

Стэн усмехнулся.

– А откуда ты знаешь наш язык? – Вдруг спросил он. – Ведь земляне не учили вас.

– Он пришел к нам от тех кого вы называете люксорами. Через тех сэлавитов, с которыми связаны и мы и они.

Вспомнив о люксорах, о маленьком Мише, доверчиво державшем его за руку, Стэн помрачнел.

– А кто такие для вас люксоры? – Холодно спросил он.

– Они…, – Теарон казалось сбился, – те кто дают нам жизнь. Я не знаю подходящее слово в вашем языке.

– Скот, – холодно подсказал Стэн. – Мы называем это скотом

– Скот, – простодушно согласился Теарон.

Возвращаясь в двеллдоум Стэн ни слова не сказал бредущему рядом Мише. Он даже не смотрел в его сторону. Он вдруг стал почему-то неприятен ему. На границе деревни они расстались. Стэн ушел не оборачиваясь, а маленький Миша долго смотрел ему вслед.

Оказавшись внутри двеллдоума, Стэн узнал что Джон вернулся.

25.

По приказу координационного аналитика, все трое землян собрались в "офисе". Почти с минуту Стэн просто разглядывал своих товарищей, словно видел их в первый раз. Дядя Вася был мрачнее тучи, он уже высказал свое категоричное мнение о том что "геолога-подрывника" следует немедленно изолировать и очень болезненно воспринял отказ начальника сделать это. Джон, бледный и осунувшийся, с покрасневшими глазами, выглядел нездоровым и подавленным. Он ни на кого не смотрел и весь сжался в своем кресле, словно готовясь к физической расправе.

Наконец Стэн повернулся к молодому человеку.

– Ну что, Джон, думаю теперь все готовы услышать правду. Расскажи зачем ты придумал этот третий вид.

Дядя Вася весь встрепенулся, услышав про новые прегрешения "геолога-подрывника", и впился в него пронзительным взглядом. Джон смотрел куда-то в пол и отвечать казалось не собирался.

Но Стэн терпеливо ждал и Джон в конце концов равнодушно заговорил:

– Потому что я надеялся, что это убедит вас остановить Северную шахту. Всё-таки целая неизвестная разумная раса, спящие люди, ожидающие счастливого пробуждения, на которых из-за нас вот-вот обрушатся тонны породы. Я думал мы не сможем отмахнуться от этого. А что такое ладоши, бессмысленные светящиеся шарики или засохшие одеревенелые сморчки, кого они волнуют? – Джон замолчал, но затем словно набравшись сил, продолжил более резко: – На самом деле нет и второго вида. Есть только один, те, кого мы называем никтопами. Жалкий народ обреченный каждый 89 лет практически полностью вымирать, теряя 80 процентов своих сородичей. Но эта планета в своих недрах сотворила настоящее чудо, удивительное создание, которое я уверен гораздо ценнее всего доменита Никтопии. Ладоши или сэлавиты являются самыми настоящими генераторами непостижимо прекрасной энергии, которую за неимением более подходящего слова можно условно назвать любовью. Та самая илвама. Я не знаю и не понимаю что это такое, но достаточно один раз это почувствовать чтобы понять что нет ничего более великого и прекрасного. Но кроме этого, возможно как побочный эффект, ладоши каким-то образом считывают и сохраняют сознания с которыми они соприкасаются. Не то чтобы полностью, до последнего бита информации, а скорее как некий эмоциональный слепок, но тем не менее сохраняют и большую часть памяти, то есть знания. Но к сожалению они могут жить и сохранять эту информацию только в состоянии сияния или в этих самых тальметах, где они и рождаются. В этих подземных пустотах стечением геофизических случайностей созданы некие уникальные условия, при которых ладоши остаются со всеми теми данными которые они впитали когда соприкасались с чьим-то сознанием, обмениваясь илвамой, что по сути и является смыслом их существования. Никтопы не могут вынести их из тальмет, потому что ладоши просто погибнут, рассыплются в прах. Вне тальмет они могут сохранятся лишь несколько дней, если их только не перевести в состояние "сарины", когда светятся и летают. В этом состоянии они могут оставаться вечно. Но далеко не все никтопы способны пробудить ладоша своей илвамой и потому у них просто не хватит людей чтобы сохранить их всех. Единственное спасение это тальмета. Какую-то часть поддерживают люксоры, но эта лишь малая доля. Когда на Никтопии Лето тысячи и тысячи никтопов обмениваются илвамой со своими ладошами. Когда приходит Зима все эти никтопы гибнут, но часть их навсегда остается в ладошах. Сохраняя кроме всего прочего драгоценные знания и умения. А до никтопов были другие разумные существа, чья память пусть отрывочно но все же передалась никтопам. И даже более того, никтопы заметили что у их домашних животных, которых они разводили на мясо тоже есть некоторая способность к илваме. Они стали развивать её, проводить селекцию и так далее. Но как побочный эффект слияние этих животных с ладошами в конце концов сделало их разумными. Так появились люксоры, которых мы знаем сегодня. Каждое Лето никтопы тратят время и усилия чтобы подготовиться к грядущей Зиме, чтобы хотя бы малая часть сумела пережить её. Отсюда ферралга, каменные дома, обустроенные тоннели и прочее. А теперь представьте что значат для никтопов ладоши. Хотя думаю нам на самом деле это очень трудно представить. Это бесконечные сны о прошлом и надежда на будущее, это светлая память умерших предков и братьев и драгоценные знания, которые будут вливаться в новые поколения никтопов как только тепло и свет вернутся на планету. А мы через несколько часов все это уничтожим. Не со зла, конечно, не умышленно, а просто так, походя, ненароком, просто потому что они оказались у нас на пути. Мы конечно этого и не заметим, мы даже не поймем в чем собственно трагедия. Какие-то глупые уродливые мохнатые дикари, какие-то нелепые смешные пузатые чехлы, причем первые поедают вторых и эти вторые собственно никак и не возражают. Какая-то чудовищная дикость, отсталых убогих аборигенов, носящихся как с писанной торбой со своими светящимися шариками. Все это не серьезно и не стоит нашего внимания. Я понимаю.

– Это какая-то пурга галимая, честное слово, – проворчал Василий Иванович. Стэн покосился на него. – Понимает он видите ли. А я вот ничего не понимаю. Кто кого родил, кто от кого что узнал?! Тальметы, илвамы… херь какая-то! И кто такие эти ладоши в конце концов?

– Они драгоценное чудо этой планеты, – порывисто воскликнул Джон.

– Ох ты! Ну сразу стало всё понятно. Короче надо прекращать это пустомельство, а геолога-подрывника нашего лучше всего запереть от греха подальше. – И дядя Вася выразительно поглядел на Стэна. Но Стэн не торопился с ответом. Джон же при этих словах снова поник и потупил взор.

Через несколько секунд он вдруг тихо проговорил:

– Простите меня, пожалуйста. У меня не было другого выхода.

– Копец, детский сад какой-то, – буркнул Василий Иванович. Ему не нравилось затянувшееся молчание начальника и он с тревогой глядел на него. Наконец он сказал: – А ты, кстати, Стэн, не хочешь рассказать куда тебя Мишка водил?

– На встречу с никтопами, – спокойно ответил МакГрегор.

– Серьезно?! – Удивился дядя Вася. – И что они делали?

Стэн внимательно посмотрел на своего старпома.

– Говорили со мной. Рассказали примерно тоже самое что и Джон и попросили остановить шахту.

У дяди Васи отвисла челюсть.

– Сила ебическая в пространстве космическом, – изумленно произнес он. – А как они говорили, они же не говорящие?!

– Оказалось, что говорящие. Как я понял научились от тех ладошей, что связаны и с никтопами и с люксорами. Этакий обмен данными через общий сервер.

Василий Иванович как-то недобро поглядел на координационного аналитика.

– Ты что и правда в это веришь?

Стэн пожал плечами.

– По крайней мере, я верю, что видел никтопа и он произносил слова униленга.

В "офисе" воцарилась тишина. Лишь еле слышное шуршание каких-то систем охлаждения нарушало её. Мужчины не глядели друг на друга и казались погруженными в глубокие размышления.

Джон пытался справиться с нахлынувшим на него отчаяньем и пронзительным чувством горькой досады от собственного бессилия. "Они не понимают, они не понимают…", стучало у него в голове. А он понимал, он знал что будет навсегда утрачено через несколько часов или может быть день. Целый мир, целые поколения будут обращены в прах. И острое тоскливое воющее чувство ужасающей потери вонзалось в его, словно раздувшееся и заполнившее всё тело, сердце. Но он не представлял как остановить это. Его попытка провалилась и теперь он, жалкий и убогий, как будто застрял меж двух миров. Он чувствовал себя ужасно виноватым и перед никтопами и перед своими товарищами. Он подвел первых и предал вторых. В его глазах, уставившихся невидящим взором в светлый пластик пола, блестели слезы. Он пытался заставить себя собраться, не раскисать, найти какой-то выход, но все мысли в голове разбегались от громыхающего "Они не понимают. Они не понимают"

Дядя Вася никак не мог избавиться от плохого предчувствия, накрывшего его словно плотным одеялом. Ему казалось что он забыл что-то важное и это важное вот-вот проявит себя и тогда ему, Василию Ивановичу Гладкову, очень не поздоровится. Он глядел тяжелым взглядом в экран своего главного монитора, где сияла фотография какого-то красивого яркого многолюдного города и почти замирая ощущал как вползает в его душу ледяная безжалостная уверенность, что ему никогда уже не быть в таком счастливом месте.

А Стэн, который уже знал что сделал свой выбор, никак не мог окончательно примериться со своим решением. Если бы это касалось только его, то всё было бы просто. Но совершенно очевидно, что его действия затянут в неприятный круговорот и судьбы двух его товарищей. И он не видел выхода из этого. Ситуация представлялась тупиковой и он не тешил себя мыслью что сделал правильный выбор, такового просто не было. И противоречивые эмоции раздирали его душу, то к ней подступал приступ бессильной яростной злобы, а то волна безучастного отрешенного равнодушия. Но вот промелькнула мысль о том что его командировка на Никтопию, которая должна была длиться еще почти один альфа-год, неожиданно подошла к концу. И от этого сразу стало легче, но и почему-то грустно, словно еще даже не покинув её он уже испытывал ностальгию по этому месту. А потом пришла мысль что никогда ему уже не быть главным координатором на какой-нибудь роскошной солнечной планете, организуя слаженную работу десятков добывающих и перерабатывающих комплексов и нескольких сотен людей. Карьера его завершится здесь и сейчас, в этом маленьком двеллдоуме, на темной холодной планете в компании порывистого романтичного юноши и эгоистичного похотливого старика с зеленой бородой. И эта мысль принесла ему окончательное успокоение. Он понял что примерился со своим решением.

– Северную шахту придется остановить, – отчетливо сказал он.

– Что!… – Дядя Вася аж поперхнулся, изумленно уставившись на начальника.

Джон, раскрыв от удивления рот, округлившимися глазами глядел на координационного аналитика.

– Как нам лучше всего это сделать?

– Да ты что, Стэн, недоспал что ли?! – Сердито воскликнул Василий Иванович. – Или голову никтопианским ветром продуло? Или эти ублюдочные коты и тебя обработали?

– Это моё решение и оно не обсуждается. Лучше…

– Да ложил я на твое решение, – зло пробасил старпом. – Еще как всё обсуждается. Ты явно не в себе. Пошел на поводу у этого слюнявого любителя дрочить на местную фауну?!

Стэн потер ладони, ему показалось что они дрожат.

– Василий Иванович, тебе лучше успокоиться, – внешне вполне миролюбиво произнес МакГрегор. – Руководитель полевой команды я. И я принимаю окончательные решения. И, – он сделал паузу, – всю ответственность тоже несу только я.

Дядя Вася недобро усмехнулся:

– Ответственность… Не смеши мои яйца, мистер Ответственность. Я почти пятьдесят альфа-лет горбачусь на эти чертовы корпорации. Никаких разговоров об ответственности и должностных обязанностях не будет. Нас просто "обнулят". Всех троих.

– Ты преувеличиваешь.

– А ты дурак, если думаешь что "Синан" позволит двум расчувствовавшимся молокососам и одному старому плешивому козлу безнаказанно останавливать добычу доменита!

– Мистер МакГрегор, – дрогнувшим голосом произнес Джон, – не нужно этого. Вы из-за меня…

– Из-за тебя?!… – Сердито перебил его Стэн, теряя самообладание. – Да причем тут ты?! Это из-за нас всех, из-за всего этого гребанного "Синана". Мы сделали вид что никтопов не существует, а теперь собираемся раздавить их драгоценных ладошей, обнулив весь их жалкий мирок. Вот это да, точно, будет обнуление!

Стэн перевел дыхание и заговорил спокойнее:

– Но мы не станем этого делать. Мы останавливаем шахту. И ты, мистер смешливые яйца, – он грозно поглядел на старпома, – не сочти за труд, подскажи как это лучше всего сделать.

Однако дядя Вася нисколько не устрашился. Насмешливо глядя на МакГрегора, он пожал плечами:

– Ну не знаю, попробуйте достать взрывчатку из Южной шахты и заминировать Северную. А потом геолог-подрывник доведет до конца свой прежний замысел.

– Это не серьезно, мы не специалисты по взрывчатке, – спокойно сказал Стэн. – Но я знаю, что мы можем в любой момент перевести шахту в режим аварийного тестирования, на время которого все работы будут остановлены. А потом, по результатам, принять решение включать шахту или нет.

– Валяй, начальник, переводи, – всё с той же недоброй усмешкой проговорил Василий Иванович.

Не смотря на явно издевательский тон старпома, Стэн сохранил хладнокровие. Но ему стало очень не по себе, когда он до конца понял какой промах он совершил. Ведь до сих пор он верил, что Василий Иванович поможет им. Не может не помочь. Потому что в сущности он хороший мужик. Да ленивый, грубоватый, себялюбивый, пошловатый, нахальный, самоуверенный, но всё это шелуха, наносное. А в сердцевине это всё-таки настоящий человек, который никогда не сподличает и уж что-что, а своих не бросит. Стэн никогда в этом не сомневался. А теперь в нем просыпалась жгучая обида, главным образом на самого себя из-за своей нелепой наивности. Он глядел на круглое толстощекое лицо, обезображенное гадливой ухмылкой, и чувствовал как к сердцу подступает острая неприязнь, почти отвращение к этому омерзительному старику. Если старпом откажется им помогать, у них скорей всего ничего не выйдет. По крайней мере, за нужное время. Да, приблизительно Стэн знал как запускается режим аварийного тестирования шахты и затем производится её окончательная остановка, если это необходимо. Когда он принимал Южную шахту, ему вкратце объясняли эту процедуру. Но деталей он практически не помнил. Какие-то настроечные терминалы, технические оснастки, аварийные консоли, системные команды и главное повсюду требуются административные привилегии. Конечно он мог бы порыться в своих записях и найти коды доступа, корневые пароли и электронные ключи для административного управления Южной шахтой, но где всё это искать для Северной он не представлял. Введением в строй Северной шахты уже занимался исключительно мистер Гладков, Стэн с радостью самоустранился от всех этих шахтовых дел, у него хватало и других забот. Так что даже если он потратит несколько часов, восстанавливая в памяти все нужные переходы по консолям и наборы и последовательность системных команд, то это все равно не поможет. Он просто не получит доступ к терминалу настройки и аварийной консоли. Да, конечно, можно посмотреть тот самый файл "коды" на рабочем столе дядя Васи, где Джон нашел пароль для терминала ликвидации, но совершенно не факт что он найдет там требуемое. Кроме того дядя Вася вполне мог настроить какие-то системы на биосканирование, чтобы не возиться с наборами паролей. Так что если старпом наотрез откажется проявить содействие, то Стэн сядет в глубокую лужу. Да, возможно или даже скорей всего, потратив несколько альфа-дней и хорошенько перетряхнув все дяди Васины записи и журналы, они с Джоном сумеют в конце концов остановить шахту. Но у них просто не было этого времени. А Василию Ивановичу со всеми его знаниями и навыками достаточно минут 15 чтобы запустить аварийное тестирование. И он конечно же понимал всё это не хуже Стэна.

– То есть ты не намерен мне помогать? – Спросил МакГрегор, как можно более ровно и безэмоционально.

Старпом фыркнул:

– Я что мозгом повредился?! Да "Синан" нас просто сгноит в какой-нибудь хитроумной камере за такую выходку. И ради чего? Ради этих страхоидолищных котяр, ради их каких-то басен про вечную память?

– Да мне может быть тоже похер на этих котов, – со злостью сказал Стэн, чувствуя что вот-вот сорвется, – но не на того кто ни секунды не сомневаясь отдал жизнь за моего друга.

– Что-о?! – На лице Василия Ивановича проступило такая гримаса презрения, что МакГрегор отшатнулся как от удара. – Да ты что несешь, Стэн? Ты про этого светляка что ли?! Да это просто насекомое какое-то. Ну прилетело оно к Джону, ну и что. Да я уверен это коты всё и подстроили. Может они и горло-то ему не перерезали. Какой-нибудь гребанный фокус. Сунули ему в нос какую-то химию, он и отключился, словно кони двинул. А потом продолжение спектакля. Прилетает светляк и Джон оживает.

– Ты серьезно в это веришь? – Успокоившись, спросил Стэн.

– Да какая разница во что верю я. Главное во что веришь ты, товарищ "Окончательное решение".

Стэн и дядя Вася холодно смотрели друг на друга.

– А знаете что, мистер МакГрегор, – сказал старпом, – идите-ка вы все в жопу.

Василий Иванович встал с кресла и сделал шаг. Стэн моментально понял, что он направляется к аварийной кнопке. Они были разбросаны по всему двеллдоуму для моментального оповещения "Синана" о возникновении внештатной ситуации. По сути это был SOS, который не игнорировал никто и никогда.

– Стоять! – Страшным, каким-то осипшим голосом, гаркнул МакГрегор и осознал, что целится в старпома из пистолета. Впервые в жизни Стэн направил оружие на человека. Пускай оно было не фатальным, тем не менее сердце Стэна бешено колотилось от непривычного неприятного ощущения собственной решимости выстрелить в подобного себе.

Дядя Вася застыл, с удивлением и может быть впервые с некоторым страхом глядя на координационного аналитика.

– Да ты что, Стэн, совсем рехнулся? – Со злостью произнес старпом. – Мы же с тобой вот так, – он потер бок о бок указательные пальцы. – Мы же с тобой на этой дурной планете из одной тарелки хлебали, в один толчок срали, одну землю ковыряли… Я же тебе, сука, рагу и пирожки готовил, а ты мне теперь в харю ствол тычешь?!!

– Просто сядь обратно в своё кресло, – попросил МакГрегор.

– Да пошел ты, командир.

Стэн чуть надавил пальцем на спусковую клавишу. "Придется стрелять", гремело у него в голове. И хотя он понимал, что это всего лишь парализатор, что ничего страшного с дядей Васей не случится, что минут через 20 он уже начнет шевелится и матерится, тем не менее всё равно ему казалось что это некий Рубикон, перейдя который обратного пути не будет. Впрочем, его уже наверное и не было.

В этот напряженный момент в комнате возникла длинноногая белокурая девушка в залихватском красном платке на голове, в белой пышной рубашке, обтягивающих кожаных штанах и высоких ботфортах. На поясе на широченном ремне с огромной позолоченной пряжкой у неё висела длинная внушительная сабля. Её левый глаз скрывала черная повязка. На пальчиках сверкали массивные перстни, а в правом тускло блестела золотая тяжелая серьга.

Раскалившийся было воздух в "офисе" моментально остыл. Все трое мужчин с изумлением уставились на странную барышню.

– Капитан, это ни к чему. Я блокировала систему оповещения, – бойко объявила лихая девица.

Стэн, которого еще никто никогда не называл "капитаном", растеряно спросил:

– А почему пираты?

– Ну мы же теперь бунтовщики, люди вне закона, – радостно ответила Лола.

Стэн медленно опустил пистолет. Некая догадка вдруг осенила его и он спросил:

– Скажи, Лола, ты случайно не знаешь, почему "Синан" никак не прореагировал на информацию о попытке взрыва шахты?

– Потому что он её не получил, – спокойно ответила девушка. – Я отредактировала инфо-отчет, удалив из него всё что касалось поездки Джона на шахту.

Со стороны Исиды это был почти невероятный поступок. Все трое не сводили с неё удивленных глаз.

– Но почему?! – Наконец спросил Стэн.

Лола потупила взор своего единственного глаза и тихо сказала:

– Потому что я не хотела чтобы у Джона были неприятности. Он любит меня и я… я тоже люблю его.

И девушка густо покраснела. Это было так мило, так трогательно и настолько немыслимо, что все трое буквально потеряли дар речи.

Первым опомнился дядя Вася. Он сорвался с места, подбежал к стене и скинув защитный колпак, несколько раз нажал "аварийную кнопку". Никто не обратил на это внимания. Джон глядел во все глаза на прекрасную морскую разбойницу. Стэн, озаренный новой идеей, вдохновенно смотрел куда-то в пустоту. Но прежде чем он озвучил свою мысль, заговорила Лола:

– И вам капитан, ни к чему помощь старшего помощника. Я изучила все данные по Северной шахте и журналы активности мистера Гладкова. Я могу получить все необходимые привилегии и запустить процедуру тестирования.

Дядя Вася вернулся к своему креслу. Он не выглядел подавленным или обескураженным.

– И как же ты, Лолочка, могла променять меня на этого ненормального юнца? – С улыбкой поинтересовался он. – Ведь я же красивее его.

Лола бросила на него холодный взгляд.

– Вы ошибаетесь, мистер Гладков. Внешне Джон гораздо привлекательнее вас. Но главное это благородство его души, его чистое бескорыстное возвышенное сердце, способное любить и отзываться на страдания других.

– Да, повезло тебе такого мужика урвать, – усмехнулся Василий Иванович. Затем он поглядел на МакГрегора: – Помешательство выходит массовое. Лишь старые проверенные кадры устояли. Только что вы будете делать после остановки шахты? Продолжать скрывать информацию от "Синана"? И чем это по-вашему закончится? Они заметят падение добычи доменита и потребуют объяснений. Какую бы ложь вы не сочинили, рано или поздно всё прояснится. И вас просто заменят другими, всех вас, – он посмотрел на Лолу, – да-да, красавица, а тебя просто переформатируют. И всё останется по-старому.

– Не останется, – спокойно возразил ему Стэн. – Никтопов придется включить в процесс освоения планеты как еще одну разумную форму жизни. И значит шахты будут запускаться только там, где они разрешат.

– Это будут решать шишки из "Синана" и что-то я очень сомневаюсь, что они всерьез озаботятся мнением местных котов.

– Озаботятся. Пока спутник над нами у нас есть выход в Старнет. О том что здесь происходит узнают СМИ, Космопол, комитет сношений, киплайферы и вообще любой кому это интересно.

Дядя Вася почти минуту оторопело смотрел на МакГрегора.

– Нет, Стэн, ты точно дурак. Ты понимаешь что после этого будет с тобой, с Джоном, со мной? Ты собираешься поставить раком межзвездную корпорацию и надеешься после этого спокойно жить дальше?

– Ну почему сразу раком, в качестве гарантии мы разошлем по независимым банкам данных отложенные письма, а затем предложим "Синану" сделку. Либо все нынешние и будущие разработки на планете согласуются с никтопами, либо письма через какое-то время уйдут по своим адресам. Я думаю они согласятся. При этом даже добавят себе очков, выставив себя в хорошем свете. Мол, их сотрудники наладили контакт с никтопами, чего не сумели добиться ученые из Первой партии и теперь, как полагается, согласно всем нормам и правовым актом все работы ведутся с учетом пожеланий еще одного разумного вида планеты. А детали пусть остаются за кадром.

Дядя Вася удрученно покачал головой

– Господи, Стэн, и кто тебя только аналитиком назначил, ты же тупой как шляпка гвоздя! Ну да, может они и согласятся, но для тебя, для нас всё будет кончено. Мы получим вечный "волчий билет". "Синан" и через сто лет не забудет какую кучу говна мы им наложили. Хотя знаешь, если мы останемся только безработными, но всё-таки живыми и со своей памятью, то можно считать что нам крупно повезло.

Стэн и Василий Иванович долго смотрели друг другу в глаза.

– Дядя Вась, но нельзя по-другому, – чуть ли не просительно проговорил МакГрегор. – Нельзя

Старпом тяжело вздохнул:

– Эх и угораздило же меня в команду с такими дурнями попасть, – устало произнес он. Поглядев на свой монитор, он проговорил: – Прощай Анжелина, прощай любовь моя, глупые люди разлучают нас, но в моем сердце ты будешь жить вечно.